ГИМНАСТИКА. Прощай, эпоха

Повторение пройденного не всегда приносит пользу. Если ты привык к боли, это не значит, что боль ушла. Четыре года назад в Сиднее я уже видел то же самое: четвертое место Ивана Иванкова, отнявшее у него последнюю надежду на медаль на тех Играх, его остекленевшие, смотрящие куда-то мимо глаза и тихий голос, произносящий английские слова в микрофон иностранного журналиста. И, кажется, я уже задавал ему вопрос о том, насколько тяжело тащить на своих плечах ношу спортивного героя целой страны. “А как бы вы себя чувствовали?” — парировал Ваня, и его лицо на миг сбросило маску бесстрастности. Я поставил себя на место великого гимнаста, и свалившийся откуда-то из-под потолка Олимпийского зала хомут ответственности вдруг потащил меня к полу.

Наверное, в том, что у него не получилось, виноваты и мы, вручавшие ему флаги и иконы, помещавшие его на обложки и писавшие о нем длинные опусы. Представьте себя лучшим журналистом, трактористом, поваром или токарем, подумайте, что на вас смотрит вся страна, ожидая, как ваши успехи превзойдут достижения миллионов, занимающихся тем же делом по всему миру. Каково? А теперь представьте, что такой груз ответственности вам придется нести на протяжении десятка лет!

По обкатанной годами схеме в упражнении на брусьях мужчины разыгрывают медали в заключительный день финалов в отдельных видах. В квалификации Иванков занял четвертое место и подходил к жердям во втором квартете гимнастов. К тому времени высшую оценку имел украинец Валерий Гончаров, серебряный призер Олимпиады-2000 в команде и обладатель серебра чемпионата Европы-2004 на брусьях. Украинец выполнил довольно сложную комбинацию, немного не попал в доскок, но удостоился 9,787 балла. Двум гимнастам, выступавшим вслед за ним, судьи вынесли одинаковый вердикт — 9,762. Однако французу Яну Кучера не удалось подвинуть японца Дасуке Накано. Дело в том, что при равенстве баллов вступает в силу гимнастический “фотофиниш”. Вначале судьи смотрят, у кого выше четыре средние оценки, затем — три средние и так далее. Случаи, когда гимнасты делят строки в протоколах, участились. В Афинах к финалу на перекладине допустили десятерых спортсменов вместо восьми: в предварительных соревнованиях сразу семь участников поделили выходящее место. Гимнасты, претендующие на медаль, как правило, готовят упражнение с “базой” 10 баллов — иным в финалах на отдельных снарядах делать нечего. Критерии размыты, квалификация некоторых рефери тоже оставляет желать лучшего, вот и рождают стандартные 9,75-9,8, выставляемые судейской бригадой из шести человек, оценки-“клоны”. Иванков, как и планировал, сделал все три двойных сальто, правда, из последнего “кувырка” над жердями вышел на согнутых руках. Комбинация показалась добротной, белорусу также поставили 9,762, но ожидались выступления еще трех спортсменов. Каково же было наше удивление, когда и после упражнения китайца Ли Сяопена табло высветило те же цифры. Канадский арбитр отдал предпочтение чемпиону Сиднея в команде, румынский поставил выше Иванкова, но от перемены мест слагаемых сумма не поменялась. Сосчитав в уме пресловутую разницу в средних баллах, Иван погрустнел: три оценки китайца были лучше.

…На следующий день здесь, в Олимпийском крытом зале, состоялось гала-представление с участием звезд спортивной, художественной гимнастики, прыгунов на батуте. Случайно заглянув на подобное шоу в сиднейском “Супердоуме”, я пережил незабываемые ощущения, позволившие на миг забыть о поражении Иванкова. Тогда окончание спектакля и тут же начавшееся превращение зала в баскетбольную площадку накануне решающих матчей Олимпиады вызвало грустно-поэтические мысли о прощании с надеждой. Сегодня на гала я не пошел: болит голова. Дело не в “Метаксе” — любое воспоминание о спортивной гимнастике молотом бьет по черепной коробке.

Мы в обиде на этот вид спорта. Он похож на ветреную девчонку, которая сначала заигрывает с тобой, а затем дает от ворот поворот. Порой он слишком жесток по отношению к своим героям, людям, которые вкладывают в него силы и нервы, молодость и здоровье, любовь и страсть, но ничего не получают взамен. Об этом легко рассуждать со стороны в духе товарища, советующего потерявшему голову от любви другу: “Брось ты ее, найдешь другую”. Легко ли воспринимать такие слова?

Наверное, Ваня влюблен безнадежно. “Скорее всего, это моя последняя Олимпиада, — признается 29-летний атлет. — Зачем смешить народ? Если уж выступать, то на высоком уровне… Не говорю, что уйду завтра — наверное, еще буду выступать пару лет на чемпионатах мира и Европы… Не жалею ни о чем. Знаю, сделал все, чтобы достигнуть результата, но таков спорт. Да, он нас бьет, закаляет, готовит к жизни”.

Иванков и правда не держит зла на гимнастику: настоящая любовь прощает все. И разрыв ахилла накануне Олимпиады-96, сказавшийся на его выступлении даже через четыре года, и провал сборной на чемпионате мира, лишивший Ивана права бороться за медаль в еще одном виде, и удивительную несправедливость в Афинах, когда в квартете спортсменов, получивших одинаковые оценки 9,762, наш соотечественник уступил всего одному, однако этого хватило только на то, чтобы остановиться в шаге от медали. Другой бы рвал и метал, но спокойный Ваня только вздыхает, да и то не вслух: “Даже не представляю, кто придумал такие правила распределения мест. В Атланте при равенстве баллов не применяли никаких дополнительных показателей, спокойно выдавая медали сразу нескольким спортсменам. Помню, в соревнованиях на перекладине бронзу получили четыре гимнаста…”

“Не зря этот турнир называют Играми, — говорит Иван. — Вот только играем здесь не мы, а судьи и те, кому принадлежит право оценивать наши выступления”. Не будем говорить, что Иванков свою программу, кстати, одну из самых сложных в мире, исполнил чисто. Ваня согласился с корреспондентом “ПБ”, высказавшим предположение, что на итоговую оценку повлияла небольшая помарка — поправленная рука после третьего двойного сальто. “Хотелось бы все сделать идеально. Но я человек, и мне свойственно ошибаться”.

Человеку, занявшему ненавистное ему, как и любому другому спортсмену, четвертое место, тяжело анализировать, выискивая миллиметры неточностей, лишившие его медали. Где же Виктор Дойлидов, тренировавший Ваню в Сиднее? Его оперативных объяснений журналистам всегда хватало если не на книгу, то на пухлую брошюру…

В далекой — во времени и пространстве — Австралии, когда мы беседовали с Ваней, под сводами “Супердоума” гремел российский гимн, а на верхней ступени пьедестала почета стоял друг Иванкова — Леша Немов. В Афинах капитан сборной России тоже не без оснований претендовал на золото, но (так здесь считают очень многие) его засудили на перекладине. Что еще раз подтвердило слова белоруса: “Гимнастика деградирует. Не во всем, конечно, но если так будет продолжаться и дальше, вид спорта будет потихоньку умирать… Развитием в Международной федерации занимаются люди, среди которых слишком мало действительно чувствующих, разбирающихся во всех нюансах. Потому частенько случаются труднообъяснимые казусы…”

Говорят, перед началом олимпийского турнира все судьи произносят нечто наподобие клятвы Гиппократа, обещая не нарушать кодекс чести. Но случай с российским гимнастом — из ряда вон выходящий. Алексей блестяще, на большой амплитуде исполнил шесть перелетов, допустив лишь небольшую помарку при соскоке. Дождался оценок — и поджал губы: с 9,725 балла с мечтами о медалях можно распрощаться. Арбитры из Малайзии и Канады и вовсе поставили ему 9,6 и 9,65. Это каким же знатоком гимнастики надо быть, чтобы не обращать внимания на риск и отвагу, а считать эталоном простенькие элементы, дающие бонусы и надбавки?! Впрочем, так составлены нынешние правила, что путь к наградам открыт для середнячков, а по-настоящему сильные спортсмены пробиться наверх не могут. Что потом начало твориться в зале — не передать словами. Двенадцать тысяч человек, заполнивших трибуны, были едины в своем негодовании. Публика свистела, топала ногами, отчаянно жестикулировала, опустив большие пальцы вниз, и этот демарш продолжался минут пятнадцать. Президент техкома ФИЖ Адриан Стойку проявил расторопность — подошел к судейскому столику, перекинулся словом с президентом ФИЖ Бруно Гранди. И через некоторое время арбитры переиграли свое решение, добавили Алексею пару сотых — 9,762. Конечно, и этой оценки было недостаточно для пьедестала, но Немов, как истинный художник, чье полотно по достоинству оценили зрители, немного повеселел. Его тренер Евгений Николко сидел рядом, расправив плечи, — это был триумф некоронованных королей. Поскольку болельщики не переставали шуметь, а американец Пол Хэмм уже четверть часа натирал руки магнезией, Алексей, словно народный артист, вышел на помост с поклоном, поблагодарил публику за поддержку и попросил уняться. Позже чуть меньшей силы аплодисментов удостоился только итальянец Игорь Кассина, ставший победителем на этом снаряде. Он также был хорош на перелетах, хотя и делал их с большими оборотами, так называемым разбавлением. Комбинация Алексея выглядела эффектнее, его лишили как минимум серебряной медали. Ниже Немова, занявшего пятое место, оказались только те, кто допустил очевидные ошибки либо упал. Российская олимпийская делегация подала апелляцию в Международный олимпийский комитет по поводу судейства на олимпийском турнире гимнастов. Возможно, она окажет какое-то воздействие на чиновников ФИЖ. Но карьера одного из лучших гимнастов современности, в последнее время боровшегося с травмами, однако нашедшего в себе силы еще раз штурмовать Олимп, завершилась унижением.

Два гимнаста, олицетворяющих эпоху, остались без медалей, скорее всего, упустив последний олимпийский шанс. Но для нас Иван Иванков все равно был и остается чемпионом. Возможно, последним для страны, воспитавшей Корбут и Кошель, Богинскую и Щербо, — и с этим нужно смириться. Дай бог, чтобы нас тоже закаляли удары судьбы, достающиеся человеку, который — не медалями, а характером и поступками — заслужил право называться символом Беларуси.