Павел Рыжевский. Мог поехать на EURO-2004

Сейчас нападающему 35, он все еще пылит — капитанит в “Даугавпилсе” в высшей лиге Латвии, но никакой сборной в его жизни так и не случилось. “ПБ” узнал почему, вызвонив самого загадочного белорусского футболиста за рубежом.

— Многие из наших читателей наверняка удивлены, что вы еще продолжаете играть…
— Продолжаю, пока силы есть. Здоровье позволяет. Еще рановато заканчивать. Годик-два можно побегать. Если бы не любовь к футболу, уже давно завязал бы.

— Определились, чем будете заниматься по завершении карьеры?
— Знаете, уже лет пять параллельно с футболом работаю. Когда закончу играть, там же и продолжу трудиться.

— Где именно?
— Работаю на асфальтобетонном заводе водителем погрузчика.

— Необычно для футболиста.
— В Даугавпилсе небольшой напряг с работой. Не так просто ее найти. Выбирать особо не приходится. Куда удастся попасть, куда друзья помогут устроиться, там и работаешь. Надо же как-то семью кормить. Я уже много специальностей поменял. За пять лет на трех местах поработал. На железной дороге, например. Были и подработки. Сейчас вроде более или менее стабильно с этим. Все нравится. Работа не пугает.

— Где больше получаете: на заводе или в футболе?
— Конечно, на заводе. Футбол для меня уже как хобби. Может, сами знаете здешнюю ситуацию. В Латвии же сейчас наплыв наших соотечественников. Правда, я с ними не знаком. Наверное, в их командах с финансами получше. А у нас клуб молодой. Особо финансирования нет. Живем за счет городского бюджета. Но он небольшой. И к тому же деньги выделяют на спортшколу. Футболистам практически ничего не достается. Может, самую малость. Разве что премиальные за победы выплачивают. Но их у нас не так много. Футболом деньги в нашем клубе не зарабатывают. Молодые ребята учатся, те, что постарше, как и я, работают.

— Оттого дела у вашего “Даугавпилса” идут плохо — последнее место после семи туров?
— Ну да… Много факторов: нехватка финансов, молодость игроков… Коллектив несыгранный — хватает новичков. А у других команд и деньги другие, и усиление есть. Каждый год у нас такая ситуация. Боремся за выживание. Не до призов. Задача — чтобы была команда. Чтобы ребятам из дубля, из спортшколы было куда пойти. Ходили разговоры, что, может, спонсоры появятся в этом сезоне. Даже договоренность вроде была. Но не срослось. Все осталось как есть. Возможно, что-то летом поменяется.

— После работы на футбол сил хватает?
— Ну, я ведь уже опытный игрок. Тренер иногда дает поблажки. Могу не прийти на тренировочку, побольше отдохнуть. Где-то на два-три занятия в неделю прихожу. Удается совмещать. Нет проблем.

— Почему так и не приняли латвийское гражданство?
— Ходили такие разговоры. Я выступал в “Сконто”, и его президент Гунтис Индриксонс, который одновременно был и президентом федерации, предложил гражданство, чтобы заиграть меня за сборную Латвии. Сказал: мы тебе поможем, наймем репетитора. Для получения паспорта ведь необходимо знание государственного языка. Я дал добро. В Латвии у меня к тому времени уже появились и жена, и ребенок. Но в футболе ведь как бывает? Ты играешь, забиваешь, находишься на виду, тебя хотят позвать в сборную. А потом спад — и разговоры утихают. Все быстро произошло. Даже упустил момент, когда пропал интерес. Доиграл год в аренде и ушел из “Сконто”. Так что сейчас у меня белорусский паспорт. А буквально в этом году получил постоянный вид на жительство в Латвии. Все устраивает. Могу и домой без проблем приехать, и по Европе перемещаться. Не знаю, со временем, если уж совсем обоснуюсь здесь, может, и приму латвийское гражданство. Но это ведь сделать не так-то просто. Не хочется и обрывать концы с Беларусью. Родина есть родина.

— Латвийское гражданство вам предлагал еще и Старков?
— Да. Они вдвоем с Индриксонсом прорабатывали вопрос. Но это очень давно было. Уже даже и вспоминать нет смысла. Старков вообще направил меня в футбольную жизнь. Все ведь знают, где он работал, каких футболистов воспитал. Очень сильный тренер.

— Теоретически могли бы сыграть на EURO»2004 в составе сборной Латвии?
— Как знать. Думаю, если бы был паспорт, возможно, и смог бы. В принципе по уровню сборной подходил. В “Сконто” играл вместе с Марисом Верпаковским. И не скажу, что уступал ему по каким-то параметрам. Не знаю, как выступил бы. Но, кажется, в заявку попал бы.

— Пунтус уговаривал вас приехать к нему в “молодежку”?
— Однажды звонил. Предлагал отправиться на сборы. Как раз была та ситуация с латвийским гражданством и сборной. Вежливо отказал. Объяснил ситуацию, рассказал про семью. Он меня понял. Больше мы уже не созванивались. Так получилось, что я и за сборную Беларуси не провел ни одного матча, и за сборную Латвии не сыграл. Сильно не жалею. Как получилось, так получилось.

— Вы ведь воспитанник “Смены”?
— Да. Начинал вместе с Витей Соколом, Марком Аддо. Валера Тарасенко, Сережа Веремко, Леша Бага, Андрей Порываев занимались в параллельной группе. Очень сильные команды были. Потом ребята поиграли на высоком уровне. Но почти все уже закончили. Кстати, Саша Глеб — тоже мой ровесник. Когда-то поддерживали контакт, даже родители наши общались.

— Что запомнилось от выступлений за “Молодечно”?
— Ох, как же вы глубоко копаете… Самое яркое впечатление — то, что это моя первая команда в футболе. Большая группа молодежи, воспитанники Михаила Францевича Шутовича влились в “Молодечно”. Но я там совсем немного поиграл — три матча всего. Потом меня в армию хотели призвать. Как раз 18 было. В том же году и уехал в “Сконто”. Решил таким образом вопрос с армией. Еще до “Молодечно” мы ездили в Ригу на турнир. Сыграл хорошо. Заинтересовались мной и Марком Аддо. До этого побывали с ним на просмотре в московском “Локомотиве”. В итоге он попал в “Локо”, а я — в “Сконто”. Хотя москвичи мне тоже предлагали остаться.

— Если бы не армия, может, и не поехали бы в Латвию?
— Возможно. Два года без футбола… А я ведь молодой. Хотелось поиграть, вырваться из Беларуси. К тому же тогда у нас не было особых финансовых условий. В “Молодечно” получал, по-моему, 50 долларов. А в “Сконто” мне, молодому парню, предложили 500. Глаза загорелись. Приехал, сразу познакомился с будущей супругой. Пошло-поехало — так и остался.

— Вы рано стали отцом — в 20 лет. Еще чуть-чуть, и можно будет играть с сыном в одной команде…
— Ну, еще рановато. Так получилось, что я с ним уже не живу вместе. Женат второй раз. Первая супруга с сыном осталась в Риге. А я в Даугавпилсе. К тому же сын не пошел по моим стопам. Занимается теннисом.

— В вашей карьере есть тайм, сыгранный за английский “Вест Хэм”…
— Было дело. Как раз подошли к истории про Александра Петровича Старкова. Поехали со “Сконто” на сборы в Лондон. Это был первый мой сбор с основой. И вот товарищеский матч с “Вест Хэмом”. А у них как раз не хватало одного игрока. Тренер соперника спросил у Старкова: может, у вас есть футболист, который сыграет за нас? Александр Петрович предложил меня. Помню, в “Вест Хэме” тогда выступал гвинеец Тити Камара. Запомнился, потому что я отдал ему голевой пас. После этого ребята подшучивали. Мол, теперь “Вест Хэм” купит тебя.

— В 2008-м вы вернулись в Беларусь, но не закрепились в брестском “Динамо”…
— Перед этой поездкой я полтора года не играл вообще. До того выступал в “Блазме” из Резекне. И она развалилась. Не было никаких предложений. Решил завязать. Устроился работать — устанавливал памятники, таксовал. Но потом поступило предложение от знакомого агента. Подумал, что стоит попробовать. Может, потому и не получилось, что выбился из тренировочного и игрового графика. Возможно, дело и в волнении. Долго играл в Латвии, потом вернулся, хотел показать, на что способен. Но Брест примечателен тем, что с него началось мое возвращение в футбол. Что до уровней чемпионатов, то они примерно одинаковы. В Латвии четыре-пять неплохих команд. Так же и у нас.

— В каком клубе вам игралось лучше всего?
— В материальном или душевном плане? Если в материальном — то в “Сконто”. Если в душевном — то в “Блазме”. Непринужденная обстановка, дружная команда. Резекне — небольшой городок. Все друг друга знают.

— “Сконто” сейчас во втором латвийском дивизионе. Больно видеть, что происходит с командой?
— Не очень. Отошел от нее. Не так много времени провел там, чтобы сильно переживать по этому поводу.

— От Даугавпилса до белорусской границы 33 километра. Часто приезжаете домой погостить?
— Ну, дом-то у меня в Минске. Это уже не так близко. Может, и ездил бы. Но уже не к кому. Нет родителей, остался только брат. Года четыре назад приезжал последний раз — показывал супруге места, где родился, где вырос.

— Как вы устроились в Латвии?
— Как обычный, среднестатистический человек. Не жалуюсь. Квартира, машина… Ничего интересного. Рутина. Встаешь в шесть утра, идешь на работу. После работы на тренировку. Потом домой и спать. И так каждый будний день. Выходные — другое дело. Выбираюсь на рыбалку. Иногда ездим отдохнуть в Литву, Эстонию, Польшу, реже — в более дальние европейские страны. В целом жизнью доволен. Все хорошо.

— После окончания карьеры останетесь жить в Латвии?
— Конечно. Уже привык. Как свой. В футболе официально считаюсь легионером. Но в жизни уже не легионер. Моя вторая родина. Половина жизни здесь прошла.

— Ментальность у вас сейчас белоруса или латвийца?
— Супруга считает, что я белорус. Говорит: уже столько лет в Латвии, а у тебя белорусские слова проскакивают. Сам бы я оценил так: примерно пятьдесят на пятьдесят.

— На каком языке лучше говорите: на русском или латышском?
— На латышском я вообще не разговариваю. Он нужен, чтобы получить работу. Прошел курсы, немножко подучил язык. Понимаю его. Но в жизни — с супругой, с ребятами по команде — говорю по-русски.

— Есть сожаление, что карьера сложилась не так, как хотелось бы?
— Конечно. Каждому футболисту, который подходит к закату, наверное, хотелось бы вернуть что-то назад, сделать по-другому. И я поменял бы кое-что. Лет в 18-19, когда появились деньги, был не прочь сходить куда-то с ребятами. Проскакивало непрофессиональное отношение к футболу. Мог вырасти в гораздо более классного игрока.