Давид Улльстрем. С Мильчаковым общаемся по-шведски

Вообще же уроженец Йенчепинга начинал карьеру в тамошнем клубе “ХВ-71”, а затем перебрался за океан, где провел 49 матчей в составе “Нью-Йорк Айлендерс”. Обо всем этом Улльстрем рассказал в интервью корреспонденту “ПБ”.

— Как проходят первые дни на новом месте?
— Пока превыше всех ожиданий. Мне нравится все: клуб, новые партнеры, город. Адаптация проходит очень гладко. Тренировки тяжелые, но качественные. Я провел в КХЛ уже три года, и мне есть с чем сравнивать. Здесь развитая инфраструктура, об игроках прекрасно заботятся.

— В одном интервью ты сказал, что сам предложил вариант с “Динамо” своему агенту…
— Да. Я же три года приезжал в Минск. Очень любил играть на “Минск-Арене”, здесь отличная зрительская поддержка. А в “Сибири” оставаться точно не собирался. Хотя там болельщики тоже хороши, привык к ним.

— Уже запомнил всех новых одноклубников?
— Не совсем. Слышу, как кого зовут, но уже через час могу забыть. Нужно больше времени. Но лица все знаю, как и игровые позиции каждого. Против большинства ребят выходил на лед раньше. А с Ковыршиным даже выступал за “Северсталь”. Но, кроме Евгения, лично ни с кем знаком не был. Что это за люди — пока судить тяжело. В любом случае проблем в общении нет, ведь практически все в команде знают английский.

— В предыдущих клубах КХЛ было не так?
— Там “инглиш” в ходу гораздо меньше. Я немного знаю русский, но здесь им почти не пользуюсь — можно обойтись английским. А вообще забавно, насколько тесен хоккейный мир. Со многими динамовцами у нас, оказывается, есть общие друзья, кто-то с кем-то играл вместе…

— О Крэйге Вудкрофте раньше что-то знал?
— Даже его фамилия ни о чем не говорила. Но перед подписанием контракта мы пару раз созвонились. Впечатление было приятным — мне захотелось поработать с серьезным и профессиональным тренером. Да, Крэйг именно такой. Он выкладывает все карты на стол и делает все, чтобы ты играл. Прямой человек.

— Раньше за “Динамо” выступали шведы. Знаешь, кто именно?
— Имеешь в виду Петрашека? Он мой земляк, тоже из Йенчепинга. Знаю Давида очень хорошо. Сейчас мой тезка уже закончил карьеру и открыл чудесный ресторан. Мы регулярно видимся. Спрашивал его о Минске, как и Теему Лайне. У финна жена тоже из Йенчепинга, и он сейчас выступает за “ХВ-71”.

— С Дмитрием Мильчаковым общаешься по-шведски?
— Ха, этот парень меня здорово удивил. Слышал, как Дмитрий говорил по-русски с ребятами. Я с ним немного пообщался по-английски, а через минуту он вновь подошел и свободно, безупречно заговорил по-шведски. Мильчаков владеет языком, как настоящий швед, у него северный акцент. Он застал меня врасплох.

— А ты сколько слов знаешь по-русски?
— Их уже слишком много, чтобы сосчитать. Хотя мне до сих пор сложно связать их в предложения. Определенный словарный запас есть, с помощью жестов могу объясниться. Однако полноценную беседу не проведу. Когда россияне или белорусы общаются друг с другом, понимаю отдельные слова, часто улавливаю общий смысл сказанного. В прошлом сезоне наш тренер в “Сибири” мало говорил по-английски. Но когда он рассуждал на хоккейные темы, я более или менее понимал. “Шайба”, “нападающий”, “защитник”… А вот интервью на русском точно не дам. Даже не пробовал.

— Что делаешь в Минске в свободное время?
— Отдыхаю… Ищу квартиру, рассматриваю варианты. Пока мало видел город, не гулял по нему — в основном ездил на машине. Своей пока не обзавелся, подвозили одноклубники.

— Роб Кликнхаммер рассказал, что в первый же день в Минске его узнавали и просили сфотографироваться.
— Серьезно? Ко мне пока никто не подходил. Но Роб прибыл сюда на два дня раньше!

— Помнишь свой первый приезд в наш город?
— Хм… Пожалуй, нет. А вот визит в прошлом сезоне остался в памяти. Мы всегда останавливались в одном отеле, неподалеку от арены. Так удобно: в других городах едешь с гостиницы на арену на автобусе, а здесь можно прогуляться пешком.

— Прошлый сезон стал лучшим в твоей карьере?
— Наверное. Хотя я думаю, что мой потенциал гораздо выше. Адаптироваться в КХЛ было непросто, и это огорчало. До “Сибири” порой казалось, что мне не дают шанса. Лишь в Новосибирске наконец получил возможность играть так, как умею. Стал набирать больше очков, вышел на видную роль. Почувствовал, что могу быть лидером звена.

— Почему же ушел?
— Разные причины. Новосибирск расположен далековато от Швеции. Минск, понятное дело, гораздо ближе. Родным и друзьям сюда приезжать легче. Мне нравилось и на прежнем месте — симпатичный город, хорошая команда. Но ощутил, что надо что-то менять.

— “Сибирь” возглавляет Андрей Скабелка. Знаешь, что он белорус?
— Конечно. Отличный тренер, мне очень нравилась его строгая система. Настоящий профессионал, четко дававший понять, какой игры он ждет от команды. В этом плане он не ведает сомнений и колебаний. Что ж, результаты “Сибири” говорят сами за себя.

— В КХЛ ты еще поиграл за “Локомотив”, “Лев” и “Северсталь”. Где чувствовал себя лучше всего?
— В Праге. В “Локо” получилось странно: сказали, что буду много играть, а в первом матче с “Югрой” провел на льду всего семь минут. Меня это сбило с толку. Да и потом болтался между звеньями. Ни разу не играл в одной тройке два матча подряд. Так что трейду в “Лев” обрадовался. Там подобралась хорошая команда, которая чуть не выиграла Кубок Гагарина. Хотя классных игроков было много, и порой применялась ротация… А Череповец… Не знаю, мне там не понравилось.

— Этот город называют самым некрасивым в КХЛ.
— Не то что все плохо, но оставаться там надолго желания не было. В клубе ко мне относились прекрасно, ничего не скажу. Однако город небольшой, одному там скучно. Я был недоволен, и это сказывалось на игре. Мне надо находиться в позитивном настроении, чтобы демонстрировать хороший хоккей.

— В “Локомотив” ты приехал через два года после страшной авиакатастрофы…
— Да… Мы были в мемориальном комплексе на месте трагедии, возлагали цветы. В городе очень чтут память погибших. Среди них, кстати, был и мой знакомый — Стефан Лив. Мы играли вместе в “ХВ-71”. Его любил весь Йенчепинг. Помню день трагедии, будто это случилось вчера. Играл тогда за “Айлендерс”, мы вышли на тренировку, и с нами был Алексей Яшин, который живет на Лонг-Айленде. Его лицо вдруг побелело… или посинело. Все узнали, что случилось, и были в шоке.

— Ты приехал в КХЛ три года назад и за это время сменил уже пять клубов…
— Так уж вышло. В “Локо” и “Северстали” не пошло — пришлось искать новые варианты. А в Праге нравилось, но команда прекратила существование. В Минске хотел бы задержаться подольше. Пока жалоб ровно ноль.

— Ты с детства болел за “ХВ-71”?
— А как же. Играл за эту команду до двадцати лет. У нас тогда подобралось хорошее поколение. Родной город, первый клуб — ему всегда есть место в моем сердце. Внимательно слежу за его выступлениями.

— Вернуться туда не хотел?
— В этом году ко мне проявляли интерес. Но я сразу же дал понять, что планирую еще поиграть в КХЛ.

— Веришь, что Континентальная лига пополнится командой из Швеции?
— Посмотрим. Я имею обо всем этом ровно столько же понятия, сколько и все остальные. Слышал о “Краунс”, или как он там называется. По-моему, проект подвис в воздухе. Никто не знает, что из него выйдет.

— Ты провел несколько лет за океаном. Каким запомнилось то время?
— Три замечательных, счастливых года. Поначалу играл немного — впрочем, как и предполагал, что в основном буду выступать в АХЛ, набираться опыта. Был вполне доволен. А затем стал чаще выходить на лед в составе “Айлендерс”. Правда, третий сезон немного разочаровал — объявили локаут, и я опять отправился в “фарм”. То был последний год моего контракта. Но в целом провел в Америке хорошее время.

— Адаптироваться к тамошнему жизненному укладу шведу сложно?
— Мне — нет. Разве что потребовалось около месяца, чтобы привыкнуть к языку. Знал английский и раньше, но с непривычки слова не всегда складывались в предложения. Но когда все вокруг говорят на “инглише”, это начинает происходить автоматически.

— Нью-Йорк тебе по душе?
— Друзья думали, что я жил на Манхэттене среди небоскребов. Однако на самом деле бывал там нечасто. Играя в АХЛ, поселился в полутора часах езды от центра Нью-Йорка. “Айлендерс” базируются ближе, но тоже не на Манхэттене, а на Лонг-Айленде. Впрочем, мне в любом случае понравилось.

— Привыкнуть к России сложнее?
— В хоккейном плане, как ни странно, да. На родине-то я всю жизнь играл на больших площадках, но после Америки в первом КХЛовском сезоне пытался демонстрировать заокеанскую манеру, и это не работало. А вот за пределами льда в России было легко. В “Локомотиве” здорово помогал Стаффан Кронвалль, который почти идеально говорит по-русски. Наверное, из играющих в лиге шведов он единственный, кто хорошо выучил язык. Чехи, словаки — другое дело, им проще.

— Известный сайт Eliteprospects утверждает, что Давиду Улльстрему порой не хватает стабильности…
— Наверное, они это написали, когда мне было лет 18. Да, каждому из нас есть над чем работать, однако в “Сибири” я был вполне стабилен.

— Ты холост?
— Да, но девушка есть. Окончила университет и собирается жить со мной в Минске, а заодно дистанционно получить диплом магистра.

— У тебя есть хобби?
— Гольф. В Швеции он очень популярен. На каникулах утром тренируюсь, затем обедаю и иду играть. Насколько я знаю, поле для гольфа есть и в Минске, но сейчас оно закрыто. Это одна из деталей, которую я искал в “гугле”, прежде чем отправиться в Беларусь. Хотя в ходе сезона нагрузка обычно велика и времени для увлечений остается мало. Тренируешься, ешь и спишь…