Михаил Якушин. Хитрый Михей

Якушин был худ и сутул, как герои Буркова и Андрея Смирнова, но в этих жердях уж если талант — то талант! В довоенном “Динамо” было много игроков, глазу приятных — вертких, пластичных, только никто не вязал комбинации лучше сей хитрой оглобли. Михей рановато родился и успел наиграть всего 87 матчей союзных первенств, но ведь в половине забил, что для инсайда с диспетчерскими функциями больше чем много.
Финал карьеры сожрала война, и когда, полный сил и желания, дождался возобновления чемпионатов, его 33-летнего, без намека на тренерское образование (окончил в юности землеустроительный техникум), приказом поставили на динамовский мостик. Борис Аркадьев тогда перебрался в ЦДКА, и нужен был нестандартный ход в извечном армейско-чекистском противостоянии. Михей понимал, на что шел, но отказать товарищу Берии было хуже, чем провалиться.
Репрессии нового тренера не коснулись: “Я за руку с министром здоровался, отношения были рабочими, простыми, он ни разу на меня не повысил голос. Я работал, и все вокруг это видели”.
У Якушина еще не было навыков, но имелись в избытке интуиция, острый ум и игроцкое знание футбола. Он со второго взгляда угадывал возможности игрока и брал сразу в состав, не на перспективу. Это Якушин увидел будущего Тигра в приземистом вратаре команды мясокомбината, в сорок четвертом стоявшем за динамовский райсовет. Одно из первых приобретений тренера-дебютанта Хомич получил место в воротах и сразу стал одним из лучших в стране, а в сорок шестом вернулся из Англии с такой славой, что трамваи стояли.
В первый полный якушинский год динамовцы взяли золотые медали, но это оказалось затенено событием эпохи — первым турне советской команды по Британии. Родоначальники были посрамлены: русские увезли по две победы и ничьи при разнице мячей 19-9.
Пора было заматереть, но не наигравшийся Михей в свободное от тренерских обязанностей время продолжал гонять по льду то плетеный мяч, то шайбу. Как спортсмен он вообще уникален по титулам: победитель первых чемпионатов СССР сразу в трех видах — по футболу и русскому хоккею в 1936 году и по канадскому — в 47-м.
После тренерской уже победы в футбольном чемпионате сорок пятого года следующего золота пришлось ждать почти пятилетку. Три сезона динамовцы закончили вторыми, и остается удивляться терпению шефа государственного террора. В сорок девятом он таки дождался триумфа команды, но в пятидесятом “Динамо” забуксовало. Якушин рассорился с ведущими футболистами, и по окончании первого круга его отправили — в Грузию, не восвояси.
Тбилисцы были уже тогда виртуозами, однако отсутствие игровой дисциплины и режиссуры командных действий нивелировало потенциал. При Якушине кавказский флагман обрел солидность и в 53-м шел по чемпионскому графику. Но смерть Сталина и низложение Берии сделали нежелательным завоевание золота грузинской командой. В разгар сезона — за три тура до финиша! — старшего тренера лидировавшей команды изъяли из чересчур разыгравшегося тбилисского “Динамо” и переводом поставили на московское.
Накануне в принципиальном матче тбилисцы Якушина обыграли его московских обидчиков — 3:2. Михаила Иосифовича вызвали в ЦС “Динамо” и настояли на паковке чемоданов.
У москвичей дела обстояли неважно. Терялись штыки, из старой гвардии, что “съела” Якушина, остались единицы. Команда просела и шла вне тройки. Смена руководства финиш не спасла: не получили и бронзы. Но в октябре провал был сглажен: последовательно обыграв тбилисцев, “Шахтер” и в финале куйбышевский “Зенит”, динамовцы стали обладателями Кубка.
И пошел золотой век Якушина. Реанимированная за предсезонку команда выиграла этот чемпионат, и следующий, и дальше… 1954, 1955, 1957 и 1959 годы — четыре титула за шесть лет! Говорят, из многих видных тренеров именно при Якушине “Динамо” было абсолютно управляемым и имело четко очерченный рисунок игры. Была и хитрость: оппонентов переигрывали за счет тактики, иногда с сюрпризами.
В эти годы блистала плеяда якушинских игроков: Мамыкин, Мамедов, Царев, Федосов. Михей и молодого Льва Яшина вывел на орбиту: “Когда в 1953-м увидел его игру, сердце екнуло: вратарь моей мечты…”
Врожденная ироничность Якушина иногда обретала черты ехидства. Нападающему Анатолию Коршунову, поспешившему в двадцать лет расписаться с милой гимнасткой, которая, по мнению тренера, могла стать гирей на ноге форварда, и попил Михей кровушки. Находил способ напомнить о безрассудстве такого шага. “Стоило мне ударить мимо ворот, — вспоминал Коршунов, — как он подбегал и, приложив ладонь ко рту, шептал на ухо: не хочу учиться, хочу жениться. И только после того, как осенью мы стали чемпионами, тренер оставил меня в покое”.
Якушин имел пристрастие к некоторым тактическим приемам. Например, к “скрещиванию” — где бы ни работал, предлагал отточить комбинацию, когда игрок на скорости ведет мяч навстречу партнеру и в момент сближения, в зависимости от обстановки, оставляет напарнику или не оставляет, продолжая движение на расходящихся курсах. Общеизвестный, в любой спортшколе разучиваемый элемент, будучи отточен, ставил защитников в тупик. Федосов и Шаповалов довели прием до совершенства: такой легкости и взаимопонимания не было больше ни у кого.
Пример якушинских футбольных хитростей — штрафные удары. Для правого защитника Кесарева, кому вменялись подключения к атакам, Михей придумал сценку — делать вид, что перевязывает бутсу, а самому быть готовым к рывку. И знали соперники про “кушать подано”, но все равно попадались на уловку: Кесареву пасовали на ход, и он врывался в штрафную.
Якушина называли в стране одним из родоначальников схемы 4-2-4, которая через десятилетие в исполнении бразильской сборной перевернула развитие футбола. С такими оценками можно не соглашаться, не зря со времен борьбы с космополитизмом гулял афоризм про Россию, родину слонов, но тактическое новаторство Хитрого Михея не подвергается сомнению.
Тренерская доля такова, что любая осечка может повлечь оргвыводы. Бронзу шестидесятого года сочли провалом и Якушина уволили.
Через год его вновь призвало тбилисское “Динамо”. Он фактически подготовил первое грузинское чемпионство, материализованное Гавриилом Качалиным. Дальше был “Пахтакор”, запомнившийся не только тренерским стулом за воротами. Якушин структурировал мягкую, но неэффективную игру ташкентской команды, внес первые элементы атлетизма, наладил оборону. И наконец, сборная СССР, назначение в которую на самостоятельную работу, к сожалению, запоздало на доброе десятилетие. В том, что его детище не блистало, не меньше повинны те, кто сначала затер, а потом отдал дань не к месту, может быть, и не ко времени.
У той команды были и подвиги, как ничья с англичанами на “Уэмбли” — 2:2 и победа над венграми в ответном четвертьфинальном матче чемпионата Европы — 3:0 после гостевых 0:2. Но дальше не повезло. Безликие нули с итальянцами привели к лотерее: для определения финалиста судья подбросил монетку. И когда она легла не той стороной, Якушину вспомнили и отсутствие яркости в клубе и сборной, и его тренерский принцип: самое красивое в игре — это счет! Он мало смотрел на эстетику футбола и требовал от игроков другого — логики и рационализма.
Но невыполнение задачи забылось, как забылось и свинство “Локомотива”, пригласившего и отправившего немолодого уже тренера, и неприятность с сыном-переводчиком, решившим не возвращаться из-за кордона, — история хороша тем, что безошибочно оставляет главное.
После Якушина осталось имя, которое по сей день произносят с почтением, и будут делать это долго, всегда.