Байдарки и каноэ. Разговор у пьедестала. Каждая со своей “бякой”

С каждым новым кадром вокруг полисмена становилось все больше девушек и медалей, от чего его улыбка заползала все дальше на уши.
Квартет отдулся — за себя и других. Белорусская гребля — наш главный завод по изготовлению олимпийских наград — в Рио могла завалить смену и остаться без продукции. Даже несмотря на отсутствие парней Шантаровича, такой результат оглушил бы. До последнего все лодки шли в “молоко”, хоть и миновали квалификацию на одном дыхании. За день до церемонии закрытия наедине с пьедестальными перспективами осталась лишь байдарка-четверка. В ситуации “медаль или пропал” девчонки выдюжили, взяв бронзу. Они радовались, крича в камеры: “Николаич, надеемся, вы за нас рады!” Плакали от того, что Николаича нет рядом. Делали селфи, трогательно обнимаясь…
Из этой круговерти мы выдернули Риту — жену олимпийского чемпиона Вадима Махнева, участницу Игр в Лондоне и просто развеселую рыжеволосую девчушку с двумя гульками на голове.

— На большее были способны?
— Знаете: если бы да кабы… Во рту выросли б грибы! Да, могли так далеко не отстать от победителей, но бронза — тоже прекрасный результат. Тем более для меня это первая столь серьезная медаль. Уверена, не последняя.

— Давление перед финалом чувствовали?
— Нет. Настраивались отработать так, как на каждой тренировке. Совершенно не думали, какое место займем. Просто знали: проедем в свою силу — все будет хорошо. И вот — пожалуйста. (Показывает медаль.)

— Какая мысль посетила первой после финиша?
— Ох… Хотела, чтобы девчонки меня простили. Все-таки был “косяк”.

— Какой?!
— Я с температурой. Приболела. Перед гонкой понимала: нет тех сил, что обычно. Но об этом никому не говорила, чтобы не расстраивать. Венгерки, конечно, грамотно подобрали состав — действительно сильная четверка. И у немок хороший экипаж. Но мы не слабее. Поэтому осталось немного разочарования. Стартовали не очень удачно, хотя, как правило, уже с первых метров лидируем, задаем темп. Может, еще расстроило, что будем грести против ветра. Для меня это тройное испытание. Но старалась любые мысли гнать: и о температуре, и о ветре. С другой стороны, хорошо, что есть медаль. Повторюсь: это прекрасный результат!

— Девчонки говорили, что в Рио не хватало тренера Геннадия Галицкого. Связь держали?
— По телефону, скайпу. Он в нас верил — это чувствовалось. Я пообещала, что не подведем. Уверена, Геннадий Николаевич гордится.

— Перед финалом связывались?
— Нет. Решили обойтись. Даже если позвонил бы — не подняли. Мы же девочки. Зачем эти слезы перед гонкой? Безумно трудно осознавать, что тренер может быть здесь, но его нет. Хотя иногда казалось, будто Геннадий Николаевич рядом.

— У вас ногти покрашены в золотистый цвет. С намеком на качество металла?
— Конечно! На любые соревнования еду только за победой!

— А кто придумал заплести всей четверке красно-зеленые ленточки в волосы?
— Надя еще в прошлом году себе заплела. Мы возмутились: “Чего нам не купила?” А она: “Не знаю…” Нет, не годится — давай каждой. Отныне на всех важных стартах незаменимый атрибут.

— На прошлых Играх вы в четверке не гребли.
— В Лондоне была еще неопытная, хотя и отобралась в одиночке. Но потом у Ирки Ганчук, к сожалению, возникли проблемы со здоровьем. И пока лечилась, меня, видимо, как перспективную, посадили к девчонкам. Попробовали — вроде стало получаться. Почти везде попадали в призы. С каждым годом набиралась опыта. Я в этом экипаже загребная, и раньше думала, что знаю, как надо загребать, но постоянно делала какие-то открытия. Не хочу сказать, что девчонкам легче, но на мне чуть больше ответственности. Понимала: надо все четко контролировать.

— Расскажи, в чем особенность функций загребной?
— Задать ритм. Но не просто так, а чувствуя, как напарницы могут грести. Мы ведь совершенно разные в одиночках. Например, я более “темповая”, Марина Литвинчук — это мощь. И надо понимать: если пойдем “на темпе”, лодка, конечно, покатит, но не так, как может. Необходимо уловить тонкую грань. Золотую середину. Как это сделать — не объясню. Называется: расскажите мне, как стать олимпийским чемпионом… Бывали, конечно, и крики, и ругань, и слезы. Но мы умеем в нужный момент собираться, настраиваться на одну волну и проходить дистанцию как надо.

— А вообще часто ссоритесь?
— Ну-у… Мы капризные. Но быстро миримся. Одно ж дело делаем. Если садиться в лодку надутыми — ничего не выйдет. Надо забывать о личном.

— Поведайте о каждой напарнице. Вот Марина — она какая?
— Ой, не хочется. Льстить не умею, а правда может кого-то ранить. Мы совсем разные, каждая со своим характером, со своей “бякой”. Но оно, может, и к лучшему. В итоге все равно находим взаимопонимание.

— Вне гребли проводите время вместе?
— Если честно, нас связывают скорее профессиональные отношения. Редко собираемся просто посидеть, поболтать. К сожалению или счастью — не знаю. У каждой есть личная жизнь и друзья. Из-за бесконечных сборов не видимся с родными и близкими. Поэтому если находимся дома, то хочется как можно больше времени уделить своим.

— А с Вадимом за кухонным столом говорите о гребле?
— О, помощь мужа неоценима! Все-таки стреляный воробей в этом деле. Бывает, хоть и понимаешь, что не надо так делать, но все равно излишне забиваешь голову. А он строго скажет: “Профессионал должен контролировать свои эмоции!” Иногда и поспорим. Говорю, мол, я же лучше знаю, а он: “Нет, я”. Хотя Вадим действительно знает больше и здорово поддерживает.

— Вы ведь начинали в дзюдо?
— Да, меня брат привел. Девчонкой была активной: и бегала, и танцевала. Танцами пять лет занималась. Но бросила — надоело. Ушла в дзюдо. Там быстро стало получаться, затянуло. Правда, однажды испугалась. Посмотрела: за год многие руки повыкручивали, ноги переломали. А я для дзюдо высокая — там ценятся маленькие и коренастые. Помню, идем с мамой, разговариваем. Я понимаю, что хорошо отношусь к Олегу Маратовичу Лукьяненко — своему первому тренеру по дзюдо. Понимаю, что он считает перспективной. Но стало страшно: а если тоже что-то сломаю? И в один момент решила: хватит! Мама еще уговаривала: “Рита, подумай!” А я сказала: “Вот появится какой-нибудь тренер, предложит что-то другое — и это будет мое навечно!” Через три месяца так и случилось! Приехал в школу Борис Михайлович Мерц. Вызывают: “Тишкевич Маргарита, выйдите…” Думаю: боже, где опять накосячила?.. Смотрю — стоят два мужичка. Один высокий, второй низкий: “Здравствуйте! Так вот вы какая! Попробуем греблю?” А что я знала о гребле? Ничего! Ну ладно, давайте попробуем. Согласилась. Сразу было много слез: “Мама, забирай!” В итоге спасибо родителям, что подсказали не бросать и отпустили в четырнадцать лет в другой город — Мозырь.

— В четырнадцать начать заниматься греблей и в двадцать поехать на Олимпиаду — лихо…
— Не побоюсь сказать: мне это дано. Хотя постоянно встречаются какие-то закавыки… Иногда кажется: отлично справляемся! А потом бац — “косяк”. Ладно, все хорошо. Вот медаль взяли.

— Танцевали в каком стиле?
— Народном и классическом. Это, наверное, больше решение мамы. Все они хотят, чтобы дочки были женственными, грациозными. Мне нравилось. До поры до времени. Даже хотела уехать в Могилев и податься в балерины. Прощупывали с родителями почву. Но там ответили: “Извините, нет такого высокого партнера!..” Ой, так интересно вспоминать. Жизнь — классная штука!

— Вернетесь домой, рванете в клуб отметить — там танцевальные навыки и пригодятся.
— Я домашняя. Это внешне немного безбашенная, а на самом деле быстро стала взрослой. В четырнадцать лет уехала из дома и поняла: кто будет контролировать, если не сама себя? Хотя рядом с моим Вадиком могу стать маленькой девочкой. Но ненадолго. Потом все равно приходится включать мудрую женщину. Мужчины — это ведь тоже дети… А куда в семье с двумя детьми?!