Euro-2016. С места события. “Марсельеза” на вувузелах

“Морзянку” подхватывают одна за одной машины, проезжающие мимо старого порта, и вот уже от сигнала торговки гудит весь порт.
“Франс — Альмань!” — объясняет она очереди, тряся флагами. Очередь старается не обращать на нее внимания, но она дает еще сигнал, и он по самому беспроволочному из всех телеграфов уходит в Марсель.
Мама держит сына за руку, он смотрит на торговку с интересом. Та улавливает желания ребенка. Подходит к нему, дает ему свою вувузелу и говорит: “На, попробуй. Дунь посильнее”.
Мальчик дает гудок и поднимает на маму жалобные глаза. Ему уже понятно: дудка нужна. Дудка просто необходима. Он вряд ли сможет без нее нормально дожить до вечера. “Мама, ну давай купим! Ну давай!” — “Ну и зачем она тебе? Будешь гудеть потом всю дорогу? Нет!” — “Мама, ну мама…”
Торговка внимательно смотрит на несчастную маму и объяснительным тоном говорит: “Франс — Альмань. Сегодня”. Без дудки это уже будет не совсем тот матч. Каким бы ты ни был болельщиком французов, не подготовить в такой день звуковое сопровождение просто невозможно.
“Ох, ну ладно. Сколько?” — сдается бедная мама. Деньги переходят в руки торговки, духовой инструмент — в трепещущие ладоши мальчика. Он начинает гудеть каждую минуту, и очередь раздосадованно вздыхает. В ней в большинстве своем немцы.
Торговка отходит с видом миссионера, втолковавшего священное писание очередному дикарю. Теплоход “Эдмон Дантес” дает гудок, медленно отчаливает от пристани и берет курс на остров Иф под нескончаемую какофонию вувузелы. На корабле — почти одни немцы, и на Иф они не сойдут. Они поплывут дальше, на архипелаг Фриуль, где есть рестораны, где можно спокойно сесть и съесть, отдохнуть без ветра и хождений винтами по узким башенным лестницам. Кто такой Эдмон Дантес — им не понять. Они не сдавали макулатуру в СССР, чтобы получить право приобрести “Графа Монте-Кристо”. И уж тем более не понимают они, почему ради покупки книги нужно делать еще и какой-то подвиг по заготовке вторсырья.
“Ту, ту, ту-ту-ту”, — летит над замком Иф, звук отражается от стен камеры Мирабо и перелетает дальше. На мальчика недовольно смотрит экскурсовод, терпеливо пересказывающая историю мести Эдмона Дантеса от великого Дюма. Первый настоящий бестселлер в мировой литературе.
Популярность романа была настолько народной, что в следующий визит Дюма на Иф консьерж в деталях пересказал ему его собственное произведение как быль, не забыв ни аббата Фариа, ни всех виновных в злоключениях Дантеса. Народ не мог не полюбить этого смелого персонажа. В замке сидели в основном политические, арестованные по наветам, часто без суда и следствия. Из этой тюрьмы, кстати, так никто и не смог сбежать и выжить: скалы, море, сильное течение — нужно было чудо для успешного финиша в безопасном месте.
“Ту, ту, ту-ту-ту!” — отвечает вувузела. Это уже другая. Это с большой земли прибыл новый катер и привез новых мам с детьми. Торговка хорошо знает свое дело: “Франс — Альмань” — это клондайк. Это футбол такого масштаба, что его невозможно проигнорировать. Даже самые вменяемые с виду люди, отцы семейств, убеленные сединами, прилично одетые в фирменные майки, не могут устоять перед искушением взять эту недорогую радость и дать гудок на все побережье.
“Ту-ту, ту-ту-ту!” — перебивают гудки другую историю, про первого в Европе живого носорога. Он тоже был на острове Иф, направленный в качестве подарка португальским королем Папе Римскому. Корабль встал здесь на небольшую починку. И король Франции, находившийся неподалеку, поехал посмотреть на диковину.
Жаль, что до Папы носорог так и не доплыл живым. Дальше по курсу корабль все-таки затонул. Носорог тоже. Его тушу вынесло на берег, из нее изготовили чучело и все-таки подарили понтифику. А Дюрер даже сделал гравюру героического животного. Правда, как и все остальные, в глаза он его никогда не видал, и гравировал по описанию, присланному из Марселя. В итоге получилось что-то среднее между покемонами Бульбазавром и Сквиртлом. “Ту-ту, ту-ту-ту-у-у-у!” — это уже не сказать что маленький мальчик в майке Рафаэля Варана. Пора возвращаться на континент. Солнце садится над Средиземным морем. Значит, скоро матч.
Французы, отправляющиеся болеть за Францию, это совершенно особый сорт французов. Тот самый, которых свобода Делакруа вела на баррикады. Они клянут эту страну, они ругают опаздывающие поезда и новый трудовой кодекс, иммигрантов и президентов, возмущаются дороговизной жизни и необходимостью терпеть ливийские бомбежки.
Но когда приходит время вставать под флаг, который вроде бы все это олицетворяет хотя бы ради футбола, они готовы идти за ним на любую баррикаду. На вокзале “Сен-Шарль” в Марселе стоит автомат для продажи всяких шоколадных батончиков и чипсов, который на предполуфинальное время зарядили товарами первой необходимости для болельщиков. Надувные палки, чтобы стучать друг о друга, набор для мгновенного макияжа из трех цветов, дуделки, брелоки, пачки наклеек “Panini”. И даже французский флаг. Знамя 50 на 80 сантиметров всего за два евро.
На следующее утро флаги в этих автоматах исчезли начисто. Все остальное еще можно было купить. Но “триколоры” ушли в народ, а с народом — на “Велодром”.
Мне кажется, лионцы здорово обиделись на Французскую федерацию футбола за то, что им изначально расписали “не тот” полуфинал. При выходе с первого места в группе хозяева турнира никак не могли сделать последний шаг в решающий матч нигде, кроме Марселя. Но с этим городом шутки плохи. Если бы случилось по-другому, могли начаться беспорядки.
“Ту-ту, ту-ту-ту-у-у!” — это уже станция метро “Рон-Пуан-Дю- Прадо”, разрисованная героями марсельского “Олимпика” времен Базиля Боли, Алена Бокшича и Бернара Тапи. Немцы пытаются завести песню про то, что они чемпионы мира, поддувая в свои горны. Но они просто сметены стеной звука от французов. Они начинают петь свой гимн с такой силой, что, кажется, даже эскалатор идет вверх, к свету, быстрее.
Ведь поют все: и те, кто идет на футбол, и те, кто идет на пляж (он в получасе примерно от “Велодрома”), и те, кто идет в фан-зону (она на пляже). Женщины и дети подхватывают, и эскалатор выносит всех на верх под “К оружью, граждане! Вперед, плечо с плечом! Идем, идем! Пусть кровь нечистая бежит ручьем!”
Карнавал, устроенный немцами и французами вокруг “Велодрома”, даст фору любому бразильскому. Любые костюмы, любые куры на головах, любые кожаные штаны, любые шляпы, любые исторические костюмы, любые майки, любой макияж.
Человека в костюме супергероя — что-то типа Капитана Франции по аналогии с Капитаном Америкой — отвели в сторону полицейские. Слишком сложный костюм подлежит обнюхиванию собакой на предмет контрабанды. Собака вдумчиво внюхивается в супергероя и дает добро.
Добра нет только на дудки: регламентом УЕФА вувузелы запрещены. Поэтому ты можешь дудеть где угодно, даже в настоящей камере выдуманного Дантеса. Но на “Велодроме” дудеть нельзя — можно только петь.
Немцы тоже поют. Еще не так давно в Бордо они полностью властвовали над итальянцами и атмосферой. Их было больше на арене, они пели громче. Но в Марселе у них в этом плане шансов не было. Когда начинают петь французы, с ними не справится никто. На поле может пойти по-разному, но на трибунах они будут совершенно непобедимы. Особенно если команда выигрывает. Особенно если у немцев. Особенно если в полуфинале домашнего EURO.
После финального свистка с трибун сходит такая лавина радости, что плясать начинают охранники и полиция. Комментаторы выпрыгивают из своих мест, встают на стулья и кричат в микрофон со скоростью десять слов в секунду.
Потом всю эту радость начинают вливать в горлышко метро, и она растекается по всему городу. Не пытайтесь пораньше лечь спать. Вам не даст “морзянка” из автомобильных гудков и вувузел. И “Марсельезы” — “Aux armes, citoyens! Formez vos bataillons! Marchons, marchons! Qu»un sang impur abreuve nos sillons!”.