Павел Родненок. Только потом узнал, что играл против ван Бастена

По чуть-чуть — украинского и российского. Когда получил предложение рассказать о матче жизни, начал колебаться. Ярких вспышек, по собственному признанию, было несколько. Мы поговорили о всех, но больше — о молодых годах, когда был шанс стать чемпионом мира…

Киселев и Прокопенко

— Я начал привлекаться в юношескую сборную СССР еще за полгода до попадания в дубль минского “Динамо”. Тогда существовала такая система: в каждом регионе были гостренеры, которые отслеживали всех молодых игроков на своем участке и отправляли списки в Москву. Из Москвы на основании этих списков перспективных парней вызывали на сборы и спарринги, по итогам которых определяли кандидатов в команду. Помню, меня впервые пригласили на матчи против немцев в Сочи. Перед этим тогдашний наставник юношей Николай Иванович Киселев приезжал в Минск. Я проводил последний год в интернате у Юрия Антоновича Пышника. Киселев посмотрел какой-то “товарняк”, но вроде не впечатлился. А гостренером здесь был Геннадий Брониславович Абрамович. Он порекомендовал все-таки обратить внимание. Вот в Сочи и вызвали меня, Криушенко и, если не ошибаюсь, Эдуарда Сугака. Провели сбор и два матча с Германией. Я смотрелся неплохо, попал в число основных кандидатов.
В тех спаррингах играл еще правым полузащитником. Но потом в этой сборной Киселева мог закрыть все зоны — от обороны до нападения. Поехал в 83-м на чемпионат мира благодаря своему универсализму как запасной на любую позицию. Хотя все детство провел в атаке. Переквалифицировал меня Вениамин Владимирович Арзамасцев — уже в дубле. Пошел такой тренд, что защитники должны подключаться вперед. Начали искать людей, умеющих это делать. К тому же в дубле была очень высокая конкуренция в нападении, поэтому стали использовать везде.
На юношеском (U-18. — “ПБ”.) чемпионате Европы 1982-го уже и за сборную поиграл на разных позициях. Турнир этот проводился в Хельсинки и являлся отбором на чемпионат мира 1983-го среди двадцатилеток. Попасть в состав было очень сложно. Сборную СССР всегда причисляли к фаворитам: большая территория — богатый выбор кандидатов. Плюс хороший тренерский штаб. Николай Иванович, конечно, очень грамотный специалист.
На “Европе” взяли бронзу — в матче за третье место победили поляков. Но подробности уже стерлись из памяти. Сейчас из всей карьеры остались отдельные яркие вспышки. Вот до сих пор помню, как впервые попал в дубль минского “Динамо”. Основной состав отправился на выезд, а вторая команда, которую тренировал Арзамасцев, работала в Стайках. Планировалась двусторонка, и из интерната пригласили группу молодых футболистов. С резервистами остались Прокопенко и Мельников, которые, видимо, нарушили режим. Я и попал к ним в компанию. Стал в нападение — забил три. Поразило вот что: куда бегу — туда Прокопенко отдает передачу. А бежал ведь неосознанно. Тогда понял, как приятно играть с мастерами, которые так здорово оценивают ситуацию. Ты уже совсем по-другому смотришься на их фоне. Окружение имеет для спортсмена очень большое значение.
То была первая яркая вспышка. Второй стал уже чемпионат мира среди двадцатилеток, когда встретился с ван Бастеном…

Космос и СДЮШОР-5

Проходил турнир в Мексике. Помню, как нас отправляли. Сначала лекция от Министерства иностранных дел: мол, мы представляем Страну Советов, коммунистические идеи, поэтому должны вести себя хорошо. Потом приехала какая-то женщина и учила этикету: в какой руке держать вилку, какой нож для чего предназначен и так далее. Запомнились еще люди, которые охраняли команду. К нам приставили двоих местных с автоматами, потому что обстановка в стране была не очень спокойной. Поразило соседство богатства и бедности. На побережье стояли фешенебельные гостиницы, а чуть вглубь заходишь — трущобы. Буквально через дорогу все кардинально менялось. Команду предупредили, чтобы по одному или по два вообще не гуляли — только группами. Если куда-то на экскурсию выдвигались — охранники с нами. Плюс делегацию сопровождал человек из Советского Союза с непонятной должностью. Типа инструктор по идеологической работе. Тоже присматривал.
Спортивная подготовка к чемпионату мира проходила не менее серьезно. Всех собрали в Москве, где обследовали в НИИ. Провели полную функциональную диагностику. Мы бегали на тредбане с газоанализаторами. Нагрузка через каждые две минуты повышалась — надо было держаться до упаду. Потом сразу брали кровь, мерили пульс, частоту вдохов-выдохов… Такое чувство, что собирались в космос. Лучше всех оказались готовы украинцы Яковенко, Литовченко и Протасов — продержались четырнадцать минут. Я — двенадцать. Многие и до этого не добрались. В общем, научный подход. Отбирали не только на основе технического мастерства — это ведь сегодняшний показатель. Смотрели по потенциалу, кто мог развиваться дальше.
Правда, был провален заключительный этап подготовки к чемпионату. Мексика — это среднегорье. Чтобы тренироваться в похожих условиях, отправились в Болгарию. Приехали — а на следующий день снежная буря. Все засыпало метровым слоем. Занимались только тем, что чистили лопатами поле. Вышли, потренировались разок — а потом снова метель. В основном бегали в манеже и играли в футбол на снегу. Делали совсем не то, что планировали, и оказались не готовы. Есть специальная выносливость, а есть беготня. Вот на последнем сборе мы в основном занимались беготней. И никакого наигрывания комбинаций. Понятное дело, можно было полететь в Мексику загодя, как это сделали многие сборные, и работать там. Но у нас опирались на рекомендации научно-исследовательского института, считали, что в Болгарии высота над уровнем моря та же, достаточно будет прибыть в Монтеррей за три дня до старта. Двух суток хватает, чтобы приноровиться к местному климату. Увы, здесь и крылась ошибка…
Жаль, потому что команда была просто супер. Агапов, Дочия, Еременко, Яковенко, Литовченко, Протасов… Уже тогда все играли в высшей лиге и потом не потерялись. Ожидали от сборной многого. Не зря стали третьими на “Европе” в Финляндии. И потом побеждали во всех товарищеских матчах и турнирах. В том числе в Мексике за год до чемпионата.
Из минского “Динамо” на “мир”, кроме меня, отправился Метлицкий. За четыре года до нас на такой же турнир в Токио ездили Игорь Гуринович и Витя Янушевский. Дошли, кстати, до финала, где уступили аргентинцам. Смотрел этот матч — тогда у соперника блистал Диас. Вообще наша СДЮШОР-5 была одной из лучших школ Советского Союза. Она и признавалась лучшей. Директорствовал там Лапунов — очень грамотный управленец. Создал прекрасную атмосферу, собрал хороший тренерско-преподавательский состав, применял современные советские методики. Поэтому и результат давал. Очень жаль, что сейчас СДЮШОР-5 закрыли.

Гадкий утенок и Бебето

Перед стартовым матчем с Нигерией мы были слишком самоуверенны. Ехали в Мексику за первым местом. С африканцами даже не считались и нисколько не сомневались в победе. Помню, прикидывали, сколько забьем и как. Но это сыграло злую шутку. Вышли, увидели, с кем имеем дело, — и все. По ходу матча уже сложно перестроиться. У нигерийцев оказалось достаточно индивидуально ярких футболистов, пластичных, способных обойти один в один. Казалось, они играли так, будто старше на год-два. Не исключено, действительно были старше — раньше подобной ерундой занимались. Так или иначе, уступили 0:1. Представляете, какой удар? Ехали за первым местом, готовились к другим соперникам по группе — голландцам и бразильцам, а здесь конфуз уже в дебютной встрече. Обухом по голове. После этого для выхода из группы требовалось побеждать в оставшихся матчах. Но собраться-то трудно — а впереди Голландия.
В матче с Нигерией я вышел во втором тайме — вместо правого защитника Исламова, который получил травму. На следующий тур уже значился в основе. И, как оказалось, сыграл против ван Бастена. Но это я уже потом узнал. А сразу смотрю: долговязый парень, неказистый — настоящий гадкий утенок. Вот только подстроиться к нему невозможно. Все время с мячом, все время обостряет, оказывается то тут, то там, очень грамотно и своевременно открывается. Ну и чувство гола, конечно, было — забил в итоге победный. Но матч прошел — и все забылось. Я особо не интересовался, что за нападающий. Только потом, когда ван Бастен перешел в “Милан”, смотрю — знакомое лицо. Напрягся и вспомнил: “Елки-палки, играл же против него на чемпионате мира!”
Я, кстати, в том матче чуть автоголом не отметился. На левом фланге кто-то обыграл защитника, оставил не у дел Паламарчука и пробил в пустые ворот. А я страховал дальний угол. Вроде выручал, но вынес так, что попал в штангу. Мяч коснулся стойки и укатился на угловой. А счет был 0:0. Вот, думаю, был бы “кайф”…
Мы тогда сначала “горели” 0:1, потом в середине матча отыгрались и даже вышли вперед — Протасов постарался. Но события стремительно развивались. Буквально за пару минут голландцы перевернули все с ног на голову. Однако подробностей того матча уже не помню. А после наступило полное разочарование. Это был провал. Последний поединок с бразильцами стал просто делом чести. Я, кстати, играл против Бебето — левого нападающего. Возил меня рылом все девяносто минут — просто катастрофа! Я ничего не мог сделать. Уже в начале хотелось попросить замену и уйти. Хотя продержались неплохо — 1:2. Бразильцы тогда первыми стали. А мы на следующий день после группового этапа выехали в Мехико и улетели домой. Добирались долго — почти сутки. Дорога была поистине изнурительной: Мехико — Нью- Йорк — Шаннон — София — Москва. Кстати, в Нью-Йорке советскую делегацию не выпустили из самолета даже в аэропорт, который вроде считается нейтральной зоной. Видимо, из-за холодной войны. Еще из того чемпионата запомнилось, что между матчами тренировались на полях для гольфа. До сих пор не знаю, с чем это было связано. Ну и, разумеется, жара. Когда вернулся из Мексики, поездки в Тбилиси и Сухуми, где все кричали “Ой, жарко, жарко!”, уже не пугали.

Якубик и Клюйверт

Из других ярких моментов карьеры — дебют за основу минского “Динамо” против “Пахтакора” и победа сборной Беларуси над Голландией. Дебюта после мексиканского чемпионата мира пришлось ждать еще год. В Минске конкуренция была очень серьезной. Некоторые сидели и три, и четыре года и все равно не могли пробиться в основу. Я ведь тоже два матча провел — и снова сел в запас. Помню, перед “Пахтакором” не спал всю ночь. О том, что сыграю, объявили накануне вечером. Навалилась эпидемия травм — бросили сразу в мясорубку. Сказали, что придется действовать передним защитником и опекать главного бомбардира, яркую звезду Советского Союза, одного из лучших нападающих того времени Андрея Якубика. Волновался прилично. Хотя, когда у тебя за спиной Боровский, ничего не страшно — всегда подстрахует. Мне везло на хороших напарников. В дубле последнего играл Белов, в основе — Боровский. Его советы и подсказки очень помогли в дебютном матче. Хотя Якубик был уже в возрасте. В центре поля не двигался так, как ван Бастен или Бебето. Зато всегда таил опасность в штрафной — там и приходилось действовать предельно сконцентрированно. Плюс надо было справляться с психологическим давлением. Зато после финального свистка испытал сильные чувства. Победили 1:0, удалось сдержать Якубика — просто великолепно! И главная мысль, которая посетила: ничего сверхъестественного нет. Любой мальчишка может сыграть против любой звезды. Лишь бы был хорошо подготовлен и уравновешен. Тогда казалось: поставьте хоть Марадону — и против него сыграю. Правда, через четыре дня вышел еще раз против московского “Динамо”, а потом угодил в психологическую яму и больше в сезоне на поле не появлялся. То есть, с одной стороны, понимал, что готов сражаться с любым, но с другой — эти матчи отняли слишком много эмоций. Потом заиграл уже в 85-м.
А через десять лет случился еще один знаковый в карьере матч. Но это были уже совсем другие эмоции. Сергей Владимирович Боровский к тому времени стал тренером, принял недавно появившуюся сборную Беларуси, прививал западноевропейский подход. Досконально изучал каждого соперника — от “а” до “я”. Каждую связку, каждую комбинацию. Было очень много теории, тактических занятий на поле. Водил за руку и объяснял элементарные вещи. Это сейчас кажется просто: там страховать, диагональную передачу накрывать… А тогда все это было в новинку. Боровский стал прогрессивным тренером.
Голландцев он разложил по полочкам. Каждому разжевал задачу. Оставалось только спокойно готовиться. Я загодя узнал, что придется персонально опекать Клюйверта. Сергей Владимирович объяснил, как этот нападающий действует, куда чаще всего открывается, где особенно опасен. Поэтому в матче я работал почти на автопилоте. Игра защитника — это предвосхищение. А когда знаешь характерные особенности оппонента, то уже легче — находишься на полшага впереди. Клюйверт, конечно, доставил хлопот, не зря уже тогда считался суперзвездой. Но перед штрафной ничего опасного не создал — я выиграл большинство единоборств.
А розыгрыш голландцами углового, с которого началась наша голевая атака, уже не помню. В памяти осталось только то, как Герасимец с острого угла катит в пустые ворота. А потом — как он после матча ищет на газоне потерянную золотую цепочку. Вот такие две вспышки от победы над голландцами… Это стало ярким завершением футбольной карьеры на высоком уровне. Потому что потом был чемпионат Беларуси — уже не те эмоции и не тот уровень. Не сравнить с чемпионатами СССР, Европы и мира.

ТАБЛО
ЮНИОРСКИЙ (U-20) ЧЕМПИОНАТ МИРА
Группа “D”. 2-й тур
ГОЛЛАНДИЯ — СССР — 3:2
МОНТЕРРЕЙ. 6 июня 1983 года. “Эстадио Текнолохико”. 27136 зрителей.
СУДЬЯ: Х.Мартинес (Уругвай).
ГОЛЛАНДИЯ: Лаурс, Коот, Дуут, Силой, Тебен, Снуй (Крамер, 31), Ваненбург, Роорд, ван Бастен, Беен, Баккер (ван дер Бугаард, 79).
СССР: Паламарчук, РОДНЕНОК, Агапов, Дочия, Каратаев, А.Еременко-ст. (Дмитриев, 68), Яковенко, Литовченко, Протасов, Салимов, Демидов.
ГОЛЫ: 1:0 — Дуут (12). 1:1 — Салимов (40). 1:2 — Протасов (46). 2:2 — Беен (48). 3:2 — ван Бастен (49).
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Беен.