Коньки и гвоздь. Хожу сам себе красавец

Из тех молодых ребят у нас никто больше не задержался. А Тыднюк женился, сдружился с партнером по звену Дмитрием Рудаком и отдал всю карьеру чемпионату Беларуси, где первым сыграл 700 матчей. Становился вице-чемпионом, бывал третьим, получал бронзу ВЕХЛ… А недавно вдруг начал ходить в новополоцкий “ледовый” в тренерском костюме. Статистически его хоккейный век оформился в 788 матчей в нашем первенстве и 475 (204+271) очков. Целая эпоха…

— Почему вы решили закончить, не доиграв сезон?
— Уже давно понимал, что пора. А здесь как раз появилась вакансия третьего тренера в “фарме”. Посидели с семьей, подумали. Все сошлись во мнении: сколько уже можно этих нервов? Хотел уволиться еще в середине января, но Андрей Анатольевич (Коробов. — “ПБ”.) попросил доиграть до конца месяца. Согласился. Играл, а бумага уже лежала у руководства. С первого февраля официально уволился. Все равно когда-то это произошло бы. Тем более комбез порвался, гамаши начали трещать по швам… Думаю: “Ну зачем мне новое покупать? Это знаки, пора заканчивать”.

— А я уж думал, 38-летие так хорошо справили, что через несколько дней закончили.
— Кстати, тоже размышлял: “День рождения на носу, наконец дома отмечу, в спокойной обстановке”. Но поддался уговорам тренеров и, как всегда, отметил в автобусе. Праздник выпал на переезд из Бреста в Могилев. Весь день качественно отсидел в автобусе. Сериал какой-то хороший посмотрел. Или нехороший.

— Подарки какие получили?
— В основном словесные. В этот раз некоторые желали подольше в хоккей играть. Я уже смеялся. Правда, внешне виду не подавал, благодарил: “Хорошо, постараюсь. Ради вас…”

— А как же плей-офф? Помогли бы команде.
— А что я там? У нас реально много хороших парней, которые сыграют не хуже.

— Заделенов старше на два года и еще поехал в “Шахтер” решать серьезные задачи.
— Ну, Заделенов — это Заделенов. Вы посмотрите послужной список Сергея Александровича, и все станет на свои места.

— А разве у вас он не внушительный? 788 матчей в чемпионатах Беларуси. Сразу вопрос: почему не доиграли до 800?
— Вот все его задают. Ну давайте считать. Без меня “Химик” провел четыре матча в “регулярке”. Это 792. Еще максимум семь в первом раунде плей-офф — 799. Не хватает. О-о-о, пришлось бы обыгрывать “Юность”… А если бы не обыграли? Тогда надо подписывать контракт на сентябрь и месяцок ковыряться в следующем сезоне… Да не вариант! Все равно цифры когда-то останавливаются: матчи, голы, передачи… А вообще, может, я академический отпуск взял? Учился ж в университете, знаю, что так можно. Решил отдохнуть.

— Вы долгое время лидировали по количеству игр, но в нынешнем сезоне вперед вырвался Александр Рядинский. Судя по всему, он уже на днях первым достигнет отметки 800…
— И слава богу! Хоть кто-нибудь. А то мне когда сказали, что я первым сыграл 700, аж поплохело. Все небось думали: “Ну ни фига себе старый!” Теперь пускай на него этот груз навесят. Мы, кстати, с Александром знакомы, играли вместе.

— Кто-то, кроме тренеров, уговаривал остаться?
— Куда еще — 38 лет?!

— Как Крис Челиос — до 48.
— Ага, хороший у нас сравнительный ряд выстраивается: Заделенов, Челиос… Дайте угадаю: следующий Ягр? Здорово. Есть такой Денис Тыднюк — до 800 не доиграл, 205 недозабросил. Но в компанию попал классную…

— Как попрощались с командой?
— Нормально. Пожал парням руки, сказал, что приятно было играть вместе.

— Проставились?
— Ох уж эти ваши вопросы… Андрей Анатольевич ведь в любом случае интервью прочитает. Напишите так: нет, не проставился — проставлюсь по окончании плей-офф.

— Легендарная история из вашей карьеры: после сотой шайбы в чемпионатах Беларуси купили команде сто бутылок пива.
— Думаю, в моей голове такой план не созрел бы. Может, у кого-то подсмотрел. Хотя… Тогда то ли из Могилева ехали, где я забросил сотую, то ли уже выходной был. Подробностей не помню. Вот сто полных бутылок, а потом — сто пустых. И все.

— Игра за “Химик-2” в одном звене со старшим сыном — эдакий прощальный матч?
— Ну да. Тогда уже решил, что заканчиваю. Спросил у тренеров фарм-клуба — те были не против. Пошел к начальству — там тоже без проблем. В итоге заявили за вторую команду. Встречались с “Брестом-2”. Очень хотелось семейный гол организовать: Тыднюк забил — Тыднюк отдал. И, кстати, сам накосячил. Андрей одну хорошую выложил — надо было бросать, а я попробовал вернуть. Лишняя передача — и все. Виноват, но “напихал” ему — как обычно, впрочем. Думал, этот матч и будет последним в карьере. Однако на следующий день тренеры вызвали побеседовать и уговорили доиграть до конца месяца. Вышел, сел в автобус и поехал в Брест.

— Почему вы выбрали номер в честь дня рождения сына, а сын в честь вашего — не выбрал?
— Так, я ж двадцатого родился, а разве можно в Беларуси двадцатый брать? (Улыбается.) Андрей раньше тоже играл под 27-м. А потом попал в “фарм”. Там одна заявка с основой — номера не должны повторяться. Поменял местами цифры — 72. Вот, кстати, еще одна причина, по которой завершил карьеру. Малой затюкал: “Освобождай номер, освобождай номер…” Мне надо это каждый день слушать?

— Каково вам сейчас тренировать сына?
— Бывает, по-отечески накинусь на него. А вообще еще не до конца прочувствовал новую роль. Две недели всего прошло. Но это же здорово: всю жизнь на тебя кто-то орал, заставлял что-то делать, а сейчас ходишь сам себе красавец. Свисток повесил, смотришь грациозно. Если захотел, свистнул, накричал — и поехал вальяжно. Не захотел — не накричал. Пока нравится. Кстати, тоже популярный вопрос: “Как тебе без хоккея?” Отлично. Думал, будет трудно. Но мне оставили всю форму, выделили место в раздевалке “Химика-2”. Иногда выхожу кататься наравне с остальными. Только, когда главный тренер объясняет, стою возле него. Есть к тому же очевидный плюс: стал намного лучше спать. После матчей, особенно неудачных, дома постоянно уходил в свои мысли, заснуть не мог. А сейчас в этом плане легко и спокойно.

— То есть, если подытожить: наигрались.
— Покривлю душой, если скажу уверенно: “Я наигрался!” Но раз принял такое решение — значит, все.

— У вас и травм-то серьезных не было…
— Одна — в 2009-м. И то получил ее в последнем матче “регулярки”. Сделали операцию, лето пропустил. На предсезонке еще не занимался, а с сентября уже вышел на лед. Я вот думаю: может, нет травм, потому что играл спокойненько, никуда не лез?..

— “За многолетний добросовестный труд, вклад в развитие новополоцкого хоккея” вы получили грамоту горисполкома. И все?
— А что вы хотели — квартиру и машину, как в Советском Союзе? Самой большой наградой стали аплодисменты болельщиков. Я вообще не ожидал. Позвонили из клуба, попросили прийти на хоккей, сказали, поздравления готовят. Удивился. Пришел — красную ковровую дорожку выкатили. Я солидно по ней прогулялся… Да вообще нормально было — как надо. Очень приятно.

— Стенд с трофеями в вашей квартире имеется?
— Стенда нет. Ирина Валентиновна, что у нас там? Пакет? Вот, жена говорит, пакет имеется. Там все аккуратно сложено. Он в гардеробной — наверху. Но на видном месте. Если кому надо — могу быстро достать и разложить.

— Что там самое ценное?
— Много всяких напоминаний: пятисотый матч, сотая шайба, двухсотая… Медали чемпионата из прошлой жизни, бронза ВЕХЛ, на которой не написано, за какое место, и которая больше похожа на золото. Грамоту сейчас туда же положил. Кстати, надо пакетик поменять — какой-то маленький взял, не думал, что столько наиграю.

— Ностальгия в какое время возвращает?
— Да в разное. “Полимир” вспоминается, потому что тогда молодой был. “Витебск” — потому что давали много времени, лучшим бомбардиром чемпионата стал. Минское “Динамо” — там все хорошо складывалось: играл, получалось, деньги хорошие. В “Химике” при Пушкове тоже и хоккей устраивал, и финансовая ситуация. Новополоцк вообще особое место занимает. Там все самые яркие моменты случались: медали, сотый гол, двухсотый, пятисотый матч, шестисотый, семисотый…

— По молодости сильно куролесили?
— Я вообще не куролесил. Можно так написать?

— Конечно.
— Интересно, те, кто прочитает, будут смеяться?.. А если серьезно, все как у людей было. В основном хоккей.

— На заре девяностых вы застали чемпионат Беларуси среди КФК. Интересный турнир?
— Тоже, кстати, много ярких воспоминаний. Играли на открытых площадках. Дядьки там были здоровые…

— Бытует легенда, что согревались горячительным прямо по ходу матчей…
— Ну, мне-то было лет шестнадцать. Видел, как дядьки курили прямо в перерывах — это они спокойно могли. А чтобы согреваться… Не помню. Но другое ведь поколение — если бы и выпили для “сугреву”, а потом покурили, то никак это не навредило бы. Они полупешком ходили: в пасик, в пасик — все солидно.

— В первом своем чемпионате Беларуси вы играли нечасто и не получили золотую медаль. Обидно?
— Нам с Димой Рудаком по одному матчу не хватило. Тогда очень расстроился, а сейчас думаю: “Молодой, требовалось доказать…” Тем более мы к тому чемпионству слабое отношение имели. В заявку вносили 22 полевых, поэтому сидели с Димкой в уголке и ждали своего шанса. А шанс появлялся, только если кто-то совсем занемог. Ну или Владимир Николаевич Меленчук уже в конце выпускал. Были королями третьего периода.

— Как-то рассказывали, что первая зарплата составила пятьдесят долларов. Приличные деньги для середины девяностых.
— Это даже не зарплата была — что-то вроде “стажерской ставки”. Плюс “сутки”. На что тратил? Одну: я Диме отдавал — он покупал джинсы с ботинками. Другую: Дима мне — я покупал.

— В 2001-м вы перешли из “Полимира” в “Витебск”, стали лучшим бомбардиром чемпионата. Были тогда варианты уехать заграницу?
— Конкретных — нет. Да и куда ехать — ты лучший бомбардир? Сиди на месте, купайся в лучах славы. Потом тоже внятных предложений не поступало. Если бы были, обязательно попробовал бы. Вот в 2012-м съездили с Димой во Львов, прошли предсезонку. Но хорошо, что вернулись — там потом чемпионат развалился. Хотя потрудились прилично. Тренер был старой закалки, занятия в стиле Советского Союза: зарядка, четыреста метров по асфальтовой дорожке, футбол с человеком на спине…

— В 2003-м в “Динамо” поработали с Шуплером. Чем запомнился?
— Так он приехал к концу предсезонки, которую целиком проводил Владимир Николаевич Меленчук. Напривозил всяких приборчиков, вечно что-то измерял. Велосипеды заставил крутить — кто о них раньше знал? Но как-то быстро уехал. Тогда в “Динамо” та еще тренерская текучка была: Меленчук, Шуплер, Шайбан, Шумидуб, Киселев…

— В 33 года вы попали в “Юность” к Михал Михалычу Захарову. Как сработались?
— Не буду вдаваться в подробности, но, думаю, был бы какой-нибудь другой тренер — я 23 километра никогда в жизни не добежал бы. А при нем смог.

— Выступавший в “Полимире” нападающий Степан Пономарев однажды сыграл вратаря. У вас какие необычные матчи в карьере?
— Кстати, помню тот случай. Встречались с какой-то несильной командой и возник некомплект. Его переодели и посадили запасным. А в конце, когда уверенно вели в счете, выпустили, чтобы парочку отбил. Но у меня ничего такого не было.

— А в “странных” матчах участвовали?
— Конечно, нет. Если только я об этом не знал.

— Вы перебрались из Мурманска в Новополоцк 22 года назад. Уже чувствуете себя белорусом?
— Да не знаю… Не сказал бы. Но и россиянином уже не чувствую. По крайней мере, когда надо что-то заполнять, в графе “гражданство” не задумываясь пишу “РБ”.

— А правда, что в школьном аттестате напротив белорусского языка и белорусской литературы у вас стоит “не изучал”?
— Правда. Когда пошел в Новополоцке в школу, учителя говорили: “Как ты не понимаешь? Не может такого быть — сейчас научим!” Литература еще ладно: ковырялся с этими “гэ”, “мэ”. Но язык как начался… Блин, сейчас вспомню… “Кропка”, “апостраф”… Есть такие слова? Апостраф — это какая-то палка, которую над определенными буквами надо ставить, да? Короче, разок что-то прочитал, разок — написал, и директор вызвал: “Братан, не надо…” Ну не надо так не надо. Сначала вообще не посещал уроки — в бассейне в это время мог сидеть. А потом просто приходил и смотрел в окно, пока другие учились. В общем, бездарно проводил дни своей жизни.

— Часто на родину наведываетесь?
— Последний раз в городе-герое Мурманске был в 2005 году. Давно. Очень.

— Не тянет?
— Тянет. Уже действительно надо съездить. Родителей еще вижу, брата иногда, но там бабушка и дедушка похоронены — стоило бы навестить. Недели две-три провел бы в Мурманске с удовольствием. Кстати, другие бабушка и дедушка похоронены в Беларуси.

— ?
— Мама отца — коренная белоруска, родом из Могилевской области, из деревни под Белыничами. Она в свое время уехала в Мурманск на заработки, там вышла замуж. Все родственники по этой линии живут кто в Могилевской области, кто — в Гомельской. Папа с мамой, когда навещают, непременно в те края едут.

— Так вы, оказывается, на четверть белорус!
— О да! Генеалогическое древо что надо!