Профессия — агент. Валерий Исаев. Не вижу смысла в публикации легального дохода

И сопровождаем их беседой с агентом и бизнесменом Валерием ИСАЕВЫМ, известным по работе со Станиславом Драгуном, Ренаном Брессаном и Дмитрием Верховцовым.

— Как идут ваши дела?
— Спасибо, хорошо. Скрывать не буду: лучше, чем у большинства соотечественников. Однако дело в том, что как в агентской, так и во внефутбольной деятельности я ориентирован не на белорусский рынок. Безусловно, если есть возможность разово заработать в пределах страны, пользуюсь ею. Но комфортно и веселее работать за пределами Беларуси. Там совершенно другие принципы построения любой работы.
Что касается непосредственно агентской деятельности, занимаюсь трудоустройством футболистов из различных стран — и африканских, и латиноамериканских — в Россию, Китай. И, наоборот, молодых ребят продвигаю в европейские клубы. Где-то заработок больше, где-то меньше, но почти всегда выходит нормальный диалог, и от работы получаешь моральное удовлетворение. Или, по крайней мере, благодарность людей. Дома это ощущаю все реже и реже.

— С игроками какого возраста работаете?
— Разного, чаще всего это ребята 19-20 лет. Все зависит от чемпионата. Есть своеобразная градация потенциального заработка. К примеру, молодых футболистов из той же Латинской Америки лучше везти в чемпионаты тех стран, где стоимость игроков априори будет выше. В Скандинавию, например. Даже в Литве и Латвии трансфер такого футболиста дороже, чем белоруса, пусть даже у нашего парня выше мастерство. Один фактор — они знают иностранные языки.

— А что с белорусским рынком? Мы знаем вас по работе с Драгуном, Брессаном, Верховцовым. С кем из наших футболистов сотрудничаете сейчас?
— Договоров со взрослыми игроками у меня вообще нет. Считаю, в Беларуси в этом нет необходимости. А в случае надобности лучше заключить одноразовую сделку, чем влезать в долгие контрактные отношения. Потому что виноват в любом случае будет агент. Так что я упростил свою работу в Беларуси. Скорее делаю это для души: рассмотреть какой-то талант и довести его до определенного уровня. Но наткнулся на проблему — столько травм в последнее время. За два года заключил соглашения с десятью мальчишками, и сегодня из них постоянно играет только один. Причем в некоторых случаях речь идет о завершении карьеры. Вот скоро повезу одного парня на операцию в Бельгию. Порвал связки, а здесь это лечить рискованно.

— Почему белорусским игрокам не нужны агенты?
— Потому что другие понятия. Агент нужен, только когда все хорошо — и он должен устроить игрока в “Барселону”. Да и вся работа посредника первоначально заключалась у нас в том, чтобы помочь с переходом и заработать денег. Но есть еще уйма проблем, которыми агент по идее должен заниматься. Налоги, другая помощь, в том числе обычных жизненных ситуациях. До сих пор неофициально многим футболистам в этом помогаю.
У нас ведь большинство игроков, прямо скажем, не приспособлены к жизни. Процентов девяносто. Это нужно признать. Недавно прочитал интервью Максима Разумова. Известный, по белорусским меркам, футболист. Помню, когда играл в “Витебске”, у него было железное предложение из донецкого “Шахтера”. Если бы захотел — мог уехать. И агенты ни при чем. Максим решил доиграть чемпионат, а по его окончании руководство витебского клуба так подняло ценник, что в Донецке сказали: мы лучше десять бразильцев за эти деньги купим. Так вот закончилась у Разумова карьера — и человек вышел “пустым”: и в финансовом плане, и в жизненном. Ни образования, ни профессии, ни навыков. И таких большинство. Заработанные деньги проедают, максимум квартиру построят. За рубежом иначе — бок о бок с футболистом идет менеджер. Недавно искал для россиян в одну команду двух футболистов из Европы. Сделал около тридцати звонков, и все игроки как один сказали: звоните агенту.
Больше скажу: у нас ведь даже не все читают, что подписывают. Если не брать ведущие клубы, спросите у игроков остальных: договор на руках? Мало у кого будет. То же самое касается соглашений между футболистом и агентом. Такую беллетристику в них доводилось читать. Спрашиваю: как ты такое вообще подписываешь?!

— Так что с вашими бывшими подопечными?
— Контакты поддерживаю, однако их агентом не являюсь. Официально у них вообще его нет. С Верховцовым хорошие отношения сохраняю с первого дня знакомства. Это тот случай, когда не надо ничего подписывать. Часто звонит мне по поводу повседневных вопросов.

— А Брессан?
— Скажу так: Ренан приехал в Беларусь стопроцентным бразильцем, уехал процентов на восемьдесят белорусом. Увы. Вначале он был голодным до всего, парень из простой бразильской семьи. Если бы не Юревич, о нем бы никто не услышал. Решение взять Брессана в команду принимал Анатолий Иванович, а платил за него я.

— То есть?
— Привез его в Беларусь, показал “Витебску”. Тренерский штаб был готов его оставить, но попечительский совет решил иначе. Пообщался с Юревичем и отправил Ренана в Турцию, “Гомель” был там на сборах. Он посмотрел, звонит и говорит: если решаешь вопрос с трансфером, берем. Я закрыл все финансовые вопросы, клуб ничего за Брессана не платил. Так бывает. Если есть тренер, с которым можно сотрудничать, понимаешь, что футболист под его руководством будет прогрессировать. И идешь на определенные финансовые жертвы. Я очень много отдал Брессану. На определенном этапе Ренан был словно членом моей семьи. Он приехал с горящими глазами, быстро адаптировался, понял требования Юревича, выучил язык и перешел в БАТЭ. “Гомель” заработал хорошие деньги, все мои затраты тоже сполна окупились.

— С паспортом ему помогали?
— Более того, это была моя идея. Вернее, наша с Георгием Кондратьевым, который возглавлял молодежную сборную. Но, конечно же, основную роль в смене гражданства принадлежит руководству БАТЭ.

— Сейчас общаетесь?
— Очень редко. Ренан, который пришел в БАТЭ и который ушел из него, — два разных человека. В Беларуси он почерпнул много негатива. Прежде всего в плане требовательности к себе. Да, переходы в “Аланию” и “Астану” были неудачными. Но других вариантов не было. Да и давайте честно: самый важный фактор для игрока при переходе — деньги. Не знаю ни одного футболиста, который думал бы иначе.

— Вообще, главный повод моего вам звонка — список агентских вознаграждений, опубликованный на прошлой неделе, и список выплат со стороны клубов. Из последнего следует, что услугами агентов в высшей лиге пользуется всего четыре клуба. Почему так? Остальные экономят?
— Да, в первую очередь причина именно в этом. Думаю, данные, опубликованные на сайте федерации, несколько ниже тех, которые были поданы. Вероятно, это связано с тем, что новый регламент вступил в действие только в ноябре 2015 года. И, видимо, там отражены вознаграждения за конец этого года.

— То есть ваши четыре тысячи долларов — сумма только за два последних месяца прошлого года?
— По моим прикидкам — да. А вообще хочу спросить: зачем в принципе это публиковать? Что это, борьба с коррупцией, прозрачность? Для кого? Другое дело, если бы обнародовали доходы, которые получены неправильно. Если бы написали, сколько агенты украли за год, сколько не заплатили налогов — это было бы интересно. А так… Во-первых, все, кто в этом списке, авторизованы федерацией. Во-вторых, они по регламенту являются индивидуальными предпринимателями, то есть со всех сумм уплачены налоги. Зачем оглашать легальный доход?

— Циркуляр УЕФА.
— По поводу того, что он обязателен к исполнению, у меня большие сомнения. С моей точки зрения, публиковать доходы агентов легче всего: они не зависят от федерации, она не несет за них ответственности. Так давайте опубликуем зарплаты директоров клубов, менеджеров, тренеров, работающих под эгидой БФФ.

— Хорошая идея. А как насчет выплат со стороны белорусских клубов? Цифры напротив вашей фамилии, например, идентичны агентским расходам “Витебска”, которому вы помогали. При этом интересно, что общая сумма данных в двух списках не совпадает.
— Насколько понимаю, там должны быть доходы, полученные агентом за определенный период. Деятельность при этом можно осуществлять в любой стране, при наличии соответствующей авторизации. А учитывая, что на сайте федерации есть регламент деятельности агентов, он действует с 1 ноября 2015 года. Документы, кстати, просили и за 2014 год, и за 2015-й. Впрочем, мне все равно. К тому же, если до ноября действовал старый регламент, который не предусматривал публикацию, и если бы цифры были озвучены, по-моему, это было бы нарушением. От “Витебска”, кстати, я и добился этих денег только к концу года.

— То есть 255 тысяч Евгения Гайдука, который занимает первую строку списка, в уме нужно умножить в несколько раз?
— Я не знаю, какой доход у Гайдука. Но необязательно ничего умножать. Все объяснимо: выплаты агентам чаще всего и происходят в конце года. Никогда не бывает, чтобы деньги приходили в январе или марте. Может, у него за предыдущее время и не было доходов, а может, было еще больше — я не курсе. А что данные другие — посмотрите, с кем Евгений работает, с какими игроками и клубами. И сравните с теми, кто работает внутри белорусского чемпионата. Русецкий? Он не только с нашими клубами сотрудничает, хотя с ними плотнее, чем с другими. В общем, это для Беларуси 250 тысяч — большие деньги. Для российских или европейских клубов — ничто.

— Интернет-портал “Трибуна” рассказал о некоем Артеме Сукаче, которого в белорусском футболе никто не знает, но он находится на втором месте в списке. Может, вы расскажете о нем?
— Я читал этот материал — смеялся целый день. С Сукачем, признаюсь, лично не знаком. И не только с ним. Но это неудивительно: не все агенты друг друга знают. В Англии их вообще пять сотен, так что это не показатель. Хотя, если исходить из написанного, получается, мягко говоря, странная ситуация. Сценарий, который описан, явно не на руку федерации, к ней теперь появляется больше всего вопросов. Причем оттуда, откуда не ждали. Реакция людей ведь обо всем говорит: человек просит перезвонить, а потом пропадает. Что тут такого? Можно ведь сказать: да, я агент, работаю, но с кем — говорить не хочу. Мне вот позвонили, я прямо сказал: сумма напротив моей фамилии намного занижена, потому что данные представлены только за два месяца. Если написанное журналистом — правда, это наводит на определенные подозрения.

— В списке, причем в качестве белоруса, значится еще один витеблянин — Этука Деррик Эссоэ. Знакомы?
— Конечно. Этука живет в Беларуси уже 15 лет. Это он привез в “Нафтан” Лавала. К тому же он плотно занимается женским футболом. Все трансферы африканок (причем высокого уровня) в “Минск” проходят при его участии. В общем, отличный парень. Женат на белоруске, имеет пятерых детей: двое усыновленных и трое своих.

— Вообще агенты друг с другом пересекаются? Есть какое-нибудь небольшое комьюнити?
— А кто не пересекается? Другое дело, если речь идет о солидарности. Ее нет, как и в любой другой деятельности. Я ведь не только агентом работаю, общаюсь со множеством людей. И вижу, что солидарности у нас становится все меньше.

— Бывает, чтобы двое агентов не поделили игрока?
— Это распространенная ситуация. Когда клуб говорит при трансфере футболисту: или ты переходишь к нам без агента, или с “нашим” агентом, или не переходишь вообще. Естественно, любой игрок, даже имея на руках зарегистрированное соглашение с посредником, плюет на все. Приходилось в таком случае вступать в конфликтные ситуации. Ведь в регламентирующих документах прописано: интересы футболиста могут представлять несколько агентов, которые могут разделить вознаграждение. К сожалению, особенно наши российские братья, не всегда хотят делиться. Впрочем, и в Беларуси такие ситуации случаются.

ВОЗНАГРАЖДЕНИЯ, ПОЛУЧЕННЫЕ АГЕНТАМИ В 2015 ГОДУ (в долларах США по среднегодовому курсу)

ВЫПЛАТЫ БЕЛОРУССКИХ КЛУБОВ АГЕНТАМ В 2015 ГОДУ (в долларах США по среднегодовому курсу)