Борьба греко-римская. Мечта Джавида. Лезгин из рода долгожителей

И вечером понедельника по местному времени на одной из них бурно ликовали белорусские болельщики — в нашу медальную авоську опустилась еще одна бронза. Ее кузнец — человек с непривычными нам паспортными данными Джавид ГАМЗАТОВ. Невысокий лезгин с брутальной внешностью, но с удивительно добрыми глазами легко обставил в последнем “греко-римском” бою болгарина и поднялся на пьедестал. Он не ликовал подобно болельщикам — явно рассчитывал на большее. И в ходе нашего интервью излучал не радость, а, скорее, кавказскую мудрость.

— Каково стоять на олимпийском пьедестале?
— Особые ощущения. Не сравнить с медалями чемпионатов мира. Все-таки Игры проходят раз в четыре года. Все готовятся, ждут. Чувствуется атмосфера.

— В день схваток ничего не мешало готовиться?
— Я отключил телефон, не хотел напрягать мозги. А эти напутствия — лишняя ответственность. Вообще в последнее время старался не брать трубку, даже если звонили близкие.

— Даже жена?
— Нет, она как раз знает, чего перед соревнованиями лучше не говорить. Так что с ней ведем непринужденные беседы.

— Что скажете о поединке за бронзу? Чисто визуально он показался несложным.
— Соперник схватил за борцовское трико и не давал забежать на захват. Слава богу, судья вовремя увидел, и начислил мне очки. В такие моменты белорусам обычно не очень помогают. Еще не припомню спорных эпизодов, которые решались бы в нашу пользу.

— Может, это в качестве компенсации за полуфинал?
— Скорее арбитр просто поступил честно.

— Что случилось в полуфинальной схватке с украинцем Беленюком?
— Второй “пассив” должны были давать в мою пользу. Но не дали. А у такого хорошего борца отыграть два балла сложно. Балл — еще реально. В конце пошел почти ва-банк. Пытался поймать на контрдействии.

— Как в целом оценишь олимпийскую сетку, в которую угодил?
— Хорошая сетка. Просил у бога удачного жребия, а то, бывает, не везет. Как попадешь на кого-нибудь — очень быстро домой поедешь. В принципе был уверен, что пройду в полуфинале украинца, но повлияла эта судейская ошибка. Два замечания подряд в течение двадцати секунд… При том что я был атакующим. Поэтому результатом не совсем доволен. Чувствую, что ничем не хуже Беленюка или Чакветадзе. А в некоторых аспектах даже лучше.

— Видели выступление Сослана Даурова днем ранее?
— Да. С ним происходило примерно то же, что и со мной: постоянно шел в атаку, а получал “пассивы”. Это классный борец, который явно был одним из претендентов на медали. Но повторюсь: белорусам лучше не доводить дело до спорных эпизодов.

— Сложный в целом сезон получился?
— Очень! Весь год на сборах и соревнованиях. А когда начались лицензионные олимпийские турниры… Хуже ничего не видел! Полтора месяца длились. Хорошо, что удалось отобраться на первом. А то график ужасный. И если не завоевываешь лицензию, четыре года уходят просто в никуда. Кстати, многие неплохие борцы пролетели: поляк, француз… Не скажу, что им не повезло, просто надо быть очень хорошо подготовленным.

— Сейчас вы с бронзой, хотя после медального чемпионата мира-2013 результаты долго не впечатляли. В чем причина?
— Не знаю. Вроде и травм не получал, и не расслаблялся. Наоборот еще усерднее работал. Были там свои нюансы. Не знаю, говорить ли…

— Говорите.
— Возникли проблемы с жильем в Гомеле. Мне сказали: “Не хочешь — уезжай в другую область…” Не чувствовал нормального отношения. Психологически был немного подавлен.

— А как вы вообще оказались в Беларуси?
— Малик Эндижаевич Эскендаров пригласил в Мозырь. В детстве выступал на родине — в Дагестане, и, видимо, чем-то приглянулся. А Малик Эндижаевич родом из той же деревни, что и мои родители, — Куруш. В свое время мама и папа переехали в Кизилюрт, где родился я. Но в Куруше до сих пор живут бабушка и дедушка.
Вообще Эскендаров звал на протяжении двух лет. Правда, долгое время я боялся оторваться от дома. Потом все-таки решился. Малик Эндижаевич как отец родной. За подопечных горой стоит. Любой вопрос, любая проблема — пока не решит, не сдастся.

— Сколько вы прожили в Мозыре?
— Два года — до девятнадцати лет. Там заложили фундамент и отправили в Гомель — в УОР, где занимался у Виталия Владимировича Гоголя, заслуженного тренера Беларуси. Потом уехал в Минск.

— Известно, что вас тренировал и Селимов.
— Тренирует до сих пор вместе с Игорем Анатольевичем Петренко. В качестве личных наставников.

— С Юрием Чижом знакомы?
— Очень хорошо. Не люблю лезть в политику, поэтому не стану обсуждать ситуацию. Могу только сказать, что Юрий Саныч приятный человек. Часто общались, когда приходил в баскетбол поиграть. Ничего плохого про него никогда не слышал.

— В мозырской школе хорошие условия для занятий борьбой?
— Для такого борца, как я, там нет спарринг-партнера, а это чуть ли не главное в нашем виде. Когда лет десять назад приехал, такой проблемы не было.

— Жена с вами в Минске?
— Почти весь этот год провела с дочкой у родителей — видел их от силы недели две. У меня сложнейший график. Начиная с отборочного турнира в Монголии и вплоть до Олимпиады провел дома, может, дней семь.

— Как ваших девочек зовут?
— Жену — Гульнара. Дочку, которой в сентябре годик исполнится, — Гулизар. Так без них трудно… Не увидел, как Гулизар выросла и начала ходить. Но никто не говорил, что в жизни будет легко. Это спорт — приходится многим жертвовать.

— Родители хлопочут с внучкой?
— Да, спасибо огромное папе и маме. У них большой огород — растет все. Персики, яблоки, черешня. Кормят девочек свежими овощами и фруктами, те всегда на свежем воздухе. Лучше условий не придумаешь — я сам вырос в таких. Только хотелось бы чаще видеться.

— Ваши родители связаны со спортом?
— Сейчас уже пенсионеры, но папа продолжает работать на рынке. А мама сконцентрировалась на хозяйстве.

— Судя по тому, что бабушка и дедушка еще живы, у вас род долгожителей?
— Дедушке восемьдесят пять. А до недавних пор жила прабабушка, которой было сто… Не ошибиться бы. То ли сто двенадцать, то ли сто тринадцать лет. Она все время в горах провела. Куруш — самый высокогорный населенный пункт Кавказа. Дышала чистым воздухом и всегда питалась свежими продуктами. Там почти все доживают до ста лет.

— Кизилюрт тоже в горах?
— Нет, он на равнине. Недалеко от Каспийского моря — километров пятьдесят.

— Часто ездите на родину?
— Часто не получается. Раз в год на две недели.

— Вы лезгин.
— Это вторая по численности народность в Дагестане после аварцев.

— А в чем отличие лезгинов от аварцев, аварцев от даргинцев, даргинцев от кумыков?
— В языке. Мы друг друга совершенно не понимаем — разговариваем на русском.

— Мусульманским обычаям следуете?
— Да. Пять раз в день молюсь, не кушаю свинину, соблюдаю посты. Верю только в бога.

— Не сложно соблюдать пост и тренироваться?
— А я как раз во время постов тренируюсь меньше. Но все равно приходится.

— Дагестанский писатель Расул Гамзатов не родственник?
— Постоянно спрашивают. (Улыбается.) Нет, не родственник. Хотя я прекрасно знаком с его творчеством. Много чего читал.

— Любите книги?
— Да. Последняя — “Шантарам”, где главный герой сбежал из австралийской тюрьмы и приехал в Бомбей. И дальше описывается, как он выживает в Индии. Интересно.

— Что еще посоветуете?
— Надо подумать… Есть одна книга о религии — о боге и о том, что он един для всех. Не знаю, найдете ли… Ой, я и название забыл — давно читал. Но, если хотите, подарю — лежит дома.

— Сколько книг осиливаете за год?
— У нас режим — много читать не получается. После тренировок хочется отдыхать. Вечером люблю заснуть под книгу.

— Что еще любите?
— Гулять. Просто пройтись одному. Чтоб рядом были тишина и спокойствие. Побыть наедине со своими мыслями.

— Это, наверное, хорошо делать в горах.
— Само собой. Но мне и в Беларуси нравится. Особенно в Стайках. Вышел перед сном, побродил. Там и сборы проводим, и квартиру там снимаю.

— Своей нет?
— Была в Гомеле. Продал и переехал в столицу. Здесь пока сложно жилищный вопрос решить. Но будем пытаться.

— То есть уже знаете, на что потратите призовые?
— Ну да. Давно мечтал о квартире в Минске. Видимо, сейчас мечта осуществится.