ОТКРОВЕННО. Александр Седнев: перетерпел

Его уход из Бобруйска в разгар сезона иного не предполагал, а сопутствовавшие этому обстоятельства невозможно рассматривать вне контекста сегодняшнего положения дел в лагере экс-чемпиона страны.

ИЗ ДОСЬЕ “ПБ”

Александр СЕДНЕВ. Родился 16.08.73. в Могилеве. Защитник. Футболом начал заниматься в 1980 г. Первый тренер — Виктор Голенков. Выпускник могилевской СДЮШОР-7. Выступал за команды “Торпедо” (Могилев) — 1992-95, “Черноморец” (Новороссийск, Россия, Д1) — с 1995, МПКЦ (Мозырь) — 1996-97, “Трансмаш” (Могилев) — 1997, “Балтика” (Калининград, Россия, Д1-Д2) — 1998-99, “Торпедо”-МАЗ (Минск) — 1999-2000, “Белшина” (Бобруйск) — 2001-август 2002. В высшей лиге чемпионата Беларуси провел 222 матча, забил 23 гола, отдал 6 результативных передач. Чемпион Беларуси 1996 и 2001 гг. Обладатель Кубка Беларуси 1996 и 2001. Рейтинг по версии “ПБ” — 5,11.

— Чем заполняешь время вынужденного бездействия?

— Тренируюсь. Оказавшись не у дел, никаких послаблений себе не позволил. Уехал домой в Могилев и включился в процесс занятий вместе с “Торпедо-Кадино”, в котором когда-то начинал карьеру. Хочу, пользуясь случаем, выразить признательность главному тренеру автозаводцев Михаилу Бассу и его помощнику Алексею Шубенку за участие и понимание моего положения. Все-таки, тренируясь в одиночку, трудно оставаться в тонусе. А так мой режим до недавнего времени отличался от прежнего лишь отсутствием настоящей игровой практики. Не считать же за таковую двусторонки. Теперь вот и их не будет — “Торпедо” закончило чемпионат в первой лиге.

— Нелегко оказалось свыкнуться со статусом безработного?

— Первое время думал с ума сойду. Было очень обидно и психологически тяжело. Честно говоря, и не предполагал, что все так может обернуться. Хотя какое-то предчувствие потом появилось…

Но время лечит. Теперь уже стало как-то спокойнее, перетерпел что ли. Обратись вы ко мне пару месяцев назад, я бы мог, наверное, столько всего наговорить… Сегодня же отношение к этой истории у меня сугубо философское. Кто знает, может, оно и к лучшему?

— Доводилось ранее переживать период простоя?

— Нет. Нечто похожее мне грозило в 97-м, когда я покидал мозырский МПКЦ. После известных событий, связанных с увольнением Юревича и приходом на его место Бубнова, обстоятельства вынудили меня экстренно заняться поиском нового места работы. Правда, тогда удалось заявиться на второй круг за могилевский “Трансмаш”, ныне не существующий. Вопрос об аренде закрылся буквально в течение двух дней. В те годы трансферные проблемы решались значительно легче, если не ошибаюсь, менять команды можно было в любой момент.

— То есть в августе ты отдавал себе отчет в том, что как минимум до ноября придется пребывать вне футбола?

— В том-то и дело, что нет. Мы втроем ушли из “Белшины” — Володя Остриков, Володя Климович и я. И всерьез рассчитывали, что удастся оформить переход в другой клуб в порядке исключения, через исполком федерации. Собственно, отсюда и возникла вся эта заваруха. Мы ведь просили статус свободных агентов еще в период межкруговой паузы. Это позволило бы на законных основаниях сменить команду. Но президент Олег Аркадьевич Гуща уговорил доиграть за команду в Лиге чемпионов, пообещав посодействовать с переходом и дозаявкой в ходе чемпионата. Мы поверили на слово, а как получилось в итоге — известно.

— В твоем случае речь шла не о возвращении в Мозырь?

— Не только. Имелись и иные варианты. Вроде заводились разговоры по этому поводу и в федерации, но дальше их дело не продвинулось. Юрий Савицкий сказал, что, дескать, закон есть закон, и мне все стало ясно.

— Оставалось одно — заканчивать чемпионат в “Белшине”…

— Поняв, что иного выхода нет, я и впрямь собирался так поступить. Но было поздно. Гуща откуда-то из-за рубежа, куда отправился после нашего вылета из еврокубков, издал указ, согласно которому нам троим был дарован тот самый статус. Автоматически мы выселялись из профилактория, в котором жили, снимались с питания…

— Это похоже на банальное отчисление…

— Да, хотя формально президент вынул из-под сукна и завизировал заявления, написанные месяц назад. Позже от сведущих людей я узнал, что со стороны Гущи это был некий акт мести. Правда, не совсем понимаю, за что. Никаких якобы “ласковых” высказываний в его адрес не было, а появившуюся в прессе информацию о готовящемся демарше футболистов в канун матчей с “Маккаби” иначе как бредом назвать не могу… Как капитан я владел ситуацией в команде, в сущности, представлял и защищал интересы ребят перед руководством клуба. Могу ответственно заявить, что никаких меркантильных требований и личных условий никто из игроков не выдвигал. Это неправда. Конечно, всех заботило время погашения клубом задолженностей по зарплате, и это нормально, однако до ультиматумов не доходило никогда. Не такой это турнир — Лига чемпионов, чтобы его игнорировать. Когда еще придется поиграть на столь солидном уровне.

— А что слышала команда в ответ на вопрос о сроках выплаты долгов?

— Разное. Перед стартом в еврокубках нас принял мэр и сказал прямо и честно, дескать, ребята, денег в ближайшее время не ждите, но в будущем постараемся помочь… Гуща, напротив, на том же приеме пообещал премиальные, добавив, что способ их добычи — его личная проблема. Кстати, там присутствовал и ваш корреспондент, он может подтвердить, что команда не роптала — мы согласны были еще потерпеть…

Естественно, что подобные неурядицы не могли не отразиться на игре “Белшины”. Но по мере возможности мы боролись, в то же время считая дни до очередной назначенной даты — жить и кормить семьи нам ведь тоже нужно было. Скажем, в случае преодоления первого барьера — “Портадауна” — нам была обещана определенная сумма, которая, по словам президента, уже была найдена. Команда ждала ее до отлета на Кипр на первый матч против “Маккаби”, как ждала и самого Гущу. Ребята обратились ко мне: узнай в чем дело. Я нашел Олега Аркадьевича, договорились о встрече у него на квартире. Приехав туда, узнал, что из обещанного получим половину, остальное — по возвращении домой. Снова поверили, хотя, не скрою, в коллективе появилась настороженность, ведь не раз уже бывало, когда посулы руководства на поверку оказывались пустыми. Это как бы уже становилось системой… Так вышло и на сей раз. На собрании команды в профилактории за день до вылета на Кипр устами президента было объявлено: денег нет и не будет. В ответ на резонные требования игроков объяснить причины Гуща сослался на неоперативную работу бухгалтерии, что-то там еще… Я встал и спросил, можем ли мы рассчитывать хотя бы на командировочные. Ведь многие из ребят прибыли на сбор с пустыми карманами, понадеявшись на обещанные выплаты. “Нет проблем, — ответил Олег Аркадьевич. — Деньги на поездку получите в аэропорту непосредственно перед вылетом”. Уже сидя в самолете, обнаружили: Гущи нет. Полчаса назад собирался вслед за нами проходить паспортный контроль, но внезапно куда-то исчез. Звоним ему на мобильный: мало ли, может, случилось что… Ответ ошарашил: “Вы только о деньгах думаете, все повернулись ко мне спиной!” В таком состоянии команда отправилась играть за страну в Лиге чемпионов… Куда уехал сам Гуща — неизвестно. Но после крупного поражения от израильтян резко высказался на страницах “Прессбола”. Не смолчал и я. Подозреваю, что те слова о ситуации в команде и предопределили мою дальнейшую участь.

Больше всего задело то, что нас обозвали рвачами. “Рвачи” на тот момент надеялись на минимум, а о давних долгах в чемпионате и вовсе не вспоминали… Такая вот история…

Не хотел бы, чтобы мои слова были восприняты как оправдание неудачного выступления в Лиге чемпионов. Мы сами виноваты за фиаско на Кипре, хоть объективно ниже уровнем, чем израильтяне. До сих пор искренне считаю, что могли и, наверное, должны были сыграть лучше…

— Что же помешало, кроме финансовых неурядиц и недостатка класса?

— Не знаю, все навалившиеся проблемы сплелись в тугой клубок, наложились одна на другую. Порой ловил себя на мысли, что команда не так сплочена и едина, как ранее… Нелегко ведь всякий раз забывать о личном и концентрироваться на общем деле. Впрочем, возможно, я тогда и ошибался. Не хочу об этом говорить — разве есть у меня право кого-то судить? Каждый в ответе прежде всего перед самим собой. Вон Володя Климович вернулся назад, и что, я должен на него обижаться?.. Мне-то обратно дорога в любом случае заказана…

— Практически одновременно с отчислением из “Белшины” Седнева, Острикова и Климовича вышел в отставку и главный тренер Вячеслав Акшаев. Была ли связь между этими фактами?

— Я склоняюсь к тому, что наш добровольно-принудительный уход из команды в некоторой мере стал определяющим фактором отставки и Вячеслава Евгеньевича. Во всяком случае, заявление с его стороны поступило вскоре после того, как в профилактории вывесили уведомление о снятии нас с довольствия и выселении из номеров. Поступок Акшаева расцениваю как проявление солидарности — он взял нашу сторону. Впрочем, решись Евгеньич покинуть “Белшину” раньше, не думаю, что в Бобруйске надолго задержался бы и я.

В том, что тогдашняя “Белшина”, несмотря на катаклизмы, оставалась контролируемой и вполне управляемой, велика заслуга именно ее главного тренера. Он умело гасил любой назревавший конфликт, успокаивал игроков, доведенных до отчаяния. Но, видимо, и его терпению пришел конец…

— Августовские события изменили твое отношение к бобруйскому этапу биографии?

— К счастью, нет. Наверное, потому, что мне чаще вспоминается не этот, а прошлый сезон. Причем не столько собственно “золото” и Кубок, сколько атмосфера борьбы, микроклимат внутри команды, болельщики… 2001-й год — одно из самых светлых пятен в моей карьере. Это незыблемо.

Самое интересное, что никакой антипатии или ненависти к Гуще сегодня и близко не испытываю. Я в его шкуре не бывал и не имею представления, что и как видно с колокольни президента футбольного клуба Беларуси. Может, в чем-то и он прав, кто знает…

— Открой секрет, как “Белшине” в межсезонье удалось не растерять наличные силы?

— Команда практически сохранила состав во многом благодаря Вячеславу Акшаеву. Футболисты доверяли своему главному тренеру. Как человек и специалист он пользовался колоссальным авторитетом. Его вклад в формирование того духа коллективизма, которым была сильна “Белшина” год назад, неоценим. Не каждый мог поступиться этим и уйти. Не менее весомым фактором в пользу продолжения карьеры в Бобруйске стали для многих подвижки с зарплатой — худо-бедно, но клуб закрыл долги перед игроками за прошлый сезон. Это произошло в конце декабря, когда мы уже ни на что не надеялись, и было похоже на новогодний сюрприз.

— Тем не менее зимой ты собирался оставить команду.

— У меня появился хороший вариант продолжения карьеры в подмосковных “Химках”. Я съездил туда, поговорил с Бышовцом, обсудили условия. Меня все устраивало, чувствовал, что клуб также всерьез во мне заинтересован, оставалось лишь поставить подпись под контрактом. Однако Акшаев с Гущей уговорили поучаствовать в Кубке чемпионов Содружества, из-за чего переход и сорвался. Признаться, тогда я из-за этого не сильно расстроился — все надеялся, что дела в клубе наладятся, ждал старта в Лиге чемпионов…

— Нет ощущения, что схожий с бобруйским период у тебя в биографии уже был?

— Имеешь в виду Мозырь? Ну да, есть что-то общее. Шесть лет назад мы стали чемпионами, МПКЦ, как и “Белшина”, отличался особой внутрикомандной атмосферой, Анатолий Юревич был глубоко уважаем футболистами. Все исчезло с приходом Бубнова. Мозырь сдал позиции в чемпионате, в коллективе стали возникать разногласия, пропало взаимопонимание, и игроки разбрелись кто-куда.

— За годы футбольной карьеры ты сменил восемь команд, поработал под началом многих тренеров. Фигуры Акшаева и Юревича в этом списке, наверное, для себя выделяешь?

— Касаемо человеческих отношений, пожалуй, они мне действительно ближе. А вообще на тренеров везло. И не припомню, чтобы когда-нибудь на этой почве возникали конфликтные ситуации. Наставник всегда мудрее и опытнее игрока, и найти с ним общий язык никогда не составляло проблем. Даже за рубежом, где работал с Долматовым, Ткаченко. Последний, кстати, в межсезонье звонил, приглашал в “Анжи”…

— Что ж не поехал?

— Не захотел, неспокойно сейчас у них в Дагестане…

— В продолжение тренерской темы замечу, что в акшаевскую “Белшину” ты попал из юревичского “Торпедо”-МАЗа…

— Анатолию Ивановичу я многим обязан. Можно сказать, это он задал мне нужное направление в футбольной жизни. Когда-то возился со мной, прощал молодые грехи. Вытянул из Новороссийска опять же, переход в который считаю своей ошибкой. Но в Минске он начал лепить новую команду, в которой ставка делалась на молодежь. Активно использовалась практика продолжительных заездов на сборы. Еще в России у меня выработалась некая аллергия на это, я не в состоянии долго находиться в заточении. Тем более незадолго до того женился… Теоретически можно было попытаться истребовать для себя привилегированное положение, однако я такого не приемлю. Потому и ушел.

— Расстались по-хорошему?

— По-иному быть не могло. Уверен, что даже теперь в трудную минуту могу рассчитывать на помощь со стороны Анатолия Юревича.

— Скоро начнется пора переходов. Чего ждать от футболиста Седнева?

— Пока сам не знаю. Несколько предложений мною прорабатывается, но вплотную трудоустройством займусь позже. Сейчас для меня первична семья, и мы ожидаем ее пополнения.

Хорошо бы перейти в нормальный клуб, ставящий перед собой определенные турнирные задачи. Я в этом смысле волен выбирать — как свободный агент. Соответствующей бумаги, правда, у меня на руках нет, она где-то в федерации. Говорят, с ней все в порядке, хотя, признаться, в последнее время мне трудно верить людям…