Сергей Рутенко. Проводы легенды. Злого времени любимый гладиатор

И в каких мольбах ни заходилась бы чаша амфитеатра, укажет большим пальцем вниз. Однако и у времени есть любимые гладиаторы. Их оно не побеждает. Не казнит. Просто дарует свободу и увлекает с арены в новую жизнь на пике народной любви.
Такие дни неизбежны. Но все равно всегда внезапны и печальны. Вчера был единственный случай, когда журналисты шли на встречу с Сергеем Рутенко неохотно. Потому что подозревали: наш всеобщий кумир решил публично озвучить решение, которое вроде как напрашивалось, но все еще не виделось железобетонно-окончательным.
Нам еще фантазировалось, что Серега сейчас расплывется в фирменной обаятельной улыбке и скажет: “Ребята, да, я не поехал во Францию на “мир”. Устал, надо привести в порядок голову и мышцы, дать дорогу молодым. Это ненадолго. А там — еще попылим…” Однако он сказал именно то, что наверняка в муку перемолол в большом сердце и для чего собрал тех, кто не один год доносил до болельщиков его свершения и мысли.
Наверное, эта сентиментальная “прессуха” нам, журналистам, была даже нужнее, нежели ему. Чтобы в атмосфере таких душевных посиделок глаза в глаза, без всяких этикетных условностей и смущения сказать Сереге, каким он парнем был, есть и, конечно же, всегда будет. Как мы гордимся, кто шапочным, а кто и многолетним знакомством с ним. Как искренне его любим. Сказать так, как это сказал за всех нас, двадцатипятилетних, сорокалетних, пятидесятилетних, Сергей Юрьевич Новиков — на предательски увлажнившемся глазу, на рваных паузах, с комком в горле и надтреснутым голосом. Юрьич что-то совсем разучился прятать эмоции. Ему это идет. А значит, и нам, разок-другой шмыгнувшим носами, в кои-то веки не зазорно было оказаться уличенными им в “соплежуйстве”…
Я смотрел на этого статного, почти двухметрового роста 35-летнего мужчину. Стильного, в элегантном гардеробе. С отменными манерами. Образцово соответствовавшего статусу мероприятия, но при этом раскованного и тотально коммуникабельного. И воскрешал в памяти 19-летнего Рутика. Щуплого, тонкокостного пацана с хипацкой копной длинных волос. Наверное, уроженец поселка Привольный Минского района (а вы знали?) и тогда, в 2000-м, в щемяще прекрасную пору единственного в истории медального взлета на топ-турнире белорусской “молодежки”, не был диковатым бирюком.
Иначе на горячем ребре европейского молодежного серебра Афин в нежном возрасте не навострил бы лыжи в Словению, не вписался бы, как родной, в быт, рабочие принципы и ментальные каноны Европы. Поразительно: именно в те первые сезоны нового века, в годы семимильного прогресса Рутенко в “Горенье” и звездном “Целе”, питомец “Аркатрона” и отдалился на критическое расстояние от Беларуси. Она парня воспитала, но флегматично поглядывала за его спортивным и карьерным мужанием и, по сути, никак за него не боролась. Причем к переломному в судьбе гандболиста 2004-му с первой победой в Лиге чемпионов все здесь уже понимали, какое сокровище умыкнули у белорусов балканские кладоискатели. А Серега… Надо было знать, а позже неоднократно убеждаться, что значит для него родина — чтобы уразуметь, чего стоило ему согласие на получение словенского паспорта…
Он вернулся в сборную Беларуси семь лет назад. В статусе мега- звезды и самого дорогого гандболиста мира. Вернулся тогда, когда в это возвращение не верил никто. Кроме Юрия Шевцова и Владимира Коноплева. Вернулся, не пряча глаз. Отказавшись от соблазнительных титульных и финансовых “заманух” словенской и испанской федераций. Вернулся гладиатором. Капитаном Максимусом. И не для того, чтобы на потеху злопыхателям умирать вместе с командой в локальных отборочных драках, а чтобы непрерывной чередой проживать с ней топ-турниры в ревущих колизеях. Это были интересные и замечательные годы. Во многом благодаря Сергею Рутенко. Очень во многом…
И ремарка. Мне кажется, в тему. Говоря о Рутенко, невольно провожу параллели с другим известным гандболистом. Некогда белорусским. Добрым Серегиным приятелем и “однополчанином” по серебряной “молодежке”. Хорошим парнем и даже прессболовским другом. У них были соизмеримые в принципе таланты и похожие спортивные судьбы. Но одного на родине боготворят, и так будет всегда. А другого — в лучшем случае просто давно не считают своим. И так тоже будет всегда. И знаете, все-таки тыщу раз не прав был балабановский таксист: родина не там, где зад в тепле. Она там, где тебя любят, уважают и считают своим. И говорят “спасибо, что был и есть с нами”, подавляя дрожь в голосе…