Хроника. Дело Жукова. “Запиканный” Рындюк, или Молчащий Жуков

Согласно переформулированному обвинению, к уже имеющейся 430-й статье (ч. ч. 1, 2 — получение взятки, получение взятки повторно) добавилась ч. 2 ст. 426 УК РБ (превышение власти или служебных полномочий, совершенное из корыстной или иной личной заинтересованности). Через десять дней после начала ознакомления с новой статьей и выработкой соответственной линии защиты подсудимый был готов к продолжению процесса и собственному допросу. Готов, к слову, довольно оригинально.

Вот и все, что было

Допроса подсудимого присутствующие в зале слушатели и все стороны процесса так и не дождались. Признав свою вину в полном объеме, даже с учетом появления в его деле новой статьи, Андрей Михайлович от дачи показаний отказался.
Таким образом, председательствующей в суде Татьяне Рак ничего не оставалось, как предложить зачитать показания подсудимого, данные на стадии предварительного следствия. Стороны против этого не возражали, и судья приступила к делу.
На первом допросе после задержания от 8 июня 2016 года Андрей Жуков рассказал об обстоятельствах назначения Андрея Сороки в качестве рефери на матч “Сморгонь” — “Орша”. По его словам, где-то в 20-х числах мая 2016 года к нему обратился главный тренер ФК “Сморгонь” Николай Рындюк, с которым поддерживались рабочие отношения. Он попросил Жукова назначить Сороку на матч против “Орши”. Просьба была высказана по телефону, в ответ Жуков сказал, что подумает.
— Я не высказывал Рындюку обязательств по назначению Сороки на игру, этот арбитр по своей квалификации и так входил в число потенциальных кандидатов на данный тур первой лиги. В результате Сорока была назначен на матч “Сморгонь” — “Орша”, намеченный на 29 мая. Подтверждение о назначении я отправил Сороке по электронной почте. Та встреча завершилась победой “Сморгони” со счетом 3:0.
7 июня 2016 года около 11 часов мне снова позвонил Рындюк и спросил, можно ли ко мне подъехать. При этом цель своего визита он не называл. Я сказал, что буду до 13 часов и чтобы он приезжал в федерацию. Около 13.00 ко мне в рабочий кабинет вошел Николай Рындюк, поблагодарил меня и оставил на столе 100 евро, две купюры по 50. Я сказал, что благодарить меня не за что и попросил его забрать деньги. Однако Рындюк их не забрал и сразу вышел из кабинета. Я положил купюры в карман рубашки, и когда вышел из здания федерации, меня задержали работники милиции. Хочу особо отметить, что Рындюк не говорил, что оставленные деньги являются вознаграждением за судейское назначение на матч. А я положил банкноты в карман рубашки только с одной целью — догнать Рындюка и вернуть ему деньги.
На следующих допросах Жуков слегка видоизменил показания по этому эпизоду. В частности, заявил, что Рындюк благодарил именно за назначение Сороки на матч по его же просьбе, а с деньгами в кармане рубашки Жуков вышел из кабинета только с одной целью — вернуть купюры, так как после некоторой растерянности понял, что ему дали взятку. Его слова: “Я не признаю изначальную договоренность, что Рындюк передаст мне взятку за назначение Сороки”.
В ходе зачитанных показаний также выяснилось, что, находясь в ИВС, Жуков 10 июня 2016 года сам написал явку с повинной о получении от судей Вадима Панченко и Олега Мурашкевича взяток за назначения на матчи. На допросе 21 июня 2016 года он дал пояснения по этому поводу.
— Панченко я знаю как высококлассного арбитра. В мае 2016 года его кандидатура рассматривалась в плане назначения на финал Кубка Беларуси. Это очень ответственный матч, который находится под пристальным вниманием общественности, и судейские назначения на него серьезно обсуждаются. Помимо Панченко, рассматривались и иные кандидаты, в том числе Кульбаков. Панченко интересовался у меня возможностью назначения на финал. Разговор состоялся возле моего дома по улице Захарова в Минске. Я сказал, что итоговое решение от меня зависит лишь частично, назначения на финальные матчи нужно согласовывать с первым зампредом федерации Сафарьяном. Согласование с ним документально не закреплено, свою подпись в графике назначений судей он не ставит.
Что Панченко непременно будет назначен главным арбитром на финал Кубка Беларуси, я ему не обещал. Я сказал только, что его кандидатура рассматривается. Он поблагодарил меня за доверие, за то, что он был назначен на полуфинальный матч, открыл кошелек и передал мне 200 долларов США. Я принял эти деньги в качестве благодарности за назначение его на полуфинал. Впоследствии я предоставил Сафарьяну список кандидатов на финал, в котором были Кульбаков, Цинкевич и Панченко. Сафарьян одобрил кандидатуру Кульбакова.
Что касается Мурашкевича, то он передал мне деньги после одного из матчей на обратной дороге в Минск. Возле моего дома Мурашкевич сказал, что собирается с семьей в отпуск, и попросил назначить его на игру следующего тура. Ответил, что если будет возможность — назначу. Вознаграждение он передал мне в пакете. Там были белорусские деньги в размере 500 тысяч неденоминированных рублей и бутылка коньяка.
Кроме того, Жуков рассказал, как во время проведения судейских семинаров в минской гостинице “Славянская” арбитр Андрей Диваков передавал ему денежные средства (дважды по 100 долларов США) в благодарность за назначения на матчи. Полученные деньги были потрачены подсудимым на собственные нужды.

“Заява” за скобками обвинений

В деле возник любопытный и ранее не озвученный момент. На одном из допросов следователь поинтересовался у Жукова, знаком ли тому арбитр Виталий Малютин. Как оказалось, один из лучших белорусских судей, ассистент рефери ФИФА, в числе прочих 29 июня 2016 года написал на Жукова заявление в следственные органы. Там он указывал, что за период с 2011 по 2014 год передал обвиняемому денежные средства на сумму 400 евро за выдвижение его кандидатуры на обслуживание международных матчей в качестве помощника главного арбитра (по 50 евро за игру).
Это был единственный случай, когда подсудимый категорически отверг тезисы, изложенные в заявлении. Да, Малютин включался в списки на международные матчи, да, департамент его утверждал в качестве помощника рефери ФИФА на эти игры, но никаких денег Жуков от него никогда не получал. В итоге это заявление Малютина, приобщенное к материалам дела, оказалось единственным, не включенным прокурором в обвинительное заключение. Видимо, по Малютину доказательной базы против Жукова у следствия не было.

100 или 150 “евреев”

После всех озвученных в зале суда протоколов допросов и очных ставок на уточняющие вопросы сторон процесса Жуков также отвечать отказался. Судья зачитала другие документы пяти томов уголовного дела, приобщив к судебным материалам, в частности, заявления в следственные органы Рындюка, Мурашкевича, Сороки, Панченко, Дивакова и Малютина, протоколы задержания Жукова и Рындюка. Также в зале были оглашены материалы оперативно-розыскных мероприятий (ОРМ), в данном случае “прослушка” разговоров по мобильным телефонам. Файлы звучали без указания дат и времени записи и здесь воспроизведены на слух.

Телефонный разговор “Рындюк — Сорока” (реплики Рындюка выделены черным шрифтом, приносим извинения за ненормативную лексику).
— Алло.
— Але.
— Ну?
— Ну что, как дела?
— Ну, так… Прислал, б… За воротами!
— Ай, е…!
— Минск, шестьсот (нрзб.), б…!
— Б….! Ты хочешь к нему зайти?
— Б…, к нему зайти…. Я уже, если честно, не знаю…
— (Нрзб.)
— (Нрзб.). Так там уже дней не будет, уже в среду дубль будет играть. Значит, он уже где-то набросает… Он, может, и сейчас уже набросал. Но вопрос — как? Там промежутки между турами маленькие.
— Я следующий тур посмотрел. Есть там что?
— Ну, там самое такое, что может быть, — это “Гранит” — “Крумкачы”.
— (Нрзб.)
— (Нрзб.).
— Это уже какая… Я же думал ему звонить.
— Так я уже так и подумал, что лучше ты. Просто, б…, чего он мне говорит, мол, подъедь, поговорим… По договорам, по отчетам там…
— А, ну ты все равно поедешь, да?
— Да не знаю я!

Телефонный разговор “Рындюк — Сорока” (реплики Рындюка выделены черным шрифтом, приносим извинения за ненормативную лексику).
— Алло (шум в трубке).
— Але. Что это там у тебя?
— Да соревнования у меня!
— Ну, я понял. Ну а как Жуков сказал, нормально отсудил?
— Ну как, отсудил, б…, ну!
— Ну я понял, понял…
— Две четвертые (нрзб.)… что не поверили.
— Давай я завтра буду там, схожу…
— Где, в Минске?
— Нет, я сейчас в Минске. Завтра буду в Сморгони.
— А, ну ясно. Ну, давай!
— Ну, смотри, как его… Я думаю угостить, б…, сейчас его, Жукова…
— Так уже поздно, б…! Он уже сейчас назначения разошлет!
— Б…!
— Едь сейчас к нему, пока он… у нас же, как обычно рассылают, ты же знаешь…
— Ладно, я сейчас ему позвоню.
— Ладно, давай.

Телефонный разговор “Рындюк — Жуков” (реплики Рындюка выделены черным шрифтом)
— Да.
— Але. Андрей Михайлович?
— Да.
— Вы на работе? Я в начале первого выезжаю, думаю, до часу к вам подскочить. Поймаю я вас там?
— До часу буду, да.
— Хорошо, до часу буду тогда.
— Хорошо, договорились.

Телефонный разговор “Рындюк — Сорока” (реплики Рындюка выделены черным шрифтом, приносим извинения за ненормативную лексику).
— Алло.
— Але.
— Ну, здоров.
— Здоров. Слушай, сейчас договорился с этим, твоим шефом. До часу буду у него. Ты меня сориентируй, как мне правильно себя повести. Как и что, б…! У меня, нах…, есть два варианта. Есть 100 или 150, ну, этих, б…., “евреев”. Как давать, нах…?
— Так, б…
— Не, я к тому, что типа, б…, с тобой я разобрался, ну, мне главное… мне как сказать, б…?
— Нет, скажи, что… ну, я с Андреем просто…, ну, друзья с детства, ну… чтобы никаких дел, что он мне чисто по-дружески… чтобы он не знал.
— Ну, я понял, что прокладки какие-то, да?
— Да, да.
— Я понял, б…! Ну, мы там с детства дружим, что Андрей… (нрзб.). Как это сказать?
— Не, скажи просто… Я с ним никаких дел… Только чтобы поставил меня на матч.
— Ну, я… если сотку дашь… сотка будет нормально?
— Только вот со мной что? Просто скажи, что мы дружим там… (нрзб.).
— Хорошо. Я тогда до часа у него.
— Ну, ладно, давай.
— Звонков не было, тихо-мирно?
— Ну, пока нет.
— Ладно, давай.

Со своей стороны адвокат Татьяна Семешко попросила суд приобщить к материалам дела положительную характеристику на Жукова, данную БФФ, и официальное ходатайство федерации, в котором трудовой коллектив просит применить к Жукову, уже и так навсегда отлученному от футбола, статью 70 УК РБ, наказание, не связанное с лишением свободы или ниже низшего предела по данным статьям.
Сегодня в суде пройдут прения сторон, после чего обвиняемому будет предоставлено последнее слово.