Фредрик Петтерсон. Выйти из зоны комфорта

В 2012-13 годах он защищал цвета “Донбасса”, а нынешний сезон начал в нижегородском “Торпедо”. Также в биографии Петтерссона значатся выступления на родине за “Фрелунду” и в Швейцарии за “Лугано”, золото чемпионата мира-2013 в составе “Тре крунур”, а также две безуспешные попытки пробиться в НХЛ. Вчера с Фредриком пообщался корреспондент “ПБ”.

— Само собой, дебютом ты доволен.
— Естественно. Приятно начать с победы. В первых матчах за новый клуб обычно чувствуешь себя не совсем комфортно. Тем более в моей ситуации, когда некоторое время не играл. Но “Динамо” на ходу, и старался ему помочь. Матч со СКА получился веселым — одолели лучшую команду лиги на глазах 15 тысяч невероятных фанов. Круто! Атмосфера на трибунах просто нереальная. Я играл на многих аренах, но минская — это нечто особенное. Хотя выступал на ней далеко не впервые. Приезжал еще со сборной Швеции, с “Донбассом”, а в нынешнем сезоне — с “Торпедо”, когда мы уступили по буллитам.

— Концовка встречи со СКА выдалась нервной…
— Этого соперника никогда нельзя сбрасывать со счетов. Было немного страшно — гости превратили счет 5:0 в 5:4. Но в итоге мы победили, и это главное.

— Когда тебе последний раз удавался дубль?
— В прошлом сезоне в “Лугано”. В КХЛ раньше забрасывать две шайбы в матче не доводилось.

— Легко ли вписаться в динамовскую систему?
— Видно, что команда любит владеть шайбой, и это очень подходит моей игре. А когда не владеем шайбой, действуем агрессивно, прессингуем. Довольно простая система, но весьма эффективная. Впрочем, надо время, чтобы полностью привыкнуть.

— Матчи Кубка Шпенглера помогли освоиться?
— Да, хотя не думаю, что сыграл хорошо. Но был рад выступить в Швейцарии, где провел два с половиной сезона. Там у меня много друзей. Если бы еще встретились с “Лугано” — о таком финале я мог только мечтать. Увы, не вышло.

— Крэйг Вудкрофт еще до твоего приезда говорил, что ты выделяешься отношением к делу. Что он имел в виду?
— Я никогда не отличался габаритами. С радостью прибавил бы сантиметров пятнадцать и килограммов десять, но как уж есть. Нехватку физической мощи стараюсь компенсировать за счет трудолюбия. Много работаю, катаюсь, создаю на льду энергию. В юношеском возрасте набирал много очков, однако на взрослом уровне долго не мог похвастаться результативностью. Но затем случился прорыв — и в последних сезонах во “Фрелунде”, и в Швейцарии регулярно забивал и отдавал передачи. Помогли трудолюбие, а также умение бросать.

— Знал кого-то из “Динамо” раньше?
— В “Донбассе” играл с Матерухиным. Он знает английский и часто помогал мне с переводом. Знаком с Улльстремом, хотя и не очень хорошо. У нас с Давидом немало общих друзей: Эрик Карлссон из “Оттавы”, Андре Петерссон из “Сочи”. Знал и Скарфагена — Кристиан работал в академии “Фрелунды”, а это единственная команда, в которой я играл на родине.

— Успел составить мнение о Минске?
— Отличный город. Уже посетил пару ресторанов. Одноклубники знают, где можно хорошо поесть, ну и я влился в их компанию. Прошелся по магазинам, купил пару рубашек и брюк. Выбор хороший, цены примерно как в Швеции. Мне показалось, что минчане неплохо знают английский — проблем в общении не было.

— Что пошло не так в Нижнем Новгороде?
— Сам толком не пойму. Выставление на драфт отказов — их способ сказать “ты нам не нужен”. Причину не знаю. Я тогда был вторым бомбардиром команды. Показатель “плюс-минус” был положительным. Правда, все лучшие качества не мог показать, потому что меня упорно ставили на левый край, хотя пятнадцать лет я эффективно играл на правом.

— После драфта отказов тебя послали в фарм-клуб?
— Верно, в “Саров”. Но я там только тренировался, да и то не всегда. Не провел за команду ни одного матча. Саров — закрытый город, как иностранцу мне нельзя там проводить больше четырех недель в году. Кажется, я стал первым легионером, которого отправили в эту команду. Не знаю, как меня вообще туда пустили. А потом просто сидел в Нижнем Новгороде и ждал, что будет. Что ж, сейчас и “Торпедо”, и “Саров” — уже история. Хотя там осталось немало друзей.

— Сам ты из Гетеборга. В какой семье вырос?
— Родители не занимались спортом профессионально, но всегда меня поддерживали. Отец — директор строительной компании, мама работает в муниципальной службе. Еще есть сестра.

— Кто самый известный хоккеист, родившийся в Гетеборге?
— Пожалуй, Даниэль Альфредссон. Я с ним знаком.

— Знаешь, что твоя родная “Фрелунда” в нынешнем сезоне приезжала в Минск?
— Да-да, на матч Лиги чемпионов. Только вот с кем она играла? Говоришь, с “Юностью”? О, несколько лет назад я же сам сражался с этой командой, выступая за “Донбасс” в Континентальном кубке.

— В одном интервью ты сказал, что хотел бы вернуться во “Фрелунду”.
— Верно, когда-нибудь. В Гетеборге у меня семья, друзья, в команде есть приятели, знаю всех в ее руководстве. “Фрелунда” мне не безразлична, я благодарен ей за многое. Этот клуб здорово развивается. Когда я там играл, с финансами все было в порядке, однако позже ситуация ухудшилась. Пришлось начинать заново, команда сделала ставку на собственных воспитанников и преуспела. В прошлом сезоне “Фрелунда” стала чемпионом страны, и удивлюсь, если она не повторит успех в новом году.

— Швеция — богатая страна. Почему же даже лучшие ее клубы испытывают денежные затруднения?
— А где взять средства? Телевизионные права? Не уверен, что просмотр матчей по ТВ привлекательнее для фанов, чем поход на арену. Спонсоры у клубов есть, но, видно, что-то должно измениться. Если бы какие-то крупные шведские компании финансировали хоккейные команды… Только интересно ли им это? Не знаю. Было бы это круто? Думаю, да. Будь я в силах что-то поменять, то сделал бы.

— Ты дважды пытался покорить Северную Америку. Как так вышло?
— Меня задрафтовал “Эдмонтон”, и я два года играл в юниорской лиге в команде из Калгари. Потом вернулся в Швецию, но не оставлял надежд пробиться в НХЛ. Пожалуй, был близок к этому — подписал контракт с “Атлантой”, однако выступал лишь за “фарм”. Не чувствовал поддержки со стороны “Трэшерс”. Ну ладно, моя карьера сложилась неплохо и в Европе.

— Шведу легко приспособиться к заокеанскому образу жизни?
— Без проблем. В Калгари я жил в отличной семье, хоккей там любят, болельщиков много и у юниорской команды, интерес прессы есть. Английский подтянул быстро.

— В Донецке пришлось тяжелее?
— Просто по-другому. Перед тем как туда приехать, я играл на чемпионате мира и сломал там руку. А в КХЛ много нового и непривычного. Тогда еще толком не понимал, в какой хоккей хочу играть. Зато приобрел полезный опыт.

— Потом следил за событиями в Донбассе?
— Смотрел один документальный фильм. Только все равно сложно понять, что именно там было. У меня нет какого-то четкого отношения к ситуации. Хотя общаюсь со своим донецким водителем, он мне здорово помогал и до сих пор шлет эсэмэски. Вроде сейчас у него все хорошо.

— Что ты понял о швейцарском хоккее за время, проведенное в “Лугано”?
— Там отличная лига. Одно из ее достоинств — короткие расстояния. Никаких перелетов и долгих выездов. Хоккей очень быстрый. Не всегда организованный, но прогресс есть и в этом плане. В матчах много голевых моментов, что мне по душе.

— Почему же ты решил вернуться в КХЛ?
— Хотел выступать в этой лиге. Доказать себе, что способен на это. Я такой человек, что всегда хочу попробовать новое, узнать что-то о себе. Если застреваешь в зоне комфорта, то перестаешь расти. Иногда надо из нее выходить. У меня в жизни не все складывалось просто, однако я много и упорно трудился, чтобы достичь нынешнего уровня. Поэтому не боюсь пробовать что-то новое.

— “Динамо” еще не стало зоной комфорта?
— Конечно, нет. Здесь все в новинку — страна, город, команда, партнеры… Но это и еще один шанс чего-то добиться, чему я только рад. Пару недель назад вообще не мог играть и делать то, что хочу…

— Надо полагать, над предложением “Динамо” ты даже не раздумывал.
— Ну, после расставания с “Торпедо” колебаться не было смысла. Знал, что Минск — хороший город, что здесь крепкая команда.

— Что за последние годы ты узнал о себе?
— Этот процесс происходит каждый день. Но если обобщить… Порой кажется, что ты уже все знаешь и умеешь, а жизнь доказывает: это совсем не так. Мне уже не 20 лет, а 29, но еще есть столько всего, чему можно и нужно учиться. Встречи с новыми людьми только помогают сделать это.

— Ты выступал за сборную Швеции. Помнишь, как забрасывал белорусам на чемпионате мира-2013?
— Кажется, мы тогда победили — 2:1, на моем счету вторая шайба. Тогда наша команда в итоге взяла золото, и это высшее достижение в моей карьере. Вообще, в те годы я выступал за “Тре крунур” почти на всех турнирах. Попал даже в состав на мировое первенство-2012, хотя в составе было около 16 НХЛовцев. Помню, так старался в ходе кэмпа, а уже в стартовом матче чемпионата с норвежцами в первой же смене после 35 секунд сломал руку и выбыл до конца турнира. К счастью, через год все сложилось намного лучше.

— Но после 2013-го ты несколько лет вообще не выступал за сборную.
— Были травмы, да и больше концентрировался на “Лугано”. Тренировался, много работал, чтобы вырасти как игрок. По-моему, за эти годы моя карьера сделала шаг в нужном направлении. В “Лугано” в меня верили, давали много времени на льду. А если бы еще ездил в сборную — сильно уставал бы, пошли бы опять травмы… Но сейчас ситуация изменилась. В последние пару лет здоровье отличное — постучу по дереву. И в сборную я уже вернулся.

— Читал, что в Швеции ты помогаешь женской хоккейной команде.
— Да, из Гетеборга. Я подписал контракт с брэндом “Salming Hockey” и должен был получить неплохие деньги, но решил купить на них экипировку для девушек — форму, клюшки и так далее. Команда стремится в высшую лигу — пока цель не достигнута, хотя в прошлом году они были близки. Думаю, в ближайшие пару лет все получится. А для меня это просто способ отблагодарить Гетеборг, способствовать развитию там хоккея — в данном случае женского.

— Ты сам женат?
— Нет.

— Аарон Палушай кажется веселым парнем. Ты же производишь впечатление серьезного…
— Да ну, я тоже улыбчивый. Но всему свое время. Дело есть дело, а давать интервью — тоже часть нашей работы.