Euro-2016. Пора по пабам. Заветы Ильича, или Усё проста

“Ты только смотри там, не очень- то расслабляйся. И после футбола не продолжай”, — по-отечески напутствовал Ильич, ехидно ухмыляясь в усы. “Не буду”, — отвечал я, неестественно улыбаясь и густо краснея под скрывавшей духовное томление бородой. Нет, я и правда не собирался. Просто заранее знал: добром это не кончится. Потому что приключения и так липнут ко мне, как косяки к реальному пацану Коляну Наумову. А если еще искушать судьбу…
Поздний субботний вечер. Матч Англия — Россия. Мне казалось, я сделал все, чтобы ощущать себя береженым богом и подавить карму. Выбрал “точку” в шаговой (буквально) доступности от узловой станции метро “Октябрьская” — полушатер-полуангар с рекламным клеймом “Усё проста” на неброской шильде между Дворцом профсоюзов и местом тусовки художников и рукодельцев “Вернисаж”. Зазвал в компанию вроде бы интеллигентных и морально устойчивых приятелей под водительством большого и румяного двойника Громозеки Лелика. Занял стратегически выгодный для обзора дальний угловой столик. Помня заветы Ильича, скромно уселся меж товарищей с бокалом пива в руке, закурил и уставился на экран.
Что-то пошло не так уже минуте к десятой. Обнаружить себя в единственном числе поклонником сборной Англии среди пары десятков посетителей — это было еще полбеды. В конце концов, оставалась надежда на ментальную солидарность нейтральных в пристрастиях сподвижников. Разочарование оказалось горьким, как дым от пережаренного шашлыка.
Мои компаньоны, вопреки предварительным договоренностям, начали вдруг динамично “подчехляться”. Если учесть, что до этого в парнях уже кое-что было, их стремительно мутнеющие взоры, рассеянные движения и замедляющаяся речь с каждым оборотом секундной стрелки нагоняли тоску и нервное жжение под ложечкой. Самое грустное, что по мере обретения кондиции Семена Семеновича Горбункова моих камрадов все прочнее охватывал стадный инстинкт. И вот уже их осипшие от холодного алкоголя и сигарет голоса вдруг слились с нестройных хором повально болевших за россиян клиентов. Так в сопереживании британцам я остался уже в тотальном одиночестве.
В перерыве Лелик заказал еще сто пятьдесят. Себе. Одному. И немедленно выпил. После чего под одобрительный барный гул погнал на англичан, как опившийся киселя Барбос на Дедушку. Второй мой приятель ему активно поддакивал, громко вписываясь за “классную команду у русских”. К тому моменту, когда я бескомпромиссно нарек их “моральными проститутками”, в обращенных в мою сторону во всех смыслах косых взглядах появилась стальная стружка.
Нечто похожее я переживал в 2008-м. Тогда любимые испанцы на “Европе” в Австрии и Швейцарии громили в “группе” россиян 4:0. На самом ближнем к экрану столике в “Ямайке” каждый испанский гол я приветствовал зажигательной джигой и улюлюканьем. После четвертого меня собирались бить едва ли не всем баром. В апогее назревшего мультикультурного конфликта пришлось лить пули: дескать, сделал в конторе на Испанию здоровенную ставку, уж извините. Прокатило.
В субботу для сохранения лица хватило нескольких искренних комплиментов в адрес действительно толково смотревшихся россиян и персонально Леонида Слуцкого. И еще я сказал, что у россиян красивая стильная форма. Косые взгляды зрачков цвета бордовой российской формы потеплели…
А потом была 73-я минута с голом Дайера и моей цыганочкой с выходом. Косые взгляды опять посерели. Лелик заказал еще двести, немедленно выпил и ушел в ночь — сочувствуя россиянам, но истинно по-английски. То есть не прощаясь и, разумеется, не расплатившись. Второй товарищ по-английски и, разумеется, не расплатившись, ушел в ночь еще после “моральных проституток”. Так я остался за столом в ледяном одиночестве. С неоплаченным счетом. И с занозой в сердце, оставленной поднявшим бар на уши голом Васи Березуцкого. За стойкой заерзал даже флегматичный бармен, два часа являвший к происходившему в телевизоре абсолютно лампочный интерес.
Финал этой истории печален, как надрывно прочитанное Талызиной и Мягковым стихотворение Александра Кочеткова “С любимыми не расставайтесь”. Трясясь в прокуренном “Усё проста”, я полуплакал, полуспал. И пытался объяснить охранникам и официантам, всей кровью прорастая в них, что пускай кто пил, тот и платит. А у меня с собой количества пропитых Леликом денег нет и близко — потому что я следовал заветам Ильича. У меня и так не зарастет на сердце рана, прольется пламенной смолой. И я хочу, как Лелик, уйти в ночь. Могу даже попрощаться. И вообще, такой футбол нам не нужен. Во всяком случае мне.
Бар стоит, свет горит. Из окна видна даль, куда ушел Лелик. Мое прессболовское удостоверение документальным залогом лежит где-то в сейфе бара. Рядом с неоплаченным Леликом счетом. Телефон Лелика молчит третий день. Усё проста…
Лелик, ты редкостная свинья.