1977. Лимита ничейная

Во многих случаях фиксировался ожидаемый скептиками, порой вызывающий результат. Боровшийся с минчанами за путевку в высшую лигу ростовский СКА в двух финишных играх поработал на разницу мячей — 4:1 и 7:2, а опускавшийся во вторую липецкий “Металлург” слил матч имевшему шансы соседу по таблице ашхабадскому “Строителю” со счетом 0:9. Но туркменам не помогло: все были ушлыми.
Зло долго не искали. После Нового года Льва Кирилловича отдали на заклание, и тот ничтоже сумняшеся отправился начальником команды в “Карпаты”. Где вполне себя проявил: впредь мало кто из соперников убывал из Львова на коне — разве что по договоренности. В историю вошел регбистский удар с “точки” пенальтиста киевлян Леонида Буряка при счете 2:2 за пять минут до конца. Львовяне тогда, в семьдесят шестом, закончили оба чемпионата — весенний и осенний — небывало у подножия пьедестала, а в семьдесят седьмом провалились в первую лигу. На сем Лев Кириллович футбольную деятельность завершил, а как бы вдогонку прогремело постановление про “продолжающее иметь место умышленное неведение спортивной борьбы, разлагающе действующее на воспитание футболистов и дискредитирующее советский футбол”.
С отменой в 74-м году послематчевых пенальти число ничьих мигом вернулось на прежний уровень. Каждый третий поединок или даже чаще стал вновь завершаться подписанием мировой.
Советский футбол всегда представлял достаточно точный слепок жизни. Двойная мораль разъедала страну, за ширмой лозунгов и высоких слов обнаружилась пустота, шла девальвации ценностей. Грамоты и вымпелы больше не радовали передовиков, хотелось материального подкрепления, но и за деньги ничего, кроме ширпотреба, купить было нельзя, все решали доступ и связи. Коммунизм был построен для очень узкого круга. На всех хватить не могло, и, чтобы крышку не сорвало, народу давали подворовывать. Понемногу тащить стало нормой жизни. Со строителями было просто договориться о машине бетона, с трактористами — о солярке, с преподавателями — о вступительных экзаменах. А команды договаривались об очках, но именно это почему-то вызывало возмущение.
Чемпионат-77 выиграло киевское “Динамо”. Валерий Лобановский, выпускник политеха, приноровился расписывать арифметику задолго до открытия сезона. Ровно половину матчей, 15 из 30, киевляне завершили вничью, одержав при этом 14 побед и лишь в одном потерпев поражение. Точное следование графику, с использованием выездной модели, админресурса и дипломатии, дало отрыв в 4 очка.
Тема деления Лобановским поединков на важные и второстепенные, домашние и гостевые не сходила с пера журналистов все годы его присутствия. Навязшая в зубах выездная модель, созданная для гарантированно ничейных результатов, на деле представляла оборонительный “бетон”, дававший возможность вернуться с очком и не уставшими. Если повезет, заброс на быстроногого Блохина мог принести и победу, что частенько случалось. По мере мудрения Валерий Васильевич вывел, что сюрпризов не надо и надежнее получать на выходе запланированное.
Соперники, как правило, были рады заключить мир с фаворитом, а на упрямцев из земляков имелся укорот. При выстроенной в украинском футболе иерархии (короткие бунты “Зари” и “Днепра” не в счет) динамовцы входили в чемпионат с очковым гандикапом, в то время как московские клубы яростно рвали друг друга.
В “договорняках” киевского “Динамо” позже признались Мунтян, Онищенко, Рудаков, Блохин. О странных матчах писали газеты, при федерации даже учредили апелляционное жюри, получившее мандат на строжайшие меры вплоть до дисквалификации, отмены результата и отстранения команды. На деле никто этими правами так никогда и не воспользовался.
Один только раз, по жалобе из ЦК, киевлянам пришлось держать ответ. В седьмом туре чемпионата 81-го года матч лидеров — киевского “Динамо” и ЦСКА — прошел без намека на борьбу и закончился нулевой ничьей. Команды даже не пытались имитировать противостояние. Сей неприкрытый фарс транслировало Центральное телевидение. Взяв во внимание тот факт, что команды возглавляли вчерашние напарники Лобановский и Базилевич, болельщики завалили инстанции письмами.
Разобраться было поручено федерации. Но к моменту заседания футбольное руководство, похоже, уяснило, что сигнал со Старой площади был больше частной инициативой. Высокопоставленных болельщиков следовало уважить, но сносить голов не требовалось.
Согласно стенограмме заседания президиума федерации футбола, Валерий Лобановский грамотно ушел в несознанку: “Мы играли в активный футбол, но сыграли плохо, а потому и неинтересно… Мы имеем желание выиграть и стремимся к победе, но это не всегда удается. Договариваться на ничью — криминал. Мы с товарищем Базилевичем не договаривались”.
Товарищ Базилевич сформулировал ответ по-научному сухо: “Команда “Динамо” поставила ряд задач, которые команда ЦСКА не смогла решить. Отсюда ничья”.
Этим можно было ограничиться, и все же Лобановский не удержался: “Может быть, сейчас ставится под вопрос право играть на ничью? Шахматисты, играя на самом высоком уровне, намеренно сводят игру к ничьей. А почему футболисты не могут этого сделать? Сыграть вничью — право команды, вызванное какими-то обстоятельствами”.
Никто не возразил, что обстоятельства эти возникали подозрительно часто. Только в прошлом сезоне газеты вменяли киевлянам целый ряд странных матчей.
В середине октября встречались в Ростове со СКА. Оберегая счет 2:2, команды весь второй тайм перекатывали мяч. Герман Зонин от греха подальше снял с игры креативного Гамулу и лучшего снайпера чемпионата Андреева, а Лобановский выпустил вместо Евтушенко защитника. И тут незадолго до конца двадцатилетний дублер Наиль Курятников невероятным образом с нулевого угла пробил Михайлова. Предвестник Мархеля: недоуменные партнеры, голова в плечи — не хотел, оно само… Разведя в центральном круге, Блохин, не встречая сопротивления, по прямой повел мяч в штрафную, где был любезно отоварен защитником Гусевым. Пенальти, 3:3.
Меньше чем через месяц, за три тура до конца, матч в Ленинграде обслуживала белорусская бригада Школа — Строев — Дробышевский. Все шло бодро, хозяева дважды били пенальти в ворота Роменского (один Казаченок не реализовал, с другим справился), на 85-й минуте Бессонов благополучно сравнял счет — 2:2, как вдруг… На самом флажке легкокрылый Евтушенко оказался с глазу на глаз с вратарем. Секундное замешательство, и под дружное одобрение болельщиков форвард зарядил мячом точно в Ткаченко. “Зенитом”, к слову, руководил друг и соратник Лобановского по сборной Юрий Морозов, которому он в свое время доверит киевское “Динамо”.
Полгода спустя ворошить прошлое никто и не думал. Ограничились разговором об игре с ЦСКА, разобрали и постановили: “принять к сведению”, “предупредить”.
Однако вернемся к хронологии. В сезоне-77 футбол в высшей лиге навевал такую скуку, что хотелось выть. 107 матчей из 240 — почти каждый второй — завершились вничью. Московское “Динамо” (старший тренер Александр Севидов), ЦСКА (Алексей Мамыкин и сменивший его Всеволод Бобров), “Нефтчи” (Геннадий Бондаренко) и “Кайрат” (Станислав Каминский) расписали по 17 мировых в 30 турах, донецкий “Шахтер” (Владимир Сальков) — 16. Минское “Динамо” пересидело тот мутный период в окопах первой лиги — каких, впрочем, окопах, на полигоне! Благодаря становлению бесковского “Спартака” чемпионат-77 получился одним из самых ярких в истории первой лиги, тогда как высшая задыхалась в объятиях ничейной смерти. Руководителям футбола надо было что-то срочно предпринимать.
И был придуман лимит: в чемпионате 1978 года очки стали начисляться лишь за первые восемь ничьих. Отбросив фиговый листок, открыто назвали причину новшества: борьба с договорными матчами.
Но этим ли дустом возьмешь наших тараканов! Года не прошло, как команды приспособились. По итогам чемпионата незачетные ничьи мало у кого и обнаружились: одна у киевлян, занявших второе место после тбилисского “Динамо”, по две — у “Черноморца” и динамовцев Москвы и три у “Торпедо”. Число ничьих упало наполовину, но об искоренении “договорняков” говорить не приходилось. Мастера развода быстро нашли противоядие. Сорок пар из соперников превратились в партнеров, обменявшись в кругах победами.
Такой способ гарантированного пополнения копилки очками оказался безболезненным и даже приятным. Команда блистала дома при слабом противлении гостей, а на выезде отдавала должок, ложась под хозяев. Зрители этот ход раскусили не сразу, повелась и пресса, начавшая нахваливать боевитость. Но когда в семьдесят девятом минское “Динамо”, вернувшись в высший класс, принялось демонстрировать реальное отсутствие компромиссов, на этом фоне многое прояснилось. Искренний футбол, пока его не поглотила пучина сия, стал альтернативой футболу неискреннему. Команда молодого Малофеева словно в пику многим лучше смотрелась в гостях, чем дома, и вписалась в лимит всего с шестью ничейными результатами.
Но что удивительно, лучше всех перестроились отцы формулы “очки не пахнут” — киевские динамовцы. Отвлекшись на время от своей чемпионской бухгалтерии, Лобановский занялся шлифовкой нового призыва, и обновленная команда завершила сезон с пятью ничьими и бронзой. Золото досталось “Спартаку”, привнесшему в турнир романтический ветер. Гнавшееся за ним тбилисское “Динамо” отстало на повороте, наиграв четыре сверхлимитные ничьи.
В год московской Олимпиады командам дали послабление, увеличив лимит с восьми ничьих до десяти. Чемпионский титул уверенно выиграло киевское “Динамо”.
Кто-то теряет, кто-то находит. В сезоне-81 жертвой лимита стало московское “Торпедо”, не попавшее в призеры из-за четырех лишних мировых. Спустя три года трехматчевое превышение допустили минчане, оставшиеся пятыми, вместо того чтобы взять бронзу. По иронии судьбы подопечные Вениамина Арзамасцева не получили очки за героические ничьи с чемпионским “Зенитом”, завоевавшим серебро “Спартаком” и неуступчивым дома “Жальгирисом”.
Малофеев с командой уже не работал, но и его чаша не минула. В восемьдесят шестом московскому “Динамо” не хватило для чемпионства снятого за одиннадцатую ничью очка. Самое интересное, что у киевлян было тоже одиннадцать, но им зачли все: перед сезоном в регламент внесли поправку, и лимит не касался команд, делегировавших в сборную двух и более игроков. К тому же киевлянам перенесли все матчи, выпавшие на период чемпионата мира в Мексике, и, вернувшись, они все наверстали…
Любое ограничение по мере адаптации теряет смысл. Лимит на ничьи действовал на протяжении одиннадцати первенств, по 1988 год включительно, после чего канул в Лету. Однозначной оценки специалистов эксперимент так и не получил.