Андрей Разин. Выбежали автоматчики — и судья отменил гол

Игровую карьеру, вместившую победы в чемпионате и Кубке страны, интересный легионерский этап, Разин-младший начал переплавлять в тренерскую пару лет назад. Сначала попробовал себя играющим тренером “Минска-2”. Потом поварился в детско-юношеском футболе, взяв один из клубных возрастов на “лицензии”. А с нового сезона был переведен в главную команду “Минска” на должность тренера по научно-методической работе. Короче, нам определенно было что спросить, а ему — что ответить.

— Каждую тренировку дочери посещаете?
— Как получается: то я отвожу, то жена. Но сами занятия не смотрю. В зале, где занимается Влада, нет трибун. Главное, что ей нравится. Ходит с удовольствием. Конечно, занятия теннисом требуют некоторых затрат. Но пока справляемся. А старшая дочь Саша (ей будет 13) у нас фигуристка. Недавно перешла в парное катание.

— Вы ведь и сами когда-то играли в большой теннис?
— Однажды в детстве у меня обнаружили какие-то проблемы со здоровьем и запретили играть в футбол. Переключился на теннис. Никакого тренера у меня не было. Сам стоял возле стенки и лупил. В Бресте ведь не было школы. Играл против других любителей, против отца. Первое время уступал ему. Очень нервничал, ракетку выбрасывал, а потом долго ходил, искал ее. Спустя время уже стал побеждать отца. А однажды даже выиграл какой-то любительский турнир. Но какой там мог быть уровень? Вот сейчас ездили с “Минском” на сборы в Турцию. Каждый день играл в теннис с тренерами, руководителями. Вот это мой уровень.

— Со стороны казалось, что вы тяжеловато заканчивали карьеру, долго не решались повесить бутсы на гвоздь…
— Переход получился плавным. Это ведь была не моя инициатива — стать играющим тренером. Предложили такой вариант — согласился. Сейчас на поле не тянет. В футбол не играл уже больше чем полгода. Первая зима, когда я ни разу не выходил на поле. Можно сказать, наигрался. Но, думаю, потом снова захочется.

— В прошлом сезоне вы входили в тренерский штаб “Минска”, выступавшего в юношеской Лиге чемпионов. Хотя бы частично ощутили атмосферу великого турнира?
— Чувствуется, что это серьезный турнир с солидной организацией. Мячи там такие же, как и во взрослой Лиге чемпионов. Но в остальном, конечно, все по- другому. Гимн включается по желанию. Читал в положении. На матчах “Минска” с румынским “Вииторулом”, правда, его не было. Делегат решил: никакой музыки. По силам было пройти румын. Хотя счет повторного матча и получился удручающим — 1:5. Пропустили два быстрых гола во втором тайме, два удаления схватили…

— В начале тренерской карьеры часто обращались к отцу за советом?
— У меня до сих пор начало. Она и не началась еще, по большому счету. В зародышевом состоянии. Но с отцом постоянно на связи. Не стесняюсь, обращаюсь. После игр созваниваемся постоянно. Повторяет: не надо суетиться, торопиться. Но основной совет — в команде главным должен быть тренер. И все это должны понимать.

— Обижались на отца, что не отпустил вас с Василюком на просмотр в дортмундскую “Боруссию”?
— Что значит — не отпустил? Это было общее решение. Не знаю даже, насколько там все серьезно. Я был молодой. И на то время считал, что это правильно. Даже и сомнений не было. Одно дело, когда какой-то агент пытается засунуть тебя в команду. И другое — когда в тебе заинтересованы. Иногда бывает: приезжает человек в команду, а там даже не знают, на какой позиции он играет. Вот примерно такая ситуация была со мной в швейцарском “Санкт-Галлене”, куда ездил на просмотр. Тогда долго не играл, пропустил месяц из-за травмы. Агент убеждал, что там меня знают. Надо, мол, только приехать, показать, что просто здоров. А я же вообще не был готов.

— Начинали вы карьеру в “Белоозерске”. Что за клуб такой?
— Это сколько мне лет было? Шестнадцать, наверное… По-моему, стоял выбор: выступать в брестском “Динамо-2” или в “Белоозерске”. И отец сказал, что лучше играть среди мужиков, чем среди детей. Тем более там выступали бывшие динамовцы: Сычик, Войнах… Помню, отец тогда работал в коммерческой компании и каждые выходные ездил на наши игры. А однажды не поехал. И именно тогда у нас сломался автобус и мы всю ночь провели на обочине. Как знал, наверное. А это был дальний выезд — в Житковичи, если не ошибаюсь. Тот год мне много дал. Отец оказался прав. Забил немало… Кстати, БАТЭ тогда с нами играл. Борисов занял первое место во второй лиге, мы — второе. Единственное поражение в сезоне нанес ему как раз “Белоозерск”. Только-только восходила команда.
Еще вспоминается, что за один из клубов, может даже за “Гранит”, играли братья Бохно. И в нашем матче случилась драка. Я туда не лез. Куда мне — в шестнадцать лет-то? Чтобы зубы повыбивали? А вот братья поучаствовали. Кто-то из них, по-моему, даже сломал челюсть одному из наших парней.

— Вам не кажется, что скоро победу минского “Динамо” в чемпионате Беларуси в 2004-м будут отмечать, как викторию “Динамо” в 1982-м?
— Ну, все-таки чемпионат СССР и чемпионат Беларуси — это разные уровни. Да и в первенстве Союза победа была всего одна. А в Беларуси их было много, в 2004-м случилась просто последняя. Как исключение. Сейчас “Динамо” гораздо сложнее выиграть. При таком БАТЭ тяжело подобраться к первому месту.

— Кто-то из игроков “Динамо” рассказывал, что к выбору подарков после той победы Юрий Чиж подходил индивидуально. Что подарил вам?
— Я не думаю, что Юрий Александрович лично занимался подарками. В 2004-м? Не помню. Но помню, что дали в следующем году за второе место. Вручили книжку про “Siemens” на немецком языке. Эта компания тогда была нашим спонсором. Конечно, заценил подарок. Кому набор для пикника подарили, кому еще что, а мне вот — книжку на немецком. Красивую, с иллюстрациями. Но главное ведь — внимание. Наверное, где-то до сих пор лежит дома.

— Были команды, в которых не получали удовольствия от игры?
— “Анжи”. Как-то все натужно было. Меня приглашал один тренер. Потом появился новый. Вообще стали использовать опорным полузащитником. А какой из меня игрок оборонительного плана? Плюс команда шла не очень. Город не то чтобы супер. Одно на другое накладывалось. Психологически тяжело. Может, еще не был готов к переезду за границу. Не пошло, короче.

— Самое страшное, что видели в Махачкале?
— Взрывов не видел. Но был случай. Сижу однажды в приемной у министра внутренних дел Дагестана. Знакомые из Беларуси вышли на него, чтобы он помог мне мирно расстаться с “Анжи”. И вдруг во всем здании погас свет. А через минуту в непосредственной близости раздались автоматные очереди. Зная, что министр часто подвергался террористическим атакам, немножко испугался. Потом оказалось, что свет погас, потому что проводку коротнуло. А автоматы — это просто свадьба ехала, а у них принято стрелять в воздух.
Или заходишь в продовольственный магазин — а там сидит охранник на стуле с автоматом в руках. Это нормальная для них ситуация. Помню, ехали на игру в Ингушетию через Чечню. Там, конечно, не очень спокойно было. Естественно, добирались с сопровождением. Едешь — а в кустах БТР стоит, еще какая-то военная техника.

— Что еще было необычным в Дагестане?
— У нас в команде играл сын президента клуба. Ездил отдельно. Водитель, два охранника, а сзади — еще и джип с автоматчиками. Пока он тренировался, они вокруг поля ходили. Рассказывали как-то историю — не знаю, правда или неправда. Сына вызвали в юношескую сборную России. Была товарищеская игра, и его удалили. Так один из охранников выбежал на поле и побил судью. Больше парня в сборную не вызывали…
Помню, играли с “Динамо” из Махачкалы. А это дерби. Счет 2:2, последние минуты. Сутолока у ворот, и кто-то из кучи игроков забивает. Записали гол на сына президента. Потом смотрели разбор — его там и близко не было. Просто быстрее всех побежал радоваться.
Еще в Ингушетии случай был. Тоже счет 2:2, минут пять до конца. Мы забиваем, гол засчитывают. И вдруг два каких-то чудака с автоматами выбегают прямо к судье на поле. Поговорили пару минут — и судья отменяет гол. Мол, нападение на вратаря. Видимо, судья тоже хотел уехать домой. Кстати, окончательно из Махачкалы я уезжал с гостевой командой на ее самолете. С “Сибирью”. Попросился туда после матча. Так было проще всего.

— Что больше всего поразило в Швеции?
— После Махачкалы Стокгольм не может не поразить. Потом мне даже звонили из Дагестана: возвращайся, мол, все будет хорошо. Но как можно из Стокгольма отправиться обратно в Махачкалу? Это был такой футбольный отдых. Только приятные впечатления. В плане футбола этот период оценивать не стоит. Все-таки уровень третьего дивизиона слаб. Да и сама цель была до конца года где-то перекантоваться. Все тихо-мирно, как и должно быть. Проблем языковых не было. И я, и жена разговариваем по-английски. Один раз задержали зарплату на день. Так извинялись дико. В той же Махачкале с этим были куда более серьезные проблемы. Керимов тогда еще не пришел к руководству. В “Энчепинге” не остался из-за местной системы налогообложения. Если находишься в Швеции больше двух месяцев, надо платить налог 50 процентов от зарплаты.

— Язык где выучили?
— Ну, не могу сказать, что я его идеально знаю. Просто могу общаться. Для меня это не составляет проблемы. Больше всего знаний в школе получил. Английский легко давался. Хотя первой моей оценкой по “инглишу” был кол: не выучил алфавит. Потом стало проще. Всем давали одни задания, мне — другие, более сложные.

— Пресс-конференцию на английском могли бы дать?
— Да. После матча никто от тебя не требует ничего сверхъестественного. Так, впечатления об игре. Думаю, это не так уж сложно.

— В Иркутске вы поиграли с Денисом Глушаковым. Каким он запомнился?
— Все его травили, что он толстый. Он ведь еще молодой был. Игровые трусы были в обтяжку. Однако тренер его очень любил. Он играл все матчи, хорошо играл, бил пенальти. Но я не мог предположить, что он станет выступать в сборной России, а его трансфер будет стоить миллионы. Хотя не скажу, что это самый сильный футболист, с которым удалось поиграть. В молодежной сборной выступал вместе с Глебом, с другими ребятами. Глеб на голову выше Глушакова.
После Иркутска три недели провел в Китае. Но, как оказалось, там предпочитают иметь иностранцев на позициях центрального защитника, центрального полузащитника и центрального нападающего. А я в то время играл уже на краю. Забивал в каждой игре, но контракта не предложили. То, что сейчас творится в китайском футболе, не удивляет. Там всегда были приличные деньги. Просто теперь, когда во всем мире дела с финансами обстоят не очень хорошо, это особенно заметно.

— Велико разочарование, что так и не сыграли за национальную сборную?
— Есть разочарование. Малофеев вызывал на матч с венграми. Просидел в запасе. Перед этим поработал с Эдуардом Васильевичем в минском “Динамо”. А что так ни разу не вышел на поле, сам виноват. Байдачный приглашал в 2004-м в конце сезоне, у меня как раз был хороший год. Но так получилось, что я уже купил путевку на отдых. Тогда казалось: еще столько времени впереди…

— У вас ведь есть и юридическое образование?
— Да. Получил его в Брестском университете. Нормально учился. Была даже повышенная стипендия одно время. Семь или восемь пятерок подряд поставили во время сессии. Но у меня было свободное посещение. Так в деканате сказали: некрасиво не ходить на занятия и получать стипендию. Написал заявление, что отказываюсь от нее. Не скажу, что юридические знания помогают сейчас. В этой сфере ведь все очень быстро меняется.

— Какое у вас было прозвище в годы карьеры?
— Юрик. Вот как раз из-за того, что учился на юриста, и прозвали. Павлюкович или Чалей придумали. За границей называли Бел. Белорус.

— Были случаи, когда статус футболиста выручал вас в быту?
— Ну, пару раз сотрудники ГАИ отпускали. Однажды показал газету, где я на первой полосе, — лишь пригрозили пальцем. Иногда, наоборот, это делает только хуже: ах, так ты футболист…

— В автоистории попадали?
— Была смешная авария. Стали чемпионами с “Динамо” и ехали на банкет. Напротив ресторана я сдавал назад и въехал в машину доктора нашей команды. Причем не то что поцарапал — серьезно повредил. Но разобрались нормально. Были и другие аварии. Однажды с Пашей Довгулевцом возвращались из Бреста. И сбили кабана. Я спал на пассажирском сиденье — проснулся от удара. Сразу вызвали егеря, ГАИ. Машина восстановлению уже не подлежала.

— Тренерский идеал для вас — Муринью?
— Еще нравится, как играла “Боруссия” Юргена Клоппа. Там просто сумасшедшие скорости были. А мне нравится быстрый футбол. Да и команды Муринью никогда в контроль не играли. Именно такой игре учил своих ребят на лицензировании. Большинство голов забивается ведь после “стандартов” или быстрых атак.

— От кого из тренеров, у которых довелось поиграть, взяли больше всего?
— Честно скажу, никогда не записывал упражнения. Не думал, что стану тренером. Переквалификацию проходил, уже повесив бутсы. Карьеру провел юристом, грубо говоря. А когда закончил и коснулось, что надо тренировать детей, вспомнил, естественно, то, что было последним. А это Скрипченко, Тараканов. Ну и еще Малофеева, конечно, невозможно забыть. На меня его притчи и стихотворения, безусловно, производили впечатление. Мне ведь всего двадцать два было. Установки всегда отличались оригинальностью.