Любовь Черкашина: неудавшееся интервью

Все время моего ожидания Любы ЧЕРКАШИНОЙ возле легкоатлетического манежа, где перед отлетом в Рио располагается база “художниц”, атлеты упорно борются с дорожкой и самими собой. Вряд ли это олимпийцы, пробующие на себе будущие условия Игр — следует полагать, вторая или третья волна, но каково же сейчас тем, кому вскоре выходить на бразильские арены? Последние тренировки, последние усилия и сладостно щемящая душу неизвестность — неповторимое чувство, которое известно только тем, кто уже бывал на Олимпиадах.
Черкашина как раз из таких. Еще четыре года назад на ковре она вела в бой белорусскую сборную, а теперь ни больше ни меньше член техкома ФИЖ — влиятельнейшего органа в структуре мировой художественной гимнастики. Судья международной категории, да еще и тренер на ковре, отягощенный уймой общественных нагрузок. Я сегодня одна из них — Люба выглядит уставшей, но короткий перерыв между тренировками обещала оставить для “Прессбола”, который читает уже много лет.
“Хорошие у вас газета и сайт, но форум, конечно, это нечто…” Черкашина не была бы собой, если бы сразу не пошла в атаку. Она иронично смотрит на меня, будто я сам любовно взращиваю этот неумолимый комментаторский отряд, действительно большей частью не знающий ни жалости, ни сострадания. Но биться в такую жару за ребят, которые под кондишеном рецензируют очередной допинговый скандал, нет, увольте… А вот моя собеседница, кажется, рада вырваться из пусть и комфортного, с отменно работающей вентиляцией, но все же плена, в котором каждый день проводит по 8-10 часов: “Ну как же здорово пахнет свежескошенная трава! — Люба с восторгом набирает полные легкие воздуха и с удовольствием плюхается на скамейку: — Задавай свои вопросы”.

— Вижу, устала.
— Ничего, прорвемся!

— Тогда спрошу о банальном: когда было труднее — четыре года назад перед Лондоном или сейчас?
— Сложно сравнивать. Когда сам спортсмен, психологический пресс давит с троекратной силой: прекрасно понимаешь, что вероятность показать отменный или плохой результат примерно одинакова. Как бы хорошо ты ни был готов, всегда можно случайно оступиться или совершить ошибку — даже там, где ее никогда раньше не делал. Но это отчет о проделанной работе, по сути, за всю жизнь — и поэтому ты пытаешься мобилизоваться по полной программе и выжать из себя все что можешь, несмотря на травмы, боль и прочие проблемы. Момент истины.
Когда же находишься по ту сторону ковра, волнуешься так, словно сам на площадке. Но теперь переживаешь не только за себя, но и за всех девчонок — хочется их обезопасить, передать им свои силы. Хотя, конечно, эти импульсы чисто эмоциональные. Ведь бороться они будут сами и все будет зависеть от того, насколько качественно выполнят упражнения.

— В связи с этим очень кстати твоя должность члена техкома — органа, который осуществляет контроль над работой судей.
— На самом деле хорошо, конечно, когда в таких органах есть представители Беларуси. Это некая гарантия, что до каких-то жестких конфликтов мы не дойдем, так как все возникающие проблемы можно решать на месте, в рабочем порядке. Разумеется, все зависит от личностных и профессиональных качеств нашего делегата. Если он себя поставит так, что ему будет непозволительно нахамить или просто повысить голос, то к нему всегда будут прислушиваться. Если брать конкретно меня, то, думаю, своими действиями я только укрепляю авторитет белорусской школы художественной гимнастики.

— Что непросто, учитывая возраст других членов техкома — как правило, это уже такие взрослые солидные тетечки…
— Давай не будем вешать мне на шею лавровый венок. Как бы я ни хорохорилась и что-то не рассказывала в интервью, я тоже живой человек и тоже совершаю ошибки. Но при этом, слава богу, научилась делать из них выводы.

— Ты всегда была правдорубом и никогда не держала рот на замке.
— Вот это один из “косяков”, с которым, надеюсь, успешно борюсь. Я стала более дипломатичной. Да, в 21-22 года табу почти не было, но тогда я отвечала только за себя. Теперь же за целую страну. Когда знаешь, что одно неправильное слово может нанести ей урон или спровоцировать какое-то негативное отношение, сто раз подумаешь над правильной формулировкой. Я не говорю о том, чтобы изменить своим принципам или начать врать — никогда этого делать не буду. Просто и правду можно донести по-разному, не обидев при этом других людей.

— Удивительный все-таки вид спорта художественная гимнастика — тренируются все одинаково сурово, а на Олимпиадах побеждает исключительно российская сборная.
— Я уже устала повторять в десятках интервью, что у них очень большой резерв интересных и талантливых гимнасток. Это не говорит, конечно, что в других странах нет достойных конкуренток. Мне, например, нравится Саломе Пажава из Грузии. Девочка — вундеркинд. А что, плохо работают украинка Анна Ризатдинова или наша Мелитина? Да они шикарные! А Катя Галкина? Она невозможно талантлива и вытворяет такое, что можно только диву даваться и жалеть, что сама так не могла. У нее кошачья пластика, она очень здорово работает с предметом. Да и вообще неглупая девочка, которая знает себе цену.

— Но всем этим нероссийским вундеркиндам будет уготована участь биться, по сути, за бронзовую ступеньку пьедестала.
— Давай уйдем от конкретных мест. Понимаешь, люди приезжают на Олимпиаду за своей мечтой. А о ней не так уж сильно рассказывают даже самым близким. Мечту можно расплескать из-за собственной глупости. Ее надо хранить внутри себя. Каждый день приходить в зал и понимать, что ты, возможно, впишешь свое имя в историю олимпийского движения.
Я вижу это по глазам Мелиты и Кати и девочек из группового упражнения, они об этом думают. Хотя часто руки опускаются, хоть плачь. Но этот день проходит, и ты снова карабкаешься к своей мечте. Вот поэтому и не хочу говорить, что бороться все будут только за третье место.

— Татьяна Ненашева после “серебряной” Олимпиады в Лондоне сказала, что это были ее лучшие групповые в карьере. Нынешний состав обладает таким же потенциалом?
— Он просто другой. Девчонки, выступавшие в Лондоне, действительно уникальны — они дружны до сих пор. Мы встречаемся, общаемся, решаем какие-то вопросы и нам очень комфортно вместе. Татьяна Евгеньевна обладает удивительным даром строить команду и налаживать отношения между девчонками- подростками, убирая зависть и ревность и нацеливая команду на достижение максимального результата. Это невероятно сложно, но давай признаемся, что мы имеем дело с лучшим тренером мира.
А вообще от наших групповых в Рио можно ожидать чего угодно. У них были и неудачные выступления, но были и победы — на чемпионате Европы, на первых Европейских играх. Это важно — девочки понимают, что и в Рио они могут стать одними из лучших.

— Эта вероятность могла бы значительно увеличиться, если бы МОК принял решение исключить из числа участников Олимпиады всю российскую сборную.
— Никогда не приняла бы это решение как момент для наживы. Это вообще абсурд — порадоваться тому, что главного претендента убрали и теперь можно поиметь от этого дивиденды. А что делать с Мамун, Кудрявцевой, групповыми — это ведь живые люди. Попробуйте поставить себя на их место… Без них был бы совсем другой турнир, и, уверена, его не приняли бы ни сами девочки, ни зрители. Настоящий спортсмен будет радоваться победе только в честной борьбе, а если она условна, то на душе останется осадок на всю жизнь.

— Осадков сейчас немало, и в основном они касаются допинговых скандалов, которые обновляются едва ли не каждый день. Ты, конечно, подписала письмо в поддержку наших гребцов от имени звезд белорусского спорта.
— Безусловно. Я за наших ребят хотя бы потому, что я белоруска, а своих бросать нельзя. Тем более хорошо знаю этих ребят, видела их руки, натруженные спины. Знаю, какой это пахотный вид спорта, но у меня рука не поднимается позвонить тому же Богдановичу или Юрене и сказать им какие-то поддерживающие слова. У меня нет таких слов.
Ребятам просто сказали “до свидания” и все. У них попросту украли мечту. Ощущение, что и у меня тоже что-то отрезали заживо. А потом читаешь ваш прессболовский форум и видишь, сколько у нас мощных специалистов, юристов, которые хотели бы ознакомиться со всем пакетом документов. Выходит, не верят. А я вот верю нашим, не могут люди так искренне расстраиваться, не могут они врать. Или я совсем не разбираюсь в людях.
Вообще с этим допингом сейчас творится бог знает что. Один едет, другой с такими же анализами остается дома. Цирк на дроте.

— Но с допингом же надо как-то бороться. Как считаешь, стоит ли вскрывать пробы, взятые на минувших Олимпиадах?
— Ой, такой сложный вопрос… Столько копий сломано, столько версий, столько взглядов… Раньше, до всемирной уже информационной войны, было проще — вроде как истина одна. Сейчас, возможно, тоже, но докопаться до нее, не будучи, например, чиновником ВАДА, который знает всю кухню, совершенно невозможно. Надо принимать чьи-то слова на веру, а это уже сложно. Люди, как мне кажется, не могут быть объективными до конца, они всегда “войдут в положение” или учтут “изменившиеся обстоятельства”. Пресловутый человеческий фактор может опровергнуть только машина. Но мир закончится, если им начнут управлять роботы.

— Замкнутый круг?
— Пока да. Но давай будем оптимистами. И дипломатами.

— После всего произошедшего Саша Богданович сказал, что пойдет в депутаты.
— Могу пожелать ему успеха. Хороший парень. Нет ничего плохого, когда спортсмены после окончания карьеры строят новую. Как, например, Вадим Девятовский, который довольно уверенно идет вверх. Наверное, он с самого начала не все знал и ему помогали, а сейчас сам помогает большому количеству людей и, кроме того, блестяще организовывает работу федерации легкой атлетики. А я помню, как все начиналось. С детских домов, куда мы всегда с удовольствием приезжали с девчонками.

— Ты тоже девушка бойкая, яркая и заслуженная. Или при всех твоих многочисленных должностях депутатство будет уже лишним?
— Стараюсь делать максимальное количество полезностей — в самых разных сферах. Если могу позвонить одному человеку, чтобы он помог другому, то обязательно это сделаю. Если есть возможность поехать на спортивное или благотворительное мероприятие — буду там. Но во главе всегда стоит художественная гимнастика. Там я нужнее всего, это мое.
Это моя любовь на всю жизнь. Знаю, что приду в зал и проблемы, которые меня мучают, куда-то исчезнут. И я сама буду рада, если подниму настроение той же Кате Галкиной. Буду сидеть и молча радоваться, что она вновь работает на тренировке с полной отдачей.
Но я не боюсь публичности — ты правильно заметил. Не боюсь интервью, не боюсь этих ваших вопросиков с подковырками. Не нравится только, когда навязывают какое-то мнение. А ты устал, думаешь только о том, как добраться до кровати. Или просто не обладаешь полнотой информации о предмете разговора. Люди искренне удивляются, когда слышат слово “нет”. У них это как-то не рифмуется с Любой Черкашиной, которая всегда приветлива и всем улыбается.
Сейчас мне комфортно учиться жизни. В первую очередь у Ирины Юрьевны Лепарской. Это не пустой комплимент, только со временем начинаешь понимать, что это выдающаяся женщина со стальным характером. В ее жизни было много испытаний, но из каждого она выходила победительницей. И если какие-то моменты на работе тебя откровенно пугают, ты не можешь взять в толк, почему Ирина Юрьевна поступила именно так, то через неделю сама понимаешь, что это было единственно верное решение. Я многое беру у нее.

— У тебя тоже стальной характер?
— До этого далеко. У меня бывают определенные упаднические настроения, бывает и плохо, когда руки опускаются. Но мир устроен так, что в такие минуты всегда рядом найдется человек, который поддержит — для меня это супруг Виктор и сестра Валентина.
А вообще, если говорить глобально, то главное счастье в нашей жизни — это сама жизнь. Возможность радоваться ей, узнавать что-то новое, знакомиться с людьми, которых раньше не знала, дружить с теми, кого знаешь давно. Улыбаться этой жизни каждую минуту. Вот сейчас погода хорошая, здорово. Запах свежескошенной травы. Даю интервью газете, без которой трудно представить белорусский спорт. Это не дежурный комплимент, а правда. Ровно такая же, как и то, что интервью у нас не получилось.

— Это почему?
— Потому что я запаханная. Разговариваю с тобой, а сама в голове чужие повороты кручу. Думаю, как на второй тренировке исправить то, что недоделали на первой. Не годится так, надо обсуждать проблемы, которые затрагивают многих, чтобы человек после интервью задумался о чем-то, почерпнул полезную информацию, пересказал ее потом другу или жене.
А я сейчас думаю только о гимнастике. Но сам же все понимаешь — Олимпиада…