Свет далекой звезды. Владо Шола: волосы уже не крашу

В составе национальной команды он стал олимпийским чемпионом Афин в 2004-м, а годом ранее выиграл мировое первенство. В клубной же карьере Шолы были немецкие “Минден” и “Вильштетт”, французский “Шамбери”, венгерский “Веспрем”, хорватский “Загреб”. Закончив карьеру почти в сорок лет, Владо одно время тренировал вратарей хорватской сборной, затем два года был ассистентом Здравко Зовко в женской “Звезде” из российского Звенигорода. Сейчас экс-гандболист работает в Катаре, куда мы ему и дозвонились. “О, меня у вас еще помнят?” — обрадованно воскликнул 47-летний Шола и сразу же охотно согласился на интервью.

— Чем занимаетесь в Дохе?
— Тренирую “Катар Спорт Клаб”. Это скромная команда с небольшим бюджетом. В составе в основном молодежь, ребятам по 19-21 году. В прошлом сезоне всем уступали с разницей в десяток-два мячей и заняли десятое место. Сейчас все ждали, что будет то же самое. Но мы финишировали девятыми, отстав от пятой строки лишь на три очка. Я доволен — играли не всегда эффективно, зато показывали самый красивый гандбол в чемпионате.

— Как живется на Ближнем Востоке?
— Здесь интересно, многое не так, как в Европе. Нужно время для адаптации. Регион неспокойный, однако конкретно в Катаре жизнь хороша. Как, скажем, и в Дубае. Здорово, что все команды чемпионата базируются в Дохе. Не надо тратить время на разъезды. Сейчас уже жарко — 36 градусов. Летом вообще 50, но я через несколько недель поеду в отпуск на родину. Семья уже отправилась домой.

— К чему в Катаре нельзя привыкнуть?
— Если хочешь выехать из страны на какое-то время, а потом вернуться, надо получить разрешение. Такое никому не нравится. Представьте, у меня свободный уик-энд и хочется слетать, скажем, в Берлин. И для этого нужно оформлять какие-то документы. Очень странно, это здорово напрягает.

— Менталитет тамошних игроков понять легко?
— В Европе, России, Катаре — люди везде разные. Но отличия не такие уж большие. Надо их видеть и стараться извлекать из них пользу. Если есть знания и идеи, сделать это реально. Тогда тебя уважают.

— Как вообще оказались в Дохе?
— После ухода из “Звезды” остался без работы. Позвонил друг, спросил, не хочу ли приехать в Катар и стать в одной команде тренером вратарей. Я ответил, что меня это не привлекает, стремлюсь быть главным. А он: хорошо, один сезон поработаешь с голкиперами, а потом станешь у руля команды. Так и вышло.

— Какое впечатление оставил прошлогодний чемпионат мира в Катаре?
— Я там работал экспертом на телеканале “beIN Sports”. Видел практически все матчи, многие комментировал. Организация очень понравилась. Опять же все поединки в одном городе — удобно. Хозяева, конечно, были в привилегированном положении. Хотя здесь сильная сборная. Два отличных вратаря, классный тренер Валеро Ривера, которому дан карт-бланш. Делает, что хочет. Сейчас гандболистов национальной команды освободили от игр в чемпионате страны. Ривера может целый год готовить их к Олимпиаде. Для сравнения, другие команды проведут перед Играми только десятидневные сборы.

— Как вам политика катарцев, активно натурализующих иностранных игроков?
— Вопрос не ко мне, а к ИГФ. Со спортивной точки зрения это очень плохо. Хотя могу понять ребят, меняющих гражданство. Они отдают гандболу двадцать лет, а адекватных денег не получают. Выступая за Катар, можно заработать. К слову, мне когда-то предлагали стать гражданином Германии. Причем речь даже не шла о сборной. Просто в клубе был лимит на легионеров, и я мог бы облегчить себе жизнь. Но отказался, потому что горжусь тем, что хорват.

— Расскажите о времени, проведенном в Звенигороде.
— Это был мой первый опыт работы с прекрасным полом. В то время женский гандбол в России находился в намного лучшем положении, чем мужской. Я приобрел хороший опыт и новых друзей. Правда, результаты могли быть и лучше… Но все равно доволен. Думаю, мы что-то поменяли в российском гандболе. Люди стали мыслить иначе, изменился стиль тренировок. Раньше в России многие коучи постоянно орали на подопечных. А у нас другой подход, который нравится игрокам. Люди не любят, когда на них кричат. Мы, конечно, тоже можем где-то повысить голос, но не все же время!

— Жили в самом Звенигороде?
— Да, и мне там нравилось. А если хотелось зрелищ большого города, то Москва в тридцати километрах. Всегда можно было туда поехать, если хватало терпения на дорогах.

— Вы с коллегами стали первыми иностранными тренерами в российском женском гандболе. Ощущали ревность со стороны тамошних собратьев?
— Мне было все равно. Но, если и ревновали, могу их понять. Местные специалисты ищут работу, а здесь приезжают сразу несколько наставников из Европы. В Германии, Франции — везде те же эмоции. Но мир сейчас маленький и открытый. Если предлагают что-то лучшее, берите и не спрашивайте…

— В “Звезде” не так давно выступали и белоруски…
— Помню Анастасию Лобач. Кажется, она пришла в мой второй сезон. Играла очень хорошо, не зря задержалась там на несколько лет.

— Одно время вы входили в тренерский штаб мужской сборной Хорватии…
— Это было в 2010-11 годах, еще до “Звезды”. Возненавидел эту работу. Занимался там с вратарями. Голкипер — половина команды, и его наставник по идее очень важная персона. Но на практике до него никому нет дела. Больше никогда не хочу тренировать вратарей. Мои амбиции гораздо шире.

— Сейчас у руля хорватов хорошо знакомый белорусам Желько Бабич. Что скажете о нем?
— Отличный тренер. Методика, подход к игрокам у него на высоте. Желько нравится всем игрокам! Не зря команда на чемпионате Европы взяла бронзу. А человек Бабич спокойный, семейный. Хотя на скамейке иногда бывает совсем другим. Но так все — во время матчей человек может позволить себе то, что никогда не сделает в обычной жизни.

— Какие еще у вас ассоциации с белорусским гандболом?
— Дружу с Сергеем Рутенко. Иногда созваниваемся. Он уже залечил травму?

— Да, заканчивает сезон в минском СКА.
— Большой ему привет. Когда Рутенко играл в Дохе, мы часто встречались. После “Барсы” Сергею было тяжело адаптироваться, привыкнуть к некоторым нюансам. Поэтому он здесь и не задержался. Но я рад, что проводил с ним много времени. Могли куда-нибудь сходить поесть, выпить…

— Алкоголь?
— Нет-нет. Хотя и с этим проблем в Катаре нет. В любом отеле можно найти спиртное. Есть и магазин, где оно продается, правда, нужно специальное разрешение, чтобы там отовариться. Только докажи, что ты не мусульманин.

— Когда-то вы назвали одним из лучших гандболистов мира Александра Тучкина.
— Саша был классным мастером. Очень его уважаю. Особенно впечатляло, что у него было столько травм, автокатастрофа, но каждый раз он возвращался и играл еще лучше. Мы с ним хорошо знакомы — сражались и в бундеслиге, и на чемпионатах мира.

— Вы пересекались со многими великолепными игроками. Кого-то выделите?
— Сложно сказать. Я был профессионалом двадцать два года. Поиграл с двумя-тремя поколениями. У каждого свой стиль. Если говорить о коллегах-вратарях, очень уважаю Андрея Лаврова.

— А кто лучший из нынешних голкиперов?
— Их несколько. Шарич, Омейе, хорошо проявили себя немец Вольфф, хорват Стеванович. Некоторым повезло: они выступают за клубы-гранды, сильные сборные и все время в фокусе внимания экспертов. Другие вроде и не так заметны, но тоже высоки классом.

— Вы родились в Боснии. Как оказались в Хорватии?
— Это же еще была единая Югославия. Семья переехала, когда мне было шесть месяцев. Ха, свою боснийскую жизнь даже не помню.

— Как пришли в гандбол?
— Детство, школа… Друзья пошли — и я за компанию. Тренер решил поставить меня в ворота, вот и стал голкипером.

— Как в девяностых пережили войну?
— Мне тогда было 22-23 года. По идее лучшее время в жизни, когда надо ею наслаждаться. Гулять с девушками, развлекаться. Но эта чертова война здорово мешала. У всей страны была психологическая травма. Атмосфера депрессивная, ведь боевые действия — это не шутки. По телевидению, радио, в газетах сообщали только плохое: кто-то умер, кого-то разбомбили. Я тоже запросто мог погибнуть. Одно время играл за команду из Сисака, там было полкилометра до линии фронта. Сами понимаете, какая обстановка. Кстати, у меня часто спрашивают, националист ли я. Отвечаю: какой из чемпиона мира националист?

— Вы играли в Германии, Франции, Венгрии. На скольких языках говорите?
— На английском, немецком, но на всех плохо. Ха-ха, на хорватском тоже неважно. А в Звенигороде практиковал русский. Пусть грамматика и хромала, но меня хорошо понимали, и я тоже.

— Клубной карьерой вообще довольны?
— Да — но не заработанными деньгами. Мое поколение отдало гандболу много сил, но у нас были плохие контракты. Когда приехал в Германию, лишь несколько игроков получали там по двести тысяч марок в год. А большинство — от четырех до десяти тысяч в месяц. А ведь мы начали менять гандбол. Залы заполнялись, игра стала более комбинационной. Однако серьезных денег не хватало. По сравнению с футболом, баскетболом мы были как любители. Да и сейчас мало что поменялось. Гандбол — чуть ли не самая популярная игра после футбола, тем не менее в волейболе и баскетболе зарплаты куда выше. Значит, у руководства гандболом стоят не те люди. Они ничего не делают. Каждый год проводится крупный турнир — чемпионат мира или Европы. А для чего? Где деньги?

— В 2004-м вы стали олимпийским чемпионом. Потом сказали, что афинские Игры стали для сборной Хорватии легкими…
— Мы к ним здорово подготовились. В 2003-м стали в Португалии чемпионами мира. То поколение изменило гандбол, оно обладало огромными потенциалом и уверенностью. После стартового матча возникло чувство, что победим во всех остальных. Так и вышло.

— Хорваты взяли золото Игр и в 1996-м. Почему без вас?
— Сглупил, поссорился с тренером. Велимир Кляич выгнал меня за день до отъезда в Атланту. Вроде я был уже не так молод, однако кое-чего не понимал. Винил во всем коуча. Но когда сборная заняла первое место, сказал себе: Владо, ты сошел с ума? С чего ты взял, что не прав тренер? С тех пор я изменился, поумнел. Раньше, может, лучше играл, но был большим эгоистом. Со временем понял, что я только часть команды.

— Вы все время красили волосы в огненный цвет. Почему?
— В молодости учился в художественной школе, слушал панк-музыку. А еще это был маркетинговый ход. Хотел, чтобы меня лучше запоминали. Если играл хорошо, пусть говорят, что блеснул не какой-то там парень, а вот этот с крашеными волосами — Владо Шола. Кстати, использовал не только красный цвет, но и синий, белый. Сейчас же вернулся к натуральной окраске.

— Наверное, вас везде узнавали?
— Прилетал в Загреб — в аэропорту меня не трогали. А недавно приземлился, забрал сумку и пошел к выходу. Навстречу таможенник: откройте багаж, предъявите паспорт! Увидел фамилию и стал извиняться: мол, без красных волос не признал.

— Гандбольному вратарю сложно доиграть до сорока?
— Физически могу выходить на площадку и сейчас, в сорок семь. На тренировках постоянно становлюсь в ворота, и получается хорошо. Скорее, возникли проблемы психологического плана. Надоели разъезды, сборы, когда стоял два часа перед шкафом и не знал, что выбрать. Последние сезоны провел в “Загребе”. Мне было под сорок, а Домагою Дувняку, другим ребятам — по 18-19. Я шутил — они не смеялись. А меня не веселил их юмор. Ощутил, что принадлежу к другому поколению. Пропало удовольствие.

— Вы говорили, что лучшим тренером считаете Лино Червара…
— Конечно. Он особенный. Принял сборную Хорватии и через полгода выиграл чемпионат мира. Потом взял и золото Олимпиады. Постоянно экспериментировал, использовал разные тренировочные методы. Не все получалось, но у Лино находились другие идеи. Помню, как после сборной Червар возглавил “Металург” из Скопье. Увидев ту команду, я смеялся. Подумал: как Лино мог туда пойти, там такие слабые игроки… Но через полгода “Металург” преобразился — с тем же составом! В этом и заключается мастерство тренера. Вот Дуйшебаеву было легко возглавить “Сьюдад-Реаль”, где выступали шестнадцать лучших мастеров мира, и сразу добиться успеха. Да, Талант понимает гандбол. Но, когда принимаешь команду с проблемами и добиваешься прогресса, это совсем другое дело.

— Вы человек откровенный. Не хотите написать книгу?
— Ха, лучше уж фильм. Кто сейчас читает? Пришло время новых технологий. Но вообще, если серьезно, не помешало бы. Только пусть это сделает человек, умеющий писать. И не обязательно обо мне — можно о других спортсменах. На днях посмотрел документальный фильм “Красная армия”. Это о хоккейном ЦСКА. Нахожусь под впечатлением — эти люди, тренеры и игроки, изменили целый вид спорта.

— Любите хоккей?
— А кто не любит? Хотя Хорватия — не самая хоккейная страна. Но я проникся ледовыми сражениями еще в конце восьмидесятых. Болел за “Медвещак”, в котором тогда играли и русские, и канадцы. И тренер из Советского Союза — не вспомню фамилию. Трибуны на матчах были всегда полны. А мне сразу бросилась в глаза разница в стилях. Русские ребята выделялись техникой, а североамериканцы — настоящие бойцы. И сейчас по мере возможностей слежу за “Медвещаком”. Как называется эта лига, где он играет? Точно, КХЛ…