ВЕЛОСПОРТ. Разные температуры одного металла. Мартынов

Полсотни стрелков одновременно улеглись вчера на рубеже, дабы поспорить за первенство в упражнении, в котором каждый из нас хоть раз да испытал себя. Помните, как в школьном тире, распластавшись на пыльных матах, мы ловили в прицел черную точку, рвали курок, а потом бежали наперегонки — ну, кто больше выбил десяток?!. Сие казалось довольно простецким, правда, не хватало терпения, затекали руки, пережатые ремнями, уставали глаза видеть одну и ту же черно-белую геометрически правильную картинку, и мы уходили в другие секции: там было больше разнообразия, движения и радости. Те же, кто остался и превратил стрельбу в дело всей жизни, научились смирять свои порывы, глубоко запрятали эмоции, стали немного философами, как правило, домоседами и примерными семьянинами. Их мало тревожат внешние потрясения: им слишком дорог свой внутренний мир…

Самым опытным из участников был вчера Харалд Стенвог, 51-летний норвежец, призер Игр в Барселоне и Сиднее. Самым юным — белорус Юрий Щербацевич, которому недавно исполнилось двадцать. Возраст Сергея Мартынова расположился примерно посередине названных цифр — ему 36. Давно изучено и подогнано оружие, устоялась техника. Выключены из сферы внимания соперники. Осталось лишь приспособиться к ветру. Скорость его — четыре метра в секунду. Насколько это, помимо волнения, повлияет на результаты? Ведь многие из присутствующих выбивали 600 из 600 возможных неоднократно — хотя бы на тренировках…

Огонь! И началось… Первая серия: сто очков выбивают восемь (!) человек. Среди них и олимпийский чемпион Сиднея Йонас Эдман из Швеции, который заявил, что он родился, дабы стрелять, и известный, наверное, только в своей стране китаец Цзя Чжаньбо (кстати, как ни странно, представители Поднебесной, пожалуй, только в стрельбе лежа ничего особенного не демонстрируют). У Мартынова — 99, и это беспокоит. Щербацевич осилил 97, его можно вычеркивать.

75 минут дается на 60 выстрелов, распоряжайся как хочешь. Кто-то, как говорится, окопался и выцеливает. Так медлит чемпион мира Мэтью Эммонс из США, не спешит незнакомый широкой публике японец Мазару Янагида — рисуют они десятки одна за одной. А нам становится не по себе от темпа, развитого Сергеем. Он работает гораздо быстрее остальных претендентов; табло показывает результаты уже четырех его серий (99-99-100-100), а, например, Майк Экхардт, видать, памятуя о четвертом месте в Сиднее, явно не торопится, выдав 100-100. Но немец этим загоняет себя в цейтнот, поначалу держится и вдруг срывается — 98! Потом дотла сгорает японец, скатываясь до 97 очков в сериях. Напряжение нарастает, и кто бы мог подумать, что можно отчаянно волноваться, наблюдая, как мелькают бесстрастные цифры…

Белорус завершил упражнение раньше всех мало-мальски серьезных оппонентов, выбив напоследок 99-99. Да-а, подумалось, с таким результатом можно и не попасть в финал. Однако минуты понеслись как птицы, подгоняя близким финишем нерасторопных. И те посыпались. “Улетел” Артур Айвазян (Украина), в активе которого значилась победа на предолимпийской неделе. “Загремел” аксакал Стенвог. “Сорвался” триумфатор Сиднея Эдман. С десяток человек растеряли шансы на финал, и в итоге Мартынов с четвертой суммой уходит из тира: отдохнуть на часок, настроиться на последний “рывок”.

В этот перерыв мы побеседовали со специалистами, обменялись мнениями и сошлись на том, что, будь это любое другое соревнование, отыграть два очка, отделяющие минчанина от идущего на “бронзовой” позиции Йозефа Гончи, было бы нереально. Ибо финал проводят в совершенно другом, закрытом от ветра тире, что практически сводит к нулю вероятность случайных потерь у конкурентов. А так 30-летний словак, считающийся редким универсалом, стреляющий успешно и из пневматической винтовки (уже в кармане бронза Афин), и из малокалиберной, и лежа, и стоя, и с колена, даже теоретически не может уступить столь много. Для этого надо потерять себя. И не на миг, и не однажды. Но это произошло!

Некто будто сыпанул сверху на рубеж из сита “девяток”. Не избежал одной из них лидировавший Эммонс, в результате едва-едва удержавшийся на вершине. Не воспользовался слабостью американца Кристиан Луш из Германии, запустил в 9,9 последнюю пулю, не дотянулся до золота лишь десятой доли очка. Провалился китаец, показавший в квалификации такую же сумму, как и Сергей.

После четырех “железных” выстрелов, повергших белорусских болельщиков в трепет, обуяла наконец дрожь и Гончи — 9,7. И не выправили положение потом его великолепные 10,8. Сник словак, обмяк и расписался в собственном бессилии: 9,7-9,9. А Мартынов запечатлел лучшую сумму афинского финала и остался, погруженный в себя, лежать на ковре, пока не подбежали к нему с поздравлениями, не растормошили. Отключился, сконцентрировался — и выиграл!

Экспресс-комментарий

Сергей МАРТЫНОВ:

— Я не сказал бы, что несколько последних выстрелов — моих и Гончи — были битвой между нами. Мы не концентрировались на результатах друг друга. Просто каждый старался продемонстрировать лучшее, на что способен.

Александр КЕДЯРОВ, главный тренер национальной команды:

— Я не был на стрельбище, еще не знаю, в чем дело, но 576 очков Мартынова в квалификации — явно маловато. А в финале все случается. Это Олимпиада. Это нервы. Сергей настроился, ощутил ответственность, контроль у него нормальный, уверенность тоже играет значение. У нас оставался один человек, который способен закрыть амбразуру. И Мартынов сделал это. Он выстоял.

“У папы — медаль!”

Сразу же по окончании соревнований в тире мы связались с женой Сергея Оксаной МАРТЫНОВОЙ.

— Начало олимпийского турнира выдалось для белорусских стрелков не особенно радостным. Не потеряли ли вы за это время веру в наших спортсменов?

— Знаете, в Сережу я всегда верю. А сейчас была как никогда спокойна, потому что знала: он готов на хороший результат.

— Муж звонит домой из Олимпийской деревни?

— Набирал один раз, едва только приехал в Афины. Ничего особенного не сказал, спросил лишь, как у нас дела, как здоровье дочерей. Знаете, Сергей не из тех людей, которые будут жаловаться на плохой тир или какие-то бытовые неудобства.

По-моему, он на все без исключения соревнования приезжает с одним настроем — хорошо сделать свою работу. У меня уже и друзья спрашивали, а не сказал ли он по телефону что-нибудь особенное, типа предчувствий каких-то или возможных результатов. Нет, Сережа был по-олимпийски спокоен. Возможно, внутренне он и волновался, но никак это не показывал.

— Ваши эмоции во время трансляции?

— Я только за полчаса до нее узнала, что Сергей попал в финал. Ко мне заглянули друзья, они и информировали о ходе стрельбы.

— А вы сами где находились?

— Честно? На балконе. Я так волновалась, что не могла смотреть телевизор. О том, как стрелял муж, догадалась по реакции друзей. А она, не скрою, была бурной. Особенно когда стало известно, что Сергей завоевал бронзу.

— Во время прошлой Олимпиады вы проспорили своему соседу, который утверждал, что Сергей Мартынов непременно вернется из Сиднея с бронзовой медалью, ящик шампанского. Не было ли соблазна и на этот раз испытать судьбу подобным образом?

— Увы, сосед уехал за границу и спорить было не с кем. Но я не буду скрывать, перед Олимпиадой надеялась на медаль. Хотелось бы, конечно, золотую, но бронзовая тоже неплохо.

Дочки, по-моему, радовались больше всех. Кричали на весь дом: “У папы — медаль! У папы — медаль!”

— Когда ждете возвращения супруга домой?

— Дата изначально была фиксированной — 26 августа. Но сразу съездить отдохнуть всей семьей нам, похоже, не удастся. Младшая в этом году идет, как говорится, первый раз в первый класс. А это, безусловно, большое событие в жизни нашей семьи. Так что придется ждать следующего года…