Беларусь — Сев.Ирландия. ТМ. Наш капитан. Александр Мартынович: остался бы жить в Краснодаре

Накануне вылета нашей национальной команды в Северную Ирландию мы сидели с ее капитаном в холле “Robinson Club” и говорили о делах насущных. И вот что из этого получилось.

— Недавно казалось, что следующий отборочный цикл еще далеко, есть возможность многое подправить и изменить, а здесь раз — и осталось уже несколько месяцев.
— Так всегда, это время быстро пролетает. Один отбор заканчивается, второй начинается. Для футболистов пауза кажется не такой уж и большой.

— За два месяца по сборной успеваешь соскучиться?
— В клубе график непростой — все время матчи, тренировки. Если имеешь постоянную игровую практику, по футболу не соскучишься. А вот по коллективу — другое дело. Даже несмотря на то что всегда с ребятами на телефонах, приятно вновь собраться вместе. Как обычно, у нас отличная атмосфера.

— Уже после жеребьевки ты сказал в одном из интервью, что от сборной нужно ждать выхода на чемпионат мира и даже требовать его. Правда нужно?
— Какой бы ни был турнир, против кого бы ни предстояло играть — надо ставить высокие цели. И верить, что их реально достичь. Считаю, это правильный подход. Конечно, на подсознательном уровне понимаешь: да, тяжело, мало шансов. Но если не оставлять самому себе надежды на хороший исход, все это изначально обречено на провал.

— Мартовские фразы о негативе со стороны болельщиков сборной были брошены на эмоциях или это твое устоявшееся мнение?
— Не имею ничего против наших болельщиков. Они вправе требовать результата от сборной. Они — наша лакмусовая бумажка: как играем, так и реагируют. Раз реакция такая — значит, мы, по большому счету, это заслужили. Но в то же время надо понять: мы не топ-сборная. Да и вся страна у нас не “топ” — во всех сферах тяжело. Поэтому хочется, чтобы люди объективнее оценивали ситуацию.
Полностью согласен с тем, что при нашей плохой игре должна быть критика. Однако не стоит концентрировать внимание только на плохом. И в приятные, и в грустные моменты мы должны быть единым целым. Вот, к примеру, наша хоккейная команда — да, не получилось на чемпионате мира, что-то пошло не так. Но (могу сказать за себя и за многочисленных знакомых) все равно переживаешь за ребят, поддерживаешь их. Помнишь, что в прошлом году было намного лучше. Здесь провалились, бывает. Но надежда-то на лучшее есть.

— У игроков есть обида на болельщиков?
— Не обида. Где-то в глубине души понимаю, что люди, которые пишут на форумах, — это лишь 100-200 человек. То есть это не мнение всей страны. Когда сталкиваешься с болельщиками в реальности, слышишь другое: поддержку, пожелания удачи. Но потом читаешь прессу, сидишь в интернете. Хотя и понимаешь, что обращать внимания на это не стоит, осадок внутри остается.

— Сборная провела пять подряд матчей “на ноль” — что в этом видишь?
— В этом, безусловно, что-то есть. Видимо, нам удалось осторожно и надежно сыграть в обороне. С другой стороны, может, дело в том, что нам противостояли соперники с не самой острой атакой.

— С прошлого года национальная команда не играла в Беларуси. Как вы это воспринимаете?
— Пока в Минске не будет хорошего стадиона, проводить товарищеские матчи на родине не вижу смысла. Да, в Борисове хорошая арена, однако сколько на ней собирается болельщиков, когда сборная играет не с топовым соперником? А сильных оппонентов чаще всего пригласить по разным причинам мы не можем. Борисовчане и так избалованы футболом: Лига чемпионов, Лига Европы. К тому же из других городов, особенно из областей, до “Борисов-Арены” попробуй доберись, а еще возвращаться надо, причем назавтра на работу.

— Допустим, Жилина в Словакии находится тоже не в центре, однако же народ со всей страны едет на игру.
— Так если бы мы решали такие задачи, как словаки в прошлом отборе, думаю, полный стадион собрался бы и в условном Мозыре. Серьезно, я понимаю людей: команда не борется за выход на топ-турнир, до стадиона ехать два часа, обратно вообще неизвестно сколько. На самих трибунах не отдохнуть, к тому же досмотры, милиция. Проще дома по телевизору посмотреть. Так что ради пары тысяч зрителей эти матчи проводить нецелесообразно, они будут напоминать игры чемпионата Беларуси.

— Хороший контраст, к примеру, с ближайшими двумя матчами.
— Безусловно. Мне как футболисту приятно играть на заполненном стадионе — эту ауру, эмоции ни с чем не сравнить. Даже если болеют против тебя.

— Что скажешь о ближайших соперниках? Подозреваю, тебе наверняка придется усиленно поработать на “втором этаже”.
— Подробно соперников еще разберем. А так, за ними не следил. Есть разве что общая информация — североирландцы играют в пять защитников, используют длинные передачи. Исходя из этого и строим тренировочный процесс. “Стандарты”, конечно, главное оружие. Вот североирландцы, к примеру, как нам сказали, семь или восемь голов из двенадцати забили после их розыгрышей. Так что не только мне — всем придется постараться.

— Отлучившись на сезон в “Урал”, все сделал правильно?
— В принципе да. Конечно, было много трудностей, в первую очередь связанных с инфраструктурой. Для футбола-то регион тяжелый. Больше всего проблем с полями. Физически невозможно, когда зима длится восемь месяцев, сохранить качество газона. Впрочем, когда есть игровая практика, остальные нюансы нивелируются.

— Восьмое место для “Урала” — потолок?
— Наверное, при определенных раскладах могли оказаться выше. Но и так неплохо, учитывая возможности команды. Более того, это лучший результат в истории “Урала”. Все довольны, хоть и немного смазали концовку. Все-таки весь сезон пройти ровно было трудно: в межсезонье было много потерь, а новым людям нужно время, чтобы освоиться.

— Незадолго до финиша случились 0:6 — как раз от “Краснодара”. Что чувствовал, глядя на это?
— По условиям контракта не имел права участвовать в том поединке. Что чувствовал?.. Не проявлял какой-то сентиментальности. Понимал, что “Краснодар” был намного сильнее. Хотя, наверное, шесть пропущенных мячей — многовато.

— В России ты в последние годы работаешь сплошь с белорусами: Кононов, Гончаренко, Скрипченко.
— Не понимаю, почему здесь называют Кононова белорусским тренером. Да, он в свое время заканчивал играть и начинал тренировать в Минске, не более того. Впрочем, не важно. Так уж сложились обстоятельства. Когда перестал получать практику в “Краснодаре”, позвонил лично Гончаренко и пригласил в “Урал”. Было приятно, очень хотелось поработать с Виктором Михайловичем. Согласился и не прогадал: несмотря на то что наше сотрудничество вышло непродолжительным, успел у него многое почерпнуть.

— Ответишь ли сейчас: когда Гончаренко покидал Екатеринбург, команда вообще была в курсе, что происходит?
— Ой, об этом очень много всякого пишут. Но это не подкреплено абсолютно ничем. Даже не хочется обсуждать слухи. Игры, которые мы провели после отъезда Виктора Михайловича, думаю, все доказали.

— Как переживал суровую уральскую зиму?
— Это было самой большой проблемой. Город-то Екатеринбург хороший, интересный. Но вот климатические условия… Тем более прежде пять лет играл на юге. Поначалу пришлось очень тяжело. Благо большую часть межсезонья я на сборах, а жена с детьми — в Краснодаре или Минске. Но так как зима начинается уже в середине октября, а заканчивается в апреле, полностью скрыться от холода все равно не получалось.

— В Краснодаре отогреешься. Ты ведь именно там продолжишь карьеру?
— Не знаю еще. Надо все взвесить. У меня еще год контракта, но здесь вопрос целесообразности: насколько я нужен “Краснодару”? В ближайшее время обсудим это с генеральным директором. Не хотелось бы возвращаться только ради того, чтобы сидеть на лавке. Играть хочется. До отпуска есть еще две недели, чтобы все уладить. После игр сборной этим и займусь.

— “Краснодар” за пять лет успел в какой-то степени стать родным?
— В полной. Клуб дал мне многое. Не могу говорить о нем иначе, кроме как с теплотой. Люди все делают для развития футбола, и относиться плохо к такому клубу невозможно. Успел за пять лет полностью проникнуться здешней атмосферой.

— Ты сильно изменился с момента отъезда из Беларуси?
— Да. Постарел на шесть лет. А вообще, конечно, изменился — как и все со временем меняются. Уезжал в Россию в 23 года, все-таки возраст для центрального защитника еще не оптимальный. Стал гораздо опытнее, конечно, — это факт.

— “Краснодар” ассоциируется с именем Сергея Галицкого. Часто с ним доводится общаться?
— Не очень. Не думаю, что у меня должны быть какие-то отношения с президентом клуба. Хотя, безусловно, он глубоко вникает в жизнь игроков, знает все до мелочей. Это большой плюс. Мы с Сергеем Николаевичем можем поговорить, он знает о моей личной жизни, но при общении, разумеется, всегда соблюдается субординация.

— Ты рассказывал, что в честь 100-го матча за клуб он подарил тебе швейцарские часы. Такие знаки внимания — не редкость?
— Бывает. Такие часы вручались всем, кто сыграл сотню матчей. Для меня это много значит — знак памяти. Все-таки столько пережили вместе: и медали завоевывал, и в финале Кубка играл. Долгий путь. А часы о нем напоминают. Что до внимания, его и без подарков хватает: все выстроено так, чтобы у футболистов был полный комфорт.

— Нашумевшая академия клуба уже дает плоды?
— Еще рано об этом говорить. Насколько я помню, надо еще два-три года, чтобы увидеть отдачу. Появятся воспитанники, прошедшие полный курс обучения — с шести-семи лет до выпуска. Сейчас их нет. Да и использовать молодежь возможности как-то не представляется. Команда борется за высокие места, пробивается в еврокубки. Простых матчей, в которых можно было бы ребятам дать понюхать пороху, попросту нет. Сергей Николаевич продумывает системный подход: чтобы клуб был представлен и во втором дивизионе, и в третьем, дабы молодежь постепенно подводить к главной команде.

— С клубом понятно, а город — стал он для тебя вторым домом?
— Не только для меня. Супруга с детьми также время в основном проводит в Краснодаре. Там все налажено: детский сад, другие бытовые моменты. За пять с половиной лет обжились настолько, что уже в Минске испытываю сложности. Особенно когда приезжаю в отпуск. Не знаешь порой, как здесь многое устроено, к кому обратиться с какими-то вопросами. В Краснодаре уже все понятнее.

— Так, может, там и останешься?
— Я думаю об этом. Там есть жилье. Но посмотрим, как будет складываться карьера — если придется перейти в другую команду и уехать, к тому же года на три- четыре, понятно, что от Краснодара придется отказаться. Футболисты — люди подневольные. Куда отправят, там и начну обживаться. Пока не хочется загадывать.

— А если все-таки продолжишь карьеру в “Краснодаре”?
— Наверное, действительно останусь здесь жить. К тому же вдруг мне смогут подыскать работу в структуре клуба. Впрочем, пока рано о чем-то говорить. Лет пять-шесть еще хочется поиграть.

— Ты ведь и университет там закончил?
— Да, аналог нашего БГУФКа. Просто удобнее было учиться в Краснодаре. Однако конкретных планов пока нет. Нужно ведь получить высшее образование. Да и того, чему учат в университете, вряд ли хватит для работы в футбольном клубе.

— В прошлом году Тимофей Калачев высказался о единстве России и Беларуси, и его слова были приняты в штыки. Нет опасений, что к твоим словам тоже отнесутся негативно?
— Может, Тиму не совсем правильно поняли. В чем-то я с ним согласен. Хочу, чтобы меня правильно поняли: ни в коем случае не отрицаю, что мы отдельные народы и суверенные страны. Но мы — белорусы, россияне, украинцы — очень близки. А для тех, кто родился во времена СССР и хорошо их помнит, — вообще один народ. Так что их можно понять.

— Недавно удалось пообщаться с Юрием Пышником — он очень много о тебе вспоминал. Удается поддерживать с ним связь?
— Естественно, мы всегда рады видеть друг друга. Юрий Антонович столько мне дал, да и не только мне — наверное, доброй половине игроков сборной. Много хороших воспоминаний связано с РУОРом. К сожалению, когда приезжаю в Минск на сборы, настолько мало времени, что очень тяжело куда-то вырваться. Если только с родителями удается встретиться, которых не видел два-три месяца.

— Минским ребятам в РУОРе было проще — не следили за каждым шагом, как это было в общежитии?
— Зато за мной присматривали родители! А это другое дело, не то что комендант в общаге, который за всеми не уследит в любом случае. Хорошее время было, до сих пор, когда собираемся, вспоминаем. Есть над чем посмеяться. Помимо футбола, конечно, вечеринки, гулянки — этого не отнять. Отличная банда у нас была.

— Как коренной динамовец напоследок скажешь пару слов о том, что сейчас происходит в родном клубе?
— Слежу за бывшим клубом. Все, что там происходит, печально. Очень много негативных факторов сошлось, это выбило команду из колеи. Тем не менее “Динамо” — громкое имя, флагман, как о нем всегда говорили. Просто пожелаю команде побыстрее выбраться из кризиса. А болельщикам — большого терпения. Хотя они и так многое вытерпели.