Яри Каарела. Вратари не странные, а просто другие

До этого же Каарела на родине занимался с голкиперами ХИФК, ХПК и сборной Финляндии.

— Как получилось, что вы вошли в тренерский штаб сборной Беларуси?
— Когда был в отпуске, мне позвонил генеральный секретарь вашей федерации Ярослав Завгородний и предложил эту работу. Подобный вариант стал неожиданностью, поэтому сказал: “Дайте подумать пару дней, потом перезвоните”. И за эти пару дней решил ответить согласием.

— Знали кого-то из нашей страны раньше?
— Из тренеров — никого. А вот из игроков, понятно, знаком с Кевином Лаландом. Я же входил в штаб ЦСКА, когда он там выступал. Помню и многих других ребят по их выступлениям в КХЛ. Все-таки проработал в лиге шесть сезонов.

— Как вам в Минске?
— Чудесный город! Чистый, аккуратный, люди здесь очень дружелюбные. Много пространства, свежего воздуха, большие парки и зеленые зоны. Поселился в отеле.

— Какие ассоциации возникали с Беларусью и нашим хоккеем раньше?
— Знаю, что здесь уже работали финские специалисты. А некоторые мои соотечественники приезжали к вам играть. Например, Йере Каралахти, с которым мне доводилось пересекаться на родине в ХИФК.

— У Йере непростая биография…
— О, он отличный парень. Правда, в молодости у него были небольшие проблемы… Но сейчас все в порядке.

— А что вы знали о белорусских вратарях?
— Не так уж много, если не считать Лаланда. Конечно, имел представление, кто такие Мезин и Коваль. Но об остальных здешних голкиперах мне было известно мало.

— Мезина помните по выступлениям за сборную?
— Ну да, лично-то мы раньше не общались. Но он же выступал и на Олимпиадах, и на чемпионатах мира, да и в КХЛ провел немало сезонов. Это вратарь старой школы. Он очень толковый: здорово читал игру, видел, что происходило на площадке. Мезина не назовешь высокорослым, однако Андрей умел использовать другие свои сильные качества.

— Сейчас Мезин тоже работает с голкиперами сборной. Как вы делите обязанности?
— Все просто: ничего не делим, трудимся вместе.

— Почему в сборной нет Дмитрия Мильчакова?
— Это не мое единоличное решение — приняли его вместе с тренерским штабом. Помимо Лаланда, пригласили молодых ребят, чтобы дать шанс новому поколению белорусских вратарей. Нужно делать это именно сейчас — а иначе когда?

— В уходе Мильчакова из “Динамо” вы сыграли какую-то роль?
— Нет. Уже потому, что не имею отношения к клубу. Работаю только с белорусской сборной. Да, участвовал в тренировках динамовцев, потому что они дали мне хорошую возможность подготовить вратарей к кэмпу национальной команды. Так совпало, что в “Динамо” тренировались три кандидата в сборную, и я получил шанс познакомиться с ними. Но после олимпийской квалификации буду приезжать только на турниры сборной.

— По-вашему, Лаланд сильнее Мильчакова?
— Да. У Кевина больше опыта, он провел больше матчей в КХЛ, участвовал в чемпионатах мира.

— Каковы, на ваш взгляд, сильные и слабые стороны “белоканадца”?
— Лаланд очень спокойный. Он хорошо читает игру, умеет обращаться с шайбой. В ЦСКА мы с ним сделали большой шаг вперед в плане техники. Кевин вообще заметно прибавил за тот сезон.

— В армейском клубе у него была солидная конкуренция.
— Да, в составе значились еще два хороших голкипера. Но все вратари работали вместе, атмосфера была открытой, ребята много говорили, обсуждали разные вопросы. На мой взгляд, год в ЦСКА определенно пошел Лаланду на пользу.

— Виталий Коваль недавно объявил о завершении карьеры. Сожалеете об этом?
— Отношусь к его решению с уважением. Каждому из нас в какой-то день приходится говорить себе: “Стоп, хватит”. Виталий счел, что его время уже прошло.

— С ним не разговаривали?
— Общались полчаса. Но я сразу же понял, что уговаривать Виталия вернуться бесполезно. Он принял твердое продуманное решение.

— Ваш предшественник Микаэль Ленер говорил, что Виталий сильнее и Лаланда, и Мильчакова…
— Я не так уж хорошо знаю Коваля, поэтому сравнивать тяжело. Не видел всех троих в одной команде. В каждом коллективе своя система, поэтому голкиперы выглядят по-разному. А матчи сборной Беларуси на последнем чемпионате мира не смотрел.

— О недавно пополнившем “Динамо” канадце Бене Скривенсе вы сказали, что это нетипичный североамериканский вратарь. Что имели в виду?
— Он более быстрый и гибкий. Не просто отбивает шайбу, а старается контролировать ее, читать игру, следить, что происходит вокруг. Думаю, это поможет ему быстрее освоиться в КХЛ.

— Как вообще вратари чувствуют себя в обстановке конкуренции?
— Если говорить о том же “Динамо”, то с учетом плотного календаря Континентальной лиги команде нужны два классных голкипера. Особенно в этом сезоне, когда у клуба еще и Кубок Шпенглера, а у сборной — олимпийская квалификация. Вообще, где бы я ни работал, всегда ставил задачей сделать так, чтобы вратари нормально общались и взаимодействовали друг с другом. Конфликтов между ними быть не должно. Ведь не им решать, кому играть — это прерогатива тренера. Голкиперы могут лишь показывать нам, на что способны на льду. Ссориться им не нужно. Стараюсь, чтобы они стали маленькой командой внутри большого коллектива.

— В Беларуси вы планируете быть наездами. А в остальное время — жить в Финляндии?
— Точно. На родине у меня дом в маленькой деревушке с населением всего двадцать человек. Даже нет смысла упоминать ее название — все равно не найдете на карте. Она находится в западной части страны, в часе езды от Тампере в сторону побережья.

— Прячетесь там от мира?
— Ну нет, мои двери всегда открыты. Просто много лет жил в больших городах. Сейчас захотелось насладиться спокойствием и уединением.

— Мы уже упоминали вашего предшественника — шведа Ленера. Знакомы с ним?
— Не особенно. Кажется, пересекались лишь однажды, когда Микаэль работал с вратарями ЦСКА.

— Голкиперов белорусской сборной уже тренировал финн — Яркко Тапола. Его-то знаете?
— Да. Мы работали вместе и в Финляндии, и в ЦСКА. Сейчас Яркко на родине, но отошел от хоккея. У него свой бизнес — продажа мотоциклов.

— Тапола говорил так: “Если ты сам не являешься хорошим голкипером, то идешь тренировать других вратарей”. Согласны?
— Я играл лет до тридцати, и многое для меня не было очевидным. 25 лет назад, когда начинал карьеру коуча, доступной информации было мало. Приходилось учиться самому и много работать, чтобы стать хорошим тренером. Голкиперы же не обязательно сразу понимают то, что ты пытаешься им втолковать.

— Насколько довольны своей игровой карьерой?
— Ха, не очень. Хотя и провел несколько матчей в НХЛ. Потом, когда уже стал тренером, понял, что в бытность хоккеистом многое следовало делать по-другому. Но поезд уже ушел. В восьмидесятые тренеров, которые специально занимались бы с вратарями, в Финляндии практически не было. Всему приходилось учиться самому: анализировать игру, думать о тренировках и упражнениях. Мне не хватало толкового наставника, который помог бы подняться на новый уровень.

— Любопытно, как вы смогли попасть в НХЛ, не проведя ни одного матча в финском топ-дивизионе?
— О, это была большая авантюра! Ехал туда и думал: посмотрим, что из этого выйдет. Мне дали шанс несколько раз выйти на лед в составе “Колорадо”, но команда не блистала, и вратари находились под давлением — их постоянно меняли. Так что в основном за океаном я играл в минорных лигах.

— Вы закончили выступать довольно рано…
— В те времена хоккей в Финляндии был по большей части полупрофессиональным. Многие ребята параллельно где-то под- рабатывали. В какой-то момент приходилось выбирать: или хоккей, или работа. В тридцать лет почувствовал, что надо заботиться о будущем. Одно время трудился инструктором по подводному плаванию. Затем продавал лодки. Но довольно быстро вернулся в хоккей и стал коучем.

— Поначалу вы были главным тренером и обычным ассистентом и лишь со временем стали специализироваться на работе с голкиперами…
— С годами хоккей стал более профессиональным в том смысле, что у каждого наставника появился свой участок работы. И, естественно, стал заниматься с вратарями, мне это интересно. А быть главным тренером — это все-таки не мое.

— Вы работали со многими стражами ворот, в том числе и известными.
— Думаю, это было полезно и для них, и для меня. Я открытый человек, много общаюсь с голкиперами. Интересуюсь их настроением, помогаю улучшить технику. Работал с совершенно разными по комплекции вратарями: высокими, низкими, мощными и довольно худыми… Получал от каждого большое количество информации. Моя задача — не заставлять людей делать то, чего они не желают. Просто хочу им помочь.

— С кем работалось тяжелее всего?
— Сложно сказать. Самым колоритным персонажем был Тим Томас. Когда он только закончил колледж, то приехал в Финляндию и выступал за ХИФК. Тим был этаким непослушным ребенком. Он и потом в НХЛ играл, основываясь больше на инстинктах. Но и при этом сделал хорошую карьеру.

— Финская вратарская школа сильна. В чем секрет?
— В наши дни у всех голкиперов есть специальные тренеры с раннего возраста. Это здорово помогает. Всегда рядом человек, который о тебе заботится и с которым всегда можно поговорить. В других странах, насколько знаю, подобного нет.

— Вы же работали и в сборной Финляндии…
— Верно. Особое воспоминание — олимпийская бронза Нагано-1998, она стала большим событием для нашей страны. В матче за третье место одолели канадцев, у которых был мощный состав, в том числе сам Уэйн Гретцки.

— В 2010 году вы начали работать в КХЛ. Что стало основной мотивацией этого шага?
— В финской лиге трудился почти двадцать лет. Хотелось нового вызова, было желание помочь голкиперам Континентальной лиги. В то время работа в КХЛ еще не была особенно популярной, и решил воспользоваться шансом и посмотреть, что смогу сделать на новом поприще.

— Сложно было привыкнуть к России?
— Поначалу да. Другая культура, непонятный язык. Что касается тренерских методов, то я их не менял. Но повседневная жизнь заметно отличалась от финской. Первой моей командой был “Локомотив” из Ярославля — это небольшой город, где мало кто говорил по-английски. В магазинах, автобусах могли возникнуть забавные ситуации. Пытался вызвать такси на “инглише” — бесполезно. Записал адрес по-русски, две недели его учил, но когда попытался прочесть по телефону, меня опять не поняли. Тогда ребята сказали, чтобы просто выставил на улице руку — и машина остановится. Вот это сразу сработало.

— В Беларуси языковые проблемы тоже беспокоят?
— Нет. Здесь все в команде говорят по-английски! И в обычной жизни люди меня понимают.

— В “Локомотиве” вы работали в ходе сезона, предшествовавшего авиакатастрофе. Могли там остаться?
— Планировалось, что так и будет! Не знаю, что случилось, но в итоге они от меня избавились. Поначалу злился, однако, услышав о страшной трагедии, почувствовал себя счастливчиком. Останься я в “Локо” — непременно оказался бы на борту…

— В КХЛ вы довольно часто меняли клубы…
— Начинал в “Локо”, затем два года работал в “Атланте”. Потом пару лет в ЦСКА. В прошлом сезоне хотел передохнуть, но Сергей Зубов уговорил помочь СКА. Армейцы не важно выступали в регулярном сезоне, однако затем прибавили и дошли до финала конференции. Надеюсь, в этом есть и мой вклад. Но продолжить карьеру в Петербурге возможности не было. Останься там главным тренером Зубов — другое дело. А так набрали новый штаб, в том числе и специалистов по работе с вратарями.

— Каков, на ваш взгляд, вклад голкиперов в общий успех команды?
— В регулярном сезоне — процентов 50. А в матчах плей-офф даже больше. На таком уровне хороший вратарь может изменить ход всей серии. Яркий пример — Микко Коскинен из СКА, в прошлом сезоне превосходно смотревшийся в матчах с “Локомотивом” и “Динамо”. Но, к сожалению, затем ЦСКА был явно сильнее нас.

— Вратари — действительно странные люди?
— Не знаю. Скорее, они просто другие. Когда ты выступаешь на глазах у 15 тысяч зрителей и делаешь ошибку, это становится заметно всем. Если промахнется форвард, допустит оплошность защитник — голкипер может прикрыть их задницы. Самих же вратарей прикрывать некому, так что у них особая ментальность. Впрочем, это только на льду. В обычной жизни они ничем не отличаются от остальных.

— Что еще есть в вашей жизни, кроме хоккея?
— Дом в сельской местности, о котором уже упоминал. Семь мотоциклов. Двое детей — впрочем, они уже выросли. Охотничий домик на севере Финляндии, за Полярным кругом. Очень люблю мотоспорт, слежу за ним. Этим летом совершил поездку на байке по Европе — пять недель, девять тысяч километров. Несколько дней был в компании с друзьями, но в основном один. В Беларуси пока на мотоцикле не катался, но, может, следующим летом. Сейчас надо просто познакомиться со страной.