ВСТРЕЧА ОЛИМПИЙЦЕВ. Дома!

Поздно пить боржоми. В аэропорту в это время функционирует лишь круглосуточное кафе с бутербродами с сырокопченой колбасой, кофе и включенным на половину мощности телевизором, по которому Лапшин с Новицким комментируют легкую атлетику.

Журналистов много. Они сбиваются в кучки, крутят головами по сторонам и пытаются угадать родственников призеров. Это не сложно — в руках у последних самые большие букеты, и они не скрывают радостного нетерпения, вглядываясь в ворота, за которыми — зеленый коридор четвертого терминала. Случайных людей здесь нет — пресса, родственники, друзья, официальные лица. Удивляют меня лишь два азиата, облаченные в одинаковые, цвета спеющих оливок, френчи и потому подозрительно смахивающие на молодых хунвейбинов. Активисты о чем-то болбочут по-своему. Может, переводчики? А вдруг нам наконец-то удалось выкрасть пару китайцев, и теперь они будут учить нас прыжкам в воду, настольному теннису и прочим полезным видам спорта?

Я делюсь догадкой с Наташей Неродой — белорусской Юлией Бордовских, прячущейся от прямых эфиров за программой “Чемпионы”. Наташа молода и красива (собственно, поэтому прессболовцы вокруг нее и вертятся), а потому для прямого диалога с телезрителями на БТ не годится. Хлеборобы могут столичной штучке не поверить, да и с происками мирового империализма лучше сражаться с помощью угрожающего вида мужчин с ермолками на голове. По моим расчетам, время еще есть, и потому я втягиваю Наташу в разговор с далеко идущими последствиями, разумеется, профессионального плана.

Девушка, которой монтировать этот сюжет до четырех ночи, кивает, но, кажется, слушает вполуха. Ее тоже притягивают двери, за которыми пока скрывается прилетевшая группа наших олимпийцев. Скоро нам дадут сигнал, и мы рванем, выставим вперед камеры и диктофоны, словно массовка из американского кино. Помните, как у них там? “Ваши эмоции? Что вы чувствовали в этот момент? Какие дальнейшие планы?..”

Спрашивать все это глупо, но еще глупее пытаться серьезно переосмыслить прожитое в Афинах именно сейчас, в толчее и беспорядке встречающей толпы, когда под нос твоему уставшему от перелета собеседнику норовит влезть еще чей-то диктофон с точно таким же вымотанным за день журналистом.

Наташа говорит, что не любит подобных встреч. Я — тоже. Мне кажется, “Прессбол” уже выведал у призеров, их тренеров и родственников все что было можно, и даже больше. Но такова жизнь — правильно встретить завоевавших награды олимпийцев еще и по приезде. В конце концов, они теперь — наша честь и слава. Ими теперь гордиться и приглашать на торжественные заседания, им вступать в какие-нибудь ряды и возглавлять благородные почины. Они теперь круче тех, кто еще вчера был самым крутым.

Такова жизнь: сегодня за тобой бегают и обрывают телефон, шагу не давая ступить без интервью и комментария, а завтра — иди куда хочешь… У страны новые герои, а ты, не дотянув несколько сантиметров или долей балла до более молодых и удачливых, проходишь стороной, через пространство, которое вдруг становится удивительно разряженным… Наверное, это больно.

Поэтому я жду Василия Каптюха, которому вряд ли преградят дорогу мои коллеги. Вася живет в соседнем доме, и я часто встречаю его в районе. Вася любит пожаловаться на жизнь и подробно рассказать о своих травмах. В такие минуты его лицо приобретает озадаченно-беспомощное выражение, словно у второклассника, которого застали за вырезанием на классной парте незатейливой надписи: “Динамо” (Минск) — чемпион” (в то время, когда маленький Василий учился в школе, о существовании БАТЭ он еще ничего не знал — прим. для Капского). Полному восприятию умилительной картины мешают только местные алконавты, огибающие мощную Васину фигуру с выражением восхищенной озадаченности: “Вот это лось!” Да, Вася не мелок. И не разглядеть его в толпе даже таких, как он, метателей практически невозможно.

При всей своей простоте Вася, наверное как и все обладатели этого имени, загадочен. Загрузив окружающих осознанием собственной безнадежности и эфемерности любых связанных с ним планов, он выходит в сектор, где вдруг начинает перекрывать свои лучшие достижения года, угрожающе надвигаясь на соперников, недальновидно сбросивших его со счетов. У него удивительное, возможно, подлежащее специальному изучению свойство значительно прибавлять в самый нужный момент. И потому в команде Васю любят, хотя и как немного непутевого, но все же очень надежного человека.

Все правильно, я остановлю Васю первым. И он, тяжело вздохнув, как всегда, подробно и не спеша, с употреблением только ему характерных словечек поведает мне свою историю на этой Олимпиаде. Вася после дисквалификации венгра — четвертый. А это место, всякий спортсмен знает, самое обидное…

Давай, Вася, давай, ну где же ты?

Но первым все же появляется Иван ТИХОН, и я, повинуясь всеобщему движению, ловлю себя на том, что инстинктивно оттесняю в сторону кого-то и, словно фехтовальщик, выбрасываю вперед свой диктофонпрямо перед Ваниным лицом. Нас около десятка, и Ваня поначалу испуганно отступает назад. Но затем улыбается. Видать, отошел. Это хороший знак, и он только подстегивает нас…

— Мои впечатления от Олимпиады? Я уже говорил, что для меня она не удалась. Относительно.

— Вы хотели выиграть?

— Я хотел выступить хорошо.

— Какие положительные эмоции остались от вашего пребывания в Греции?

— Наша девочка выиграла 100 метров. В дзюдо мы тоже победили. И еще у нас есть некоторое количество медалей. Вот это мне нравится.

— Ваши ближайшие планы?

— Тренироваться, скоро соревнования. 5 сентября у нас финал Гран-при в Венгрии. Завтра уже поеду разминаться в Стайки.

— Остались ли в Афинах спорт- смены, за которых вы болеете персонально?

— Я болею за всех наших. Именно в это время выступает Оля Цандер. Вот за нее поболеть стоит, она может показать неплохой результат. Еще эстафета у нас хорошая. Красивые девчонки, за которых даже болеть одно удовольствие.

— Говорят, у победителя в вашей дисциплине есть проблемы допингового характера…

— Я не специалист в области допинг-тестов, этим занимаются специальные службы, которым в любом случае виднее. Тем более, как я понимаю, это пока всего лишь слухи.

Кстати, ребята, посмотрите, сколько еще вокруг спортсменов!

Ваня явно хочет свинтить, но на журналистов ни в коей мере этот призыв не действует. Краем глаза я замечаю Васю — он выходит в зал и останавливается в центре. Мне кажется, он озадачен. Сейчас самое время шагнуть бы к нему, но… Ирину ЯТЧЕНКО — бронзового призера Игр — я ведь не могу просто так отпустить, верно?

— Я рада своей медали, но ждала от себя чуть большего.

— Какие у вас планы на будущее?

— Пока отдых, а там разберемся. Но вообще-то мне надо ребенка к школе готовить…

— Ваш первый тренер Горюнов сказал, что Ирине Ятченко по силам выступить не только в Пекине, но даже и на Олимпиаде 2012 года. Как вы прокомментируете это заявление?

— Я думаю, что мой тренер знает, о чем говорит. Да чего далеко ходить, вон Эллина Зверева — живой пример спортивного долголетия.

Я обернулся и увидел капитана белорусской сборной. Эллина ЗВЕРЕВА стояла как раз между мной и Васей. Он что-то выискивал на транспортере и, казалось, никого не замечал вокруг. Ничего, Вася, я быстро — нам же ведь нужен человек с жизненной позицией, верно?

— Организация Олимпиады особо не впечатлила. Все-таки порядка могло быть и больше. Что же касается самой атмосферы, то она, как всегда, была замечательной.

— Насколько сильно сказывалось на команде отсутствие министра спорта Сивакова?

— Мы постоянно чувствовали его поддержку. Звонки, факсы с поздравлениями и словами поддержки и благодарности даже тем, кому немного не хватило для завоевания медали.

— Своим выступлением вы довольны?

— Нет, конечно. У меня была травма — надрыв приводящей мышцы, да и голеностоп тоже беспокоил. Думала, успею восстановиться, но не получилось…

— Вы и так совершаете подвиг уже хотя бы потому, что расширяете наши представления о возрастных возможностях спортсменов высокого класса.

— Да, я знаю, сейчас многие кивают в мою сторону. В положительном плане. Мол, вон Зверевой сколько, а она еще барахтается. Так, может, и я смогу? По-моему, быть таким примером отнюдь не плохо, как думаете?

— А то…

Вот незадача, во время нашего разговора куда-то делся Вася. Забрал, наверное, сумку и сейчас, как пить дать, разливает шампанское вместе с метателями где-нибудь на входе. Я сейчас, Вася, только вот Юлии БИЧИК хоть пару вопросов задам.

— Юлия, вы готовы стать лицом белорусской академической гребли для тиражирования его в средствах массовой информации?

— У нас такой человек уже есть, и зовут ее Екатерина Карстен.

— Но она живет в Германии.

— А выступает за Беларусь.

— Но у вас лицо тоже симпатичное… Тем более нам надо как-то привлекать молодежь к занятиям греблей. Если мы, конечно, захотим сделать этот вид спорта для нашей страны медалеемким. Кстати, как вы думаете, это реальная перспектива?

— Думаю, да. Но для этого надо многое сделать. И главная проблема — дети. У них сегодня не очень много мест, где они могут нормально тренироваться.

…В общем, не нашел я Васю. Уехал он как-то быстро и незаметно для окружающих, собственно, как и большинство из тех, кто вернулся домой без медали.

А герои Олимпиады еще долго пили шампанское с друзьями, время от времени оглашая радостными криками пустой вестибюль четвертого терминала. Улыбающиеся таможенники проводили утопающих в цветочных букетах атлетов уже глухой ночью, и кто-то из них спросил на прощание: “Ну что, теперь увидимся через четыре года?” — “Ага”…