Дело Шеревери. Опасность задолженности

Показалось, этого свидетеля Константин Николаевич встретил с чувством некоторого облегчения: мол, наконец-то показания будет давать по-настоящему баскетбольный человек. Егор также тепло поприветствовал подсудимого и даже перебросился с ним парочкой дружеских фраз. В этом нет преувеличения, поскольку на вопрос судьи, какие у вас сложились отношения с обвиняемым, нынешний функционер ответил — “деловые и даже дружеские”.
Егор Валерьевич держался спокойно и уверенно, на вопросы сторон отвечал обстоятельно и доходчиво и в определенной мере просветил председательствующего и прокурора в некоторых аспектах баскетбольной отрасли. Если резюмировать его показания, то они, скорее всего, больше сработали в пользу стороны защиты подсудимого.
Как сообщил на суде Егор Валерьевич, в то время, когда Константин Николаевич руководил клубом, он уже закончил игровую карьеру и занимался агентской деятельностью при соответствующей лицензии от ФИБА. За этот период он поспособствовал подписанию “Цмокамi” трех игроков: австралийца суданского происхождения Атера Маджока, американца Найджела Мансона и родного брата Никиты Мещерякова. Из повседневного общения с подопечными игроками он никогда не слышал, что кому-то из них что-то не доплатили по контракту.
При этом Мещеряков показал, что за всю свою долгую карьеру баскетболиста, агента и функционера он никогда не сталкивался с заключением так называемого конфиденциального соглашения. Игрок всегда подписывал только один контракт — международный типовой контракт ФИБА, куда уже дополнительно к сумме заработной платы включались согласованные между клубом и спортсменом суммы аренды жилья, стоимость билетов, виз, транспорта и тому подобное. Также в контракте ФИБА всегда был прописан очень важный пункт, гарантирующий баскетболисту оплату его труда в любой стране, являющейся членом международной федерации.
В случае невыполнения клубом этого пункта, при наличии серьезных задолженностей по зарплате игрок мог собрать вещи и уехать, после чего обратиться в ФИБА, и тогда уже международная федерация будет требовать от клуба все выплаты баскетболисту, имея возможность налагать штрафы или дисквалификацию.
Этот момент в показаниях свидетеля Шереверя встретил с во- одушевлением, поскольку в допросах на следствии он как раз про это и говорил: мол, в клубе существовала необходимость в срочном покрытии задолженностей перед легионерами, дабы не навлечь на себя санкции ФИБА. Для чего по договоренности с белорусскими спортсменами создавалась так называемая общая касса, в которой аккумулировались наличные деньги для оперативного расчета с иностранцами.
Возвращаясь к контрактам своих подопечных, Мещеряков рассказал, что в сезоне-2012/13 клуб подписал Атера Маджока с зарплатой 8000 долларов в месяц, Найджела Мансона — примерно 2500 долларов в месяц, Никиту Мещерякова в сезонах-2013/14 и -2014/15 за 3000 долларов в месяц. Подписи на контрактах ставили три стороны: Егор Мещеряков, игрок и Шереверя. Никаких других дополнительных контрактов и соглашений свидетель не подписывал.
Также Мещеряков косвенно подтвердил показания Шеревери, данные Константином Николаевичем на предварительном следствии, в той части, что порой клубу приходится тратиться на баскетболиста, который юридически еще не оформлен: “Например, легионер подписал контракт, приехал в клуб 1 августа, а миграционная служба, другие структуры присылают разрешение на его работу в Беларуси только недели через три. Получается, мы уже финансово ответственны за человека, который еще не является нашим работником. Такой вот казус”.
По поводу “юбилея-семинара” Егор Валерьевич особо ничего не добавил в дело: “В нашем клубе прошел юбилей Шеревери, я был в числе приглашенных. Были накрыты столы, приглашены знаменитые гости из мира баскетбола. Между ними и Константином Николаевичем происходило непринужденное неформальное общение людей, работающих в баскетболе. О проведении семинара в тот день я ничего не слышал, лекций и докладов никто не читал”. При этом Мещеряков подчеркнул, что, по его мнению, Шереверя устраивал это торжество из лучших побуждений, ибо такого количества высоких баскетбольных гостей в Минске еще не было.
Скорее всего, Шереверя может записать в свой актив еще одно высказывание Мещерякова. Егор Валерьевич рассказал про недавнюю ситуацию, когда руководство клуба “Цмокi” совместно с игроками приняли решение в целях дополнительной мотивации задержать выплату зарплат из-за не- удовлетворительных результатов команды, проигравшей шесть матчей подряд. Была достигнута договоренность, что причитающиеся деньги выплатят в полном объеме, но только в конце сезона. На что Константин Николаевич отреагировал эмоциональной репликой: “О чем я и говорил. Игроки могут участвовать в принятии решений о порядке выплаты зарплаты. На данном примере это хорошо видно, что, на мой взгляд, очень важно для суда”.
Из показаний Мещерякова на предварительном следствии, зачитанных судьей, отметим разговор свидетеля с Алексеем Тростинецким. В нем игрок “Цмокаў” с удивлением рассказал Егору, что ему пришла эсэмэска от банка о поступлении на его карточку более крупной суммы, чем указанная в контракте в качестве зарплаты. При этом банковской карточки у Тростинецкого на руках не было и проверить ее он не мог.
Также в ходе следствия Мещерякову было предъявлено для обозрения так называемое конфиденциальное соглашение, подписанное его братом Никитой, где вместо оговоренной в контракте зарплаты в 3000 долларов было проставлено “4000 долларов”. По этому поводу Егор Валерьевич ничего пояснить не смог, кроме того, что он подобный документ никогда не видел и не подписывал.