48 сборных на ЧМ. Футбол в обмен на голоса

Немного меда

Нечто подобное мы пережили летом прошлого года, когда впервые прочувствовали новую схему чемпионата Европы — вместо прежних 16 сборных во Францию съехались 24. В масштабах Старого Света, считай, почти половина. Было ли вам скучно? Стали ли лишними на празднике команды второго порядка — Исландии, Албании, Уэльса? То, что Гарет Бейл пробился на EURO, а не менее харизматичный Райан Гиггз так и не сделал этого — хорошо или плохо? Вы действительно поддерживаете гипотезу о падении общего уровня соревнования? Сборная Португалии, вышедшая с третьего места в группе и победившая лишь в одном матче в основное время, но ставшая чемпионом Европы, — это то самое падение? Или все-таки признак возросшей и качественной конкуренции? Согласитесь, прошлогодний еврофорум вы пережевали и не сморщились. В крайнем случае, никто не мешал смотреть его со стадии плей-офф.
Да, решение о расширении во многом политическое. Только это не такой уж весомый повод для протеста. Политика превалировала в решениях ФИФА и раньше — у Инфантино ее уж никак не больше, чем у Блаттера. За голоса Африки и Азии приходилось расплачиваться и раньше, а сейчас, по крайней мере, им известна цена. ФИФА прогнозирует увеличение прибыли на 640 млн. долларов, и значительная часть этой суммы будет распределена между всеми ассоциациями, а не только среди участников финальной части. Здесь зарыт и наш, белорусский, интерес. Хотелось бы отыскать его и в части спортивной, но это, откровенно говоря, сложнее. Европейская квота увеличится незначительно — всего на три команды. То есть при разделении на восемь отборочных групп из каждой дальше пойдут по две сборные. Кстати, стройность старосветского цикла — еще один аргумент “за”. Обходиться без дополнительных показателей и стыковых матчей — это ведь правильно.

В бочке дегтя

Со спортивной частью финального турнира все гораздо сложнее. При этом ФИФА пока всячески маскирует проблему, не желая ее признавать. Публике активно вещают, что для победы на турнире понадобится провести все те же семь матчей, что чемпионат не растянется по времени, а уложится во все тот же месяц, что увеличится лишь количество встреч (с 64 до 80), и это, мол, хорошо. Только главный вопрос висит в воздухе черной тучей: групповой турнир с участием трех сборных — это вообще как?
Из каждого трио предстоит отсеять по одной команде, и на этом пути предвидится много чего увлекательного, но некрасивого. Наиболее уродливое — последний матч в группе, которым можно вертеть как угодно. Например, заключить “скандинавскую ничью”, то есть заранее подписать пакт о ненападении, который устроит обе команды. Датско-шведские 2:2 на чемпионате Европы-2004 тому пример. Только в тех условиях вероятность такого пакта была минимальной, в новых же она возрастает многократно.
Весьма вероятной выглядит и противоположная ситуация, когда заключительный поединок ничего решать не будет. Для этого необходимо и достаточно, чтобы соперники до встречи в заключительном туре выиграли в первых матчах. Учитывая, что групп запланировано шестнадцать, игр без интриги получится немало.
Вряд ли в Цюрихе не видят этих подводных камней, однако с решением не торопятся. Знать, по той же причине весть об увеличении количества участников ФИФА подала кособоко, бросив ее в официальный твиттер организации недосказанной и недоработанной. Для тех, кто сразу разглядел нехорошее в групповом турнире из трех команд, полагалась кость — намек на отмену ничейных результатов, то есть на дополнительное время и пенальти еще до стадии плей-офф. Только холодное едва ли уместно заменять на твердое.
Квазитурнир из трех команд смущает и по другой причине. Длительный отборочный цикл, огромные финансовые траты, долгая подготовка, серьезные ожидания — и все это ради двух матчей, у которых и вывески-то толковой может не случиться. К слову, серьезные команды никогда не планируют пик формы на начало турнира, добирая в его ходе, а новый формат подобный ход мыслей не допускает.
Болельщикам, решившим посетить чемпионат мира, еще сложнее. Увеличение их количества заложено в бизнес-план, но это чересчур смелое предположение. Пакет из двух матчей родной сборной слишком худ, чтобы вызвать небывалый ажиотаж. Особенно если в нем не будет грандов, а твоя команда — тоже так себе. Здесь же и опасения за наполняемость стадионов во время ранних стадий плей-офф — просчитать логистику станет еще труднее.
Если вообще возможно. Очевидно, немного найдется стран, способных самостоятельно провести турнир с участием 48 сборных. Для начала таким государствам необходимо найти 48 тренировочных баз, где расположить национальные команды. Хорошо бы поставить на вид, что совместные заявки ФИФА с некоторых пор грозилась не принимать. Точнее, после первенства-2002 в Японии и Южной Корее, которое было признано неудобным для болельщика. Официально такого запрета не существует, но нетрудно проследить — с той азиатской поры у совместных заявок не было перспектив.
Теперь же они наверняка появятся хотя бы потому, что одиночек может не найтись вовсе. Даже в Штатах планируют альянс с Канадой и Мексикой. В южной части Америки совместные планы на проведение первенства вынашивают сразу четыре страны — Боливия, Эквадор, Перу и Парагвай. Причем надо понимать, что футбол в боливийском высокогорье — не то же самое, что игра на равнине. Чаянья Индии и Китая — то еще партнерство. Альянс Азербайджана с Турцией, пожалуй, самое компактное, что сегодня есть в меню. И то — неочевидное и маловероятное.
Говоря о прибыли, не совсем понятно, увеличение чьего благосостояния в ФИФА имеют в виду. Не получится ли, что расходы на инфраструктуру и размещение сборных, часть которых берет на себя организация, съедят доходы от той же продажи прав на телетрансляции? Едва ли вообще страны третьего мира, а в основном именно они заложены в формулу расширения, существенно повлияют на доходность чемпионата и приток туристов. Кивок в сторону Юго-Восточной Азии не совсем корректен. Футбольный бум в тех палестинах нарастает и без чемпионата мира. Он поднимается на дрожжах чемпионатов Англии или Испании, а вот от участия в финальном турнире чемпионата мира условной сборной Таиланда вскипит вряд ли. Готов ли кто-либо вообще утверждать, что футбольная аудитория не достигла потолка или не упрется в него в ближайшее время? Сегодняшние измерения говорят, что чемпионат мира 2014 года — это и есть потолок. В течение двух с половиной лет после него колебания наблюдались лишь в рамках статистической погрешности.
Наконец, что нам делать с уровнем турнира и его смотрибельностью? 80 матчей за месяц — никакого отпуска не хватит, а уж в рабочих буднях — сплошная текучка, которая редко бывает цветной. Упомянутые сборные Албании, Исландии или Уэльса интересны в виде десерта, но никак не в качестве основного блюда.
Зрительские глаза будут разбегаться не от интереса, а от невозможности четко его определить. Так устроена ФИФА, что ее президенты ищут голоса там, где не шибко умело играют в футбол. Так устроен мир, что значительная часть его стран запрятана в Азии и Африке. И, значит, на чемпионате мира 2026 года мы обойдемся без условных Уэльса и Албании, а получим безусловные Таиланд, Панаму и Буркина-Фасо. И то не в самом худшем случае. Вы готовы поручиться за тайский футбол, зная, как главная ударная сила и капитан его сборной Теерасил Дангда показал себя в Европе? В форме испанской “Альмерии” нападающий отметился шесть раз — было потешно и нерезультативно. Майку же “Манчестер Сити” Теерасил примерил лишь для того, чтобы ее быстренько снять. И все же запомните это имя.
Случаи нынче могут быть всякие…