Золотая гвардия. Леонид Бразинский: когда не хватает “канализадоре”

Кабинет эксклюзивен — случайный человек сюда не попадет точно. Для этого ему придется пересечь зал почти наискосок.
Зал, впрочем, знаменит в не меньшей степени. Здесь, на улице Филимонова, в старом здании РЦОРа тренировались целые поколения белорусских игроков. Чужие здесь не ходят. Я тоже в детские годы побегал тут изрядно, да и сейчас захаживаю — с женской “Командой мечты”, отмечая для себя удивительный факт, что тренеры из моего детства не только до сих пор в строю, но и, кажется, даже внешне не изменились. Впереди всех, как обычно, Спартак Миронович в свои 78 — и эта песня, сдается, будет вечной.

— В Португалию я уехал в 93-м. Мы со Спартаком Петровичем работали хорошо, и он не сильно обрадовался моему решению. Но я был молодой и сил в себе чувствовал достаточно, чтобы перевернуть мир. Да и самостоятельной работы хотелось.
Десять лет там провел, два раза признавали лучшим тренером страны, сборную доверяли. В клубной карьере все время попадались команды, которые надо было спасать и за короткое время давать результат. В Португалии не понимают наших белорусских рассказов о вечно перспективных командах, там все конкретно. Занял место, которое наметили, — молодец. Нет — свободен.
Когда вернулся, Коноплев позвал в “Машеку”. Кстати, не все поняли, что я там хотел сделать. Если бы приехал в Брест или Гомель — одно дело, там есть дети. А в Могилеве ничего не было. Поэтому пришлось собрать ребят, которые нигде больше не были нужны. Я пришел и сказал: “Нам надо сделать клуб, который остался бы навсегда”. Не как “Динамо”, я на такие клубы-однодневки насмотрелся вволю еще в Португалии. Как только он появился на свет, уже было понятно, как закончит.
В Могилеве можно было сделать хороший клуб. Мы ведь и третье место занимали, и СКА убирали. Но главную задачу, считай, выполнил — через пять лет там играли могилевские и бобруйские ребята. А потом у меня дома трагедия разыгралась — и по семейным обстоятельствам пришлось вернуться в Минск. Хотя начистоту: если бы я видел, что кому-то в Могилеве эта команда нужна, можно было бы все как-то утрясти. Но ведь нет. Прошли времена, когда Коноплева местные руководители встречали на подъезде, еще в Белыничах. Не горели они гандболом, а при таком раскладе действительно классный проект не создашь.
Владимир Николаевич тоже человек специфичный. Доброжелателей в Минске всегда хватало. Он звонит: “Слышал, у тебя нагрузки упали”. Какие нагрузки? У меня занимались люди, которым три раза в неделю максимум тренироваться надо было по физическим показаниям. Но они ж играли. Как говорил президент одного из моих португальских клубов: “Леня, ты мне о тренировках и нагрузках, кто там сачкует или нет, не рассказывай. Главное, чтобы парни играли. А как они там тренируются — это их личное дело, пусть хоть на головах целыми днями ходят. Мне нужен только результат”.

— Сейчас эта тренерская комната для ваших амбиций не тесновата?
— До сих пор приглашают в Португалию. Там обо мне хорошая память осталась. Страна честная, народ читает только спортивные газеты, во всякие там социально-политические не лезет, ему это на… не надо.
Помню, как-то пошел на тамошнюю африканскую дискотеку — очень колоритное место. Стоим с приятелем-дантистом, и вдруг вижу — Эйсебио заходит. А друг мой легенду мирового футбола знает очень хорошо — особенно его верхнюю и нижнюю челюсти. Прошу: познакомь. Тот без вопросов подводит меня и начинает представлять, мол, гандбольный тренер из Беларуси — есть такая страна… Эйсебио обрывает: “Да ты за кого меня принимаешь, думаешь, я газет не читаю?!”
А журналисты меня любили. В том числе за хорошее чувство юмора. Я где-то на третий год заговорил по-португальски. Они спрашивают: “Жалеете, наверное, что только сейчас все начали понимать?” “Да какое, — отвечаю. — Если бы сразу понял, о чем вы тут все говорите, уже в первый месяц отсюда нарезал бы”. Смеются…
На Мадейре принял клуб, который надо было спасать от вылета из лиги. По итогам сезона стали третьими. Все в шоке, президент федерации — черт такой, что еще поискать — ставит меня на сборную. Попадаем в отборочном турнире в группу с Италией, Бельгией и Македонией. Первых двух соперников обыгрываем и выход оспариваем с балканцами. А они сильные, в прошлом отборе белорусов укатали на 13 мячей… В Браге побеждаем с разницей в один мяч, едем в Скопье и прессуем хозяев весь матч, ведем мяч-два. Судят румыны — с круглыми глазами — они вообще не понимают, как такое может происходить. На последних минутах удаляют нашего линейного. Потом ломается табло, и судья за столиком машет нам, мол, можно игроку выходить обратно. Я английского не знаю, переспрашиваю у своего помощника Жозе: “Выходит?” Тот обменивается репликами с македонцем и кивает: “Да!”
Запускаем линейного. Тут же свисток и две минуты — за досрочный выход на площадку удаленного игрока. Ну это все, крах — играть концовку вчетвером против шестерых. Это я так думаю. А Жозе как настоящий португалец уже действует — взлетает в воздух и мертвой хваткой впивается в горло этому секретарю. За ноги оттаскивали… Жозе матерился на весь зал, потому что у нас просто украли шанс попасть на “Европу”.
Потом, естественно, португальцы стали отдавать предпочтение испанцам, потому что тренеры из бывшего Союза уже не котировались. Когда приехал в Португалию в начале 90-х, там отлично знали, что такое минский СКА. Но когда родной гандбол откатывается назад все дальше и дальше, трудно рассчитывать, что тебя позовут за заслуги двадцатилетней давности.
В Европе деньги просто так не платят. Надо положить на алтарь свое здоровье, и ты его положишь гарантированно, как это сделал я, потому что все время идет борьба за результат. Когда молодой еще, как Бебешко или Дуйшебаев, можно. А вот если тебе за 60, работать на высоком уровне уже невероятно трудно.

— А в 78?
— Это уже смешно. В футбольной “Бенфике” работал такой тренер Вилсон. Ему тоже было 78. Вечный специалист, который всегда вставал во главе команды, когда там происходила экстренная отставка тренера. А следует сказать, что их там меняли довольно регулярно. И вот тогда этот Вилсон триумфально возвращался на скамейку. И всем, особенно болельщикам со стажем, это очень нравилось. Там этот отряд людей, так называемый сосьюшен, проводит в расположении клуба целый день: смотрит тренировки футбольной и гандбольной команд, кушает, беседует и никуда не торопится, потому что на пенсии уже, торопиться некуда.
И вот как-то мы наблюдаем картину. Бежит Вилсон кросс, а за ним команда. Болельщики одобрительно качают головами и понимающе переглядываются: мол, вот это тренер, вот это молодец. “Верно, Леонид?” — оборачиваются ко мне. “Конечно, — отвечаю. — У команды, которая бежит кросс в темпе 78-летнего тренера, вообще завидное будущее!” У португальцев настроение резко меняется: “Ну вот ведь мудак, а? Кто его поставил?!” У них же середины нет, только крайности.
Папа Муринью вместе со мной работал в клубе из Сетубала — небольшого города в 40 километрах от Лиссабона. Думаю, он был простым рабочим, но я его видел все время в компании этих почтенных болельщиков. И вот однажды смотрю: идут куда-то, оживленно жестикулируя. “Леонид, давай с нами!” — “А что случилось?” — “Селекционеры привезли бразильского форварда, невероятного таланта парень!” Ну, я, понятно, не против еще на одного Пеле посмотреть.
А тот действительно творит чудеса. Жонглирует мячом как бог. Только почему-то босыми ногами. Меня это смущает, болельщиков — отнюдь: “Вот увидишь, как он будет всех возить, когда бутсы наденет!” Но тот обуваться и принимать участие в двусторонке наотрез отказывается. Дескать, я не по этим делам, в футбол если и играю, то иногда, да и то с друзьями на пляже. Немая сцена. Потом вся компания во главе с тренером рыщет по базе в поисках этих агентов. С ярко выраженным намерением порвать как Тузик грелку дельцов, шерстящих бразильские пляжи.
Вообще спорт — штука интересная. Знаешь, почему так много югославских тренеров работает практически в любой стране мира? Они отличные психологи. У меня есть приятель — португальский футбольный тренер, который как-то открыл секрет профессии: “Главное — быть интересным. Как правило, все спортивные руководители в спорте ни черта не понимают, и если им что-то долго рассказывать с умным видом, то рано или поздно они начнут кивать и станут твоими союзниками. По сути, это касается и журналистов”.
Он же мне рассказывал, как работал в Испании. Рисовать в принципе не умеет, но купил там мольберт, кисти, краски. Собрал журналистов и начал рассказывать, водя кистью по холсту, мол, это все не просто так, каждое движение вызывает в нем ассоциации с Игрой, каждый мазок что-то значит, потому что футбол — это философия, психология и так далее. Короче, нес всякую ахинею, а твои братья по профессии проникались, кивали и думали: “Вот это да, вот это коуч! Не то что наши…”
Долго он там не задержался, правда… Зато в Португалии тренировал одного из грандов, но и там сгорел из-за любви к внешним эффектам. Как-то пришел на кубковый матч в цилиндре и во фраке. Как дирижер оркестра — видимо, такую аналогию он и имел в виду. Сигара во рту — болельщики просто в осадок выпали. Команда тоже — проиграли 0:4, и на следующий день моего друга в клубе уже не было…
Я каждый день на стадионе, где он тренировал местную команду, бегал кроссы. Минут сорок. Ровно столько времени продолжалась его тренировка. Как-то не выдержал: “Да что ты с ними онанизмом занимаешься?! Давай я их потренирую!” Он замахал руками: “Леонид, ты что! Я видел твои занятия, ты хочешь смерти моих суператлетов?” Проходимец редкий. Но человек веселый, как в принципе и все португальцы.

— А я вот все думаю о 78-летних тренерах. Они ведь не только в Португалии бывают…
— Миронович — это отдельная тема. Мое мнение: он сейчас знамя армейского клуба. Что я не мог бы быть на его месте в таком возрасте — это 100 процентов. Да и любой другой из тренеров нашего, да и, чего уж там, всех будущих поколений. За это Спартаку глубочайший респект.
Но ему дают работать, потому что перед СКА не стоит задача любой ценой попасть в Лигу чемпионов. Зацепят они по ходу чемпионата БГК — молодцы. Проиграют — ничего страшного. Это для Бреста проиграть армейцам смерти подобно, Мешков не поймет, как можно пацанам уступить.

— Как считаете, придет в один прекрасный день в СКА Юрий Шевцов, чтобы снова повести легендарный клуб к сияющим далям?
— Нет, конечно. Юра уже давно вышел на другой уровень и сегодня может тренировать любой европейский клуб высокого класса. Кроме того — это факт немаловажный, — он еще и фарт притягивает. Я ему всегда говорил так: “С твоим счастьем надо в казино играть”.
Юра делает вещи, с которыми многие не согласны, в том числе и я. Но я ему говорить об этом не буду, потому что у человека за шесть лет — пять выходов на топ-турниры. Хотя, надо признать, этот прорыв он сделал не в одиночку. Без Коноплева и Рутенко ничего не получилось бы. Еще тебе скажу: вклад тренера в успех команды — это процентов 25. Остальное — спонсоры и менеджеры. Ну не было бы сегодня Мешкова в Бресте, и что бы там было? Город Могилев…
На самом деле немногие и историю СКА знают. Ведь отделение гандбола там открылось не сорок лет назад, а еще в 1970 году, и возглавил его Евгений Юрьевич Хайтовский. Он в 1975-м пригласил в СКА Мироновича — очень перспективного тогда детского тренера, у которого я тоже тренировался. И спорткомитет, душой которого был Герман Матвеевич Бокун, сказал нам: “Ребята, заберите весь гандбол в армию и не дурите нам с ним головы!” Но и это не все. В 1978 году появляется такая фигура, как заместитель командующего округом Семеренко, который и дал окончательный толчок созданию команды. Он сделал такие условия, что мы перестали терять талантливых игроков.
Коля Шаюк, Леша Жук, Саша Лоссовик, Паша Куявский — игроки национальной сборной СССР, — они же ведь все в свое время уехали из Минска. Поверь, то же самое случилось бы с Каршакевичем и К°, призвали бы ребят в ЦСКА и никогда не было бы у нас великой команды.
Вот тогда Спартак действительно был очень работоспособным человеком. Помню, как мы вместе с ним за день проводили пять тренировок. Две в СКА и три в сборной Союза. Умудряясь при этом еще и поиграть в теннис и вечером по сто граммов выпить. В СКА к Мироновичу я пришел в 1980-м, а уже в следующем сезоне наш клуб стал чемпионом страны, что явилось для всех большим сюрпризом, в том числе, кстати, и для нас.
Чемпионат СССР вспоминаю только с удовольствием. Сейчас его можно сравнить разве что с немецкой бундеслигой. И еще вопрос, какой из них был бы интереснее. На мой взгляд, безусловно, советский. Все дело в школе — практически у каждого клуба она была своя, не спутать московские клубы с грузинскими, наш СКА с литовцами, запорожцами или краснодарцами.
Помню, идет в урученском манеже тур чемпионата страны, сидит на трибуне главный тренер сборной Анатолий Евтушенко. Наблюдает, как тбилисский “Буревестник” выносит МАИ, и спрашивает у Юрия Предехи, второго тренера: “Слушай, как такое может быть? МАИ пашет, а грузины, знаю, на тренировках только в футбол играют…” Предеха отвечает: “Тут, Толя, ничего не сделаешь, они прирожденные игровики…”
Прав на сто процентов. Не играет в нашем виде спорта “физика” такой роли, какую ей все время приписывают. Далеко за примерами ходить не надо. У меня в Португалии были в командах черные — они бегали и прыгали так, что я за всю жизнь такого не видел. Но толку… В игре нужна быстрота мышления, и если ее нет, никакой спринтер ничего сделать не сможет. Вот давай вспомним, сколько двухметровых ребят заиграли за всю историю белорусского гандбола. Тучкин, Барбашинский. Ладно, Михута и Халепо. Рутенко не беру, он чуть ниже. Но все равно как-то маловато, да? Сейчас рост тоже не многое играет, завяз человек в активной защите — и все.

— Криштопанс недавно доказал обратное.
— Ну, он играющий парень. Кроме того, понимал, что без него Латвия ничего сделать не сможет, потому и лез из кожи вон. Тем более наша защита с ним не справилась. Для меня лучший игрок не тот, у кого рост и вес, а кто думает на два шага вперед.

— А с вратарями как?
— На мой взгляд, лучший голкипер всех времен и народов — это Миша Ищенко. Я на поединки с его участием специально ходил. Это было целое шоу, когда в воротах команды появлялся эдакий увалень, который тут же обращал на себя внимание непосвященного зрителя. Казалось, тренеры от безнадеги поставили в ворота первого попавшегося человека с улицы: внушительный животик и явно лишний вес.
Никогда не видел, чтобы он падал. Человек просто правильно выбирал позицию. Помню, в 1971 году на Спартакиаде народов СССР Пхакадзе, техничнейший игрок, показывает, что бросает в нижний угол, Миша выкидывает ногу — а грузин кистью переводит мяч вверх, и тот летит на уровне ушей вратаря. Это чистый гол, но можно представить недоумение грузинской команды, когда в последний момент Мишино плечо непостижимым образом вытягивается и принимает на себя мяч… Как он это сделал? Гений гандбола.
Другой матч — уже со сборной Ленинграда. Игрок выходит с ним один на один три раза подряд. Не забивает ни разу. Идет к скамейке запасных: “Меняйте меня на кого хотите, я с Ищенко играть не могу”.
Запорожцы мне всегда нравились. По стилю они были ближе всего к современному гандболу. Шустрые, быстрые. Один Леня Беренштейн чего стоил! Его в сборную не брали из-за маленького роста и родных в Израиле, но он был лучшим разыгрывающим СССР из всех, кого я знаю. Даже круче Дуйшебаева. Леня, как черт, мог все: обойти, забросить, разыграть, вывести на бросок…

— Бебешко был хорошим разыгрывающим?
— Параня наш сильнее. У того была какая-то нестандартная техника, и потому он всегда воспринимался ярче. Андрей мне нравился, хороший гандболист. Знаешь, если сейчас поискать действительно ярких мастеров в нашем и российском чемпионатах вместе взятых, то всех их легко пересчитать на пальцах одной руки. А во времена СССР и десяти рук не хватило бы — в каждой команде не один, а несколько мастеров.

— Многолетний тренер российской сборной Владимир Максимов был хорошим игроком?
— Знаешь, характер человека можно определить по стилю игры. Максимов всегда был довольно прямолинейным, уповал на отменные физические данные. В Краснодаре команда все время составлялась из таких фактурных ребят. Вот он пер напролом и практически всегда добивался, чего хотел. Как и в жизни, согласись.

— Анатолий Евтушенко — человек другого склада.
— Не буду его обижать, как Саша Каршакевич, утверждающий, что Анатолий Николаевич тренером никогда не был. Был, и довольно неплохим. Но он не из тех, кто мог взять середнячков и поставить на пьедестал. У него в сборной всегда играли лучшие. Представляешь, какая у Евтушенко была команда на ту пору, когда из всех западных стран реальную силу представляла только сборная ФРГ? Плюс страны социалистического лагеря.
Евтушенко был больше политиком, чем тренером. Но это и хорошо, тренер сборной и должен быть таким. Пойти, рассказать, да так, чтобы люди плакали — подобное умение дано не многим. По сути, умнейший мужик. Перед сеульской Олимпиадой пришел Миронович, поставил сборной “физуху”, и она покатила — причем так, что ее в 1988-м объявили командой следующего столетия.

— Были времена.
— Все изменилось в этом мире. Почему СКА был суперклубом в 80-х? Никто никуда не мог уехать, разве только в Группу советских войск в Германии. Чемпионат сильный, да и конкуренты за рубежом, чего уж там, серьезно уступали нам в классе. Кроме западных немцев — у тех всегда было два-три хороших клуба.
В Германии я увидел Эрхарда Вундерлиха из “Гуммерсбаха”. Уникальный гандболист. Это как раз тот исключительный случай, когда игрок, обладавший ростом за два метра, умел делать на площадке все. В советском гандболе такого универсала точно не было.
Вообще в гандболе человек может раскрыться в любое время. Это с Горбоком в юности все было ясно — вундеркинд. А вот Рутенко такого впечатления отнюдь не производил. Когда “Аркатрон” Коли Жука приехал играть еврокубок с “Порту”, я как раз был в Португалии и хорошо помню, какой фурор произвел там Горбок. Он еще школьником был, а португальцы его уже купить хотели. Почему бы и нет, если из десяти бросков он реализовал девять? Во второй игре ему за это сразу красную карточку нарисовали.
Рутенко обошел Горбока только потому, что жил исключительно гандболом. Ему очень хотелось стать игроком международного класса. А Горбок с ранних лет думал, как бы выгоднее продать свой талант. И пока один прикидывал варианты, второй упорно работал над своими слабыми сторонами, постепенно превращаясь в мастера европейского уровня. И потому в итоге как спортсмен Рутенко добился куда большего.

— Много было у вас ребят, которые никак не обещали вырасти в звезд мирового класса?
— Мишка Якимович таким был. Ничего особенного, не знали, куда его поставить. А потом раскрылся. Он не самого высокого роста, но бомбардир отличный. Василе Стингу, знаменитый румын, тоже никогда не был высоким. Однако в каждом матче стабильно клал свой “червонец”. Сейчас на чемпионате мира смешно смотреть на защиту, которая ставит блок. Это уже архаизм — современный игрок обладает таким набором качеств, что легко его обведет.
Тучкин, пожалуй, единственный экземпляр, который опроверг все правила подготовки полусредних. Человек пришел в гандбол в то время, когда многие уже заканчивают. Смотрели на него семнадцатилетнего и думали: за счет чего этот парень собирается играть? Высокий, но чрезвычайно худой. И очень злой. Над ним все смеялись — особенного таланта действительно не просматривалось. Тем не менее Саша упорно и методично добивался цели. Вон в этом зале за стеной. Когда его сверстники уже ездили играть за сборную, он только учился ловить передачи.
Помню, как в 1983-м впервые повезли Сашу на молодежный тур чемпионата Союза в Запорожье. Тогда же он забросил первый мяч — как сейчас перед глазами его счастливое лицо, он бежит, победно сотрясая воздух руками, будто выиграл золотую олимпийскую медаль. А через пять лет он ее действительно выиграл. Став при этом лидером сборной СССР и одним из лучших игроков планеты. Уникум? Бесспорно.

— Андрей Барбашинский — лучший линейный за всю историю отечественного гандбола?
— Судя по всему, да. Конкурентов в этом плане у него не вижу. Ведь особенно выдающихся вратарей в белорусском гандболе тоже не было. Для меня такую характеристику имеет тот, кто регулярно защищал бы честь сборной Союза. Толя Галуза хорошо начинал по молодежи, но у нас всегда многие хорошо начинали. А потом он проигрывал конкуренцию запорожской и краснодарской школам. Дело в том, что там с вратарями работали, а у нас никогда не было для них отдельного тренера. Все были самоучками. Как получится, так и хорошо.

— Шевцов говорил, что для него лучшим белорусским разыгрывающим был Игорь Кашкан.
— Так это он Лоссовика не видел. Что ты, он такое творил на площадке… Неимоверный талант, равного которому не встречал. Жаль, что ушел в ЦСКА. Саша родился в 1953 году, мы тогда еще не могли удержать воспитанников. А он был питомцем знаменитой 88-й минской школы. А вот появись на свет чуть позже — уверен, наш СКА выиграл бы с ним еще больше титулов.

— Самый реализовавшийся, конечно, Шевцов?
— Юра всегда был таким. Он политик, хитрован. В команде может зреть смута, гвалт, недостатка в выступающих нет. Начальник команды Валерий Худоба в беспокойстве: “Кто зачинщик?” А главный закоперщик вот он, сидит вместе со всеми и тоже вроде бы как недоумевает, но как-то очень тихо. И ни за что не подумаешь, что он здесь центральное лицо, другие не додумались бы. Он голова, если что-то решит, то преподнесет все так, что лучше и не придумаешь. Поэтому меня ничуть не удивило, что он легко адаптировался в Германии и добился там заметных успехов на клубной ниве.
Юра умеет подать себя как европеец. Да, фарт, но и труд — никто иностранцу там просто так команду не доверит. Ты должен доказать, что лучше не только местных специалистов, но и многочисленных конкурентов из других стран.

— Откуда у человека, жившего в Слуцке да Чаусах, европейский менталитет?
— Не забывай, что папа Юры был директором сахарного завода. Человек не от плуга, а руководитель. Ну явно же не дурак, а гены передаются.
Я всегда знал, кто из ребят и как устроится в жизни после окончания карьеры. Почему у нас спортсмены из индивидуальных видов спорта добиваются потом большего, чем игровики? Другое сознание. У нас, как в групповом сексе, можно сачкануть, а у борца или легкоатлета замену не попросишь, вместо тебя соревноваться никто не выйдет. Кто в девяностые продвинулся? Борцы да боксеры, потому что они с детства привыкали к этой ежедневной жесткой борьбе за себя.
Если вернуться к СКА, то Гена Халепо всегда был с головой на плечах, Ваня Гарбар… Когда образовалось “Динамо”, я ни на секунду не удивился, что его спортивным директором стал Андрей Паращенко. Он всегда был грамотным парнем и отличался большой сообразительностью. Жизнь побила Андрея Барбашинского, но я рад, что он вовремя остановился и состоялся не только как спортсмен.
Спорт тогда, в эпоху перестройки, давал огромные возможности уехать на Запад, заработать там денег и остаться жить. Многие этим и воспользовались. А кто-то свои шансы упустил, считаю, безвозвратно — не буду называть фамилий. Спустили заработанные деньги, и что теперь? Невозможно перебороть уверенность спортсменов, особенно поцелованных богом в темечко, что они будут играть всегда. Рано или поздно надо оглядываться и задумываться: “А все ли ты делаешь правильно?”
Я вот все думаю, а как ты хочешь интервью назвать?

— В ушах стоит ваше пожелание Шевцову когда-нибудь сыграть в казино.
— Не надо. Все подумают, что ему только везет.

— Можно было про вас. Но Бразинский, так понимаю, на себе как на действующем тренере уже поставил крест.
— Себя больше вижу в качестве консультанта клуба, перед которым поставлены серьезные задачи. Работа тренера сродни труду режиссера-постановщика в театре. Создать общую картину, найти и расставить людей. Нагрузить спортсмена сможет любой дурак. Как у нас сейчас любят говорить: не хватило “физухи”! Да что за ерунда. Если человек тренируется каждый день по два часа, то как у него может не быть “физухи”? Самое главное в игре — это понимание и смышленость. Другое дело, что сегодня у нас уже слишком много тренеров — клубов для всех не хватает.

— По идее их много быть и не должно. На Западе эта профессия достойно оплачивается лишь самым продвинутым.
— Согласен, слишком много у нас профессионалов. Я тебе на своем опыте скажу: человек, имеющий основную работу и занимающийся гандболом в порядке хобби, отдается тренировкам с большим желанием, чем тот, кто зарабатывает на жизнь исключительно спортом. Мы избаловали людей тем, что можно не работать и получать деньги лишь за занятия спортом. Ребята же тупеют, когда в их жизни только зал и мяч. Откуда все эти многочисленные приключения, которые плохо заканчиваются? От безделья. Они же тупые, они книг не читают! Вот мы их дрючим-дрючим, а они заканчивают со спортом и оказываются абсолютно не приспособленными к реальной жизни. Сама система нашего спорта уже давным-давно устарела. Что, у них тренеры лучше? Нет. Детей больше занимается спортом. Оттуда и селекция — в большом море всегда можно найти самородок.

— С этими детьми тренеры за деньги работают?
— 200-300 евро. Им это просто интересно, а на жизнь они зарабатывают в другом месте. Повторюсь: нужны перемены в самом подходе к профессиональному спорту.

— В советское время ходил анекдот об арестованном водопроводчике, который, придя на вызов, заявил: “Э, да тут всю систему надо менять…”
— Случай с португальским водопроводчиком расскажу. Сломался у меня как-то дома кран. Попросил в клубе, чтобы вызвали мастера. Там покрутили носами: “О, канализадоре — это большая проблема…” Через два дня приходит этот “канализадоре” и за десять минут решает вопрос. Получает свои 50 евро. А я приглашаю его на кухню, чтобы за бутылочкой вина выяснить, почему у них с сантехниками такая большая проблема.
“Что, мало получаете?” — “Нет, две-две с половиной тысячи в месяц имею”. — “Что же тогда?” — “А никто работать к нам идти не хочет — не престижно”. Каждому приятнее идти по улице в костюме и помахивать папочкой с документами. Но нам, говорит, так много мужиков с папками не надо — большая среди них безработица…
Думаешь, у нас не так?