Максим Разумов. На стройке в России тягал мусор и раствор

При этом за границей так и не устроился, по недоразумению оставшись игроком внутреннего пользования. Мы говорим обо всем понемногу — о безденежье в середине 90-х и напрасной побывке в Литве, о просмотрах в России и тройных премиальных, о трофеях и работе на стройке, о сгубленных алкоголем одноклубниках и необычных увольнениях в Новополоцке и Гомеле…

— Работаете в “Витебске” в детско-юношеском футболе?
— Тренирую на “лицензировании” парней 2000 года рождения. Всего полтора месяца. С 99-м годом Артем Косак занимается. Андрей Любченко — с вратарями всех возрастов.

— У Вячеслава Акшаева своя школа появилась. Не звал?
— Она только открылась. Пока Вячеслав Евгеньевич пробует все делать сам. Это первые шаги — очень тяжелые. По-моему, есть бухгалтер, юрист. А чтобы еще тренеров набирать, раскрутиться надо.

— Вы у Акшаева где только не играли.
— В Витебске — в 90-х, в “Гомеле”, “Нафтане”, в ДСК. Он вообще мой первый наставник.

— Детские тренеры в городе сколько получают?
— У меня зарплата около пяти миллионов. Деньги просто так никто не платит. Тяжело, как везде.

— В этом смысле конец карьеры — событие болезненное?
— Так в последние годы заработка тоже особо не было. Это в “Гомеле”, в “Нафтане” и зарплаты хорошие имели, и премиальные. Те времена вспоминаю с теплотой. А потом — уже не то. В “Орше” так вообще почти не платили — два миллиона. Попросили помочь во втором круге, чтобы не вылететь. Но ездить туда и обратно каждый день на электричке… Вот в “Гомельжелдортрансе” перед этим получше было. Зарплата — пять-шесть миллионов. Плюс премиальные, питание. Для первой лиги — нормальные условия.

— Много вам удалось насобирать за карьеру?
— Денег не копил. А запасы есть, наверное, у тех, кто в России играл. Счетов в банке ни у меня, ни у жены нет. Живем на средства, которые сейчас зарабатываем.

— Первая зарплата в “Двине” — в 1994-м?
— Я к основе начал привлекаться, когда команда еще КИМом называлась. После первого круга на первом месте шли. Потом переименовали в “Двину” — там играл уже регулярно. Но ставки как таковой не имел. Не платили вообще ничего. Денег не было абсолютно. Жил за счет родителей. Около года это длилось — пока железная дорога не взяла клуб под свое крыло. Команда стала называться “Локомотив-96”. Зарплата была 15-20 долларов. Тоже копейки.

— Судьба первой получки?
— Купил телевизор и видеомагнитофон. Это еще в “Двине” было. Тогда Вехтева продали в “Боруссию”, и нам что-то перепало. Суммы неплохие вышли. Мы рассчитывали, что и дальше будут платить. Но, как оказалось, то была лишь разовая акция. А потом — снова полгода без денег. Кое-как существовали. Еще и серебро взяли. А могли бы и золото. Если бы в последнем туре в Минске “Динамо” победили.

— Знаете игрока, который бросал из аута дальше Дятлова?
— Если только в мировом футболе — Роберто Карлос. А Вася до дальней штанги спокойно швырял. В лучшие годы — и за нее. Были наигранные комбинации. Первый аут Дятлов запускал к ближней штанге. Потом все ждали, что метнет туда же. А он — к дальней: только голову подставляй и забивай.

— Вы были самым молодым в команде. Трудно приходилось?
— Ну почему? Акшаев давал молодежи проявить себя. Да и разделения явного не было — благодаря прослойке игроков среднего возраста. Рогожкин и Малявко на год старше меня, Тихомиров — на два. А дедовщина? У нас ее не было. Само собой, воспитывали. Но без рукоприкладства, как случалось в команде раньше.

— Как в 98-м занесло в литов- скую “Кареду”? Пробыли там недолго — всего пять матчей.
— “Локомотив-96” взял Кубок на “Динамо”. Поехали в Палангу на восстановительный сбор между кругами. Сыграли там с “Каредой” спарринг. А еще руководители нашего и литовского клубов имели контакты в бизнесе. Появилась возможность выступить в Лиге чемпионов. В случае прохода словенского “Марибора” Шяуляй вышел бы на ПСВ. Перспективы вырисовывались хорошие. Но я приехал — буквально через день поставили в состав. Естественно, было недопонимание. И ничего хорошего из этой поездки не вышло. Необдуманный шаг.

— С ПСВ так и не сыграли?
— “Марибору” уступили дважды.

— За границу в итоге вы так и не уехали. Варианты-то наверняка имелись?
— Хватало. Много всяких просмотров было. И конкретных предложений — тоже. Но как-то не сложилось. Впервые отправился в ЦСКА — еще в 96-м. Тогда в чемпионате восемь голов забил. Приехал в команду к Тарханову, пробыл там неделю. Причем нас туда много рвануло, человек десять. Из тех, кого помню, — Рогожкин, Ланько. Еще Поляков, который в Мозыре играл. Нам с ним и предложили контракты. Но я считал, что еще рано куда-то ехать — только-только в Витебске начал играть.
Вот через год был уже готов. Позвали в “Спартак” к Романцеву в декабре 97-го. За плечами — сезон еще успешнее предыдущего: тринадцать голов в чемпионате. А московский клуб тогда готовился к матчу с “Карлсруэ” в Кубке УЕФА. Приехал в команду. Там сказали, что я еще молод: “Можем тебя взять, но отдать в аренду”. А какой в этом смысл?
Сразу после Нового года отправился в “Локомотив” к Семину. Уже 2 января на тренировку прибыл, а там — сразу тест Купера. Пробежали. Только уходить — Юрий Палыч: “Погодите, теперь в другую сторону!” И мы — еще три километра.

— Осилили?
— Беговые упражнения я нормально переносил. Да и тест Купера — он же не на время. Никто с секундомером не стоял. Главное — просто пробежать. Справились все — вроде никто не упал. Хотя были игроки с лишним весом — как Джанашия. В итоге отработал десять дней. Подошел Семин: “Все нормально — поедешь с нами на следующий сбор”. Но вмешались агенты: “Давай попробуем в другое место”. Так махнули в Турцию — в “Генчлербирлиги”.

— Вот это поворот.
— Словацкий агент Венглош позвонил: “Вас там очень сильно ждут”. Приехали — а нас, оказывается, совсем никто не ждал. Целые сутки шатались по Анкаре. Сразу клуб искали. Пришли в офис — и услышали: “Чего явились? Мы вас знать не знаем”. Созвонились с тренером — выяснилось, что команда вообще в Анталье на сборах. Мы — туда. Но когда тебя не ждут — ты не нужен. В итоге так наездился, что сказал: “Извините, остаюсь в Витебске”.
Затем побывал в “Крыльях”, в “Уралане”. В Самару поехал в конце 98-го. Там как раз Тарханов, который меня помнил. Я хорошо прошел сбор, какие-то голы забил. Александр Федорыч подходит: “Беру на следующий”. А потом узнаю, что агенты не договорились. Вскоре звонит Яночкин: “Давай в Гомель. Сделаем тебе нормальные условия”. Так там и оказался.

— Пока не забылось — об “Уралане”. Потом — “Гомель”.
— В декабре 2002-го отправились на просмотр с Геной Близнюком. Команду тренировал Дзодзуашвили. После сбора говорит: “Вы меня устраиваете”. Но вдруг назначили главным Шалимова. А он привез в команду итальянцев, уругвайцев. Вышло, что мы опять не нужны оказались. Ну, хоть у Слуцкого потренировались. Основа тогда готовилась к матчу со “Спартаком” в чемпионате. А мы работали с дублем, который он и возглавлял.

— Сысоев в “Гомеле” своей пушкой со штрафных голкиперам пальцы выбивал?
— Ох, серьезный у него удар был левой. Бил так, что вратари не успевали руки взбросить. Оставалось разве что ждать, куда прилетит. Реагировать — бесполезно.

— На поединок с “Градец-Кралове” в Кубке Интертото в 1999-м добирались в Чехию автобусом. Намучились?
— Тяжелая поездка. Столько просто проехать — ног не чувствуешь. А здесь еще и играть надо — фактически с дороги. Ноги были не готовы. Потому и матч трудный вышел. Семьдесят минут сражались на равных. А потом стали отбиваться — пропустили и уступили. Зато дома взяли реванш — и по пенальти выиграли. Вообще, в Чехию мы ездили нередко — в Нимбурк, в Градец-Кралове. Но то — на сборы. А здесь — на игру.

— Сборы в составе “Гомеля”?
— И с “молодежкой” Ивана Савостикова туда приезжали. Помню, спарринг был с национальной сборной Чехии, которая незадолго до этого серебро на чемпионате Европы взяла. Против нас та самая основа играла: Недвед, Бергер, Шмицер, Коуба в воротах. Я забил — сравняли счет. Ничью не удержали в концовке.

— Самая большая аудитория, при которой играли, — полсотни тысяч в Гельзенкирхене, в матче Кубка УЕФА с “Шальке”?
— Если точнее, пятьдесят три. Столько, может, и не собралось бы, но был выходной. Нас, впрочем, особо не освистывали. Наоборот, поддерживали своих. Есть в Германии культура боления. Вообще, красиво было. Все трибуны — сине-белые. Флагов — немерено. Вверху — табло. Гол пропустили — поднял голову и смотришь повтор.

— Самая памятная поездка в еврокубках?
— В Албанию. В полдень выходишь из гостиницы — такое ощущение, что в парилке сидишь. Влажность огромная! Но выиграли — 1:0. А дома 0:2 уступили.

— Как угораздило?
— У нас тогда смена тренера произошла — недели за две до этого. Вместо Подпалого Кузнецов пришел. Начал перестраивать игру под свое видение футбола. Все резко поменялось. У него — абсолютно другие требования. За столь короткое время к ним было не привыкнуть. Думаю, останься Подпалый — “Тирану” прошли бы однозначно. Команда была по зубам.

— В первые выезды за границу ходили с открытыми ртами?
— Не скажу, будто чему-то удивлялся. Поехали в Болгарию — в составе еще юниорской сборной. Двое суток на автобусе. А там местные головой кивают: “Нет”. Или машут по сторонам: “Да”. А ты стоишь перед человеком и не понимаешь, что он хочет сказать. У болгар же все наоборот.

— В составе “молодежки” в 1999-м вы забили итальянцам в обоих отборочных матчах. Неужто не звали в серию “А”?
— Нет. А чего звать? Мы же дважды проиграли. Для меня тот год не сказать, чтобы удачно сложился. В молодежной сборной забил тогда еще в сентябре — Швейцарии. Всего получается три гола. Это оказалось больше, чем в чемпионате! Там — только один. Для нападающего — вообще ничего. А я только перешел в “Гомель”. Моменты имел почти в каждом матче.

— Что за напасть?
— Сейчас понимаю: видимо, снизил требования к себе. Неправильно готовился к играм. Надо было больше внимания своему состоянию уделять.

— Какой из трех выигранных Кубков наиболее ценен?
— Все. И у “Локомотива” в 98-м, и у “Гомеля” в 2002-м, и у “Нафтана” в 2009-м это оказались первые в истории трофеи! У витеблян раньше были медали, но чемпионами не становились. А здесь — обыграли в Минске “Динамо”. В дополнительное время.
В “Гомеле” взяли Кубок в первый год работы Подпалого главным тренером. Он за сезон до этого у нас играющим был. Кузнецов тогда позвал в команду трех опытных соотечественников: его, Брошина, своего однофамильца Юру Кузнецова, чтобы помогли решать серьезные задачи. Солидные ребята. Тот же Брошин — легенда российского футбола. Много чего у них почерпнули. Подпалого после 2001-го оставили работать с командой, и мы сразу же выиграли Кубок. В финале победили БАТЭ — 2:0.

— А затем завоевали и золото.
— Хотя такой задачи не стояло. Даже просто борьбы за медали от нас не требовали. Гендиректор “Белоруснефти” Ляхов сказал: “В прошлом сезоне мы заняли шестое место. Хотелось бы, чтобы с каждым годом двигались выше. И, естественно, дома должны радовать болельщиков”. Вот и вся установка на сезон. А начали мы чемпионат одиннадцатью играми без пропущенных мячей. Видно, это кому-то надоело. Решили нас успокоить. Серия прервалась в 12-м туре в Гродно — на 93-й минуте, со смешного пенальти. Хотя мы к тому времени выигрывали 4:0.
В защите тогда действовали и вправду надежно. В центре обороны друг друга дополняли Чере- пнев и Иванов: один — техничный, другой — габаритный. Плюс на краях — Шагойко с Панковцом. Оба и до сих играют, а тогда были в самом расцвете.

— На подарки за титул Ляхов не поскупился?
— Больших гонораров не было. Дали премии за чемпионство. Еще — бытовую технику, как обычно. Но тогда руководство “Белоруснефти” для “Гомеля” сделало очень много. И Муляк, который потом ушел в “Лукойл”, и ставший вместо него гендиректором Ляхов. Его поддержка сильно ощущалась. Если человек приходит на футбол с семьей, с детьми — это большой показатель. Еще мэр, губернатор на наши матчи постоянно выбирались. У начальства на “Луче” были свои места на скамейках.
Еще надо учитывать, что в чемпионате нам и двойные премиальные причитались, и тройные. Все это именно от Муляка с Ляховым и шло. Для них, понятное дело, наши встречи с Мозырем — принципиальные. Когда обыграли в 2001-м золотую “Славию”, тройные премиальные дали. Кажется, это было перед самым уходом Муляка в “Лукойл”. А Кузнецов хет-трик сделал, так ему еще втрое увеличили — за каждый гол!

— Размеры тех премий?
— Там и одиночные хорошие были. Ползарплаты.

— Вручали сразу в раздевалке?
— Нет, все на карточку шло. 10-го числа — зарплата, 25-го — премиальные. Задержки сугубо технические — пару деньков.

— Праздновали золото с размахом?
— Да мы и после игр собирались постоянно. Но ничего такого себе не позволяли. Могли два-три бокала пива выпить. Бар наш назывался “Адмирал Бенбоу” — в гостинице “Октябрьская”. Приходили всей командой. Причем сидели с женами, с детьми. Сдвигали столы. Час-два — и все. Дальше — кто куда. Но — без фанатизма. Все знали, что у нас серьезные цели и задачи.

— Но чуть раньше в составе “Гомеля” были и ваши земляки — Алещенко, Гормаш. Как они сейчас?
— Как… Оба в Витебске. Пускай они сами о себе говорят — я не имею права. Вроде не работают. Пытаются что-то искать.

— Гормаш ведь в Россию на заработки выбирался?
— В Белоярский. Это в Ханты- Мансийском округе. Туда много кто из Витебска ездил. Малявко тот же. Там строительная фирма, в ней работают наши друзья. Вот и помогали зарабатывать.

— Бывшие футболисты?
— Владимир Каравкин — мы вместе в детстве занимались. В СКБ-“Локомотиве” поиграл чуток — не получилось. Раньше был в фирме коммерческим директором, сейчас на себя работает. Мы туда на турниры ездили. А потом, когда в стране непонятки были, я сам туда отправился — на четыре с половиной месяца.

— Ну-ка, ну-ка.
— В мае 2011-го доллар неожиданно подскочил до 8-9 тысяч. Я тогда в “Сморгони” был. Там и так особо не платили, так еще это. Вообще делать в команде стало нечего. Ездить из Витебска за триста километров, семью не видеть — ради чего? Вот в августе и поехал в Белоярский — на стройку.

— В чем заключалась работа?
— Умений-то у меня особых нет. Был помощником — принеси-подай. Гостиницу строили. Причем уже на завершающем этапе. Мне было очень тяжело. В обязанности входило с восьмого-девятого этажа мусор вынести. А мешки — килограммов по пятьдесят. Взял — и попер вниз. Или готовый раствор привозили к зданию. Пока не застыл, надо быстро занести куда надо. Вот и тащили на носилках на шестой этаж.

— Где жили?
— На квартире у Каравкина. Поэтому с жильем и питанием мне было попроще, чем другим. Хотя и общежитие в городе терпимое.

— Много заработать удалось?
— Как за год в “Сморгони”. А там еще и платили в долларах.

— Кроме Гормаша с Алещенко, в “Гомеле” Усов играл.
— Он и у нас в Витебске отметился очень прилично. В “Нафтане” с ним пересеклись. Сейчас на стройке работает.

— Мазур — тоже ваш выдающийся партнер.
— Все рассказанные им истории — правда. Человек в сборной играл. Приглашали в московское “Торпедо”. Но тяга к алкоголю сгубила его карьеру.

— Кого еще?
— Да много кого. Гормаш был у нас самым талантливым. “Двуногий” с довольно сильной левой. Головой выигрывал все. А техника какая, финты оригинальные, работоспособность… Все у него было. И любовь кое к чему другому. Для начала пошли мелкие травмы. Затем — посерьезнее. А вкупе с возлияниями это привело к быстрому завершению карьеры.
Те же Алещенко и Мазур раньше времени закончили. Могли еще долго играть на очень хорошем уровне. Но тоже не сумели вовремя перебороть слабости. Чем ближе к тридцати годам, тем меньше ты должен, мягко говоря, расслаблять организм. Когда это делаешь — тяжелее набрать кондиции. А чем чаще, тем сильнее игрок становится склонным к травмам. Поэтому с возрастом следует гулять все меньше. А эти — как в молодости, так и дальше. Думали, все будет по-прежнему. Но так не бывает.

— Самый необычный партнер?
— Вася Товкацкий в “Гомеле”. После матча идем в душ, а он ждет, пока все помоются, и только потом — сам. Постоянно там прятался от всех. Может, стеснялся?

— В раздевалках часто тренеры бушевали?
— После неудачных матчей у Подпалого и сумки летали, и все подряд, что под ногу попадалось. В Бресте 1:0 выигрываем и на последних минутах пропускаем дважды. Залетает Подпалый — термос в стену как швырнет! Тот совсем рядом с чьей-то головой пролетел. А чаек-то внутри горячий — меня прилично облило.

— Впервые Олеговичем вас стали называть в Новополоцке?
— В “Гомеле” такого не замечал, хотя в последний год и капитаном был. В “Нафтане” обращались по отчеству ребята на десять лет моложе: Верховцов, Рудик, Карпович, Ковалевский. Непривычно. Какой я им Олегович — тридцать лет только! Но они так всех ветеранов звали. Чумаченко — Гаврилович. Стрипейкис — Римантасович.

— Почему пропустили встречи с “Гентом” в Лиге Европы? На горизонте маячила “Рома”…
— Травму получил. Надрыв задней — прямо перед первым из тех матчей. Обидно, за пять минут до конца. Та игра с Брестом выдалась тяжелой. Много скоростной работы — мышца и не выдержала.

— Останься в Новополоцке хотя бы на сезон, попали бы в Клуб Алейникова. Но из “Нафтана” уехали. Оказалось, из высшей лиги — тоже. Как вышло?
— По почте. Сразу после сезона мне говорили: “Еще на годик продлеваем с тобой контракт”. А потом сижу дома в отпуске — приходит письмо. Открываю, а там написано: “Вы уволены”. Объяснения? Я их не просил. Никто ничего не говорил. Хотя Ковалевич мог бы позвонить и сказать, что да как.

— Помните, как с ДСК прошли в Кубке “Динамо”?
— Тогда до попадания в Лигу Европы команде из первой лиги не хватило трех сантиметров! В четвертьфинале играли с минчанами. В первом матче — на синтетике в Могилеве — уступили 0:2. Во втором — в столице возле манежа — выиграли 3:1. В полуфинале то же — ни одной встречи дома. Обе с Жодино прошли в столице на СОКе по Сурганова. Сразу проиграли 1:2, затем 1:0 победили. Здесь тоже все решилось благодаря голам “на выезде”.
Причем в обоих поединках с “Торпедо” у нас удаляли защитников. Карточки — что одна, что другая — просто смешные! Не хотели, чтобы какой-то ДСК вышел в еврокубки. Впрочем, виноваты сами. Во второй игре на 92-й минуте Хомченко бил головой с двух метров — один напротив ворот. Ударь куда угодно! Хоть во вратаря — мы на добивание подоспеем. Он — в землю, и Бушма кончиками пальцев перевел мяч за перекладину. Ох, и смурные мы ходили…

— В составе “Витебска” в 2014-м вы добыли путевку в высшую лигу, но там команде оказались не нужны. Обидно?
— Я тогда играл уже совсем мало. А здесь — вышли на более высокий уровень. Понятно, что состав требовалось укреплять. Оказался Вехтеву не нужен. Но он-то мне ничего не должен был. Не плакать же! Может, сразу и были эмоции. А потом успокоился. Разошлись — и поехал в “Гомельжелдортранс”.

— В почтенном возрасте…
— Я игрок бровки. А скорость и резкость со временем уходят. Играть же приходилось против молодых. Было тяжело — порой действовал за счет опыта. Но ушел из команды не из-за этого. Играли во втором туре в Городее. После первого тайма уступаем — 0:1. Естественно, у меня настрой соответствующий — отыграться! Мы — из раздевалки на поле. Здесь мужик какой-то: “Подойди сюда”. А я ведь на второй тайм выхожу: “Да отвали ты!” Оказалось, это был начальник “Гомельжелдортранса”. Не команды — всего производства! Он на выезд приехал, а я его до этого не видел ни разу. И знать не знал, кто такой. После игры Кречин подошел: “Ты зачем человека обидел?”

— Вы с ним играли в “Гомеле”.
— С Пашей в очень хороших отношениях. Много лет жили в одной комнате. И сейчас на связи. А тогда рассказывал, что меня чуть ли не после каждого тура увольнять требовали. Вопрос, как говорится, решенный. Начальник тот случившееся в Городее запомнил: любви ко мне затем уже не было. Можно это называть как угодно — случайность, нелепость. Но вышло, что сам себе увольнение подписал.

— Самый необычный сбор в карьере?
— Слишком долгих не припомню. Под суровые нагрузки не попадал. Было по три тренировки в день. Но не по пять, как у Юревича. Хотя я и у него на сборе побывал — в Запорожье в 2004-м. И на его теории посидел. На четырехчасовой.

— Засыпали?
— Так там же все на виду. Да и Юревич вздремнуть не даст.

— Странных матчей много в карьере было?
— Это как у “Ислочи” с Брестом? Погано после всего этого. Просто глупость некоторых людей. Вова Макуха такую сделал — теперь, уверен, и готов бы все изменить, да поздно. А странные матчи? Знаю, что нас частенько стимулировали другие команды. Те, которые за медали боролись. Особенно в 90-е этого хватало, когда денег не было. Привезет кто-нибудь — ух-х! Мы такие матчи очень редко проигрывали.

— Много так зарабатывали?
— Пару своих премиальных. А нам-то много и не надо было.

— Завершим тем, с чего начали. Цель на тренерской работе?
— Хочу, чтоб хотя бы из трех- четырех парней толк вышел. Пускай бы для начала в дубле заиграли. Затем — в основе. Но пока это мечты. А самое главное, чего требую, — чтобы мужиками росли.