ПАРАЛИМПИАДА. ЛИЦО МЕДАЛИ. Роман Макаров: все только начинается

Впрочем, макаровский порядок интересует нас с фотокором чисто профессионально — надо сделать хотя бы несколько снимков чемпиона в домашнем антураже. Исключительно с нашей помощью Рома вспоминает о существовании майки, привезенной из Афин — конечно же, с изображением пловца, заныривающего в водную гладь. Затем играет в компьютерную игру, привезенную из-за океана. Трогает раритетный “Зингер”, притаившийся в углу зала, но садиться за него категорически отказывается: “Я не по этим делам. В машинах хорошо соображаю, но только не в швейных”. Про машины мы и сами поняли — в Роминой комнате полно газет на автомобильную тематику. Хобби, стало быть.

Остальное содержимое пространства, включающего письменный стол, две кровати и большой шкаф, выдает род деятельности хозяина лишь благодаря куче витаминов и медицинских препаратов на столе — неспортсмену столько не надо. Канадский флаг, закрепленный на стене, на редкость гармонично вписывается в общий интерьер и удивления у нас не вызывает. Более того, думаю, что наличие на его месте белорусского наверняка бы нас развеселило. Но Рома такой радости (согласитесь, во многом парадоксальной) спецкорам “Прессбола” не доставляет. И даже наоборот, идет дальше, одним движением руки извлекая из гигантской сумки таких же немаленьких размеров греческий флаг.

Кажется, я даже помню ту маленькую девчонку, подарившую ему полотнище родной страны сразу после получения белорусом очередной медали на Паралимпиаде. Если бы ему их презентовали после каждого восхождения на пьедестал, у Ромы флагов было бы восемь. Три за первые места, столько же за вторые и два — за третьи. Впрочем, и одного нам хватает с гаком: лучшего интерьера для съемок победителя Афин и придумать трудно…

— И все-таки, Рома, начну с наболевшего. Что ж вы, могилевчане, слетаетесь все время в Минск, словно пчелы на мед, оголяя восточный форпост страны. Как, право, славно было бы, если бы каждый поднимал благосостояние республики в родном регионе. Нет, против тебя лично ничего не имею, но тенденция эта многих настораживает…

— В Могилеве с бассейнами малость туговато. В 2001 году, по существу, в городе нормально работал только один. А что это такое на трехсоттысячный город? Все туда ломятся, и потренироваться толком никак не получается. Вдобавок у меня тогда начались проблемы с тренером. Да еще и время поступать пришло — в общем, все наложилось одно на одно.

— И какой же ты себе выбрал вуз?

— Поступил в БНТУ на инженерно-педагогический факультет, но тренироваться и учиться на дневном отделении в этом вузе практически нереально, а заочного на моей специальности не было. Ушел через полгода в университет физического воспитания. Куда ж еще?..

Хотя сейчас есть заманчивое предложение от БГУ — чемпионы туда почти без экзаменов попадают. Я бы на географа пошел — мне этот предмет еще в школе нравился.

Но, с другой стороны, на двух стульях не усидишь. Начнешь прыгать по вузам — ничего путного из этого не получится. Останусь уж на Машерова…

— К столице привык?

— Ага. Красивый город, даже если сравнивать его с европейскими, российскими или украинскими. Поначалу он пугал меня своими размерами, я-то по натуре человек провинциальный. Но теперь возвращаюсь сюда с удовольствием, все равно как домой. Даже из родного Могилева, который, кстати, в последние годы сильно изменился в лучшую сторону.

— После Афин ты можешь позволить себе приобрести в столице постоянное жилье…

— Если честно, не хотелось бы строить квартиру. Больше склоняюсь к собственному дому. Пусть не в самом Минске, а где-нибудь в пригороде. Так что теперь у меня есть занятие — хочется, чтобы район был пусть и не самый элитный, но все же спокойный и располагающий развитой инфраструктурой.

— Как у тебя, однако, все шоколадно в двадцать лет складывается. Слава, деньги, коттеджик вот присматриваешь… Не боишься, что в жизни после этого осязаемых целей уже не останется?

— Это как посмотреть… Я считаю все тобой перечисленное лишь хорошим началом, которое еще предстоит развить. Все только начинается. После покупки дома надо будет его перво-наперво обставить. Потом машину купить. Водителя завести.

— Хорошо, если жена с правами будет. Как говорится, два в одном…

— Ну, жену-то, положим, я не по правам выбирать буду. И не сейчас надо этим заниматься. Вначале мужик должен на ноги стать. А уж потом искать ее: самую добрую, красивую, нежную…

— Э нет, так не пойдет, Рома. Красивых да добрых на всех не напасешься. А ты принципиально найди себе стерву: страшную, злую и подлую, как американская внешняя политика, направленная против всего прогрессивного человечества. Ну а затем дай всем окружающим урок доброты — женись и исправляй оступившуюся денно и в особенности нощно всю оставшуюся жизнь. Скажи Беларуси “Да!”

— А можно, чтобы это “да” кто-нибудь другой сказал? Я не Сухомлинский и тем более не сказочный принц на белом коне. Хочу идти по жизни за руку с той, которая никогда не предаст и не покинет, когда тебе будет трудно. Хотя, по большому счету, все это такая лотерея… Главное, что закономерности никакой нет: одни до свадьбы ходят не разлей вода, а после нее живут как враги. Другие постоянно ссорятся, сто раз уходят друг от друга, но загс примиряет пару настолько, что об их совместной жизни хоть легенды слагай. Вот и думай…

— Время-то есть… Что в твоих ближайших планах?

— Как ни крутись, надо улучшать личные рекорды практически на всех дистанциях. Конкуренты дремать не будут.

— Если не ошибаюсь, твой личный рекорд на стометровке кролем — 54,49 — уступает лучшему результату Лены Попченко. При том что вы находитесь в разных категориях, все-таки представитель сильного пола именно ты… Это никак не задевает самолюбие?

— Не скажу, что не сплю ночами по этому поводу, но все же стараюсь хотя бы не отставать. Многие ведь и такого себе позволить не могут. Вообще-то я постоянно прогрессирую. Вот в мае будет чемпионат страны среди здоровых спортсменов, и я надеюсь там бороться за места в первых шестерках. А в перспективных планах — снять по секунде на каждой из своих сотен. То есть батом — 57 секунд, кролем — 53, спина — 1.00-1.01.

Хотя из меня прогнозист еще тот. В Афинах планировал, что лучших достижений добьюсь в дельфине, а кроль окажется скромнее, однако вышло все наоборот.

— Паралимпиада показала, что противники не спят в шапку…

— Да, хохлы ощутимо прибавили. Не сомневаюсь, что вскоре и китайцы представят нам новую партию соперников. В Пекине так уже не получится — каждый день плыть в финалах почти на всех дистанциях, надо будет выбирать что-то одно. Тогда придется скидывать не секунду, а две-три. Но ради золота стоит сконцентрироваться на единственной дистанции — все-таки, как ни крути, этот металл в нашей стране ценится куда дороже целой россыпи медалей другого достоинства.

— За глаза не боишься? Вдруг они не выдержат новых нагрузок?

— Мое заболевание — центральная катаракта обоих глаз — в принципе устойчиво к нагрузкам. Когда болезнь врожденная, за потерю зрения волноваться не то что бы совсем не стоит, но риск остаться слепым минимален. Чего нельзя сказать о приобретенных недугах. Там надо быть очень осторожным…

— Насколько я знаю, катаракта сейчас излечивается…

— Во-первых, не факт, что операция даст большой эффект. В любом случае придется носить очки или линзы. Во-вторых, даже при благоприятном исходе будут противопоказаны любые нагрузки. А это значит, что со спортом можно завязывать сразу. Да и вообще, когда человеку нельзя поднимать более трех килограммов и он постоянно должен держать это в голове, то такую жизнь тоже нельзя назвать полноценной.

Зрение пока стоит на месте, так что никуда рыпаться не собираюсь.

— Как ты пришел в спорт?

— Династия. Плаванием занимался отец, потом туда же отдали мою сестру. Так что я никуда уже не мог деться. Сестра старше на пять лет, поэтому вопроса, кто будет водить меня в бассейн, не возникало. В шесть лет попал к Олегу Эдуардовичу Моргунову — своему первому тренеру, который дал азы и привил интерес к этому виду спорта. В 8-м классе перешел к Игорю Васильевичу Столярову. Тренер он, не спорю, хороший, но по характеру очень сложный человек, потому мы частенько ругались. В этом была одна из причин переезда в Минск.

Мой отец, кстати, в 1978 году в Могилеве открывал первый чемпионат республики по плаванию среди инвалидов и в этой системе новичком не был. В 99-м повез меня в Минск показать докторам, и ему сказали, что подхожу. Оформили, поставили на ставку национальной команды, и в 2000-м я уже участвовал в сиднейской Паралимпиаде. Там получил золото на сотне баттерфляем и два серебра — на 200 метров комплексом и 100 метров на спине.

— Каковы были первые впечатления от стартов, в которых принимают участие атлеты с ограниченными возможностями? Тем более что ограниченность этих самых возможностей непривычного к подобным зрелищам человека буквально-таки шокирует…

— Да нормально я воспринял. К тому времени у меня уже был опыт общения с белорусскими ребятами-колясочниками. Знаешь, я вообще не считаю людей с ограниченными возможностями инвалидами. Звучит как-то не очень. Ин-ва-лид. Будто какое-то низшее сословие. А они ничем не отличаются от здоровых, просто перемещаются на колясках.

Наши стереотипы нерушимы. Раз человек инвалид, значит, ему надо сидеть дома и получать пенсию. Не маячить перед глазами. Просто доживать где-то там далеко от жизни. Во всех нормальных странах у инвалидов нет никаких льгот, потому что их считают полноценными членами общества. Они имеют право работать где душе угодно. И добираются в любую точку без труда — ничто не стесняет их передвижения, все приспособлено для их нужд.

— У тебя есть друзья среди иностранных спортсменов?

— Со всеми основными соперниками я знаком. Японец есть один, с которым познакомился в Сиднее. Он мне и тогда небольшой сувенир подарил, и в Афины тоже подарок привез — шапочку и самурайскую повязку на голову, с автографами всех участников азиатской команды.

Но самые хорошие отношения у меня почему-то сложились с испанцами. Так получилось, что на чемпионате Европы 2001 года ко мне подошла одна испанская пловчиха. Сфотографироваться. Ну а потом буська сюда, буська туда… Ну и понеслось. В смысле начал я неформально общаться сразу со всей испанской командой.

— Ну да, говорят, со временем их королева тоже попала в сферу твоих интересов…

— Да как-то неудобно получилось. Дело было в олимпийском бассейне Афин. Мы стояли в подтрибунном помещении, дожидаясь начала церемонии награждения. Испанский приятель Энрике Флориано подвел меня к женщине: высокой, статной, облаченной в строгий деловой костюм — типичная бизнес-леди — и сказал дословно следующее: “Вот, Рома, это королева — президент нашей паралимпийской федерации”.

Как и всякий нормальный человек, я воспринял слово “королева” в переносном значении — ведь Шепеля тоже при желании можно представить венценосной особой. Я любезно улыбнулся и приготовился к традиционному в таких случаях фотографированию. Одной рукой обнял королеву за талию, а вторую положил на плечо какому-то мужику, который постоянно возле ее маячил. Ну и еще какая-то тетя возле нас нарисовалась.

Наверное, излишне говорить, что моих испанских приятелей подобная картина привела в полный восторг. Потом уже, когда королева ушла награждать девчонок, они, перебивая друг друга, стали объяснять, с кем именно я так фамильярно запечатлелся. И очень обрадовались, когда моя физиономия приобрела озадаченно-испуганное выражение. Хотя, я, конечно, не испугался. Просто решил сделать ребятам приятное. Между прочим, фотографии еще не прислали, хотя и обещали.

— А ты сам планировал нарубить в Афинах восемь медалей?

— Не, на такое количество не рассчитывал. Нацеливался на два золота, а остальное уже как получится…

— Получилось очень даже неплохо — ты даже сумел обойти на одну медаль Сергея Пунько, который в прошлом году был признан лучшим паралимпийцем страны и не без оснований считался главной белорусской надеждой в Афинах…

— Да, на последнем чемпионате мира в Канаде Серега обогнал меня по количеству завоеванных медалей на порядок. Хотя там, считаю, я тоже выступил неплохо. Не скрою, он меня подстегнул в тренировках. Хотелось если и не выиграть в очной дуэли, то проиграть чуть-чуть, самую малость.

В голове сидела стометровка кролем, где я уступил Сергею только касание… В самом деле, почему бы в следующий раз это касание не оставить за собой? Вместе с тренером мы задались целью подтянуть кроль, и, как показали последующие события, нам это удалось.

— Тренер к тому времени у тебя уже был минский…

— Домашенко я узнал еще тогда, когда ехал в Сидней. Мне было 16 лет — малолетка, считай, и он взял надо мной шефство не только в бассейне, но и за его пределами. Впечатление от общения осталось благоприятное, и когда пришла пора поступать в вуз, то решил тренироваться у Виктора Николаевича. Мы с ним ладим…

— Прогресс украинцев, обыгравших нас во всех эстафетах, стал для тебя неожиданностью?

— Относительной. Они ведь не столько прибавили, сколько нашли новых талантливых ребят. В общем, удивили. И обижаться на них за это глупо. Надо самим учиться удивлять. Перспективные ребята в Беларуси есть. Но они сейчас только в самом начале пути. А такого, чтобы взять и на следующий год выставить за команду, нет. И вообще, дела в нашем плавании не блестящи. Нет даже тренера, который работал бы исключительно с инвалидами. Молодым спортсменам с ограниченными возможностями нельзя учиться в училище олимпийского резерва. Не берут их туда, а как можно совместить учебу с тренировками в обычной школе?

Я был точно в такой же ситуации. В восьмом классе меня не взяли по вышеупомянутой причине в Могилевское УОР. И ребята, с которыми раньше находился на одном уровне, стали тренироваться два раза в день, я — один. А когда на тебя работают объемы нагрузок, хорошее питание, то, естественно, тут же идет прирост показателей. У меня был довольно длительный застой результатов, и я уверен, что свою роль в этом сыграла школа.

Но такое происходит не только в плавании, а и во всех других видах спорта. С инвалидами никто не хочет связываться. Хотя, как мне кажется, эта проблема может решаться элементарно: сделайте для них отдельный класс в любом УОРе, и проблем с пополнением для национальной команды не будет.

Конечно, нужны и специальные методики, но этим тоже никто не занимается. Сами тренеры что-то придумывают на свой страх и риск. Конечно, последний год нас финансировали очень здорово, но в Пекине эта схема уже не сработает. Во многих странах за подготовку инвалидов взялись профессионально, с привлечением огромных средств и высококлассных специалистов. Они уходят вперед, и я боюсь, что без серьезных реформ в этой отрасли мы останемся в хвосте среди таких же стран, где паралимпийский спорт — придаток здорового, о котором вспоминают лишь в преддверии крупных стартов.

— Ты доволен тем, как страна встретила своих героев?

— В аэропорту всю встречу испортил затерявшийся где-то между Афинами и Минском багаж. Зато потом меня даже в Могилев отвезли. Президент нас принимал. Руку пожал. Такое на всю жизнь запоминается…

— Ну да, тем более что главный тренер сборной Тамара Шиманская торжественно пообещала Александру Лукашенко, что вся награждаемая им команда так же единодушно проголосует за него и на референдуме…

— Это тот вопрос, который каждый должен решать для себя сам. Что же касается меня, то я по некоторым причинам выразить свою волю не смог, хотя и собирался. Впрочем, выборы в любом случае будут только через два года.

— Но сейчас-то у тебя имеется свое мнение?

— На эту тему есть анекдот. “Согласны ли вы, чтобы Александр Лукашенко баллотировался на третий президентский срок?” Варианты ответов: первый — “Да, не против”, второй — “Нет, не против”.

Для меня в этом вопросе не все ясно. С одной стороны, не вижу фигуры, альтернативной Лукашенко. Во всяком случае, о ней ничего не говорится в средствах массовой информации. С другой — мне не нравится, когда нашу конституцию все время перекраивают. Если каждый президент будет менять закон, по которому живет белорусский народ, то чем это все закончится?

Впрочем, наш президент хотя где-то и бывает неправ, но, побывав на Украине, могу сказать, что у нас хоть какой-то порядок есть.

— Ты бывал и во многих других странах…

— Я беру те, с которыми вместе выбираемся из дерьма. Думаю, мы все-таки поднимаемся чуть быстрее, чем те же россияне, которые на каждом углу кричат, как у них хорошо жить. Лично я на жизнь не жалуюсь.

— А как гражданин как считаешь, от тебя судьба страны зависит?

— Должна зависеть. Каждый голос должен учитываться. Как нас заверили по телевизору, выборы прошли честно. Но это если белорусское телевидение смотреть. Если же переключить на другие каналы, там точка зрения иная. И это плохо. Значит, где-то кого-то купили. Будем надеяться, что не нас.

— Каким ты вообще видишь будущее своей страны, Рома?

— Ну, если взять тот курс, которым сейчас движемся, то будем медленно ползти вверх. Единственное, что неизвестна будет судьба многих мелких бизнесменов, которым и так несладко приходится.

Хочется меньшего раскола в обществе. Когда одни категорически “за”, а другие не менее исступленно “против”. Хочется больше справедливости. Ну вот чего далеко ходить — случай с тренером паралимпийского чемпиона Саши Трипутя. Человека не то что ничем не наградили, даже на прием к президенту страны не пустили. Завернули перед самой дверью, мол, в списках не значишься…

Моему тренеру тоже не дали звания, которого он достоин. У меня три золота Паралимпиады, так неужели этого мало, чтобы присвоить Виктору Николаевичу заслуженного тренера страны?

— А чем аргументировали сей факт те, кому по должности положено заниматься наградными делами?

— Сказали, что он тренирует меня менее двух лет. Когда же удалось доказать, что Домашенко числится у меня тренером уже три года, почесали затылки и сказали, что ошиблись. Затем в неофициальной обстановке попросили прощения и заверили, что будут приняты меры. Не знаю, в каком состоянии эти меры находятся, но пока мой тренер ходит не заслуженным. Дело даже не в звании — я считаю, все, что человек заслуживает, рано или поздно к нему придет, — важно отношение людей к своему делу. Почему от одних требуют олимпийских медалей, а другим списывают элементарную расхлябанность и дилетантство?

Вообще такие вещи, когда невозможно найти краев и виноватых, а в министерстве все разводят руками и говорят: “Ой, я тут ни при чем!”, даже те, кто обязан этим заниматься по долгу своей деятельности, очень здорово заводят. Каждому неприятно, когда на него плюют. Заичков даже ушел с поста в Паралимпийском комитете. Но потом мы уговорили Николая Тимофеевича вернуться, потому что без него все точно погибло бы…

Мы еще долго говорим с Ромой о делах недавно минувших дней. Он вдумчивый и пытливый собеседник, который на самом деле хочет сделать свою жизнь, равно как и окружающих его людей, не только интересной, но и полезной для родной страны.

Рома наглядно показывает, как будет выглядеть его домик в Колодищах. Он, кажется, уже даже знает, что и где будет в нем стоять. И на какой именно стене будут висеть его фотографии в окружении различного рода харизматических персонажей. Испанская королева. Лукашенко…

А вот здесь можно повесить голую бабу. Девушка в стиле топлесс пока что застенчиво смотрит на меня с пола Роминой комнаты, опираясь смуглой от южного загара спиной на ножку письменного стола. Рамочку для загорелой девчонки заботливо подбирала вся мужская составляющая сборной по плаванию. Руководил процессом Серега Пунько — я уверен, что именно ему пришла в голову мысль сделать подобный подарок Роме на день рождения. “Да не, — вздыхает Макаров, — мне Серегин тренер сказал, что они таких девок всем дарят. Ему тоже подарили. Говорит, на большее фантазии не хватает…”

“Ну не скажи, — решаю поддержать я новополоцкого феномена. — Красивая девушка на стене создает уют и хорошее настроение”. “Так кто же спорит? — удивляется Рома. — Я просто никак не могу определиться, то ли в прихожую ее повесить, то ли в гостиную. Ты-то что посоветуешь?”