Александр Пономарев. Часть вторая. Прощание

И Александр Пономарев, у которого сложилось, совсем не обязательно был обречен на продолжение футбольной судьбы. Хотя ему, лидеру всех клубов своей карьеры, это на роду, казалось, написано.
Его бросили в воду — утонет или научится, — сразу доверив руководство командой. Были корочки выпускника ВШТ при Центральном институте физкультуры, но практическая работа — совсем другое.
Былого игроцкого авторитета трибунам хватает ровно на матч — освистят и как звать не спросят. Внутри команды все тоже менялось, и для признания в новом статусе вчерашними партнерами нужен результат. Приняв “Шахтер” выпавшим в класс “Б”, Пономареву не удалось с ходу вернуть клубу законную прописку. Вышли еще через год, но так и остались середняками.
“Тренировать сложнее, чем забивать голы”, — честно признал Александр Семенович. Ему, привыкшему решать игру своими ногами, делать это с бровки, не имея на поле другого Пономаря, оказалось без опыта неподъемным.
Из Донецка по старым связям уехал в Москву, получил должность в управлении футбола. Там стали формировать институт юношеских и молодежных сборных, Пономарев стоял у истоков.
Но тянуло на живую тренерскую работу, и он ловил любую возможность подышать этим воздухом. В пятьдесят седьмом отправился в белорусскую столицу — подготовить минский “Спартак” к товарищескому матчу с бразильцами. “Байя” из Сан-Сальвадора, чемпион штата, проводил турне по Союзу. Москва, Ленинград, Кишинев, Куйбышев, Харьков, Киев — и в этом ряду курсировавший между классами “А” и “Б” Минск. Бразильцы в турне не надрывались, распределяли силы, но результата в большинстве случаев достигли. Минчане, не лаптем щи хлебают, думали обойтись своими силами, но Москва поставила перед фактом: едет Пономарь.
На периферии продолжала действовать магия имени. Пономарев с колес включился в процесс и вышел в двусторонке за дублеров. Два гола знаменитым пыром сделали свое дело: консультанта слушали в оба уха. Вратарь Юрий Мохов, для которого игра с “Байей” стала звездным часом, вспоминал: Пономарев поставил команде игру, а еще больше — психологию. Выходя на поле, минчане бразильцев не боялись, и те, несмотря на превосходство, насилу отыгрались за три минуты до конца — 1:1.
В клубный футбол Пономарев вернулся в 1960-м. Годы на методическом поприще прошли не зря: у Александра Семеновича отпала игроцкая пуповина. Он словно осознал новый статус, заматерел, а еще нагулял аппетит. Харьковский “Авангард”, с которым наставник провел два сезона, негаданно поднялся в шестерку. Пономареву даже присвоили звание заслуженного тренера Украины — как намек на открывавшиеся перспективы.
Но его позвали в московское “Динамо”. От таких предложений не отказываются. У тренера руки чесались проверить на хороших исполнителях бразильскую систему 4-2-4, которую опробовал в Харькове.
Москвичи, пусть и опустившиеся в шестьдесят первом на унизительное одиннадцатое место, были бригадой с гонором. На зажигательный призыв нового старшего “Мы, динамовцы, должны…” защитник Владимир Глотов глухо так поинтересовался: “Кто это мы?” Александр Семенович намек проглотил и не полез в бутылку, как наверняка сделал бы в период своего капитанства: “Ну хорошо — вы, динамовцы, должны победить!”
Впрочем, скоро команда в чужака поверила. “Динамо” здорово зашагало по дистанции чемпионата и за три тура до конца лидировало, опережая “Спартак” на два очка. Но психологически перегорело и провалило финиш, взяв всего очко из шести. Поражение 0:1 от одноклубников в Киеве не лишало команду чемпионских амбиций, и даже ничья дома с упершимся “Шахтером” сохраняла шансы на золото. Не дожидаясь финального свистка, Пономарев ушел со скамейки, разуверившись, что подопечным удастся пробить выстроенную горняками стену. Он подбадривал игроков, возвращавшихся в раздевалку в убитом расположении духа: “Все в наших руках, надо выиграть в Росто…” — и тут узнал, что команда пропустила на 88-й минуте.
Но был в том сезоне другой момент. Льва Яшина с подачи прессы (советское телевидение не транслировало чемпионат мира) сделали козлом отпущения за неудачу в Чили. Лучшему голкиперу страны народ устроил обструкцию, освистывал даже в дубле. Затравленный Яшин хотел закончить с футболом, но Пономареву удалось отговорить. Отправил в отпуск в разгар сезона половить рыбку, развеяться: “Отдыхай, пока не почувствуешь тоски по мячу”.
И когда тоска пришла, вводил Яшина осторожно, вдалеке от родных стен, тогда как дома стоял Беляев. Лишь убедившись, что вратарь вернул былую уверенность, 8 сентября Пономарев поставил Льва Ивановича в московском матче против “Крыльев Советов”, а защитников попросил быть повнимательнее, не давать бить.
В 1963 году динамовцы обменяли серебро на золото, и решающим фактором этого успеха стал Лев Яшин, три четверти матчей отстоявший “насухо”.
Но слов из песни не выбросишь: в командах Александра Пономарева, как и во времена его капитанства, не было стабильности. После чемпионского сезона “Динамо” откатилось на седьмое место.
И Пономарева отправили в почетную ссылку — отпустили по контракту в Финляндию.
Вернувшись, он принял “Арарат” и заложил за два года фундамент, поднятый до конька Никитой Симоняном, приведшим ереванцев к золотому дублю 1973 года. Мог и сам довершить дело, но получил заманчивое предложение возглавить олимпийскую сборную СССР.
После трех неудачных циклов предшественников Александр Пономарев завоевал с командой путевку в Мюнхен.
В олимпийский год как снег на голову свалилась новая забота. В закончившемся сезоне-71 ЦСКА после золотых медалей вдруг упал на двенадцатое место, и армейское командование… отозвало из сборной совместителя постов полковника Валентина Николаева, предписав сосредоточиться на работе в клубе. Пост старшего тренера первой сборной был отдан Пономареву. Вот ведь как разложила судьба: не сыграв в молодые годы за главную команду страны, Александр Семенович получил сатисфакцию в конце жизни.
К тому времени он был неизлечимо болен, хотя об этом еще не знал. Попав в больницу по возвращении из Болгарии в марте 1972 года, он с тех пор время от времени управлял процессом дистанционно. Штаб сборной в такие недели перемещался в палату, откуда шли команды второму тренеру Николаю Гуляеву. Помощник вел матч с перуанцами, четвертьфинальные поединки чемпионата Европы с югославами (0:0, 3:0), товарищескую встречу с немцами, приуроченную к открытию Олимпийского стадиона в Мюнхене, — 1:4.
Вернувшись в строй, Пономарев готовил команду к решающим играм континентального первенства. “Финал четырех” проходил в Бельгии. В полуфинале наша сборная обыграла венгров, а в решающем матче вновь крупно уступила команде ФРГ.
“У него был рак, — вспоминает нападающий той сборной Анатолий Байдачный, — он это знал. На нескольких играх Пономарева не было, и нас готовил Гуляев, но главным оставался Александр Семенович, последнее слово было за ним. Он определял состав и отвечал за результат. Очень добрый был человек, относился ко мне как отец”.
Серебро европейского первенства, омраченное поражением 0:3 в финале, не обрадовало. Команда переключилась на стартующий через месяц финальный турнир Олимпиады. Но и там, нацеливаясь на золото, получили только бронзу — не совладали с поляками, в составе которых блистали Дейна, Гадоха, Любаньски.
Той же осенью команда начала отборочный турнир чемпионата мира. Уступив в Париже французам, она летела в Дублин — пан или пропал. Второе поражение ставило крест на шансах выйти в финальный турнир, чего никогда раньше не случалось, и Пономарев прочувствованно об этом сказал. Игроки знали и другое: это было прощание. И они одолели ирландцев, как бы салютуя тренеру в его последнем матче.
В мае следующего года уже под началом Евгения Горянского в ответных домашних играх сборная СССР одолеет ирландцев и французов, займет первое место в группе и заработает право на стыковой матч с командой Чили.
Александр Семенович был уже безнадежен, но выказывал большое мужество в борьбе с наступавшей смертью. Последние поединки сборной он смотрел по больничному телевизору, наверняка отмечая про себя, что продолжает играть его состав, за исключением Банишевского, Байдачного и Еврюжихина.
Он закончит свой путь 7 июля 1973 года в возрасте пятидесяти пяти лет.