Достояние республики. Настоящая Зверева. Natasha. Что мы знаем о самой титулованной белорусской теннисистке?

Среди советских теннисисток Зверева выделялась всегда. Уже хотя бы тем, что сама выбрала себе имя. Она стала, кем стала, — пятой ракеткой мира в “одиночке” и величайшим парным игроком — как Наташа. Наташей выигрывала титулы, Наташей вошла в Международный зал теннисной славы и википедию.
Зверева все и всегда выбирала сама. Она никого и никогда не учила жизни. А взамен не собиралась слушать уроки других.

Зверева и система
Это было в апреле 1989-го. Только что сыгран финал турнира “FamilyCupCircle” в Хилтон-Хэд Айленд (сейчас он переехал в Чарльстон). В решающем матче немка Штеффи Граф без особых проблем обыграла Наташу Звереву из СССР. Но все внимание на итоговой пресс-конференции было приковано к минчанке. На вопрос журналистов, какую часть премиальных спортсменка оставит себе, она лихо ответила: “Никакую. Федерация просто оплатит мои расходы на турнире, а я хочу свои деньги. Чек, который мне сейчас вручили, — это просто кусок бумаги”.
Ей было всего 18 лет, и эффект был велик. Но Зверева не боялась быть эффектной. Она вообще ничего не боялась. А ее бесстрашие в борьбе с чем угодно не зависело от возраста и опыта. Оно было врожденным.
На то время пятая ракетка мира, убравшая на пути к финалу прошлогоднюю победительницу Навратилову, входила в элиту мирового тенниса. В сезоне-1988 она заработала 361 354 доллара. Из которых фактически получила только еженедельную стипендию в 1000 долларов на жизнь, тренировки, перелеты.
Зверева умела ставить ультиматумы уже тогда. Она и поставила: или все по-честному, или с теннисом покончено, я возвращаюсь в школу.
И ее испугались! “Система финансовых поощрений для советских спортсменов высокой квалификации, выступающих за рубежом, сейчас довольно несовершенна”, — цитировали западные газеты представителя загадочного Goskomsport Юрия Портнова.
В 1987-м ведущая спортивная колумнистка “Лос-Анджелес Таймс” Лайза Диллмэн в статье с длинным названием “Они вернули СССР на теннисную карту: Чесноков и Зверева похожи на других молодых теннисистов, но все-таки отличаются” попробовала пристально взглянуть на восходящих звезд советского тенниса. Описанное ею сильно разнилось с тем, что привыкли показывать в то время в черно-белых телевизорах.
16-летняя Зверева ходила в джинсовой куртке со значком Мадонны и майке с принтом солиста “A-ha” Мортена Харкета. На вопрос журналистки о самом большом разочаровании в карьере Зверева не задумываясь ответила: “Из-за выхода в финал одного юниорского турнира в Лондоне у меня не получилось сходить на концерт “Genesis”.
Брайан Фридмэн из той же “Los Angeles Times” писал, что в ответ на вопрос “что для вас символизирует успех?” 18-летняя Зверева спокойно ответила: красный “Мерседес”.
Нет, она никогда не была забитой пионеркой. Уже тогда она была звездой. Причем не потенциальной. Она уже выигрывала и юниорский “US Open”, и юниорский же “Уимблдон”…
Теннис никогда не был в СССР видом по-настоящему массовым. Мешал не столько аристократический имидж игры, сколько отсутствие вида на Олимпиадах. На Играх он присутствовал до 1924 года включительно. Затем 44 года обходились без него. В 1968-м в Мехико он вновь появился — в статусе показательного. И вновь пропал до Лос-Анджелеса-84.
Тем не менее топ-теннисисты в СССР были. В 1973-м Александр Метревели играл в финале “Уимблдона” (будучи четвертым сеяным, он уступил чехословаку Яну Кодешу). В 1974-м Ольга Морозова играла финалы “Ролан Гаррос” и “Уимблдона” — оба раза против Крис Эверт, оба раза неудачно.
Но дальше — пусто. С 1976-го по 1982-й советские спортсмены в туре не участвовали вообще.
Перспектива вхождения тенниса в олимпийскую программу совпала с появлением целой плеяды молодых талантов, раскрывшихся в СССР. Вопрос о возвращении в профессиональный тур остро встал перед Госкомспорта. В результате в 1985-м советская федерация тенниса заключила контракт с агентской группой “ProServ” — одной из первых в своем роде. Возглавлял ее Доналд Делл — экс-профессиональный теннисист и капитан сборной США в Кубке Дэвиса, обладавший редким опытом выступлений в Советском Союзе.
Делл сразу же взялся представлять интересы порядка пятидесяти советских теннисистов и договорился с “Nike” насчет спонсорского соглашения. Спортсмены из СССР впервые получили полноценные экипировочные контракты. “Носить “Nike” в Союзе? Ну как сказать. Это хиппово!” — признавалась Зверева иностранным журналистам.
Признавалась еще и вот в чем: “Олимпиада для меня важнее, чем “Уимблдон” и “US Open”. Даже не знаю, почему. Наверное, потому, что в других видах спорта Игры — главное соревнование в СССР”.
Так она думала тогда, в 1987-м.

Зверева и “пара”

Пересмотр женского финала “Ролан Гаррос”-88 не займет у вас много времени. Это был самый короткий финал в истории “мэйджоров” — всего 34 минуты. Штеффи Граф испепелила 17-летнее дарование из СССР 6:0, 6:0. Комментаторы Тони Траберт и Фред Столле искренне сочувствовали советской теннисистке: остановить Штеффи было делом нереальным.
Впрочем, на пути к тому финалу Зверева доказала, что многое в жизни реальнее, чем кажется. Она отправила домой вторую сеяную Мартину Навратилову в четвертом раунде, шестую сеяную Хелену Сукову в четвертьфинале и отыграла два матч-пойнта у Николь Брадтке в полуфинале. Это была не просто сенсация — о Наташе заговорил весь мир.
Граф была для Зверевой удивительно неудобной соперницей. Наташа одолела великую немку только с девятнадцатой попытки. Та победа на “Уимблдоне”-98 была единственной — противостояние закончилось со счетом 20:1 в пользу Штеффи. Но самым болезненным так и осталось первое поражение.
“Мне думается, ее травмировал финал открытого чемпионата Франции в одиночном разряде против Штеффи Граф, куда она прорвалась раньше, чем была к этому готова. Проиграла, как вы помните, без борьбы, и это, возможно, ее надломило”, — так скажет впоследствии в интервью “Прессболу” Анна Дмитриева.
В карьере Зверевой тогда действительно что-то случится. Но, возможно, не надлом, а крен. Главным для Наташи станет не “одиночка”, а пара. В single-десятку с 1988-го она вернется лишь раз. В остальном это будет постепенное движение вниз.
Она выиграет четыре одиночных турнира — два в 1990-м (Брисбен и Сидней), один в 1994-м (Чикаго) и еще один — в 1999-м (Истборн), хотя в финал выйдет аж 19 раз. Но для себя решит твердо: fun — только в doubles.
“Я не знаю почему, я просто чувствую, что пара — это мое. И всегда была моей. Она мне просто очень легко дается. Там прощается больше ошибок, моя подача меньше значит, нужно закрывать только полкорта”, — сказала она Жоэлю Друккеру из “Tennis Magazine” в 1998-м.
Наташе уже 27, и у нее явно открылось в “одиночке” второе дыхание. На “Уимблдоне” белоруску не узнать. В первом раунде она убирает с дороги австралийку Рэйчел Маккуиллен (7:5, 6:4). Во втором — неслабую японку Нану Мияги. И это уже вынос — 6:1, 6:3. В третьем раунде ее ждет Граф.
Это был один из лучших матчей в карьере Наташи. Почти бесперебойно (78%) шла обычно не всегда стабильная подача, белоруска много играла Штеффи под бэкхэнд, который у немки похуже, уверенно ходила к сетке, смело укорачивала… Граф (4-я сеяная) была наконец-то переиграна, причем в двух сетах — 6:4, 7:5. Четвертый раунд против голландки Мириам Ореманс был делом техники (6:4, 6:2).
В четвертьфинале Звереву ждала Моника Селеш. Которая тоже не смогла довести дело даже до третьей партии: блестящая игра Наташи для американки стала откровением — 7:6, 6:2 и полуфинал!
Единственным игроком, не испугавшимся Зверевой, стала 16-я сеяная “тезка” Натали Тозья. Причем и с ней белоруска была близка к победе: 6:1 в первом сете и тай-брейк во втором. Он и стал переломным: француженка выиграла 7:1. На третий сет Наташи не хватило — 3:6.
Во втором полуфинале Новотна, которая выиграет впоследствии и финал, одолела Хингис. Трофей как будто был близок. Но не сказать, чтобы Наташа сильно переживала из-за осечки. “Я хочу быть в топ-10, но в конце десятки, — будто не отвечая на вопрос, а раздумывая вслух, произнося слова все медленнее, говорила она Друккеру в том интервью. — Было бы отлично стоять где-то 8-10-м номером. 7-й тоже ничего. Я исхожу из того, где могу находиться в рейтинге только на чистых природных данных. Я вообще очень ленива. Не собираюсь вкалывать до седьмого пота”.
“Ее цели в одиночном разряде остаются скромными, если не сказать непонятными”, — резюмирует Друккер, комментируя абсолютно революционный подход белоруски к такой престижной “одиночке”.
Впрочем, журналист признавал немаловажный факт: именно пара принесла ей львиную долю премиальных — 6,6 млн. долларов из общих 7,6.
Полуфинал “Уимблдона”-98 поднял ее с 22-го на 15-е место в мировой табели о рангах. Но это все-таки действительно не было главным. Гораздо важнее, что к тому времени в ее коллекции имелось уже 20 парных побед в “шлемах” с Ларисой Савченко- Нейланд, Пэм Шрайвер, Джиджи Фернандес, Мартиной Хингис и Линдсей Дэвенпорт.
А еще — все-таки добытая в память о детских мечтах олимпийская бронза Барселоны-92, завоеванная в паре с Лейлой Месхи за команду СНГ (проиграли в полуфинале Джиджи и Мери-Джо Фернандес).

Зверева и отец

Ее первым тренером был отец, Марат Николаевич. Он же был и последним. Если верить тому же “Tennis Magazine”, решение тренироваться самостоятельно она приняла в 1990 году. Причины так и остались неизвестными, но после этого отец и дочь только отдалялись друг от друга. “Да, это было болезненно для нас обоих. Но его жизнь — постоянный теннис, теннис, теннис. Это не по мне”, — признавалась Зверева.
Невероятно для спортсменки с настолько высокими показателями, но нового персонального наставника так и не появилось. Она продолжала работать сама по себе. И выигрывать, выигрывать, выигрывать пару.
Та самая Ольга Морозова, работавшая со Зверевой в сборной Союза, вспоминала: “Талант Зверевой можно вполне приравнять к дарованию Джона Макинроя или Мартины Хингис. С мячом она могла делать все что угодно”.
При этом в западной прессе время от времени проскальзывало недоумение по поводу того, что у рослой (172 сантиметра) спортсменки напрочь отсутствуют “коронки” и мощь. “Мне хотелось бы больше силы. Я не могу выиграть очко первым или вторым ударом. Мне нужно запутывать противника, искать контрудары. Но иногда очень тяжело”, — объясняла Наташа. И признавалась, что на длинный трехсетовый поединок у нее не хватало ни сил, ни — самое главное — терпения.
В определенный момент матч переставал ее интересовать. Не это ли решило дело в том полуфинале с Тозья?
“Она просто больше не хотела работать так же много, как в юношеские годы”, — разводит руками Морозова.
Советская сборная в Кубке федерации на стыке 80-х и 90-х представляла собой грозную силу и дважды играла в финале. Но в 1988 году Савченко и Зверева уступили чехословачкам (выиграли только пару). А в 1990-м те же и Лейла Месхи не совладали уже с американками. Зверева одолела Зину Гэррисон-Джексон, Каприати — Месхи. Все решила пара, в которой нервы оказались крепче у Джиджи Фернандес и Гэррисон-Джексон.
Насчет спортивного гражданства после развала Союза Зверева не раздумывала и встала под белорусский флаг. После восхода звезды Ольги Барабанщиковой Беларусь получила сильную команду в Кубке федерации. “Считаю, что хочу или не хочу выступать за сборную Беларуси, но должна это делать. “Должна” подразумевает и обязанность, и удовольствие. Буду играть за свою страну до тех пор, пока меня не выгонят”, — так отвечала Зверева на пресс-конференции после победного матча против венесуэлок в 1998-м.
В сборной ей приходилось вновь встречаться с отцом. Цитата из репортажа “ПБ” с той встречи: “Во время матча Зверева не пользовалась советами и поддержкой своего отца и капитана сборной Марата Николаевича Зверева. В перерывах оба они сидели, глядя перед собой, словно разделенные каменной стеной. Невозмутимость не покидала капитана, и когда его подопечная и дочь нервничала, не однажды швыряя ракетку на корт. Наташе наверняка необходима психологическая подпитка, но парадокс в том, что она не привыкла ею пользоваться…”
Так и было. На площадке она бушевала, но когда садилась на скамейку рядом с отцом, оба погружались в безмолвие. Марату Николаевичу тогда было уже хорошенько за шестьдесят.
“Бросилось в глаза, что во время матча вы с капитаном команды не общались”, — спросили у нее на пресс-конференции. “У нас с отцом полное взаимопонимание. Просто мы так договорились перед играми. Думаю, на таком турнире мне тренер не нужен”, — последовал ответ.
Наташа — поздний ребенок. Отец умер в 2014-м. “В последние годы жизни муж болел и им мало интересовались. Он перенес инфаркт, но не признавал никаких лекарств. Говорил: умру так умру. Двигаться мог, а с речью и памятью были проблемы. У Марата в воспитанниках было 24 мастера спорта. Если он за кого-то брался, действовал по принципу: не слезу с человека, пока не добьюсь своего. Дочь, конечно, стоит особняком…” — вспоминала вдова Нина Зверева на открытии минских 25-тысячников имени тренера в прошлом году. Наташа на них вручала награды участникам финалов.
Что все-таки произошло между ними, нам вряд ли узнать.

Зверева и настоящее

Что происходит с Наташей сейчас? Мы снова собираем пазл жизни великой теннисистки из разрозненных повествований.
В 2010-м Зверева присутствовала на презентации альбома Ольги Барабанщиковой в Минске. Причем немало удивила корреспондентов “Комсомольской правды”. “Мы искали в толпе гостей эпатажную дамочку с какой-нибудь яркой прической а-ля певица Пинк и даже были готовы увидеть Наталью Звереву, въезжающую в клуб в бандане за рулем “Харлея” (когда-то Зверева рассказывала журналистам, что увлекается мотоциклами, тяжелой музыкой и на вопрос “несколько слов о себе” отвечала: “провокация, провокация, провокация”).
— Ну, допустим, это я, — улыбнулась не сорвиголова, а этакая типичная берлинская “гредхен” в зеленом платье, черном пиджачке, со скромным черным хвостиком вместо банданы.
— Наталья?! — недоумевали мы.
Более скромного гостя в этот вечер, пожалуй, вы не нашли бы, если бы даже прошлись по всем ночным клубам города… Когда презентация подходила к концу, Зверева немного расслабилась и даже потанцевала. Мы все-таки улучили момент и подошли к Наталье с диктофоном:
— Понимаем, что вы не любите общаться с прессой…
— Почему не люблю? Мы можем с вами поговорить об Ольге. О себе говорить не буду.
— А почему?
— Думаю, я не та персона, о которой будут читать.
— Ну, прямо-таки… Наташа, почему вы скромно стоите в углу?
— Я стою не в углу, а там, где мне удобно наблюдать за происходящим (завидев нашего фотографа, Зверева в шутку показала ему кулак). Бываю в Минске два раза в год. Каждый раз, когда приезжаю, отмечаю какие-то положительные изменения. У меня здесь много друзей. В этот раз приехала на неделю, специально для презентации, чтобы поддержать Олю.
Насчет прессы “Комсомолка” все знала точно.
“Четкого представления о том, чем Наташа живет и что ее волнует, я тоже не имею. Не могу сказать, что Зверева объявила бойкот мне или кому-либо из моих коллег. Хотя, приезжая в Москву, заявляет, что не говорит по-русски. Нормальные журналисты делали шаг навстречу — и реакция была именно такой. Это вызывает улыбку и даже смех. В жизни не рискнула бы к ней подойти, потому что она никогда не здоровается. А я предпочитаю, чтобы меня не обижали. Обсуждать Наташино поведение не хочу: видимо, что-то произошло с ее психикой. Она, безусловно, очень талантливый, яркий игрок. Может, не до конца раскрывшийся. Количество турниров, выигранных ею в парных состязаниях, безусловно, производит сильное впечатление”, — это опять же из Анны Дмитриевой.
“ПБ” в лице Бориса Рафаиловича Тасмана получил эксклюзив от Наташи в 1997-м. И это было одно большое страдание. С просьбами об интервью выходили на тогдашнего теннисного бигбосса Сергея Тетерина. И он сделал все, что мог. В результате длительных переговоров, ссылок на головную боль и занятость, разговор состоялся. Зверева предупредила: ни одного вопроса не по теме. Причем тема была не просто “теннис”, а именно Кубок федерации. В итоге получилась колонка текста: “В сборной Беларуси с кем вы быстрее находите общий язык?” — “Со всеми” — “Вы их давно и хорошо знаете, или помогает большой теннисный опыт?” — “Я их как раз достаточно слабо знаю. Но существуют нормы цивильных отношений, которые стараюсь соблюдать…”
Так получилось, что Звереву мы знаем в основном в пересказе западных журналистов. Что все- таки лучше, чем ничего.
“Закончив игровую карьеру, Зверева была капитаном сборной Беларуси на Кубке федерации. Сейчас тренирует 19-летнюю белоруску Анну Орлик, которой пророчат большое будущее. В 2009 году Наталья родила дочку, сейчас живет и воспитывает ее в Берлине. Прошлым летом приняла участие в турнире ИТФ по пляжному теннису в Москве, где в паре с Ольгой Барабанщиковой ей удалось дойти до финала. В этой игре, появившейся в 1978 году в Италии, играют на волейбольной площадке сдутым мячом и бьют только с лету. Зверева не любит давать интервью и появляться на светских тусовках. В свободное время читает Достоевского, смотрит фильмы и слушает “Led Zepellin” — небольшой рассказ о Зверевой от украинского sport.segodnya.ua в 2012-м.
В 2014-м Наташу удостоили награды “Tennis Europe Awards”, которая была передана спортсменке в офисе Белорусской федерации тенниса. “Всегда приятно получать награды. К тому же интересно было посетить офис федерации с официальным визитом. Приятно, что у меня была возможность поговорить о теннисе, к которому я сейчас имею не большое отношение. Тем не менее душа за вид спорта все равно болит. Была рада услышать, что у нас появилась плеяда игроков, которые будут нести знамя нашего родного тенниса”, — рассказала легенда.
“Участвовала в чемпионате Европы по пляжному теннису, турнире легенд тенниса на “Ролан Гаррос”. Время от времени играю в теннис. Но это сейчас — как хобби. Мое главное занятие сегодня — получать кайф от жизни”, — это уже ответ на главный вопрос для всех закончивших — “чем занимаетесь?” В пляжном теннисе она снова добралась до финалов. Конечно, в паре — с Ольгой Барабанщиковой.
“Провокация, провокация, провокация” — если даже она не говорила этого, наверняка так действительно думает. Она всегда делала только то, что хотела. Это отмечали все. Кто-то называл это силой. Кто-то — странностью.
Средний палец, показанный зрителям на “Уимблдоне”-2000 после их с Курниковой поражения в игре с сестрами Уильямс, — это эмоции или все-таки та самая “провокация”, помноженная на три? “Расследование рефери Алана Миллза показало, что жест был направлен на зрителей первого корта, а не на сестер. Иначе штраф мог возрасти с 1000 до 10 000 долларов” — охали СМИ.
Да, она всегда была особенной. “The Special One” мира тенниса. И не просто внешне (напульсники с листом марихуаны, как Зверева в свое время, может надеть кто угодно).
“Наташа — сложный человек. Единственный в своем роде”, — это первая партнерша-парница Лариса Савченко-Нейланд.
“Никогда не встречала никого, как Наташа. Она лучший партнер для пары. Поддерживает, веселит, настоящий друг, умница. Правда, иногда я хотела бы понимать ее лучше. Она очень независима. Могла поехать куда угодно и чувствовать себя отлично в полном одиночестве”, — это уже Линдсей Дэвенпорт.
Удивительно, но Джиджи Фернандес, с которой Зверева составила самый фантастический парный дуэт, не слишком любит об этом говорить. Как и Наташа не распространяется о том времени. “У нас с ней получалось. Была “химия”. Сейчас Джиджи наслаждается жизнью вне тенниса”, — tennis-buzz.com цитирует Звереву.
Кто-то уверен, что обе они не до конца раскрылись в “одиночке” и сублимировали несбывшееся в парный разряд. Но с этим можно спорить. Не исключено, что это было просто идеальное совпадение двух судеб во времени и пространстве.
За Джиджи говорит ее близкий друг Джули Энтони, сама поигравшая в туре: “Думаю, Наташа счастливее Селеш или Граф, потому что ее настроение не зависит от теннисных результатов. Она просыпается с вопросом “Что сегодня?”, а не “Как оно могло повернуться вчера?”
Зверева действительно была самым уникальным явлением профессионального тенниса. Кто-то скажет, что она упустила свой шанс стать великой. А кто-то — что она отлично провела время. В любом случае очевидно одно: на нее абсолютно не действовало все то, что заставляло лезть из кожи вон всех остальных.
Ни одна салатница, ни одна сумма премиальных, ни одна победа не могли ее соблазнить. Зверева была и остается абсолютно неприручаемой. Она готова была идти на поводу только у самой себя, даже если это означало поражение. Ее гармония замыкалась на ней же и не требовала внешних подтверждений. Ей вовсе не нужно было побеждать Граф тогда, в Париже, чтобы знать, кто такая Наташа Зверева. Она и так знала это лучше, чем кто-то другой.
“Чтобы побеждать в “одиночке”, ты должен хотеть выиграть. А я не хочу. Не хочу играть ради кого-то. Я живу свою жизнь так, как считаю правильным”, — Наташа Зверева, 1998-й.
Кто в большом спорте сказал что-нибудь более осмысленное до нее? И кто сказал после?