Какие люди! Михаил Усачев: пули просвистели в сантиметрах от меня...

Корреспондент “ПБ” разыскал бывшего брестчанина, узнал, чем он занимается сейчас, и расспросил о насыщенной карьере.

— Все так же работаете фитнес-инструктором?
— Нет. Уже года четыре как. Время летит… Сейчас тружусь в отделе безопасности строительной компании. Заместитель начальника. Попал туда случайно, по знакомству. Почему ушел из фитнес-клуба? Все эти годы снимал квартиру. Соответственно зарплата ниже определенного уровня меня не устраивала категорически. На то, чтобы достичь этой суммы, отвел себе пару месяцев. Но все оказалось сложнее. В итоге помыкался там, и пришлось уйти. Ну и плюс кризис. Я попал в один из лучших клубов Санкт-Петербурга. К нам ходило много людей, а потом случился резкий отток. Хотел бы дальше заниматься этим делом, но получилось вот так. Продолжая тему: в марте наконец-то купил квартиру. Теперь могу позволить себе больше. Хочется связать себя хоть с каким-то спортом. Подумываю либо вернуться в фитнес, либо — чем черт не шутит — стать детским гандбольным тренером. Есть знакомые, которые давно зовут в одну из спортивных школ. Зарплата маленькая, но сейчас уже могу и на нее согласиться. Желание большое.

— Теперешнее дело по душе?
— В общем да. Но не хочется зачеркивать свое спортивное прошлое. Работа нравится хорошим коллективом. А не нравится тем, что карьерный рост практически невозможен. Мне хочется расти высоко-высоко. Здесь же достиг уже почти максимума. Честно говоря, занимаясь гандболом, никогда не думал, что появится желание стать тренером. Это настолько неблагодарная работа… А теперь хочется именно с детьми повозиться.

— В бизнес, как другие гандболисты, не думали пойти?
— Ой, уже успел и обувью из Америки поторговать. Начиналось все хорошо. Но вдруг вырос доллар. Да и нет у меня этой предпринимательской жилки. Деньги меня не любят. Только вложились, такие все радостные — бац, и этим стало невыгодно заниматься.

— Короче, много всего перепробовали…
— Ой, много. Чем только не приходилось заниматься… Даже охранником в ночных клубах послужил. И в дорогих в центре города, и в наркоманских — на окраинах. Чего только там не видел… Два с половиной года это продолжалось. Ночная жизнь в Питере во всех смыслах веселая. Полностью окунался в нее с другой стороны.

— История?
— В меня стреляли из пистолета метров с трех. Из револьвера, если точнее. Человек выпустил все патроны. Пули пролетели от меня в пяти — двадцати сантиметрах. Он был сильно пьян. Потому и не попал. Все длилось буквально две секунды. Бам- бам-бам…

— После этого случая ушли оттуда?
— Через полгода случайно проболтался жене. Естественно, заставила уйти. Правда, не сразу — поменял клуб на другой, побогаче. Там люди спокойнее. Хотя все относительно.

— Лет десять назад вы говорили: чего не будет точно — так это моего отъезда за рубеж для того, чтобы там остаться…
— Знаете, это обширная тема. Россия для меня — не зарубежье. Я появился на свет в Беларуси, но в Советском Союзе. Мама у меня, к примеру, родилась в Хабаровске. Отец наполовину русский. Плюс Ленинград я люблю с детства. Помню, как-то приезжали сюда на соревнования. Город показался ужасно грязным. Но, будучи молодым человеком, частенько здесь бывал и постепенно влюбился в него. Не то чтобы поставил цель здесь жить. Но подспудно думал: если подвернется случай — сразу ухвачусь. Он, собственно, и подвернулся. Предпоследний год карьеры отыграл в Польше. И в принципе мог продлевать контракт с “Виве”. Там как раз назревали большие перемены, приходил Богдан Вента, которого я знал. Но дружок-линейный — питерский парень — пригласил в “Неву”. Меня же два раза звать не надо. Хотя за тот последний сезон мне, честно говоря, даже стыдно.

— Почему?
— Был ужасно растренирован. Посещал занятия, но не напрягался ни на йоту. И на то было много причин. Мое нежелание, тогдашний чудовищный тренерский состав. Просто детский сад. Честно говоря, валял дурака. Было неинтересно. Да и вообще устал к тому времени. Та же брестская история наложила отпечаток… Были еще предложения в страны вроде Бельгии, Израиля. Но ехать никуда уже не хотелось. Какое-то время о гандболе вообще не вспоминал. Ни ностальгии, ничего. Мяч в руках последний раз держал в 2007-м. Как-то глянул один матч Лиги чемпионов — не понравилось. А вот летом смотрел Олимпиаду, сейчас слежу за женским чемпионатом Европы. Очень удивил уровень. Он замечательно вырос. Так интересно!

— На БГК осталась обида?
— Я взрослый человек. И обижаться — ниже моих понятий. Со мной поступили некрасиво. История такая. Когда выступал за границей, мечтал попасть в бундеслигу. Из-за собственного разгильдяйства там не оказался. Вернулся в Брест. С большими надеждами — все-таки родной город. Отыграл полтора сезона — считаю, очень хорошо. Потом пришел тренер Анатолий Драчев. Один из самых порядочных людей, что мне попадались. При нем мы заиграли еще лучше. И здесь мне позвонили из Германии и конкретно пригласили в клуб бундеслиги. Причем звал тренер, которого я знал уже десять лет. Ответил: на полпути команду не брошу, сезон доиграю. Сказали: не проблема, будем ждать, сколько надо.
Подхожу к Александру Анатольевичу Мешкову. Объясняю ситуацию. По зарплате я был в клубе месте на пятом. Он спросил: чего ты хочешь? Отвечаю: это профессиональный спорт, бизнес, повысьте зарплату. Мне сказали: давай лучше купим тебе квартиру, устроит? Жмем друг другу руки. Подыскал пару вариантов, звоню. Мне говорят: это дорого, давай лучше мы привезем тебе оговоренную сумму, а ты уже сам на нее купишь. Хорошо.
Проходят еще пару месяцев. Я терпеливый белорус: жду, жду, жду. Начинается новый сезон. И накануне матча Лиги чемпионов мне заявляют: забудь обо всех договоренностях, поднимем зарплату на пару копеек — и точка. Представляете? Ты, мол, весь такой проблемный, будоражишь команду. Но к делу ведь это не относилось. А я еще, когда все оговаривали, осмелился из себя выдавить: может, документ подпишем? Мне в ответ: ты что, нашему слову не веришь? Я, заикаясь: нет, что вы, что вы… Соответственно у меня пропал интерес ко всему. Остававшиеся игры провел очень плохо. Плюс, по-моему, не пришел на пару тренировок и, видимо, был замечен в городе в состоянии опьянения. Меня выгнали.
Честно говоря, связывал с клубом и дальнейшую жизнь. В итоге и в Бресте не остался, и в бундеслигу не попал. Отказался от мечты в пользу БГК. В Бресте все уже серьезно закручивалось. Было видно, что рано или поздно команда станет полностью профессиональной. Потому что, когда я приходил, еще хватало разных недочетов. Сейчас, насколько понимаю, все совсем по-другому.

— Из-за этой ситуации вы и оборвали с Брестом практически все контакты?
— Не из-за этой. Просто у меня и друзей-то близких в команде не было. Нет такого: все, в Брест ни ногой. Еще раз: зла ни на кого не держу. Живя в Минске в молодые годы, я и так редко на родину приезжал. Это меня не оправдывает. Все-таки там мама, брат. Мама звонит: когда, когда приедешь? Семь лет меня в Бресте не было. Но вот планирую в январе наведаться, посмотреть Беларусь.

— С кем из бывших партнеров, тренеров хотели бы увидеться сильнее всего?
— У Спартака Петровича таких, как я, были тысячи. Как воспитанный человек он проявил бы вежливость, уделил бы мне минут пять. Не думаю, что ему очень интересно, как у меня дела. Но с удовольствием пообщался бы. Напишите золотыми буквами: Миронович — лучший тренер за всю историю гандбола. Да, сейчас в мире много специалистов, которые сильнее его теперешнего. Но в былые годы ему не было равных. Счастлив, что тренировался у него. Родился бы на десять лет позже — того сильного Мироновича не застал бы. А так был в числе последних из могикан. Очень хотел бы увидеться еще с Анатолием Николаевичем Драчевым. Если партнеров брать, то как-то с вратарями постоянно сходился. Виталя Фещенко, Игорь Соколовский…

— Другие шансы попасть в бундеслигу были?
— Когда играл во втором немецком дивизионе, неоднократно ездил на просмотры. Но не закрепился. Иногда проводил их сильно, иногда слабенько — сам чувствовал. Первой моей немецкой командой был “Золинген”. Тренировал ее человек, ставший впоследствии очень известным в Германии, — Боб Ханнинг. Мне на то время было 23, а ему где-то 28. То есть почти ровесники. Он чудовищно амбициозен. Кстати, с ним тоже с удовольствием пообщался бы. Интересная, разносторонняя личность. Даже в тогдашние 28 лет и без тренерского опыта в бундеслиге Боб считал себя очень сильным тренером. Короче, нашла коса на камень.
Приезжаю я: весь “на понтах”, двухметровый левша, который что-то сыграл на чемпионате мира. Мнение о себе такое, что в каждом матче второй бундеслиги должен класть по десятку мячей. Но уровень тренировок Ханнинга был как для восьмилеток, которых набирают в секцию. Каково мне было видеть эти абсолютно детские занятия после великого Мироновича? Я человек общительный. Как-то пили с ребятами пиво в раздевалке. А в команде был человечек, который, как оказалось, стучал Ханнингу. Спрашивает: Миша, что думаешь о тренере? А я, молодой, неопытный, отвечаю на голубом глазу: просто никакущий, откуда он взялся? Проходят пару месяцев — и на мое место покупают хорошего чеха. И я остаток сезона не играю. Вообще. На трибуне сижу. Тренер так прямо и сказал: ты у меня играть не будешь. Начал ездить на эти просмотры. Но они, как уже говорил, не сложились. Уверен, что там приложил руку Боб. Тренеры ведь общаются.

— Что сильнее всего удивило за рубежом?
— До моего перехода мы ведь часто ездили в Германию на турниры. Так что многое было знакомо. Удивило разве что одно. Гандболисты с постсоветского пространства играют примерно одинаково что в тренировочном матче, что в официальном. Там же в этом смысле большая разница. Спарринги игроки проводят просто сильно. А в чемпионате отдаются вообще на сто десять процентов. Как сумасшедшие. Грызутся за каждый мяч, каждый аут, каждый сантиметр. Два пункта для них как мантра. Умрут, но добудут.
У меня был еще короткий период в Испании — полгода в “Сьюдад- Реале”. Там тоже очень понравилось. Хотя уровень раздолбайства зашкаливал. Как туда попал? Выступал за “Росток”. Отыграл полгода, хорошо себя показал — на меня вышла другая команда, ставившая задачу выйти в первую бундеслигу. Плюс предложила зарплату раза в три больше. Я никого не подставлял, заранее сказал, что продлевать контракт с “Ростоком” не буду. Отнеслись с пониманием. Но тогда там работал русский тренер — Михаил Васильев. Я поехал на Новый год в Минск, предупредил, что обратно буду 5 января. Нет проблем. Возвращаюсь — звонят журналисты: расскажите, почему с вами разорвали контракт. Я: как так? Оказалось, в мое отсутствие Васильев сходил к руководству: какого черта он уходит, выбирайте: или я, или он! Выбор был в пользу олимпийского чемпиона.
Мой агент, всем известный “гражданин Беларуси” Герд Бутцек и устроил меня в “Сьюдад-Реаль”. Подумал: ни фига себе! С лета у меня начинал действовать контракт в Германии, а пока можно было прохлаждаться, балдеть. Особо не напрягался. Хотя тогда клуб еще не был тем “Сьюдад-Реалем”, которым стал через пару лет. Такой испанский середнячок. Проиграли “Барселоне” десять мячей — болельщики чуть ли не на руках носили. Я семь забросил. Кстати, за команду выступал Сергей Бебешко. Он лечил тогда травму. Полгода я наслаждался испанскими солнцем и вином. Бебешко — легенда клуба. То есть все рестораны для нас были бесплатными.

— Еще забавные истории…
— Вот в Швейцарии было весело. Пришел в команду новый тренер. И как-то сказал: давайте на выходных устроим расслабляющую прогулку на велосипедах по горам, подышим воздухом, посмотрим красоты. Ну, замечательно, велосипед я люблю с детства. Встречаемся в семь утра. Доезжаем до горы. Высота, допустим, 3700. Нам дают специальные велосипеды. Велогид говорит: доедем в течение дня, переночуем в прекрасном месте, а потом спокойненько скатимся вниз. Думаю: плевое дело. В итоге забрались мы на ту гору часов в 10-11 вечера. С меня сошло тысяча потов. Чертыхался, плевался… Устал так, как у Мироновича не уставал на сборах. Крутая гора, повсюду эти булыжники… Тащишь велосипед, думаешь: легче ехать. Десять метров проехал и уже другие мысли: лучше тащить. И так всю дорогу.
Переночевали на сеновале. В пять утра будят. Надо было еще забраться на шпиль, такую торчавшую иголку. Туда на велике не заехать, можно только на руках заползти. Приехали — а шпиль реально вертикальный. Триста метров высотой. В скалы вбиты цепи, по которым необходимо карабкаться. В итоге до цели добрались человек пять: тренер, гид и три игрока. Половина перепугались и не полезли, а кто полез, сошел по дороге.
Но я же родом из СССР, какие- то швейцарцы забрались, а я не могу? Красотища открылась потрясающая. Но и это еще не все. Сели на велосипеды, ноги-руки трясутся. Оказалось, вниз-то ехать сложнее, чем вверх. Даже не знаю почему. Весь день в итоге катили. Только в десять вечера домой попал.
Еще был случай. Тоже шел как- то по горе. Надо было принести знакомому одну вещь. Ну, я и иду. Прямо по пути стадо альпийских коров, голов за сто. А я человек городской, в жизни их не видел. И здесь какая-то большая буренка глянула на меня, опустила пониже голову, приняла боевую стойку — и в мою сторону. Бросаю мешок. Бегу и думаю: оторвусь или настигнет? Залетел в какие-то кусты и смотрю, что будет. Корова меня обнюхала и стала рядом травку щипать. Я ей: кыш-кыш… А она все стоит. В итоге просидел там час, пока она не отошла. Оказалось, это молодой бычок, просто хотел, чтобы я за ушком почесал — поиграл, короче. На следующий день в местной газете выходит анонс предстоящего матча. А внизу: наш легионер Миша Усачев, здоровый мужик, никогда в жизни не видел корову, испугался и час просидел в кустах. Прославился на весь город.

— Вас называли “вторым Тучкиным”. Почему карьера не сложилась лучше?
— Раньше частенько об этом задумывался, копался в себе. У меня есть большое отличие от Тучкина. Оно в характере. Здоровая самоуверенность пришла ко мне лет в тридцать. И сейчас крепчает с годами. А в молодости все было не так. Плюс я не настолько амбициозен по сравнению с Александром. Видимо, такая у белорусов ментальность. Вижу это даже на примере теперешней нашей сборной. У парней отменные физические данные, но нет наглости и достаточной веры в себя. У Тучкина эти качества зашкаливали, перли из ушей и ноздрей. Поэтому он и стал звездой. Хотя физические данные у нас сопоставимы.

— Испанское вино могло здесь стать преградой?
— Ха, категорически нет. Да, употреблял иногда. Но при этом на тренировках выкладывался полностью. Спросите Мироновича, Шевцова, любого другого тренера… Если вы поинтересуетесь, видели ли они Усачева пьяным, ответ тоже, наверное, будет утвердительным. Но при этом я отдавался на все сто. Повторю: первый год за границей сам и загубил. Если бы все пошло хорошо, пробился бы в первую бундеслигу и развился бы в реально сильного игрока. Вот прямо уверен, на сто процентов. Есть сожаление, конечно. Даже не сожаление… Просто знаю точно, был способен достичь в разы больше. Могу винить только себя.

— Вы упомянули Шевцова. Пересекались в Германии?
— Совсем молодым тренировался у него в дубле СКА. Юрий как раз закончил карьеру из-за травмы. Вчера еще вешал кеды на гвоздь, а сегодня уже тренер. Помню, еще такой застенчивый был. Величайший игрок, смотрели на него с придыханием. И уже тогда было совершенно понятно, что он вырастет в сильного специалиста. Его видение тренировок и игры даже несколько отличалось от подходов Мироновича. И как человек он мне очень импонировал. На его тренировках не мог себе позволить сачкануть ни секунды.

— И все же карьера у вас получилась насыщенной и добротной. Что было в ней самым важным?
— Честно говоря, не знаю. Ничего выдающегося. Ну, съездил на чемпионат мира в Исландию в 1995-м. Сыграл пару матчей, забросил пару голов. Это, конечно, важная веха. За год до этого, в 1994-м, побывал на чемпионате Европы. Как сейчас помню, в одном из матчей отдал шесть пасов в линию на Барбашинского. Брестская страница тоже получилась довольно интересной. В Лиге чемпионов были сильные игры. Запомнилось, как в Киле забросил правой. До этого, еще в Минске, перенес операцию на левом локте. Заковали в гипс. Как-то на тренировке сделал упражнения на ноги, побегал — и уже собрался в душ. А Спартак Петрович и говорит: ты куда? Бери мяч в правую руку и разрабатывай. За эти два месяца научился бросать практически как левой. Знаю еще одного такого “двурукого” гандболиста — Васю Островского. Но я правой бросаю лучше, чем он левой. А тогда пошел в прорезку, левую придержали… Никто ничего не понял. Гол и гол. Но ведь правой и самому “Килю”!

— Насколько пристально следите за белорусским гандболом?
— Слегка интересуюсь последние года два. И то только потому, что пришел Шевцов и сборная при нем заметно заиграла. Очень хочется, чтобы она как можно чаще выступала на топ-турнирах и наконец-то попала хотя бы в шестерку, восьмерку. В Беларуси много гандбольных талантов. Даже Россия не так богата. Серьезно. У Шевцова сейчас полно самородков. Думаю, ему хватит мастерства довести их до ума. Одно “но”: им тоже, как и нам, недостает амбиций и уверенности. Очень хочется, чтобы парни это прочитали и задумались. Это надо осознать. Я понял только в БГК: нельзя проигрывать даже сантиметра площадки! Если добавят в этом аспекте, через несколько лет сборная Беларуси выстрелит.

— С вашей внешностью в кино сниматься не предлагали?
— В кино — нет. Но в модели звали. Видимо, это были несерьезные предложения. Сейчас у меня другая внешность, слегка устрашающая. Нет уже той задорной юношеской улыбки. Есть суровая переносица, на которой складка сантиметра в три. Еще сейчас у меня в два раза шире плечи. Для 42-летнего мужчины я в очень хорошей физической форме. Когда работал в фитнес- центре, увлекся тренажерным залом. Ха, вот приеду в январе в Беларусь — может, попроситься в какой-нибудь клуб?