ПАРАЛИМПИАДА-2004. Когда наступит завтра

В середине футбольного поля, прочно впившись мощными, судя по всему, корнями в изумрудно-салатовый газон, растет дерево метров 25 высотой. Зрелище потрясает своей величавостью и необычностью. Даже охранники стоят вокруг объекта,открыв варежки. Один из них, явно удовлетворенный впечатлением, которое гигантское растение производит на зарубежных журналистов, решает провести с одним из них маленький ликбез: “Это так называемое дерево жизни, оно имеет длинную историю. Еще в Древней Греции к нему стремились прикоснуться миллионы страждущих. Считалось, что это дерево приносит исцеление. А в нынешнее время это символ очищения и торжества духа, который наполняет новыми силами спортсменов-паралимпийцев”.

Удовлетворенный услышанным, я автоматически делаю несколько шагов к легендарному дереву — а вдруг мой запущенный еще в детстве геморрой (шутка — лунатизм) чудесным образом покинет своего хозяина и вселится в кого-нибудь более достойного, но сын Эллады мигом охлаждает мой порыв. “Не суетись, парень. Это деревце сделано, на всякий случай, из металла, привезенного из Бельгии, длина натуральных бамбуковых веток составляет…”

Информированный секьюрити не прочь рассказать что-нибудь еще, но мне пора в Олимпийскую деревню, где проживает подавляющая часть нашей делегации — все те, кому сегодня вечером предстоит любоваться древом жизни с расстояния вытянутой руки…

Деревня встречает белорусский журналистский десант безупречно перпендикулярными улицами, наполненными белыми коробками домов, характерных для всего облика греческой столицы. Вялая растительность и высохшая земля делают интерьер этого будущего афинского микрорайона не заслуживающим подробного рассказа. Под большими стеклянными колпаками расположены какие-то канавы, подозрительно напоминающие траншеи, разрытые для починки канализационной системы городка — в деревне они подаются как следы древней цивилизации. Пожалуй, эти каналы являются главным украшением места жительства сильнейших паралимпийцев мира. Как же скучно им здесь…

На крыльце белорусского дома замечаем знакомую фигуру. Атлет, облаченный в одни лишь спортивные трусы (на улице, между прочим, более тридцати градусов тепла), будто бы несет вахту: он приветливо раскланивается с проходящими мимо спортсменами и, создается впечатление, будет рад любому гостю, способному вывести его из привычного полудремотного, каким живет вся деревня, существования. Впрочем, обогнавшему нас молодому человеку в форме волонтера он, кажется, не так чтобы уж очень рад…

Игорь Фортунов только что показал прибывшему бойцу допинговой службы место жительства Саши Трипутя — именно его решили взять на допинг-контроль. “Боишься?” — спрашивает Игорь. “С какой-то стати?” — парирует серебряный призер минувшей Паралимпиады и направляется к месту предстоящей экзекуции с олимпийским спокойствием.

“А сам-то ты волнуешься?” — пытаю уже я Игоря. “Не знаю. Странное состояние. Ждал-ждал этой Паралимпиады, приехал, а тут все как-то так обыденно… Потренировался и абсолютно не знаешь, чем заняться дальше”.

Фортунов лукавит. В его голове уже третий день вертится мысль об одном кубинце, который выскочил как черт из табакерки, прибавившись к его и без того грозным соперникам. “Представляешь, он на тренировке легко улетел за семь метров, даже не заботясь о своем попадании на планку. Там еще сантиметров 20 запаса оставалось. А здоровый… Прямо как я. Только черный”. Игорь улыбается, и я тоже. Формы его сейчас действительно вызывают уважение. Мышцы, что называется, звенят. Кажется, еще немного — и они разорвут кожу и сделают молодечненского парня героем какого-нибудь фантастического триллера.

Фортунов с удовольствием подхватывает перспективную тему, которая хоть на время может увести его от мыслей о предстоящем сражении. Тем более что одна из главных белорусских надежд — начинающий писатель-фантаст. Ободренный успехом книги Васи Сарычева, он осторожно выспрашивает меня о знакомых в среде книгоиздателей. У него уже есть две исписанные тетрадки.

Что мне посоветовать Игорьку? Увлекшись сюжетом (сборная из представителей разных стран спасает человечество от попадания в очередную черную дыру в космосе), он забывает о самой главной составляющей, которая может открыть ему дверь в кабинет практически любого отечественного бюрократа. Его герои храбры, но почему-то аполитичны и общаются исключительно на английском. Но — самое главное! — ни один белорус в эту самую команду спасателей не входит. Хотя мне присутствие нашего соотечественника кажется жизненно необходимым в плане общего руководства, и я даже знаю примерно, как этот руководитель должен выглядеть.

Игорь обещает учесть допущенные идеологические просчеты, но, как мне кажется, судьба нового романа в дальнейшем будет зависеть исключительно от того резонанса, который получит в ближайшие две недели фамилия его автора.

Фортунов, повторюсь, в отличной форме — показатели его тренировочных тестов еще никогда не были так высоки, но две травмы висят на ногах атлета тяжелым грузом. Больше всего Игорь жалеет об эстафете: “Если доживу до нее после прыжка в длину и пентатлона, то буду бежать обязательно. А если нет, то все равно побегу, хоть на жилах, на чем угодно. Больно уж у нас хороший состав подбирается…”

Будущий, как я надеюсь, партнер Игоря по эстафете Александр Ботян разделяет взгляды своего приятеля. А к травме Игоря относится по-философски: “У нас никогда не бывает так, чтобы все шло гладко. Если бы все были здоровы, то наверняка во время самого забега случился бы какой-нибудь конфуз. Так что я не считаю, что у нас мало шансов…”

В прошлом году на европейской “стометровке” Саша был вторым, уступив лишь 0,03 секунды украинцу. Чемпион приехал и в Афины, но уже успел пожаловаться белорусу, “что в этот раз, видно, ничего не получится”. Саня понимающе кивнул головой, но в плохую форму соперника не поверил — все-таки мы давно с украинцами соседствуем и знаем: в чем-чем, а в бесхитростности их обвинить никак нельзя…

Сегодня Саша отдыхает — утром у него была только одна тренировка. Как и все, он с любопытством взирает на прибывших журналистов. СТВ и БТ уже расчехлили свои камеры, снимают первые сюжеты и пытаются угадать будущих героев Паралимпиады. Помаленьку белорусский дом наполняется людьми — возвращаются с тренировки пауэрлифтеры, подходят легкоатлеты, ведомые капитаном команды Русланом Сивицким. Руслан одет странно для нынешней погоды — на нем несколько тренировочных костюмов и, кажется, он намеревается для чего-то гонять вес. “Руслан, ты на этой Паралимпиаде в высоту не прыгаешь, только в длину”, — шутит кто-то из ребят. Но капитан остается серьезным: “Мне так удобно”. Что ж, каждый настраивается на самые важные в своей жизни старты так, как считает нужным.

В этом доме у всех есть занятие: в офис-рум с самого утра за компьютером сидит администратор команды Геннадий Петрожицкий. Ему можно только посочувствовать — количество групп, в которых будут состязаться спортсмены с различными формами нарушения здоровья, с ходу не смогут назвать даже опытные. В компьютере заложены заявочные листы команд и результаты наших соперников — их, к слову, зачастую завышают для того чтобы лишить конкурентов психологической уверенности.

В этой полудремотной и покрытой жарким афинским зноем деревне чувствуется еще невидимая, но уже ожесточенная борьба. И меня не обманут приветливые улыбки катящихся навстречу паралимпийцев, облаченных в спортивные майки всех оттенков и цветов, которые только может придумать человеческий разум. Лишившись ног, рук, разбитые церебральным параличом или полностью лишенные зрения, они тем не менее остаются спортсменами. Для которых главным критерием собственной пригодности является все же победа над соперником. Они ждали этой встречи целых четыре года, и теперь им нужно потерпеть лишь до завтрашнего утра…