ЗАРУБЕЖЬЕ. Юркины рассветы

Я до сих пор не знаю, есть ли у них враги. Лучшая гимнастка мира Светлана Хоркина, чей характер не назовешь ангельским, говорила мне, что никто не вызывает у нее столько положительных эмоций, как эти белорусские близняшки. Хотя, не скрою, интересно было бы посмотреть, как бы Юркины с кем-нибудь воевали или ссорились. Будто мультфильм про Чипа и Дейла. Мне кажется, их так и воспринимали после гимнастики — как двух сказочных персонажей, зачем-то сменивших купальники на цивильные костюмы, которые только подчеркивали красоту их жуть каких стройных ножек. Уже не спортсменок, но еще не умудренных осознанием собственной исключительности женщин, которым стоит лишь глазом повести…

Они и рассказывали-то об Америке, где работали в 97-м, смешно, как подростки, которым доверили без взрослых окунуться в самостоятельную жизнь. Особенно об американских парнях, которые ходили за девчонками из белорусского гимнастического шоу табуном: “Глупые они, как дети все равно. Знают только то, что связано с их профессией. А дальше — ни в зуб ногой”.

Потом они работали в Минске хореографами в национальной сборной. Говорят, у них неплохо получалось. Жаль, я так и не удосужился посмотреть, ибо никаких поводов забрести в зал старого интерната не было — как не было успехов у женской команды, катящейся в мировой иерархии вниз. Наверное, белорусская женская гимнастика окончательно и рухнула после 96-го, когда ведомая Богинской команда, где были и они, Юркины, пробилась на Олимпиаде в шестерку сильнейших.

Сестры украшали собой и театр Павлиной — еще одно благотворительное мероприятие. Где, правда, можно было работать без долгосрочных инвестиций с неопределенным будущим — просто делать то, что нравилось: танцевать и составлять. Но долго так, конечно, продолжаться не могло…

Да и кто бы из нас (будучи, разумеется, на их месте) не поехал туда, куда рано или поздно отправляются все бывшие гимнасты международного класса? Где можно не только на американский гамбургер заработать, но и кое-что отложить для хорошей жизни. Ирония судьбы: Юркины уехали в городок Розвелл, что в нескольких десятках минут езды от той самой Атланты, которая была столицей Игр 1996 года. Круг замкнулся, словно олимпийские кольца на эмблемах, иногда еще попадающихся на улицах столицы штата Джорджия. И началась новая жизнь…

Сестры говорят, что их новое место работы похоже на завод. Вернее, на один из его огромных цехов. Что-то типа нашего тракторного. Только оборудование в нем все импортное и сплошь высокого качества: родители, которые приводят детей в гимнастическую школу, не любят, если их деньги уходят в никуда.

Когда зал забит под завязку, он похож на большой муравейник. 500 человек — тренеров и детей. И как они только в нем не теряются? Ведь поначалу у них явно и с английским были трудности, да и гимнастическая школа там наверняка другая.

“Как раз со школой было меньше всего проблем, — говорит мне повзрослевшая Ольга. — Работать в нашем клубе может практически любой человек, обладающий элементарными знаниями в области физической культуры. И язык мы выучили довольно быстро. Главная трудность была одна — американцы. Маленькие и большие. У первых менталитет в корне отличный от советского. Юных янки чрезвычайно сложно приводить к общему знаменателю. К каждому нужен специфический подход, и, скажу честно, мы здесь поднатаскались, как заправские психологи. Что касается взрослых, то они традиционно доброжелательны. Но это, однако, не мешало нам неоднократно ловить не самые приятельские, скажем так, взгляды коллег”.

Ларчик открылся достаточно просто. Оказывается, у них тоже есть желающие посчитать деньги в чужом кармане. “Сэр, почему у этих Юркиных выходит по 16 долларов в час, а у меня только 10?” — “А ты можешь показать детям на брусьях или бревне какую-нибудь штучку, чтобы они от восторга рты пораскрывали? Между прочим, эти девочки выступали в одной команде с самой Богинской”. — “О’кей, я все понял. Кроме одного: кто такая Богинская?”

Американцы мало изменились с тех пор, когда Юркины работали в этой стране в первый раз. Они по-прежнему знают лишь самое необходимое. Как и то, что ключ к общему благосостоянию кроется в господине Франклине, которого легко можно перегнуть пополам и засунуть в задний карман брюк. Или, лучше всего, положить на свой счет в банке. Чем больше Франклинов, тем теплее на душе.

“Американцев трудно осуждать, — говорит Юля. Весь уклад их жизни направлен на зарабатывание денег. Они, словно белки в колесе. Работают, работают, работают… Кстати, гораздо больше, чем у нас. И мораль одна: чем больше заработаешь, тем лучше будешь жить. Станешь успешным. А престиж — хорошая работа, красивый дом и дорогой автомобиль — для американцев тоже далеко не пустой звук. Поэтому и разговоры у них преимущественно только на эти темы. Больше их, по-моему, ничего особенно не волнует. А если и перескочат вдруг на какую-нибудь политическую, скажем, тему, то и там у них все проще пареной репы. “Эти парни плохие, их надо наказать. А те — хорошие, их надо поддержать”.

Оля с Юлей и сами теперь, как те белки… В зале, вернее, на конвейере, с утра до позднего вечера. Группы сменяют одна другую, и перекусить у них получается только тогда, когда возвращаются домой. Живут они, конечно, тоже вместе. У двух семей — Юлиной и Олиной — по спальне, душевой и туалету, общие — гостиная и кухня. Дом частный, поэтому владелец делает скидку — три месяца не берет арендную плату, благодаря таким образом за то, что они выбрали именно его апартаменты.

И еще в их доме шикарный фитнес-центр, пользоваться которым жильцы могут совершенно бесплатно. Но Юркины туда не ходят. И вовсе не потому, что спорта им и в зале хватает. Просто там нет бани, к которой они приохотились еще со времен сборной страны. Я был удивлен, когда узнал, сколько в их городке стоит абонемент в этот центр.

900 долларов на два года. И ходить в спортивный центр, оборудованный, разумеется, сотнями разных тренажеров вкупе с многочисленными залами и площадками можно в любое время, с пяти утра до одиннадцати вечера. Как ни крути, а все равно получается дешевле, чем в самом скромном минском собрате.

Это парадокс, но о нем Юркины стараются не сообщать своим новым американским приятелям. Те любой разговор поддерживают с удвоенной энергией, когда видят еще один шанс доказать иностранцам, что США — лучшая страна в мире. Они вежливо слушают рассказы сестер о далекой родине и никак не могут взять в толк, почему те сомневаются, когда речь заходит об их будущем.

“Оля, Юля, вы одни из самых лучших тренеров в клубе. От вас в восторге и дети, и их родители, а это самое главное. Уже сегодня у вас неплохая зарплата, которая стабильно будет прибавляться на полдоллара в час каждый год. Вы знаете, сколько это будет к пенсии? Да скоро вы сможете взять кредит на дом. А дом — это уже серьезно”.

Дом, конечно, это неплохо. В том же Розвелле. Городок прекрасно расположен географически. В любое время года Юркины могут путешествовать из зимы в лето. Судите сами. До океанского побережья во Флориде они могут добраться на автомобиле за четыре часа. И только на час меньше езды в другую сторону, если им вдруг придет в голову провести уик-энд на горнолыжном курорте.

Сестры говорят, что им только и остается, что путешествовать. Как и многим американцам, которые ждут пятницы, чтобы сорваться с места и провести честно заработанные выходные в каком-нибудь местечке повеселее.

Иногда девчонки сами себе кажутся маленькими шестеренками, что вкупе с миллионами других полезных колесиков и винтиков составляют чрезвычайно мощный механизм, который янки, видимо, справедливо, считают самым совершенным в мире. В этой стране нельзя сомневаться в одной на всех звездно-полосатой американской мечте, которая гарантированно приближает каждого среднего жителя Штатов к обеспеченной старости.

Наверное, они просто не средние. Или мечтают о другом. О каком-нибудь особенном телефонном звонке, что заставит их мгновенно сложить чемоданы и рвануть в родную Беларусь. Или о специальном телевизионном сообщении, которое почему-то передадут по всем ведущим телеканалам мира. Да так, что его нельзя будет не услышать и в их маленьком городке. Но это несбыточная мечта…

А по ночам им снится Минск. Странный город, один-единственный в мире, который тянет их сильнее всякого магнита. Выбравшись в Беларусь на один лишь месяц, они ценят его больше, чем три года, проведенные в Штатах. Сюда возвращаться нельзя даже на время, хотя бы потому, что скоро вновь придется уезжать.

А это больно. И странно только для чопорных пассажиров их рейса, с удивлением смотрящих на симпатичных девчонок, которые всю дорогу в Америку, будто бы обидевшись на кого-то третьего, насуплено молчат. И глаза их почему-то красные от слез.

… А потом они просыпаются. Рассветы в Америке такие же красивые, как и у нас. И утром можно точно так же немножко понежиться в постели, прячясь от солнечных зайчиков, которые там подозрительно похожи на энерджайзеров — ушастых барабанщиков, монолитным строем идущих через всю Америку. У них очень важная задача — разбудить придремавший было самый мощный механизм в мире. Он не должен ни минуты простаивать. И тем более в чем-то сомневаться.

А вот Юркины — могут. Живя в американской мечте, они так и не определились, как же им дальше быть…