Гвоздь тура. Ярмарки краски

И податься совершенно некуда. Если не пить. Или не играть в “мозгобойню” в “иришпабе”. Простите Андрюха Вашкевич, Артем Фандо, Денис Сорокин и все знакомые борисовские, тем паче что почти все вы давно “понаехали” в нелюбимый вами Минск. Это не понты столичного сноба. Тем более лучшим городом на земле я считаю Миоры.
Так вот. Если “неборисовскому” смотреть в Борисове на луну, то рано или поздно начнешь на нее подвывать. В Борисове можно начать подвывать, даже если смотреть на солнце. Но! Есть в Борисове единственное градообразующее мероприятие. Это футбол. Праздник, который в Борисове всегда с тобой. Даже если его нет. А когда есть — это ярмарки краски, разноцветные пляски. Медовый пряник да воздушный шарик. И в эпицентре — ты. С одухотворенным, как у Марыли Радович, лицом и барабаном эмоций и впечатлений за плечами.
Праздник может начинаться за час с копейками до матча у подъезда девятиэтажки по улице Галицкого, откуда до “Борисов-Арены” — минут пятнадцать неторопливого “пешкодрала”. “На стадзион сабрались?” — типа не понимая, любопытствует мужичок с двухлитровым пэтом “Жигулевского” подмышкой у двух усачей в возрасте “за полтинник”. “А ты што? У целевизар? На пива грошы не жалееш, а на футбол жалка?” — ответствуют усачи. “Не, шчас дамой закину — и на арэну. Падаждзице”. Клянусь, всех троих через полчаса видел на подходе к стадиону.
Ощущение непременности аншлага на первом в сезоне белорусском “класико” волнительно охватывает на подступах и у границ “летающей тарелки”. Пусть оно окажется чуть меньше, чем наполовину, обманчивым. Однако породит скоплением “желто-синих” маек, кепок, шарфов редко просыпающееся учащенное сердцебиение. На минское “Динамо” придет восемь с хвостиком тысяч. Для промозглого воскресного вечерья, за деньги, при наличии прямой телетрансляции да по скудным зрительским белорусским меркам — очень круто. Восемь тысяч придет посмотреть, как родной и соревновательно забуревший на внутреннем фронте БАТЭ насует “Динамо”, как квакинцы Тимуру, — чтоб заплакало.
“Динамо” не заплакало. Потому что БАТЭ, как квакинцы Тимуру, не насовало. Что ни говорите, как ни чехвостьте Ермаковича и его команду за вальяжную тактическую и ментальную безалаберность, как ни превозносите бойцовские качества действительно молодчаг динамовцев — феерической развязкой матч во многом обязан знатному числом и впечатлившему драйвом и верой фан-сектору “бело-синих”. Это к нему на метавшей искру эйфории во все лопатки рванул через полполя Лука Роткович. Это для него он устроил “обнаженку” с забросом в гущу торсиды экипировки и оставшись в одних подштанниках-рейтузах. Это с ним он устроил громогласное скандирование “Ди-на-мо!”, подхваченное — из сектора!!! — в том числе и дисквалифицированным динамовцем Артемом Быковым. После игры возбужденный Роткович скажет: “В конце было тяжело: проигрывали 1:3. И сравняли! По-мужски сделали нашу работу. У меня большое сердце — как забил, сразу побежал к фанатам. Я люблю их! Спасибо им за поддержку. Мы пашем на каждой тренировке. Тренер верит в нас, дает силы, чтобы мы выходили и сражались, как мужики. БАТЭ — суперкоманда. Уверен, у нас до конца сезона будет классная битва за чемпионство. Доволен результатом. Но, если бы судья еще добавил пять минут, нам удалось бы забить и четвертый”.
Хорошо, что все закончилось именно так. По справедливости. Потому что заискрила чемпионатная интрига. Потому что борисовские фанаты в своем неизменно креативном, богатом на перфомансы болении были не хуже минских. В конце концов, потому, что у генсека БАТЭ Вашкевича был день рождения. Звучит-то как — генсек. А генсеку стукнуло всего-то тридцать два. Может, 3:3 для Андрюхи — подарок и не ахти. Но генсек проставился в пресс-центре роскошным тортом, похожим на здоровенный кусок сыра и со скромной кремовой надписью “Вашкевич — 32”. “Вашкевич” был вкусный. И ушел влет.
А футбол в воскресенье был не просто вкусный — объеденье. Так провоцируется булимия. Ради такого я готов в электронах борисовского направления добить грамматику немецкого языка. И взяться за “инглиш”. Да и личный борисовский интерес станет еще прочнее.