Три Сереги. Воробьи на минном поле

Эпизод первый. Александр Хацкевич на пресс-конференции в Подгорице запальчиво парирует журналистский вопрос о реакции белорусских болельщиков на невыразительную ничью футбольной сборной в Ереване. Тренерский пассаж о том, что “мнение болельщиков пусть остается при болельщиках”, передается в сообщениях с места событий и вызывает волну новых критических сентенций в адрес сборной. Ответный ход не заставляет себя ждать. После матча с черногорцами главный тренер отказывается общаться с командированными на игру журналистами вне рамок формальной пресс-конференции. Здесь, наверное, самое время узнать, что думает по этому поводу младший из Серег. Ведь в эпицентре тех самых подгорицких событий оказался именно он.

Сергей Мордасевич. А я думаю, что эта история — отличный пример того, как много может стоить неосторожно, необдуманно брошенное слово. Задавал тот вопрос телевизионщик Саша Ярмош. Он да и все собравшиеся в зале ожидали услышать в ответ от тренера что-то вроде: “Оставим на поле все силы, чтобы показать футбол, который понравится болельщикам”. А услышали, к огромному удивлению, приведенную скандальную реплику. Будь это интервью тет-а-тет, потенциально сомнительные места можно было бы потом сгладить, подправить при вычитке. Но то была пресс-конференция, где слово — воробей. Ведь оно зафиксировано на диктофоны и камеры, причем не только белорусские. Увы, уже по возвращении домой мы услышали на брифинге, будто журналисты вырвали фразу из контекста. Подобные упреки от футболистов, тренеров и специалистов уже превратились в штамп. Но как можно вырвать что-то из контекста в ответах, представленных в полном виде?

Сергей Кайко. Не хочу лишний раз перемалывать те слова тренера сборной — их эхо уже отшумело. Но вспомню, что побывать в шкуре “не то спросившего” мне уже счастливилось. Пять лет назад в датском Орхусе, накануне старта молодежного EURO, осведомился у Кондратьева про травму Нехайчика. В ответ Георгий Петрович сгоряча наговорил чего-то не слишком лестного про БАТЭ, где Павел тогда играл. Это была пресс-конференция, ее еще теплое содержание мы с коллегой Николаевым через полчаса добросовестно выложили в интернет. Разумеется, вспыхнули страсти, тема утонула в комментариях, подозреваю, дело дошло до обратной связи из Борисова… В итоге крайними оказались журналисты, и до конца турнира мы это расхлебывали. Там все докатилось даже до бойкота, объявленного “молодежкой” прессе. И с Кондратьевым диалог кое-как восстановился лишь к финишу, за которым белорусы взяли бронзу и путевку на Олимпиаду. Я это к чему? К тому, что явление не новое, все это дорожки хоженые. Нашему брату следует спокойно к этому относиться. Если хотите, с юмором, а лучше с иронией.
Вот вспоминаю другой случай. 2012-й год, Донецк, чемпионат Европы, матч Украина против Англии. Украинцы проиграли, был судейский скандал. Блохин в пресс-центре не на вопросы отвечал — воевал! Дошло до того, что начал настойчиво приглашать кого-то из журналистов “выйти и поговорить”, чуть не за рукав тянул. Какая зрелищная пресс-конференция! — решил я, посидев в заднем ряду. Обычная — с улыбкой ответил кто-то из местных, — ничего нового. Зал, кстати, был под завязку. И не только затем, чтобы услышать, почему Милевский отдал неточный пас Гусеву.
Ну вот теперь и Хацкевич… Раньше говорил те слова, а теперь — не те. Так что, полгода на него обижаться? Ждать, что в следующий раз он скажет стерильно-стерильно, налепит общих фраз ни о чем, которые не поставить ни в новостную ленту, ни в газетную строку?

С.Н. Верный поворот! Любой из нас и только он — хозяин своему слову. Никто не вправе диктовать тренеру сборной тональность и содержание сказанного. Но ведь и тому важно помнить: бывают ситуации, когда он ступает на информационное минное поле. И если уж там рвануло — негоже прятаться от осколков за чужими спинами. Ведь даже после той незадавшейся пресс-конференции у Хацкевича прямо в Подгорице была не одна возможность войти в прямой контакт с журналистами, чтобы как-то уточнить позицию, сместить смысловые акценты — короче, расширить пресловутый контекст.

С.М. В том-то и дело. Ладно общение с глазу на глаз, от которого обиженный тренер отказался. Но была ведь еще и пресс-конференция после матча в Подгорице, где корректировка мнения да даже банальные извинения хорошо ложились на боевую ничью с черногорцами.

С.Н. Кстати, углубив ров между собой и народом, Хацкевич оставил фактически без прикрытия своего непосредственного начальника Сергея Сафарьяна, которому назавтра предстоял брифинг в Доме футбола. Вот уж у кого случился форменный цугцванг, ситуация без спасительных ходов. Что бы ни сказал там журналистам по поводу позиции Хацкевича первый зампред БФФ, его с одинаковой яростью “замочили” бы некоторые наши собратья. Попытался Сафарьян как-то оправдать Хацкевича — его и записали в гонители гласности и правды. Но я уверен: попробуй он от позиции тренера хоть как-то отмежеваться — ровно в том же месте интернета мы прочитали бы, что лицемер-управленец не берет на себя ответственность за ошибки своего же протеже. Я так и не придумал, как можно было Сафарьяну избежать упреков в тот раз.
А вообще хочу предложить коллегам без предвзятости прицениться к позитивным изменениям в информационной политике Дома футбола.

С.М. Позитив действительно есть. Каждый месяц для нас устраивают пресс-конференции с участием Сафарьяна или других спикеров. И вообще Дом футбола открыт — до такой степени, что прессе объявляют бюджет федерации с постатейной раскладкой доходов-расходов. Другое дело, что эффект от всех этих наработок может свести к нулю всего пара неосторожных фраз…

С.К. Ну прямо-таки к нулю… Я тоже как-то поймал себя на мысли, что из всех федераций популярных видов спорта футбольная — самая доступная для медиа. Подчеркну: это не оценка качества работы — здесь могут быть разные мнения, разные периоды, разные результаты. Но вряд ли кто-то из коллег оспорит, что получить информацию из Дома футбола проще, чем из любого другого спортивного Дома.
Мы ходим на заседания исполкомов — и с удовольствием смакуем, что там сказал Вергейчик и на кого наехал Чиж. Если не ошибаюсь, еще только в гандболе возможно подобное — в хоккее, биатлоне, теннисе, баскетболе на эти заседания прессу не зовут. Как и не открывают миру кошельки. Мы оперативно можем отследить работу практически всех профильных комитетов. Здесь даже не о федерации речь — шире. Мы знаем бюджеты и зарплаты футбольных клубов от БАТЭ до “Ислочи”. Знаем, сколько и кому должны Брест и Гомель. Можем разложить по полочкам, из чего и по каким указам-приказам складывается финансирование условного “Минска”. Такой прозрачностью могут похвастаться какие-нибудь хоккейные “Динамо” или “Юность”? Баскетбольные “Цмокi”? Вопрос риторический.
И еще. Насколько знаю, БФФ никогда не пользуется пресловутым “телефонным правом” в оценках того или иного эфира на канале “Беларусь 5”. Известны случаи, когда телекомментаторов “банили” обратной связью по линии хоккея или баскетбола — отстраняли от эфира за смело сказанное или написанное слово. В футболе это представить сложно. И чихвостят в прямом эфире футбол с чистой совестью — плохую игру, команды, тренеров. В минуты особого вдохновения даже предлагают закрыть чемпионат к чертовой бабушке. И все безнаказанно — ну и прекрасно. Разве что “Минск” на неделе — и тоже через БФФ — попробовал “наехать” на комментатора Татура. И что? С тем же успехом. В среду молодой человек спокойно отработал кубковый матч “Слуцк” — БАТЭ.

С.Н. Хотя случай Влада тоже поучителен. Так сказать, эпизод второй. Демарш “Минска” был спровоцирован резким “твиттер”-выпадом Татура в адрес комментатора, работавшего на интернет-трансляции матча “горожан”. Комментатор по совместительству, кажущемуся мне порочным, оказался пресс-секретарем “Минска”. Клуб вступился, так сказать, за свое официальное лицо, выполнявшее, впрочем, неофициальные функции. Ровно так же как в неофициальном статусе представал и Татур, на свое рассмотрение распорядившийся личным сетевым пространством. По форме — не вполне корректное выяснение отношений между двумя частными лицами. Зачем в ситуацию вмешался футбольный клуб, не понять. Вот завтра условный репортер “Беларуси 5” уведет жену у условного сторожа клубного стадиона — в адрес канала тоже полетит просьба об отстранении сотрудника- ловеласа от работы?

С.М. О, это будет новость, достойная первой страницы и прайм-тайма! А если серьезно, то, мне кажется, вся эта история и близко не стоит тех споров. Судя по видеонарезке матча, пресс-атташе Томин комментировал совсем не так, чтобы его работу называть “колхозом”. Судя по “твиту”, комментатор Татур отписался совсем не так, чтобы отбирать у него аккредитацию. Если о чем и говорит инцидент, так исключительно об уровне нашего футбола, раз в нем такой пустяк считается скандалом.

С.К. А как по мне, любой сколь угодно публичный человек всегда остается лицом официальным. Журналист, тренер или спортсмен — он же не будет посылать окружающих на три буквы на том основании, что рабочий день уже закончился, а я снял костюм и галстук и теперь могу “неофициально” забросить ноги на стол на виду у всех. И что такое “твиттер”, как не твоя личная площадка для общения с аудиторией? Пишешь же ты там именно для читателей-пользователей, к тому же уверенный в том, что написанное растиражируют. Так что, во-первых, не стал бы уводить тему в “неофициальное” русло. А во-вторых, уж простите, из разных уст критика воспринимается по-разному. И слова про “колхоз” уж точно звучали бы иначе, произнеси их Дима Герчиков или Павел Баранов. Но фокус именно в том, что они такого и не скажут — их авторитет в профессии стоит на другом. Я хорошо отношусь к Владу Татуру. Одаренный комментатор, хороший парень. Верю, он однажды дорастет до тех высот, где выражений можно не выбирать — но их как раз выбирают, потому что необходимость в самоутверждении уже отпала.