Игорь Беланов. Трус Датский

Беланов тогда как пылинка был, кроме легкости, мало что. Иван Жекю вспоминал, в “Черноморце” зарядку на пляже проводили: подошли к турнику — молодой дрыг-дрыг ножками и повис. Не больно и забивной: 26 голов за четыре сезона. А Лобановский запал.
Первый раз позвали в массовку в восемьдесят втором — Игорь не рискнул, понимая, что в звездной компании не потянет, а в дубль в двадцать два не хотелось. Год минул — зовут опять. Подумал и снова отказался, не сжигая мосты: почувствую, что готов, скажу.
Лобановский до трех не считал, но тут, удивительное дело, крест не поставил. И когда осенью восемьдесят четвертого нападающий наконец решился, его не отфутболили. Беланов был уже на выданье, привлекался в олимпийскую сборную, им интересовался “Спартак”, но больше притягивала команда Лобановского: там была скорость.
Киевское “Динамо” заняло в том году небывало низкое десятое место, “Черноморец”, напротив, взлетел на четвертое, но это мало что значило. Все видели: Лобан затеял варево…
Предсезонка выдалась не приведи господь. Кроссы бежал с таким отставанием, что хотелось взять сумку и домой. А Лобановский спокоен: не ты первый такой — работай, готовься! Когда новичка выворачивало на обочине, это только приносило дополнительные очки: сполна человек отдается! Хотя рвало его, как потом признался, не от нагрузок, а из-за слабого вестибулярного аппарата — плохо переносил кувырки, кульбиты. Но умел терпеть на зубах, жизнь таким сделала.
Через полгода Игорь уже бежал в середине…
С голами в “Динамо” поначалу не заладилось. Личный счет новобранец открыл лишь в седьмом туре, а в восьмом играли в гостях с московскими одноклубниками. За снос Беланова в ворота хозяев был назначен одиннадцатиметровый. Исполнить могли Демьяненко, Бессонов, Блохин, но пострадавший схватил мяч, поставил и пробил: “Решил, мой пеналь, я заработал, что ж кому отдавать?” В команде семьдесят пятого года его бы, пожалуй, схарчили, а здесь прокатило, партнеры отметили про себя, что парень с характером.
Он с шестнадцати рос без отца, разбившегося на дороге. Мать трудилась на ткацкой фабрике, за сыном плотно смотреть не могла, а жили на Молдаванке, кругом компании. Но мальчишку из ПТУ, игравшего в жэковских соревнованиях, заметили тренеры молодежной команды “Черноморца”. Футбол его вытащил.
В киевское “Динамо” попал вовремя. Рядом с легендами уже поднималось новое поколение: Яковенко, Заваров, Яремчук, Рац… Лобановский играл на амбициях, подливая масла в огонь, ставил в двусторонках молодых против именитых — ни те, ни другие не хотели уступать.
Молодежь тренера побаивалась и уважала безмерно. “Это глыба, человек, опередивший время, — поделится Беланов спустя четверть века. — Помимо чисто тренерского таланта, он был психолог, и футбольный ученый, и трудоголик, и фанат. Твердил: люби не себя в футболе, а футбол в себе. Чувствовал каждого игрока, знал сильные и слабые стороны. Валерий Васильевич нас никогда не хвалил, не давал расслабиться. Может, потому и выигрывали разные поколения — команды 1975, 1986, 1990 годов…”
Беланова признали на исходе его первой динамовской весны. 28 мая 1985-го календарный матч свел лидеров чемпионата: подопечные Лобановского принимали шедший без поражений “Спартак”. Болельщик шестым своим чувством определил, что киевское безвременье кончилось, и вот уже собралось полчаши, три четверти — и наконец впервые за четыре года стотысячный Республиканский стадион заполнился до отказа.
Матч оправдал ожидания. На 12-й минуте Беланов, получив от Яремчука, ударом с лету вогнал мяч под перекладину Дасаеву, сняв напряжение с партнеров, а после перерыва при навесе со “стандарта”, выскочив из-за спин, головой удвоил результат. Благодаря хорошей “взрывной”, он при небольшом своем росте немало забил головой, играя на опережение.
По финальному свистку восторженные болельщики вынесли Игоря на руках, как было принято когда-то, еще до его рождения.
Нападающего вызвали в сборную, чуть ли не сразу в самолет: 5 июня команде Эдуарда Малофеева предстоял отборочный матч чемпионата мира с датчанами. Летели в Копенгаген уверенными, но Лаудруп и Элькьяер порвали советскую оборону в клочья, забив каждый по два мяча. Хозяева победили 4:2, а замененного во втором тайме дебютанта тренер прямо в раздевалке обвинил в трусости, назвал виновником поражения.
“Я был тогда оглушен, — вспоминает Беланов, — как только не сломался. Кто-то успокаивал, говорил, что причина не во мне, а в неправильной тактике: против датчан, имевших в составе таких форвардов, хотели сыграть первым номером, и в итоге не мы их ловили на контратаках, а они нас, — но мне было от этого не легче”.
Беланова вызовут в сборную еще раз в начале августа на товарищеский матч с румынами, и те десять игровых минут даже не отложатся в памяти — мне стоило усилий убедить Игоря со статистическими выкладками, что Малофеев все же выпустил его после Копенгагена. Но не срослось, и форвардом на усиление, первым с лавки, стал наигрываться Георгий Кондратьев.
В восемьдесят шестом — году чемпионата мира — игра у сборной расклеилась. А киевляне блестяще выступили в розыгрыше Кубка кубков, завоевали трофей. И Малофеев, категорически отвергнув предложение руководства укрепить штаб Валерием Лобановским, скрепя сердце пригласил на последнюю перед Мексикой прикидку с финнами сразу восьмерых киевлян, в том числе Игоря Беланова.
Принято считать, что киевские динамовцы Эдуарда Васильевича и слили. После домашних нулей с совсем не элитным соперником сборную передоверили конкуренту, который и повез ее на главный старт четырехлетия. “Это был естественный шаг, — считает Беланов, — после победы над “Атлетико” мы находились в отличной форме”.
Старт в Мексике сборной удался. 6:0 над венграми, ничья с командой великого Платини, сумасшедший темп с первой до последней минуты. Но так энергозатратно команды с большими целями на групповой стадии не играют. Турнир шел по нарастающей, и опытные футболисты других команд распределяли силы. “Как тренеру нас было сдержать? — рассуждает Беланов. — Нам хотелось как лучше: родина, гимн, слезы на глазах. Венгры не ждали прессинга при такой погоде, да все были ошеломлены. Но усталость накапливалась, в ходе четвертьфинального матча с бельгийцами пришлось поменять Сашку Заварова, Алейникова, Яковенко — моторы, которые тянули игру. А пока были свежие, против такого прессинга не выстояла бы ни одна команда”.
Групповой турнир наши проскакали на белом коне. Сборную СССР называли открытием чемпионата, прочили медали. Ждавшие в 1/8 финала бельгийцы считались в паре статистами. Но вкупе с судьей Фредрикссоном они советскую команду остановили…
“Мы слишком резво начали, нельзя было со старта при сорокаградусной жаре выкладывать все козыри, всю “физику”, что у нас была. Мы были чемпионами мира по кондициям, по прессингу, могли перебегать любую команду, но при графике игр через два дня на третий к концу предварительного этапа подсели. Силы не беспредельны, стали создавать искусственное положение вне игры, которого никогда не делали…”
По иронии судьбы именно матч с бельгийцами стал бенефисом Игоря Беланова. Форвард продемонстрировал игру мирового класса, забил три мяча. В критической ситуации он вдруг предстал неутомимым лидером, боролся до последней минуты, когда у многих опустились руки, и покинул поле в слезах.
“Что толку в моем хет-трике, если команда вылетела”, — твердил он потом, но толк был. Удивительное дело: именно в этом проигранном матче Беланова оценили в Старом Свете. В конце года форвард киевлян набрал больше всех голосов в опросе журнала “Франс футбол” на звание лучшего футболиста Европы.
(Окончание следует.)