О, женщины

Претендент номер один в любой редакции почему-то всегда постоянен — Марина Лобач. Она об этом знает, и свою мартовскую (еще бывает новогодняя) чашу прилежно испивает до дна. Кандидатура, конечно, заманчивая: удавшаяся карьера, замечательный муж, удивительные дочки, но к фотогеничной Маше (Марина имя для нее неправильное — слишком уж строгое) я лучше приду в гости на обед. На правах старого друга имею право. И организму приятно, и человека не буду мучить, заставляя в сто первый раз вспоминать то, чего не было. Так, потрем о всяком, может, чего и замутим полезного: Марину все время куда-то выдвигают (видимо, журналисты не одиноки в своих пристрастиях), и членство в исполкоме НОКа использовать надо на благие дела. Так что жди, Маша.

За следующей кандидатурой, которая всплывает после некоторого раздумья, надо ехать в Москву. Обозреватель популярной российской газеты “Спорт-экспресс” Елена Вайцеховская живет именно там. Ну, если, конечно, не улетела на какие-нибудь соревнования по плаванию, фигурному катанию или еще бог знает чему. Она талантлива и потому может писать обо всем. И это ее качество прекрасно используют в родной газете, которую она сама же когда-то и основала, уйдя с группой подвижников из редакции тогда еще не желтого, а красного “Советского спорта”.

Помню, как приятно поразила меня первая встреча с ней в редакции “Спорт-экспресса”. Разумеется, она была не первой, но запомнилась почему-то более других. Был жаркий день, и потому мне показалось абсолютно естественным припереться на работу облаченным в сандалии, шорты и легкомысленную маечку. Имея минскую прописку, я не был завсегдатаем московского офиса и потому уже на входе сделал для себя вывод, что немного погорячился, ибо остальные сотрудники, несмотря на духоту, были безупречны — в смысле, в штанах.

И когда мои опасения подтвердил удивленный взгляд главного редактора, в офисе появилась она. Елена Вайцеховская, ставшая олимпийской чемпионкой по прыжкам в воду в том году, когда я пошел в школу, играла в этот день в моей команде. Вернее, я — в ее. Взглянув на Ленин наряд, почувствовал, что на мне, пожалуй, еще много всяких ненужных вещей. Коллега из отдела футбола (тайного врага всех обозревателей, как они считают, неизвестно чего) понял мое удивление по-своему: “Ничего себе видок у Вайцеховской, да? Так это еще приличный…” Но даже он не отказал себе во взгляде, которым мужчины провожают всех прелестно сложенных женщин.

Позже, бывая у Лены дома, я, кажется, нашел ответ на вопрос, почему она не такая, как другие. Все дело в генах и воспитании. В породе. В папе, который был главным тренером сборной СССР по плаванию. И прославился главным образом тем, что при его руководстве нам наконец-то удалось снова завоевать славу плавательной державы. А в то время это было нелегко, одни только говорившие мужскими голосами немки чего стоили…

Догонять всегда трудно. Годы надо спрессовывать до месяцев, месяцы — до недель и так далее. Но Сергею Вайцеховскому, переосмыслившему самые передовые в те годы методики, это удалось. Нетрудно предположить, что свои принципы тренировки будущих чемпионов папа перенес на дочь. И та с самого раннего детства привыкала все делать по минутам. Лена говорит, что это была хорошая метода, которой она старается руководствоваться всю жизнь: “Можно успеть все что угодно, главное — суметь правильно спланировать время и понять, чего хочешь достичь”. “Чем большего масштаба задачу перед собой ставишь, тем большего добиваешься” — это тоже из ее любимых изречений. Она интересна, образованна и остроумна — кто после этого скажет, что самые спортивные мужчины мира (да и женщины, собственно, тоже) не захотят общаться с ней снова и снова?

И я с удовольствием пообщался бы. Для нашей газеты. Но есть одно “но”. Как-то она сказала мне, что журналист, берущий интервью у своего коллеги, занимается онанизмом. Я с ней не вполне согласен, но как раз в Ленином случае мне хочется остаться настоящим мужчиной…

А еще я поговорил бы с Татьяной Самусенко. Раньше к ней было жуть как неудобно добираться. Заславская — вроде центр, но до метро не так уж и близко, да и автобус как-то неудобно ходит. Сейчас она переехала поближе. До Московского минут пять ходьбы и с балкона своей квартиры я, наверное, даже смогу увидеть деревья, которые колышутся над ее могилой. А у нее даже памятник не такой, как у всех. Будто бы специально таким сделали, чтобы даже те, которые ее никогда не знали, удивились.

Она умела удивлять, и общение с ней было подарком судьбы. Среди многократных олимпийских чемпионов я немного встречал живых людей — тех, которые светили не только себе, но и другим. Как магнит притягивая открытостью и постоянным наличием собственного мнения.

Впрочем, подозреваю, что притягивала Татьяна Дмитриевна преимущественно людей хороших, а остальных отталкивала. Именно этой своей врожденной способностью рубить правду в глаза любому, даже самому высокопоставленному начальнику. Она легко называла вещи своими именами, заурядность — бездарностью, а полученные шишки (мстили ей большей частью за спиной) списывала на жизнь, в которой “кому сейчас легко”?

Она всегда была сильна друзьями, а значит, являлась самым счастливым человеком на свете. Не уверен только, знала ли она об этом. Хотя, наверное, догадывалась. Когда Татьяна Дмитриевна затеяла провести турнир памяти Германа Бокуна (опять-таки почему именно она — учеников у великого тренера было много), то на помощь пришли те, кому она всегда отдавала все. Эта фраза из интервью Самусенко: “Есть деньги — буду гостей принимать, нет — все равно буду. У друзей одолжу”, многое говорит о ее авторе…

Кстати, как и концовка того нашего материала, опубликованного после не совсем удачной попытки улететь от преступников, решивших почему-то поживиться добром не самой зажиточной ее квартиры. “Я еще, может, и в Паралимпийских играх поучаствую. А что, умение осталось. Сяду в коляску и вперед, с песнями. Как Бокун учил”. Получив на седьмом десятке уйму переломов и ушибов, Самусенко не утратила главного — юмора. Хотя как раз она могла и на полном серьезе — именно такие люди и опровергают наши представления о том, чего даже в принципе быть не может.

Другая Татьяна — Ненашева — тоже умеет озадачить. Она для меня, как Остин Пауэрс в женской юбке. Человек-загадка. Вроде бы и знаешь о ней достаточно, и от других, по прессе (иногда она откровенничает с широкой общественностью), и по собственным впечатлениям рисуешь портрет. И только чуть отойдешь в сторону, оказывается, что как раз последний мазок сделан неверно. Исправишь — и снова не то…

Последний раз она удивила олимпийским упражнением с обручами и мячами. Поставила и с невозмутимым видом тренировала композицию, которая, и ежу понятно, станет сенсацией. Ибо она — открытый вызов сразу всем техкомам, вместе взятым. Многострадальной Беларуси, которая неутомимо крутится как волчок между многочисленными амбициозными друзьями, только этого сейчас и не хватало. И главный тренер Лепарская понимает это лучше остальных. Но почему-то думает о том, как этот скандал отстоять перед суровыми тетями из развитых капстран, которые, никогда сами гимнастикой серьезно не занимавшиеся, мало представляют, какой она должна быть на самом деле. А наши новые групповые — это как раз то, что нужно. Это прорыв туда, куда заглянуть хочется со страшной силой. В будущее художественной гимнастики, ее завтрашний день. Уж простите за возвышенный слог. Увлекся. Сам не знаю чем, упражнением или его постановщиком…

У Ненашевой не только парадоксально-привлекательная фамилия, но еще и удивительно интересное лицо. С миллионом оттенков. “Кто лучше всех готовит? А рисует? А шьет? А придумывает чего-нибудь такое?” И на все: “Я! Я! Я!” Очень тихо и про себя. Чтобы никто не слышал. Она не любит быть услышанной и на всех многочисленных пресс-конференциях белорусской сборной всегда говорит меньше всех. И, как правило, отвечая исключительно на заданный вопрос. Таня не считает вправе навязывать свою точку зрения другим. Или, как я коварно подозреваю, не любит говорить то же, что и остальные.

И еще она не любит выносить сор из избы. Говорит, что обычный (неподготовленный многолетним ожиданием в коридорах гимнастических залов своих чад) человек не поймет того, как делают чемпионов. “Ах, если бы вы знали, из какого сора рождаются стихи…” Не расскажет, а мусор ловко (опять-таки лучше всех) сметет в совок — привычка к аккуратизму в ней еще со школьной юности.

Ненашевой надо наслаждаться — ее фразами, оттенками настроения, лицом, наконец. Но как, скажите, это сделать на странице формата А3, которая со временем желтеет и старит своих героев вместе с газетной бумагой, напоминая, что все в этом мире бренно…

Ненашеву надо только снимать. И когда-нибудь я сделаю о ней фильм. Если Татьяна Евгеньевна, конечно, согласится впустить в свой внутренний мир постороннего, который наверняка захочет вытащить тот самый сор, хотя бы потому, чтобы доказать, что он ничем не хуже того, который вокруг нас… Но это дело будущих времен.

А пока простите меня за ненаписанный праздничный материал к Международному женскому дню…