Скандал. Хлопнул дверью. Федерация делает все, чтобы развалить волейбол

Он написал заявление о выходе из команды — и с ней уже попрощался. Мы решили узнать, что подтолкнуло наставника к этому шагу.

— Петр Иванович, кому адресовали заявление?
— Руководителю РЦОПа. Но это технический момент, чтобы соблюсти юридические формальности. Потому что теперь сборная состоит на полставки в центре, куда нас перевели из Министерства спорта. При этом игроки получают по два миллиона рублей. А к главе РЦОПа — никаких претензий. Вся проблема в руководстве федерации.

— Вы прокомментировали решение так: “В знак несогласия с политикой, проводимой руководством федерации волейбола”. За этим явно просматривается обида на запрет заявить в возглавляемое вами “Прибужье” вернувшуюся в Брест из Казахстана Марину Павлову.
— Это последняя капля, переполнившая чашу терпения. Расскажу, как все было. Когда меня назначали тренировать сборную, восторга не испытывал. Понимал, что летом придется мало времени уделять клубу. Но мне сказали: “Альтернативы нет. Активности никто не проявляет. Давай попробуем. Будем тебе всячески помогать”.
Сразу все было неплохо. Приезжавшие в сборную игроки понимали, что делают это не за деньги — за престиж страны. И за возможность лишний раз “засветиться”, чтобы уехать за рубеж. С учетом наших реалий это нормальное желание спортсмена, век которого, как известно, короток.
В плей-офф квалификации к чемпионату Европы обыграли Украину. Нам перед этим сказали: “Вы только выйдите в финальную часть. Нам нужен результат. Это будет первый топ-турнир в пору нового руководства в федерации”. А дальше — началось. Планировали подготовку к поездке в Голландию с учетом участия в нескольких турнирах. Очертили желаемых спарринг-партнеров. Но все свелось к тому, что отработали два сбора в Бресте. Да еще с помощью менеджера Анджея Гжиба удалось выбраться на плодотворный и полноценный сбор в Польшу.
Были там и контрольные матчи, и это хорошо. Однако никакой спарринг не заменит участия даже в товарищеском турнире, где есть цель — занять первое место. Увы, ни одного такого не провели. Хотя просил устроить — либо у нас, либо за границей. Но ответ был один: “Денег нет! Экономим и ужимаемся!” Хотя мы вроде как вышли на чемпионат Европы.

— Чувствую, это далеко не все.
— С горем пополам подготовку провели. В Голландию с нами ездили Смольянинов и Измашкин (заместитель председателя БФВ и председатель организационно-спортивной комиссии БФВ — “ПБ”.). От имени тренерского штаба и девчонок мы предложили им собираться не раз в год, а хотя бы два. На Рождество во всех чемпионатах пауза — игроки приезжают домой. Нам сказали: “Да, конечно, давайте!” Но теми словами, как выяснилось, все и закончилось.
Зимой начал волноваться: “Ну как там? Давайте отошлем кому-нибудь бумаги. Проводятся же турниры в Европе! Или, может, сами что-то организуем”. Однако мне ясно дали понять, что денег нет и рассчитывать особо не на что. Хотя, как выяснилось потом, нас — ведущий клуб либо сборную — приглашали в Италию на традиционный Рождественский турнир. Все расходы — за счет организаторов. Нужно было оплатить только перелет. Это то, чего я и хотел: лишний раз собраться, поиграть, увидеть в деле наших легионеров. Но увы… Было, конечно, очень неприятно.
Мы и сами параллельно пытались что-то найти. А ведь получилась и некрасивая история с Северной Кореей. Там сейчас работает бывший тренер “Минчанки” — серб Бранислав Моро. Ирина Полещук по своим каналам “пробила” туда поездку: “Пожалуйста, приезжайте на столько, сколько нужно. Местная федерация все делает за свой счет. Только прилетите”.
Начали считать: билет стоил около 900 долларов на человека. Но услышали: “Сумасшедший перелет! Денег нет”. Я им: “Дайте хоть ответ, что не приедем”. Но директор федерации Войтехович сказал: “Это политический момент. Никакого ответа писать не будем”. Ну как так можно? Это же элементарная вежливость! Нормы этики, в конце концов.

— В федерации все происходившее хоть как-то объясняли?
— Говорили так: “Была ваша сборная в финальной части чемпионата Европы — был интерес к вам. Потом в январе юношеский турнир в Бресте — интерес уже к нему. Недавно был отбор у “молодежек” — все внимание им”.
Это только кажется, что вроде бы мелочи. Но здесь — нет, там — тоже нет. Одно, второе, третье… А здесь еще в январе ко мне обратился “Неман”. С Настей Миклашевич в Казахстане расторгли контракт. В Гродно хотели ее дозаявить. А федерация не разрешала — вышли все сроки. Я уже и ходатайства писал. У нас разве так много сильных игроков? Неужели кому-то помешает, если Миклашевич будет играть в родном клубе? Впереди же еще половина чемпионата! Но нет: “Не успели”.
Объяснял, что это уже анахронизм. Ни в одной стране мира — кроме таких как наша — уже нет ограничения в дозаявках до 31 декабря. В России быстро поняли, что в жизни случаются разные ситуации. Я уезжал оттуда — еще пять лет назад можно было делать дозаявки до 15 февраля. А когда возвращается в страну кандидат в сборную, то ему тем более надо идти на уступки.
Но у нас же все по спискам. В постоянном составе национальной команды аж восемь человек! В переменном — двенадцать. На позиции Насти в сборной есть и Ковальчук, и Михайленко, и Климец. В двадцатку она не попала. Однако это же не значит, что на ней пора ставить крест. К сожалению, доводы не были услышаны — ни мои, ни “Немана”. А там хотели, но даже не смогли принять Миклашевич на работу в клуб. Это кощунство — по отношению и к игроку, и к человеку.

— Вскоре то же самое случилось и с Павловой.
— Вы знаете наши проблемы в “Прибужье”. Марина поехала на три месяца поиграть в Казахстане. 28 марта закончился чемпионат — вернулась в Брест. И тут как снег на голову отказ от дозаявки. И если в случае с Миклашевич его мотивировали тем, что Настя не выступает в сборной, то Павлова полноценно играла на чемпионате Европы.
Однако господин Войтехович сказал: “А мы не хотим резонанса. Миклашевич же не допустили. Так почему должны допускать Павлову?” Но если бояться резонанса, то зачем федерации тогда вообще работать? Звоню Шаеву (председатель БФВ. — “ПБ”.) Слава богу, в отличие от Смольянинова и Измашкина, которые трубку не снимали неделю, он ответил. И, выслушав все мои доводы, сказал: “Принципиально я не против. Но уже есть протокол, который подписан членами президиума. Большинством голосов решили не допускать”.

— Это по-нашему!
— Как в старые добрые советские времена, собрался президиум федерации. Вот только перед его началом людям уже раздали на руки проекты с готовыми решениями. Там было написано: “Не допускать”, и толком никто ничего даже не обсуждал. Хотя в документах прописано, что такие вопросы уполномочен в индивидуальном порядке решать не президиум, а просто всего лишь исполком.
Павлова же начинала выступать в нынешнем чемпионате. Пропустила его вторую треть. А сейчас могла бы запросто играть и не терять форму, которую набрала в Казахстане. Знаете, почему еще не разрешили? В том числе и потому, что, оказывается, “Минчанка” и “Жемчужина Полесья” постоянными звонками контролировали, нарушила ли федерация регламент, дозаявив Павлову.
Зачем нам федерация, которая не в состоянии принять адекватное решение? Тут же привожу им пример из гандбола. Там Коноплев никого не спрашивает. Рутенко вернулся. Господи, ну так слава богу! Человек пришел в СКА — лишь бы играл. Потому что завтра ему выступать в сборной. Вот это — показатель работы федерации. Если в волейбольной так относятся к сборникам, то извините…

— Что было дальше?
— Марина отправилась на прием к Шаеву сама. Для председателя федерации это не “миллиардный”, а чисто технический вопрос. Просто в голове не укладывается! Со слов Павловой — есть и свидетели их разговора — быстро стало ясно, что допуска не дождаться. Тогда она спросила: “Как мне быть со сборной? Наверное, вынуждена буду отказаться от выступлений в команде”. На что совершенно спокойным голосом ей сказали: “Вы не первая и не последняя. Значит, будет играть кто-то другой. У нас такие случаи уже были”. Ну как так? И что после этого должен сделать игрок? Смешно. Вернее, грустно.
Стало ясно, откуда дуют ветра. А работа в заданном направлении “Минчанки” и “Жемчужины” — еще одна причина, по которой положил на стол заявление. Коллеги по тренерскому цеху ведут закулисную игру, хотя сами были в моей шкуре. В Мозырь два года назад точно так же допустили Таню Маркевич. Она приехала на полуфиналы и отодвинула от пьедестала Барановичи. Правда, это было во времена предыдущего руководства в федерации. Мы всегда ищем что-то лучшее. А лучшее — враг хорошего.
Возвращались в Беларусь в прошлые годы в разгар сезона и Оксана Ковальчук, и Аня Калиновская. Такого, чтобы игрока сборной игнорировали, не было. Звонил Смольянинову неделю — бесполезно. Не можешь говорить сейчас — перезвони! С Измашкиным — то же самое. Он затем начал общаться со мной через Валерия Заровского (председатель “Прибужья”. — “ПБ”.). И передал следующее: “Пусть Хилько подойдет на туре в Барановичах к тренерам остальных клубов. И если они будут не против того, чтобы допустить Павлову, то мы, может быть, как-то скоренько примем такое решение”.
Ну, идиотизм полный! Если они “дежурили” у стен федерации, чтобы этого не случилось, разве теперь захотят обратного? Однако если попросили — подошел. Борис Коляда (руководитель “Атланта”. — “ПБ”.), конечно, был заинтересован в том, чтобы Павловой в “Прибужье” не оказалось. Ведь мы — прямые конкуренты в борьбе за третье место. Однако он — единственный, кто по-мужски сказал: “Конечно, внутри я против. Но принципиально — безусловно, нет. Потому что раньше всех допускали. И я сам знаю, что это такое”.

— Изначально обсуждали с кем-то из федерации возможность дозаявить Павлову?
— Естественно. С Измашкиным этот вопрос проговаривал. Тогда он заверил: “Больших проблем быть не должно. У нас всегда допускали. Не вижу, почему не сделать это и сейчас”. Но то был один Виктор Николаевич. А в президиуме очень много людей, далеких от волейбола. Волейбола практического. Там нет ни одного тренера. Вот в чем беда. Этот орган сейчас работает, грубо говоря, по бумажкам. Написали, приняли, а шаг влево, шаг вправо — расстрел. Но за этими протоколами стоят живые люди. Стоят, в конце концов, интересы национальной сборной. И решение по Павловой не поддается никакой логике.

— Такое же заявление написали две волейболистки сборной. Одна, как легко догадаться, — сама Павлова. Вторая — Марина Кучко из “Прибужья”?
— Она — ее лучшая подруга. Сделала это в знак солидарности. Я сам пояснял, что написал заявление из-за несогласия с политикой руководства федерации в лице ее председателя Шаева и директора Войтеховича.

— Дождались хоть какой-то реакции на заявление о выходе из сборной?
— Абсолютно никакой. Разве что в Барановичах на ступеньках “Атланта” поговорили с Измашкиным. Я высказал свою позицию: “Если федерация ни одну мою просьбу и пожелание в последнее время не выполняет, не вижу смысла работать”. — “Ну ты подумай до понедельника”. А в понедельник они уже назначили Александра Климовича. Что ж, наверное, тренеры с периферии неугодны. А так, ни Шаев, ни кто иной мне даже не попытались что-то объяснить.
Нынешняя федерация делает все, чтобы развалить в стране классический волейбол. Приоритет отдается пляжникам. Смольянинов и Данилов (генсек БФВ. — “ПБ”.) пришли в федерацию именно из пляжного волейбола. И сейчас вся власть у них в руках. А посмотрите, сколько дней в году проводят за границей наши пляжники. Такая тенденция… Женская сборная сегодня — на правах падчерицы. Господин Войтехович сделал все, чтобы отстранить от судейства Александра Пясецкого — лучшего арбитра в истории Беларуси. Он же на мужском чемпионате Европы в прошлом году обслуживал финальный матч!
В федерации большинство людей — непрофессионалы. В этом очень большая проблема. И не знаю, как долго это будет длиться. Еще занятный нюанс. Сложилась абсурдная ситуация. Директор федерации Войтехович — еще и председатель судейской комиссии, и сам же судит! В ЕКВ есть комитет по этике, и там тактично намекнули, что это неправильно.
Не должен человек сидеть на двух креслах. Точно так же, как и генсек Данилов — одновременно главный тренер у пляжников. Нонсенс! Генеральный секретарь обязан заниматься международными вопросами — теми же сборами. Не я должен звонить в Азербайджан и Словакию и выискивать, с кем поиграть. Зато получается очень удобно. Когда к нему есть претензии как к генсеку, он говорит: “Извините, я главный тренер сборной по пляжному волейболу”. И точно так же наоборот. Настолько мелко, что просто диву даешься, как никто не может вмешаться и поставить все на свои места. Уж сегодня-то это можно сделать!

— Понимаете, для чего все это делает федерация?
— А нужен ли ей результат? Все объясняется легко и просто. Денег хронически не хватает. А меньше участия во всевозможных турнирах — меньше затрат и забот. У наших сборных в плане подготовки — спаррингов, выездов и так далее — думаю, будут проблемы. Неужели 15 тысяч евро — настолько большие деньги, чтобы их не разыскать и не организовать “финал четырех” Евролиги? А это — сразу же как минимум четвертое место. И рейтинговые очки, без которых мы не можем даже поучаствовать в отборе на Олимпиаду. А если играть только на чемпионатах Европы, то так и будем плестись в рейтинге бог знает где.
Это еще одна из причин, по которой написал заявление. Ну нет поддержки, и все тут! А ведь федерация не взяла ни одного из двух турниров в квалификации чемпионата Европы — ни у мужчин, ни у женщин. Для кого мы, в конце концов, играем? Провели же в Бресте обе игры с Украиной в прошлом отборе — и вышли в финальную часть. Не хотите в Бресте — давайте в Минске, в Могилеве. Свои болельщики должны видеть живую игру, а не картинку на экране.
А сколько всего пришлось выслушать, когда агитировал провести те два матча с украинками в Бресте! Все просил: “Давайте напишем письмо в ЕКВ”. — “Да ты что! Это же политический скандал!” Но написали — и ничего. В ЕКВ к этому нормально отнеслись. Разрешили оба поединка играть у нас. Думаю, благодаря этому и вышли на чемпионат Европы.

— Если покинули сборную, уйдете и из клуба?
— Я бы одно с другим не связывал. Особо за границу не стремлюсь. Уже проработал там довольно долго. Вот еще бы улучшить финансирование “Прибужья”. Хочется хотя бы жить, а не существовать. Где-то написали, что мы по семь миллионов в клубе получаем. На самом деле суммы гораздо меньше. И, честно говоря, я и моя семья просто сводим концы с концами. А хочу, как любой нормальный человек, жить лучше.

— А сколько зарабатывали в сборной?
— Как и игроки на ставках в РЦОПе — два миллиона. Просил поднять хотя бы до двухсот-трехсот долларов. Увы…

— А премиальные хоть были — за выход на чемпионат Европы, за девятое место на нем?
— Это были разовые выплаты. К тому же настолько незначительные суммы, что о них даже не хочется говорить.