Георгий Кондратьев. Часть вторая. Выпавший из гнезда

Позиции не были сданы окончательно: предстоял матч в гостях с возглавлявшим таблицу “Днепром”, который опережал динамовцев на два очка при игре в запасе. В первом круге команда Владимира Емеца увезла из Минска неправильные очки. При большом преимуществе Валерий Мельников срезал мяч в собственные ворота, Гуринович сравнял, и “Динамо” пошло на дожатие. Но незадолго до конца “Днепр” встрепенулся и поставил в сюжете точку.
Взять реванш хотели и футболисты, получившие шанс доказать, что они, не Старшой, были главными двигателями успеха, и оставленный “на хозяйстве” Вениамин Арзамасцев, сразу брошенный под танк “золотого” матча. Минчане смотрелись и по делу выигрывали, но два выстрела Литовченко на 74-й и 76-й минутах обнулили все их старания и вывели гостей из чемпионской гонки. Завоеванная в итоге бронза утешения не принесла.
Следующий, восемьдесят четвертый, опустил минчан еще на две строки, но стал удачным в бомбардирской карьере Георгия Кондратьева. В отсутствие пропускавшего сезон Игоря Гуриновича 24-летний форвард примерил роль лидера атаки. В системе подготовки изменений не произошло. Арзамасцев ввел правило после игр увозить команду на базу и только на следующий день распускать по домам, что, возможно, было не лишним с учетом послематчевых поводов для посещения “бермудского треугольника”. Только ветер забором не остановишь. Нет, не режим, остававшийся ахиллесовой пятой многих персонажей, взметнул акции Кондратьева — скорее он просто вошел в силу.
Жора был природный атлет: резкий, выносливый, прыгучий, в скоростно- силовой не уступал людям Лобановского, регулярно им забивая в Киеве — в 82, 83, 84, 86-м.
В тот год молотил нужные, решающие голы, и если бы не повреждение во встрече со “Спартаком”, выбившее два летних месяца, личный снайперский счет намного превысил бы дюжину. За двадцать лет в футболе бог уберег от серьезных переломов, а неприятные мышечные травмы словно оставил для преодоления. Боль досаждала до конца года, но он забивал на одной ноге и намного опередил партнеров в результативности.
Да конкурентов и не осталось: сошел Василевский, тяжело восстанавливался после перелома Гурик, не было Прокопа. Отчисление любимца масс летом восемьдесят третьего в команде сочли очередным, а оно оказалось окончательным: после Малофеева с падающей звездой возиться не стали.
Новые позиции отца успеха открыли минчанам дорогу в олимпийскую сборную. Дебют же Кондратьева пришелся сразу на национальную. У принявшего команду от Лобановского Малофеева был трудный период: после незачетных товарищеских побед над англичанами на “Уэмбли” и дома над мексиканцами сборная плохо стартовала в отборочном турнире, уступив в Дублине ирландцам, а в первом матче Кондратьева едва унесла ноги в Осло. Потом не удержала победу в Швейцарии, пропустив на последней минуте, и хотя следом разнесла ее дома 4:0 (по два гола — Протасов и Кондратьев), была вскоре нокаутирована датчанами в Копенгагене — 2:4. К осени восемьдесят пятого советская команда повисла над пропастью: для завоевания путевки в Мексику надо было выигрывать все три финишных матча.
В той ситуации Малофеев, опиравшийся поначалу на минчан (Алейникова, Боровского, Зыгмантовича, Гоцманова, Кондратьева) и молодые таланты, под давлением общественности вернул в команду прежних авторитетов — Александра Чивадзе и Олега Блохина.
По Чивадзе вопрос напрашивался: Эдуард Васильевич год провел в поисках заднего защитника. Планировавшийся на позицию Боровский перенес осложнение после гриппа и полгода маялся гайморитом, форма была не для сборной. Наставник примерял Вишневского, Позднякова, ставил чистильщиком Бубнова — все не то. С Блохиным было не так однозначно: брать звездного ветерана с таким характером, что заводить вместо будильника часовую мину.
Свою роль на поле они, конечно, сыграли: одержав три победы, советская сборная попала в Мексику. Решающий матч с норвежцами, красным мячом под снежок, сохранил команде второе место в отборочной группе. В финальный турнир вывел отчасти курьезный гол Кондратьева: защитники могли вынести ползший в ворота мяч, но помешали друг другу.
Ав мексиканский год пошли дела подковерные. Были проиграны все спарринги — Испании, Мексике, Англии, Румынии. В Тимишоаре Чивадзе запорол пенальти — катнул по центру ворот курам на смех.
Минчан в составе с каждым матчем все убавлялось, а добавлялось киевлян. Снимок на базе в Новогорске и в отсутствие главных фигурантов красноречиво отражает, кто чувствовал себя в доме хозяином.
За две недели до вылета в Мексику на последний прикидочный матч в Лужниках со сборной Финляндии Малофеев выставил восемь киевлян — триумфаторов Кубка кубков, Дасаева, Морозова и Чивадзе. Кондратьев, смотревший игру из-за ворот, кожей чувствовал: тренера “плавят”.
На другой день после бесцветной ничьей в Новогорск прибыли председатель Госкомспорта Грамов и начальник управления футбола Колосков. Собрали футболистов и задавали вопросы. Отвечали те, кому следовало, тот же Блохин: на поле не понимаем, как играть. Некиевляне молчали, было очевидно, куда все катится, а в Мексику всем хотелось.
Тренеров допросили отдельно. В итоге было объявлено, что Малофеев продолжать работу со сборной не хочет и команду принимает Валерий Лобановский. Через час-полтора Кондратьеву принесли билет до Минска.
Это был удар, и позор, и непонятно как возвращаться. Завернул к приятелю Вите Шишкину, ставшему в тот год москвичом в “Локомотиве”. Нарушили так, чтобы отпустило, но в “Динамо” вернулся с тяжелым сердцем.
Год Георгий, на удивление, не провалил, забил свои 13. Посчитался голом и с киевлянами по их возвращении из Мексики. Те сверкнули на ранней стадии, но спеклись, едва выйдя из группы. Кондратьев считал, что с Малофеевым команда продвинулась бы дальше 1/8 финала.
Но в восемьдесят восьмом, когда случилось возвращение Эдуарда Васильевича в минское “Динамо”, контакта с учителем у лидера атаки, и не только у него, не получилось. Игрокам золотых времен показалось, что это уже не тот Малофеев — и они сами тоже были не те. Старые притчи на них не действовали: шутка ли, пять лет минуло — тертые стали калачи, сами себе режиссеры. А тренер, в Москве не раз проданный, слезам теперь не веривший, стал настороженным и все проигранные поединки сканировал на предмет сдачи. Такая подозрительность была присуща Малофееву и раньше, но теперь это стало почти системой.
В конце сентября после поражения в Баку отлучил Янушевского, а через два тура — Кондратьева “за недостаточную самоотдачу в учебно-тренировочном процессе”. Фактические претензии были другими.
Нападающий мог на Библии поклясться, просто такой дурной год: один гол за сезон, мяч не шел в ворота. Осенью после очередного “сухого” матча провели собрание, на котором объявили об отчислении.
Не дожидаясь, пока Жора войдет в штопор, жена позвонила семейному другу Ивану Жекю, защищавшему ворота “Черноморца”. Через два тура одесситы играли в Минске — встретились, поговорили и взяли с форварда слово, что до предсезонки не будет искать ничего другого.
С восемьдесят девятого Кондратьев стал выступать за “Черноморец”. Солнце, море, рыбка таранька — здесь бомбардира прорвало, забил 13, а команда поднялась с тринадцатого места на шестое, завоевав “Кубок прогресса” и путевку в турнир УЕФА.
В Одессе получил печальную весть о гибели Александра Прокопенко. В первый год после Сашиного отчисления Жора продолжал по инерции верить, что Прокоп снова вернется и будет играть вечно, но, к сожалению, у всего есть начало и конец.
Георгий встречал пару раз бывшего партнера и видел, что Саша идет ко дну. Обратного хода не было. Но случившееся стало шоком: красавец Прокоп, мотор той команды и фантастический импровизатор, ушел туда, откуда не возвращаются.
Во втором своем одесском сезоне Кондратьев забил семь в чемпионате и один “Русенборгу” в Кубке УЕФА. Но вскрылась другая сторона. “Я непосредственно столкнулся с “договорняками”… только за один сезон там было порядка восьми игр, в которых не хотелось выходить на поле…”
На третий год он не остался, принял предложение главного тренера “Локомотива” Валерия Филатова, обещавшего устроить зарубежный контракт. Годик там, годик в аренде в Австрии. Вернулся в Беларусь, согласившись помочь возглавившему молодечненский “Металлург” Сергею Боровскому. Тренировались на метательном поле, на разных пятачках, ездили в райцентр на электричке… Но в первой игре суверенного чемпионата сотворили сенсацию — сыграли в Минске 0:0 с “Динамо”.
Наезды в Беларусь перемежались с низшими лигами загранки, Шепетовкой, мини-футболом — печальная картина растянувшегося на годы прощания. Наконец, в 38 лет — должность играющего тренера в “Славии”, открывшая новую главу в биографии Георгия Петровича.
Главу, где тоже хватает перипетий, но эта история еще не для писания. Жизнь продолжается.