Как закалялась старь. Александр Орешников: с Бобруйска все и понеслось...

Прекрасный персонаж для интервью в стиле “Бывали дни веселые”. Мы созвонились на неделе именно с этой целью — и пообщались на темы, которые накопились за долгие годы. Последнее и, кажется, единственное его интервью “Пресс- болу” датировано далеким 2001 годом.

— Нравится детей тренировать?
— Да, мы хорошо работаем. В Центре подготовки футболистов при “Крыльях Советов”. У меня две группы. У ребят 2002 года рождения я помощник главного тренера, у 2004-го — главный. Считаю, с детьми тяжелее работать. Взрослые что? Все состоявшиеся, все профессионалы. А ребенка учишь фактически с нуля, все надо показать, донести. Нужно искать талантливых ребят, обучать их. Благо руководство клуба всячески помогает, создает условия для плодотворного труда. Мы всем обеспечены — даже экипированы, как основная команда. Начиная с игровой формы и заканчивая куртками и шапками.
Пока набираюсь тренерского опыта, знаний. Надеюсь, придет время, поработаю и в большом футболе.

— Тренируете давно?
— А вот, знаете, недавно. С 2011 года. Интересная история. Игровую карьеру я закончил в 2008-м, в самарской команде “Юнит”, тогда это вторая российская лига. Задумался, чем заниматься дальше… И решил создать семейный бизнес. Жена у меня стоматолог. Вы будете смеяться, но в 35 лет я пошел и отучился в медицинском колледже на зубного техника. Сдал экзамены, получил диплом. И два года работал по специальности. Зубным техником. Коронки, металлокерамика… Все неплохо было, дело шло. Но в один прекрасный день все-таки понял, что нельзя просто взять и оставить то, чем занимался всю жизнь. Футбол не отпускал, тащил за уши. И я пошел тренировать. Два года работал в том же “Юните” практически бесплатно — за счет желания. Затем меня заметили руководители “Крыльев”, пригласили на беседу.

— Зубной техник — тоже звучит неплохо.
— Если вам нужна консультация, без проблем! А если серьезно, то в семье есть кому продолжать и эту линию. Дочке Алине 14 лет, планируем отправить ее по маминым стопам — в медицинский. Ну а сын Федор уже в футболе. Маленький еще, 2009 года, но в нашем центре уже год занимается.

— Вы ведь остались в Самаре, потому что женились?
— Сначала, естественно, приехал просто играть. Контракт подписал 1 августа 1995 года, после просмотра. С тех пор, по сути, здесь и живу. Конечно, сразу долгосрочных планов не строил. Кто я был? Молодой, 22-летний. Попал в высшую лигу России, глаза горели, желания хоть отбавляй. Ну а потом познакомился с самарской девушкой, через год женился, впоследствии встал выбор, где осесть. Рассматривал возможность вернуться в Минск, но из Беларуси не было предложений. Так и вышло, что уже 21 год здесь. Российское гражданство получил в 2002-м. Хотя и белорусский паспорт есть. Действителен до 2018 года.
В Самаре много футболистов осталось после завершения карьеры. Из состава 1996-2000-го, из следующего тархановского поколения — человек восемь. Антон Бобер, Нериус Бараса, наш Денис Ковба. Классные ребята. На улице их не видно, но, как говорится, мы знаем, где их можно встретить. Самара — хороший город, комфортный для жизни. Хотя и Минск мне очень нравится. Почти каждый год приезжаю, чтобы повидать родных, знакомых.

— И как там Ковба?
— Общаемся не так тесно. Одно время Денис работал в дубле “Крыльев”. С бельгийскими тренерами. Но бельгийцы сложные. Понимаете, для них люди как расходный материал. Русских тренеров постоянно меняют. Денис отработал какое-то время — отстранили. И никакой формулировки. Виктор Гаус был тренером вратарей, с ним команда вернулась в премьер-лигу — взяли и убрали. Поставили Юрия Шишкина, мы играли вместе. Через полгода — нет и его. Меняются тренеры как перчатки. Даже не знаю, чем сейчас Ковба занимается. Вроде не могут ему место найти в “Крыльях”. Решают, то ли в главной команде, то ли в школе.

— Из игровой карьеры что больше всего вспоминаете?
— 44 тысячи зрителей на матче со “Спартаком” Романцева. Стадион “Металлург” еще не реконструировали — скамейки стояли. Народ забил все места, сидел в проходах, на ступеньках. Так взбодрили полные трибуны — ноги сами несли вперед. Вничью закончили 1:1, я отдал голевую передачу, Мамука Минашвили забил. Потом еще наши болельщики разбили стекла в спартаковском автобусе. Стадион на три матча дисквалифицировали, доигрывали мы уже в Тольятти на “Торпедо”.

— Три с половиной года в “Крыльях” пик вашей карьеры?
— Получается, что пик. Но если бы не тяжелая травма, думаю, достиг бы большего.

— Ахилл?
— Два разрыва на одной ноге. Такое и сейчас не у всех лечат, а по тем временам, сами понимаете. Тем более меня положили в обыкновенную городскую травматологию.
В сентябре 1998-го играли в Ярославле с “Шинником”. За место в высшей лиге. Нас устраивала ничья. 0:0 и закончили, задачу выполнили. Но меня к тому времени на поле уже не было. Перехватил мяч, заложил вираж — соперник на пятку наступил. Потерял сознание, очнулся на бровке, дикая боль, голеностоп болтается. Дальше — лед, самолет, травматология и операционный стол.
Когда восстановился, Тарханов дал шанс. Уже полным ходом в общей группе бегал, как двусторонка — и опять разрыв. В том же самом месте. И “Крылья” на мне поставили крест. Вторую операцию делали 22 апреля, в день рождения Ленина, в той же самой травматологии. После этого весь 1999-й пропустил. Не играл, восстанавливался. Без контракта, жил на свои сбережения. Тяжело было морально, но о завершении карьеры даже мысли не допускал. В итоге в футбол вернулся. Еще восемь лет играл, правда, уже не на том уровне. Нижний Новгород, Нижнекамск, Элиста, Новокузнецк.

— В “Уралане” вы застали времена, когда играть приходилось вдевятером — больше народу просто не было.
— В Брянске матч был, да. Спонсором клуба был Кирсан Илюмжинов, но у него в бизнесе что-то расклеилось — финансирование резко прекратилось. Нас Слуцкий тренировал. Честно сказал: ребята, ситуация плачевная, если есть предложения из других команд, уходите, это не предательство. У вас семьи, дети, их нужно кормить.

— Молодой Слуцкий каким был?
— Таким же, как и теперь. Общительный, начитанный, умный. Эмоциональный, позитивный, всегда подбодрит, подскажет, в чем ты ошибаешься. И, знаете, помнит футболистов, которые у него играли. Когда он уже “Крылья” тренировал, как-то идет после матча. Я стою в подтрибунке. Узнал: “О, Саша, как дела?”

— Правда, что вы специализировались в России на персональной опеке?
— Часто был персональщиком. В первом же матче против “Уралмаша” получил задание сдерживать Мирослава Ромащенко. Выиграли 3:2. Потом были противостояния с Радимовым, Лоськовым. Физически мне не было трудно — я выносливый. Справлялся со всеми. Особенно тяжело было играть против Веретенникова. Мы в “Уралане”, кстати, потом пересеклись, вспоминали те матчи. По-моему, он только один раз забил из-под меня.

— Выносливости вас учили на асфальте минской СДЮШОР-“Динамо”.
— В СДЮШОР попал не сразу. Только в девятом классе. Я же вырос в пригороде. Поселок Большевик, за Северным кладбищем. Мама там и сейчас живет, и брат тоже. Отец уже умер — два года назад. Из пригорода в Минск на тренировки добираться было трудно. Поэтому там и занимался, в Большевике, у Владимира Петровича Трачинского, это мой первый тренер. А как подрос, он нас с другом привез на просмотр в СДЮШОР. К Михаилу Степановичу Братчене.

— Белькевича с Хацкевичем там сразу разглядели?
— Конечно, они же были лидерами. И вообще команда была неплохая. Хотя никто, кроме покойного Валика, Саши и в какой-то мере меня, в футболе толком не заиграл. До сих пор помню одного парня. Олег Бурый. Левоногий полузащитничек. “Пушка” как у Метлицкого. Думал, всех сметет. Но пропал сразу после выпуска.

— Вы тоже с “Динамо” разминулись.
— Жалко, ни одного матча так и не сыграл. Не знаю, от кого это зависело, но в выпускном году в дубль начали привлекать только Белькевича с Хацкевичем. Я надеялся, что посмотрят и в мою сторону. Этого не произошло. После экзаменов нам сказали: все, ребята, дальше вы в свободное плавание. Сначала подался в Лиду, друг договорился насчет просмотра. Там тоже не вышло. А затем на горизонте появился Бобруйск. С него, как говорится, все и понеслось.

— В Бобруйске всегда была команда с колоритом.
— Там я попал в отличную компанию. Братья Градобоевы, Свирков, Рыжченко, Шустиков, Кирилл Савостиков, Кукар, Хрипач, Черепнев, Саша Кульчий… Команда-ураган. С минским “Динамо”, помню, играли в первом суверенном чемпионате — на матч пол-Бобруйска пришло. Хорошее время. Печально, что Игоря Градобоева и Игоря Шустикова уже нет.
Бобруйск — это мое становление, закалка. Спартанские условия, даже послужить немного пришлось, до присяги. Руководил командой Евгений Шабуня. Интересный человек, амбициозный. Может, тогда мы не понимали этого, но он хотел организовать не просто команду, а боеспособный коллектив. Собрал пацанов, и у него в принципе все получилось. Хотя работал без помощников. Был и тренером, и начальником команды, и администратором. Только спасибо могу сказать, что меня с ним свела судьба.

— Знаете, что Кульчий сборную тренирует?
— Конечно. Вместе с Хацкевичем. Я смотрел матч с французами. Хорошая игра. Кульчия в кадре не приметил, а Хацкевича несколько раз показали. Такой солидный, серьезный — сразу видно, что главный тренер.
С Кулей мы и в Бобруйске играли, и потом в Мозыре, и за “молодежку”, и за национальную сборную… Саня скромный был всегда, застенчивый. Но только не на поле. В игре — хитрющий. В центре поля иначе и нельзя.

— Почему в МПКЦ не задержались? Нагрузки Юревича?
— Не знаю, почему. До сих пор загадка. Всего три матча сыграл. Может, из-за молодости. Когда уехал, команда пошла вверх, начала медали выигрывать. А Юревич такой человек… У него трудная психология, непонятная для многих. Нагрузки же меня никогда не пугали — любые переваривал. Тем более у Анатолия Ивановича они были не самые высокие. Самые-самые — это у Овчинникова в Нижнем. Там все что угодно, на выбор. Хочешь — беги 7 по 50 метров. Или — десять километров разом. В “Локомотиве” я тоже не задержался. После травмы был — по сути, форму набирал, а не играл. Да и у Овчинникова такая политика… Поехали на сбор — всего 13 футболистов. Отработали, возвращаемся — сидят еще 22. Он этих берет, других отправляет. А в середине сезона снова меняет всю команду. Надолго в Нижнем мало кто оставался.

— В сборную в 90-х было не пробиться?
— Поколение хорошее было. Хацкевич, Белькевич, Штанюк, Островский, Гуренко, Лаврик. Сложно было с ними конкурировать. Меня Боровский только в двух матчах выпустил — с эстонцами и поляками. Переживал, естественно. Сборная есть сборная. Но что делать? У тренера свое видение.

— Сегодня в “Крыльях” лишь один белорус.
— Корниленко. К сожалению, лично его не знаю. Некому было нас познакомить. На базе встречаю — здороваюсь и все. Народ Сергея любит. В свое время он завоевал в Самаре авторитет. Потом где-то травмы, где-то еще что-то, сейчас в стартовом составе выходит не всегда. Хотя на Кубок недавно в Ярославле провел всю игру и выглядел прилично. Его за что люди любят? Глаза горят всегда, так искренне хочет играть. И никогда номер на поле не отбывает.

— Бывало, что вас обманывали в футболе?
— Если этот вопрос задать ребятам, игравшим в 90-х, через одного ответят, что обманывали. И меня тоже. В той же Элисте, чтобы далеко не ходить, первый месяц еще что-то заплатили, а потом сказали извините. Да много таких примеров есть. Но, знаете, столько времени прошло. Не хочу вспоминать негатив. Считаю, у меня неплохая карьера получилась. Достаточно неплохая, чтобы неприятности отсеивать и вспоминать только хорошее.

— Вспомните тогда еще что-нибудь положительное.
— А вот вспомню просто интересное. Знаете, как в 1996-м в Самаре поле готовили? Перед матчем с московским “Локомотивом” снега вдруг навалило столько… Сантиметров десять слой. Играть вообще невозможно. Но нужно. Выкрутились интересно. Пригнали из аэропорта реактивную турбину, которой взлетно-посадочную полосу отогревают. Растопили весь снег. Но сходить ему некуда — дренаж не тот. Вызвали вертолет. Два дня он над полем кружил, воздух гонял, лужи высушивал. Победили мы тогда 1:0, но это была не игра. Болотный футбол, модный вид спорта нынче.

— Сегодня в премьер-лиге зарплаты не чета тем, что были в 90-х. Это хорошо или плохо?
— У меня в “Крыльях” была зарплата 300 долларов. Ну и что? Смысл проводить параллели, когда двадцать лет прошло? Вот есть у нас такой Равиль Вельмухаметович Аряпов. Легенда самарского футбола, лучший бомбардир в истории клуба. Пожилой уже, под семьдесят, и очень уважаемый. Хороший человек, мы много лет знакомы, иногда к нам в школу заходит. Когда я играл в “Крыльях”, он работал в тренерском штабе Аверьянова. И тоже сравнивал — 90-е годы с 70-ми. Говорил тогда: зажрались вы, ребятки! Вот мы когда-то в палатках жили, кильку ели… Только все ведь относительно. И зависит от развития цивилизации. Футбол не стоит на месте, становится лучше, и это здорово.