Мой Euro. Письмо к Нате

Ты не знаешь той истории. Если коротко — тогда из-за раздолбайства родных телевизионщиков Беларусь две недели была лишена общедоступного показа топового, топовей некуда, футбола. Я сбегал с работы, ошивался по барам и у знакомых со спутниковыми “тарелками” — но увидел все. Это выработанный с юношества рефлекс — пить топ-турниры до последней капли, до донышка, когда ломает от одной мысли, что можно не увидеть в деле Гондурас.
Ты хватаешься за голову, причем за мою, и едва не провоцируешь у меня очередное, как у бедового Эрика Линдроса, сотрясение мозга: “Ты сумасшедший?! Где ты?! Тебя нет в моей жизни!” “Что ты, что ты…” — отвечаю я, улыбаясь, как звонящий в милицию непьющий Антон Семенович Шпак. И назавтра остаюсь смотреть в городе Россия — Уэльс…
Понимаешь, Ната, какая штука… Только женщина может услышать в искреннем, надрывном посыле “я люблю тебя больше, чем футбол” иронию или, того хуже, издевку. А ведь это мегакомплимент. Слова из разряда тех, что, быть может, говорятся всего пару раз в жизни. Я правда не дурачусь. Ну разве что раз в два года, по ходу “Европы” или “мира”, между футболом и любовью ставлю знак равенства…
Только женщина демонстративно, с намеком может включить песню Шнура, где девица в припеве мстительным рефреном горланит строку: “Прощай, п…бол, не скучай, смотри футбол”. И с победоносным видом (типа, ну что, уела я тебя?) наблюдать, как ты истерично отбросишь в сторону “Прессбол” с антуражными заметками из Франции Андрюхи Вашкевича и побежишь или вешаться, или за край обрыва. Не, ну если б там громыхало, к примеру, “прощай, п…бол, не скучай, смотри “Дом-2”, я бы, может, и побежал. А так “не скучай, смотри футбол” звучит скорее как призыв. Или, по крайней мере, как доброе пожелание. После которого так и хочется сказать: “Спасибо, родная. Будь осторожна за рулем. Буду поздно. Приготовь к ужину что-нибудь вкусненькое”…
Или вот еще концептуальная претензия: “Почему нельзя смотреть футбол дома?” В принципе можно. Но только если с батей. Понимаешь, Ната, какая штука… Футбол — это коллективное сознательное. Как говаривал мой сосед дядя Вова после любого финального свистка: “Куды пайшоў? А пагаварыць?” Без “пагаварыць” футбол теряет здоровенный кусище своей великой сущности. Телефон с его “ну, ты видел, как тебе?” — это суррогат. Как безалкогольное пиво или резиновая женщина. “Разгавор”, как пиво и барышня, должен быть “настаяшчым”. Живым. “Гаварыць” можно и нужно до матча, во время матча и всенепременно после матча. Интеллигентно спорить или рвать дорогую рубаху на груди у друга — как кому угодно. Но обязательно “гаварыць”. Как этим летом это делают болельщики в столичной фан-зоне, просторный бивак которой разбила “Алiварыя” в парке Победы. В случае чего доброжелательные охранники и стюарды разнимут. Но ты успеешь популярно втолковать людям с российским “триколором” на багровых щеках, почему не болеешь за Россию. И рассказать историю в тему. Я разве тебе не рассказывал, Ната?
Дело было 9 октября 1999 года в одном, не скажу каком, полку. Я заступил дежурным по роте. Почти со слезами на глазах — вечером по телеку давали решающую отборочную сечу за выход на “Европу”. Ту самую, легендарную, Россия — Украина, в “Лужниках”. Представляете, Россия — Украина! За время службы в армии я пропустил многое. Но не увидеть такое…
И вот в момент пикового отчаяния стоявшие в наряде сержанты включили сарафанное радио: в ленкомнате второй роты дежурный по части смотрит трансляцию и вроде как никого в шею не гонит…
В ленкомнату второй роты набились, казалось, все, кто находился в тот момент при исполнении обязанностей в расположении части. Картина маслом: полтора десятка русских (такова уж кадровая специфика полка) по национальности офицеров и прапорщиков. И столько же импульсивно сопереживающих россиянам сержантов, среди которых только затаившийся в уголке сержант Казюлин держал кулаки за близких сердцу и вкусу ведомых Шевченко украинцев. Когда на 75-й минуте забил Карпин — я искренне, как Миша Мархель в игре с “Памиром”, схватился за голову. Во всеобщей торжествующей вакханалии этого никто не заметил.
А потом были 88-я минута, штрафной от Шевы, знаменитый косяк от Филимонова, не менее знаменитое от Жолобова: “А-а… Боже мой…” И в гробовой тишине ленкомнаты второй роты моя умопомрачительная джига. Я никогда не предполагал в себе таких способностей танцора. В моем отвязанном пого мне ничего не мешало в солдатских кальсонах. Я был в танцах. Я был богом танцев. И что-то кричал про москалей…
Диалог с дежурившим по части майором был предельно коротким: “Сержант, ты из какой роты? Когда дембель? Через два месяца? Уйдешь в последнюю пайку”…
Сборная Украины на EURO»2000 так и не пробилась — продула в стыках плей-офф Словении. С EURO нынешнего украинцы и россияне вылетели на пару, как пробки из бутылок с теплым шампанским. Однако в фан-зоне от этого скучнее не стало. Ты истеришь, почему я не беру в фан-зону тебя? Понимаешь, Ната, какая штука… Женщины в фан-зоне бесят. Они обсуждают прически футболистов и цвета и фасон формы команд. Они заворачиваются в итальянские, немецкие, английские флаги, как будто являются уроженками или подданными Италии, Германии, Англии. Они после бокала пива противно визжат. В конце концов, на них поневоле пялишься, и это отвлекает от экрана…
Сегодня мы идем с тобой в фан-зону. На Испанию. Ты ведь не будешь меня бесить? Можешь даже завернуться в испанский флаг. Только одно условие: сегодня между футболом и любовью я поставлю знак равенства…