Футбольная фамилия. В детстве старался вести себя и одеваться, как отецСын Олега Кононова работает детским тренером в БАТЭ

О себе и об отце 28-летний Илья Олегович и поведал “ПБ”.

Выбитый зуб

— Наверное, у меня действительно не было другого пути, кроме как пойти по стопам отца. С одной лишь оговоркой: в детстве перезанимался многими видами спорта — от бокса до фехтования. К футболу пришел к девяти годам. Не хотел записываться в секцию, потому что и так постоянно играл во дворе. К тому же каждое лето ездил к родителям отца в Курск. Дедушка — очень спортивный человек: постоянно возил меня с братьями на луг играть в футбол. Плюс футболистом был отец. Он никогда не настаивал, чтобы я также играл. Но, глядя на него, не мог не полюбить этот вид спорта. Так и попал в школу “Химволокно” в Могилеве. Позже перешел в СДЮШОР-7.
В Могилеве мы жили с матерью. Отец менял команды, плюс непрерывные сборы, игры… Так что либо мы к нему ездили, либо он к нам. Постоянно находиться вместе оказалось непросто, ведь раньше не было тех же стиральных машин. Требовалась помощь бабушек. Знаю по себе, поскольку сейчас у меня у самого маленький ребенок. Всегда ждал приезда отца. Проводили много времени вместе. Брали мяч, выходили играть. Просил его пожонглировать, что-то показать.
И я к нему тоже приезжал в гости. Отец брал на тренировки. Один раз, по-моему, в Новополоцке, я даже поучаствовал в серии пенальти, в которой благополучно не реализовал свою попытку. Мне тогда было лет шесть.
Однажды с отцом летели куда-то на самолете. И как раз у меня вылез первый зуб. Папа отпустил погулять по салону. И спустя несколько минут я этого зуба лишился. Самолет качнулся, и он вылетел. Отец вообще часто ездил за границу. Привозил подарки, которых в СССР тогда не было. К примеру, машинка на радиоуправлении — роскошь по тем временам.
“Воспитывать” меня ему не приходилось. Уже тогда отец был сильным психологом. Никогда не повышал на меня голос. Но мог сказать так, что я сразу понимал: он недоволен. Папа умеет правильно подбирать слова.

Школа Юревича

В 14 лет уехал к Анатолию Ивановичу Юревичу в СКВИЧ. Отец тогда был его помощником. Но при мне он поработал только полгода, после чего отправился в Запорожье. Папа тренировал ребят 1987 года рождения. А я — 1988-го. Когда подключали к старшим, занимался у отца. Поначалу те отнеслись слегка настороженно из-за того, что я сын одного из тренеров. Но потом, когда раззнакомились, проблем уже не возникало. До сих пор дружу со многими.
Хотя вообще у меня были другие тренеры — Гольмак, Мытник… За 87-й год играл Драгун. Уже тогда выделялся даже на фоне старших ребят. Из моих партнеров также можно вспомнить Волкова, Кухаренка… Еще Кривца, правда, он 86-го года. Кстати, жили с ним в одном блоке в общежитии на Семашко. Это был мой первый опыт жизни без родителей. Когда приехал в Минск, не умел даже чистить картошку. То ли дело сейчас.
Иногда тренировки у нас проводил сам Юревич. В плане “физики” они, конечно, были тяжелыми. Анатолий Иванович — очень сильная личность и отличный специалист. Даже на “Хрустальном мяче” у нас были продолжительные разборы игр. На одном из них он назвал меня десантником, которого сбросили на поле и который не знает, что делать. В Минске играл до 17 лет. Так получилось, что отбегал первый круг за СДЮШОР “Динамо” на “Хрустальный мяч”. А потом отправился в дубль “Днепра”.

Семейный совет

В Могилеве начиналось все хорошо. Поработал с Валерием Ивановичем Стрельцовым. Никаких проблем. На “Хрустальном мяче” исполнял опорника, в дубле переквалифицировался в защитника. В СКВИЧе мы уже играли четыре в линию, а в “Днепре” действовали еще с либеро. Я был как раз им и не особо понимал эту устаревшую схему.
Однажды папа приехал на мой матч. Играли на “Хрустальный мяч” с “Гомелем”. Закончили 3:3. По дороге домой заскочили в популярный клуб “Метро”. Это был первый случай, когда сходил с отцом в подобное заведение. Как раз давали “дискотеку 80-х”. Посидели, послушали музыку, хорошо провели время…
Еще история: во время летней паузы между кругами мы с ребятами из “Днепра” поехали отдыхать в Коблево на Украину. Отпуск подходил к концу, и в последний день ко мне заглянул отец. В то время он работал в “Шерифе” и находился недалеко от нас. Мы с ребятами должны были выехать в Одессу, а оттуда прямым поездом домой. Денег, как водится, после отдыха не было, растущим молодым организмам очень хотелось есть — нашу большую компанию отец запросто накормил в кафешке. А потом в Одессе провел нам незабываемую экскурсию по Дерибасовской! Ребятам очень понравилось, и я был страшно горд, что это именно мой отец.
По ряду причин пойти дальше в футболе не получилось. Но претензии могу предъявлять только себе. Мучили травмы. Болела спина, потом начало опухать колено. Кстати, на нем до сих пор вылезает шишка, если поиграю на синтетике. Сейчас, уже с точки зрения тренера, вижу, что мне не хватало скорости, чтобы стать на ступеньку выше.
На семейном совете было решено: или играть на хорошем уровне, или вообще не играть. Посыл был от отца, и я с ним согласился. Выступать в первой-второй лигах не видел смысла. И в дубле оставаться надолго не хотелось. Расстроился, конечно. Когда говорят, что футболист спокойно воспринимает окончание карьеры в 18 лет, это неправда. Зачем тогда занимался? Но сейчас, спустя время, я рад, что получил образование, что есть работа, которая приносит удовольствие. Ведь из футбола в обычную жизнь переходить нелегко.

Мои университеты

Еще будучи в “Днепре”, учился в Горецкой сельскохозяйственной академии. А по окончании выступлений поступил в Государственный университет управления в Москве по специальности “менеджмент в игровых видах спорта”. Вуз этот нашел я. Понравилось, что там преподавали специалисты. Начиная от Чистякова, заканчивая Аленичевым.
В Москве провел год — ровно столько длились курсы. Защитил диплом по теме “Бизнес-составляющая спорта высших достижений”. Но по этому направлению работать не пошел. Если честно, в Москве на то время мне было не совсем комфортно. К тому же нужно было доучиваться в Горках. В общем, не сложилось.
Приехал обратно в Могилев. Я ведь родился в Беларуси, и гражданство у меня белорусское. Хотя по отцу есть и российские корни. Так вот — вернулся, пошел работать. Сменил немало мест. Одно время трудился на вагоностроительном заводе. Собирал вагоны. Работа довольно тяжелая. Особенно на первых порах, без особого опыта. Хотя, еще играя в СКВИЧе, окончил железнодорожный колледж. Коллектив был разношерстный. Кто- то приходил трезвый, кто-то не очень. Сначала это было диковато. А потом привык. Главное — не втянуться. Хороший жизненный опыт. Понял, что всегда надо ценить то, что имеешь.
Окончив Горецкую академию, сразу же поступил в БГУФК на курсы повышения квалификации и переподготовки кадров. Специальность — тренер по футболу. Полтора года отучился заочно. Защитил диплом. Руководителем был Юрий Федорович Мохов.
Во время учебы съездил на стажировку в казахстанский “Кайрат”. Там пробыл около месяца. Директором академии был Патрик фон Лиувен. Раньше он работал на такой же должности в донецком “Шахтере”. До сих пор хорошо общаемся. Вот недавно он скинул мне очередную свою книгу, еще даже не изданную. И как менеджеру, и как тренеру в “Кайрате” было чему поучиться.

“Оранжевые шнурки”

Потом возник вариант с донецким “Шахтером”. Отчасти благодаря Патрику. Организация там, конечно, на отличном уровне. На базе есть все условия для тренировок детей. Все устраивало — и меня, и, как понимаю, руководство. Ребят много — есть из кого выбрать. Тренировал детей 2003 и 2005 годов рождения. Уточню: у академии “Шахтера” 12 филиалов. Я работал в Макеевке.
В то время существовал проект “Оранжевые шнурки”. Собирались волонтеры, которым выдавались спортивные костюмы. На общественных началах они тренировали детишек разных возрастов в коробках. А потом подходили к нам, тренерам, и говорили: вот есть хороший мальчик, давайте глянем.
Каждую субботу или воскресенье на просмотр привозили группу детей со всей области. В “Кайрате” то же самое было. Там делили поле на пять-шесть частей, и ребята играли три на три. Лучшие оставались. Кстати, системы подготовки детей в клубах-лидерах своих чемпионатов похожи. Они направлены на тотальный контроль мяча, быстрый переход из обороны в атаку и наоборот.
Работал с перспективой перебраться в главную академию “Шахтера”. Все к тому шло. Но пришлось уехать из-за нестабильной политической ситуации. Я ведь перевез в Донецк семью. Тянул до последнего, но видел, что становится только хуже. Жаль. В “Шахтере” пробыл недолго — четыре-пять месяцев.

Советы отца

Вернулся в Беларусь. Анатолий Анатольевич Капский сделал предложение, за что ему большое спасибо. Получается, три года уже работаю. Зарплата? У детского тренера в БАТЭ она вполне достойная. Если кто-то хочет больше денег — нужно им соответствовать.
Сначала помогал Александру Васильевичу Баранову с парнями 1996-1997 годов рождения. Сейчас они уже в дубле. В одной из старших групп я и теперь помогаю. А пару лет назад набрал 2008 год. Ходил по школам, давал объявления. Занимается даже один талантливый мальчик 2010 года. Многие думают, что школа базируется в Борисове. Удивляются, что мы тренируем в Минске.
Опыта работы с такими малышами у меня не было. Расту вместе с ними. Дети абсолютно разные. Есть неуправляемые — буря в стакане, есть послушные. Кто-то уже отличается футбольным интеллектом. Непосед порой надо одергивать, объяснять. С теми, кто уж совсем невосприимчив к словам, приходится расставаться. Но, как правило, можно договориться. Иногда ребята дерутся. Но мы стараемся пресекать. Заставляем жать руки.
Недавно на полях федерации проходил международный турнир “Наше будущее”. Моя команда заняла второе место. Считаю, сейчас нужно работать над индивидуальными качествами детей. А во всех этих номинациях — “Лучший жонглер”, “Лучший дриблер”, “Лучший пенальтист” — выиграли наши футболисты. Школа БАТЭ прогрессирует.
Отца по пустякам стараюсь не беспокоить. Но если что-то действительно интересует в плане методики или сомневаюсь, правильно ли делаю, — обращаюсь за советом. К примеру, раньше я не давал детям “квадраты”. Думал, у них не получится. Но отец сказал: в “Барселоне” такие же маленькие дети уже играют. Тренеры и родители их чуть ли не за руку водят. Попробовал, тренировка-две — и дело пошло.

Фото с Широковым

Когда отец последний раз был в Минске, приходил ко мне на тренировку. Сам захотел посмотреть, как я работаю. Все понравилось, только сказал, что можно было вести себя чуть менее эмоционально. Есть у меня такая черта. Наверное, этим пошел в маму. Ребята активно фотографировались с отцом. Хотя старшие парни больше интересуются. Спрашивают у меня про новый стадион, про игроков — про Мамаева, Широкова, когда он еще выступал в “Краснодаре”.
Отпуска с отцом не совпадают. К примеру, я отдыхаю — он на сборах в Австрии. Поэтому часто видеться не получается. Встречаемся либо в Минске, либо в Москве, когда “Краснодар” там играет. Как-то после матча с “Динамо” отец познакомил с тем же Широковым, с Ари. Сделали фото, пару минут пообщались. Игры “Краснодара” стараюсь не пропускать. После них созваниваюсь с отцом, но не в тот же день.
Мне сложно об этом говорить, но, кажется, унаследовал от него два главных качества — порядочность и целеустремленность. Хотя хотелось бы, конечно, взять еще его спокойствие в отдельных ситуациях. Люди подмечают сходство между нами, например, в ведении разговора. Что касается внешности, то у нас очень похожи лбы и морщины на них.

Муж — Кононов!

Отец воспитал во мне независимость, и своего сына хочу вырастить так же. Кстати, папа внука очень любит. И тот его в ответ. Всегда ждет, смотрит по телевизору: “Дедушка Олег, дедушка Олег”. А недавно тот привез ему маленький комплект формы “Краснодара”. Так Никита ходит в ней, пытается что-то сделать с мячом. Посмотрим, может, получится футболист. Сейчас вот научился выговаривать фамилию Кононов (раньше произносил: “Я Комусь”). Сообщил дедушке, ему очень понравилось.
Как и для любого ребенка, отец для меня пример. В детстве старался вести себя так же, одеваться похожим образом. У него всегда был отличный вкус. Правда, с годами манера одеваться поменялась. Раньше отец предпочитал более спортивный стиль — джинсы, поло. Сейчас гардероб стал строже. Даже могу обратиться к нему за советом в плане одежды.
Кстати, с телеведущим Ильей Кононовым не знаком. Но нас часто путают. Когда он был на “Дом-2”, мне сыпались звонки: ты что, попал на шоу? Говорю: нет, это однофамилец. Или однажды супруга шла по торговому центру. А он как раз какую-то акцию проводил. Остановил ее, говорит: “Я Илья Кононов”. Жена отвечает: “Так у меня же муж Илья Кононов!”.