Чемпион Беларуси в “Куньлуне”. Если не КХЛ, то за хоккей в Китае возьмется НХЛ

Олег в Пекине уже давно — девятый год. Говорит, “окитаился” и в Европу ездит, будто в гости. Хотя Минск до сих пор вспоминает с особой теплотой. После встречи “красных звезд” с динамовцами Крэйга Вудкрофта мы связались через пятичасовую разницу во времени, чтобы поболтать о “Юности”, белорусах и главное — о китайском хоккее…

— Как вам минское “Динамо”?
— Не зря опасались этого соперника — хорошая команда. Играет в североамериканском стиле на высоких скоростях. Быстренькие и силовые ребята — против таких тяжело.

— У вас остались в Беларуси друзья-знакомые?
— Да полно! Со многими поддерживаю отношения. Недавно Олега Микульчика видел. Часто общаюсь с Игорем Андрющенко. Вообще в Беларуси классно! Хорошие воспоминания связаны с вашей страной.

— Расскажите, как вы впервые оказались в Минске.
— Сезон-2003/04 начинал в “Зауралье” во втором российском дивизионе. Оттуда позвали в Воскресенск, где собирался крепкий состав. Валера Каменский из НХЛ вернулся. Первый матч против московского “Динамо” команда выиграла, однако я в заявку не попал. Тренер говорит: “Не будем менять состав”. Ладно. Но “Химик” как попер — семь побед подряд. Просидел в запасе два месяца. А потом еще подписали какого-то защитника из НХЛ. За несколько часов до закрытия окна дозаявок сообщили, что не могут меня оставить. Времени мало — надо было куда-то устраиваться. Подвернулся вариант с “Юностью”. Ну хорошо: Беларусь так Беларусь. Когда приехал, удивился — все на высоте! Да, знал, что президент любит хоккей, но любить мало — надо еще все грамотно организовать. В то время не везде в суперлиге были такие условия, как в Минске: раздевалка шикарная, отношение персонала безупречное, тренировочный процесс по душе. Персонал вообще работал здорово. Порвалась перчатка — перед следующей тренировкой уже лежит зашитая. Сейчас это мелочь и обыденность, а тогда, в начале “нулевых”, очень ценилось. Вообще с дисциплиной в клубе было строго. Я даже не мог на своем месте в раздевалке оставить стакан с водой — сразу наказывали штрафом. Наверное, это опять же исходило от того, что президент был близок к команде, к хоккею в целом. Помню, он ходил на матчи, награждал хоккеистов. Ну и Захаров следил за порядком.
Когда еще матчи не начались, думал, чемпионат будет слабенький, но нет — тоже оказался на приличном уровне. И состав подобрался мастеровитый. В итоге выиграли золотые медали. Реально здорово! Мне очень понравилось — и хоккей, и город, и страна. Семью привозил, много гуляли. А как чествовали после окончания сезона!

— Это ведь единственный трофей в вашей карьере.
— В чемпионатах стран — да. Поэтому достижение стоит особняком — впервые испытал подобные эмоции: плей-офф, финал, победа… Тогда ж в решающей встрече полуфинала против “Гомеля” уступали после двух периодов 1:4, но за двадцать минут забросили четыре шайбы. А потом в финале оказались сильнее “Керамина”. Такое не забывается.

— Что еще не забылось?
— В Минске как-то проходил Кубок Дэвиса. Беларусь — Россия. Там ваш парень (я так понимаю, первый номер команды) получил серьезную травму…

— Второй номер — Владимир Волчков.
— Точно! Сказали, что он играть не будет. Но вдруг вышел на решающий матч против Южного. А в эти же минуты на арене “Юности” сборная Беларуси встречалась с украинцами, пришел президент. Одним глазом смотрел хоккей, другим — теннис на маленьком экране. Мы с ребятами тоже были на трибунах. И вдруг Лукашенко, не дожидаясь окончания, куда-то ушел. Пожали плечами: “Наверное, что-то случилось”. Потом глядь — он уже в телевизоре награждает этого Волчкова. Причем сразу вручает ему какой-то орден. Думаю: нифига себе! У нас бы созвали партсобрание, месяц-другой думали, как наградить, что подарить… А здесь человек вышел — и сразу с орденом. Фантастика!

— Почему после того сезона не остались в “Юности”?
— Мисхат Фахрутдинов, с которым у нас хорошие отношения, позвал в “Витязь”. Семья жила в Москве, и Чехов находился близко к дому. Долго не раздумывал.

— Тем не менее вскоре вновь оказались в Минске — только уже в “Динамо”.
— В “Витязе” играл регулярно, но однажды получил дисквалификацию — бросил шайбой в судью. Молодой, горячий… Встречались с “Крыльями Советов”, где я до этого тоже выступал. Завелся. А в концовке показалось, что судят нас не очень адекватно. Оставалось секунды четыре до сирены — с разворота пульнул шайбу в сторону арбитра. Не попал, потому что особо и не выцеливал. Но над головой пролетела. Дисциплинарный комитет потом пересмотрел эпизод и отстранил. Причем не на какое-то количество матчей, а сразу на несколько месяцев, поскольку раньше уже был один конфликт с судьями на Кубке Нагано в Японии. В общем, запретили играть в России. Поехал в минское “Динамо” к Леониду Георгиевичу Киселеву — моему земляку. Провел буквально три матча. Кажется, даже контракт не успел подписать. После чего позвонили из Хабаровска и пригласили в “Голден Амур”. Попросил отпустить.

— Что это за “Голден Амур”?
— Создали в городе команду, которая участвовала в Азиатской лиге с японскими, корейскими и одним китайским клубом. В тот сезон серебряными призерами стали. Но затем нас распустили, и почти все игроки перешли в “Мотор” из Барнаула.

— Вы — воспитанник омского хоккея, но большую часть карьеры провели в Хабаровске…
— Вообще родился в 150 километрах от Омска — в деревне Русская Поляна. Лет в двенадцать меня и брата позвали в школу “Авангарда”, где занимались до восемнадцати. Потом поступили в Институт физкультуры, но со второго курса уехали в Ангарск — в клуб “Ермак”. Там остались, отслужили армию, я женился. Потом вернулись в Омск. А дальше Норильск и только потом хабаровский “Амур”, где задержался на шесть лет.

— В “Авангарде” застали Андрея Расолько и Эдуарда Занковца…
— Ой, с Андрюхой и Эдиком здорово было. А в “Крыльях”, помню, совсем молодым начинал Андрюха Степанов. Но он ведь не белорус?

— Белорус. Давно женился, пустил здесь корни.
— Отлично. Да вообще уйма ваших соотечественников встречалась на пути. Всех, наверное, не вспомню: Копать, Ложкин, Гусов, Макрицкий, Андриевский, Шитковский… Но больше других сдружился, конечно, с Игорем Андрющенко. Он мне как брат. Семьями общаемся. И игрок был хороший, и тренер достойный. Работает сейчас с МХЛовской командой в Можайске. Хочу его в Китай забрать, чтобы здесь потрудился с молодежью. Хорошие специалисты везде нужны!

— Как так получилось, что вы — защитник, а брат-близнец — нападающий?
— Я вообще начинал вратарем. Потом тренер говорит: “Слушай, у нас три голкипера, а в обороне проблемы. Ты вроде катаешься более или менее…” Это еще в деревне было. Так и ушел в защиту, а Игорь всю жизнь в нападении бегал. Но в футболе наоборот. Раньше же хоккеисты с “Золотой шайбы” и в “Кожаном мяче” участвовали. Так вот там я играл в атаке, а он — в обороне. До сих пор с братом очень близки. Когда я еще не работал в КХЛ, а просто тренировал в Пекине молодежь, постоянно ездил в ЦСКА на стажировки. Не скрою — очень нравилось. А он ко мне в Китай прилетает, как только свободное время появляется.

— Для вас матчи с ЦСКА были принципиальными?
— Я-то изнутри знаю тренировочный процесс “армейцев”. Знаю, насколько здорово там все организовано. “Куньлуню” пока тяжело с такими клубами тягаться. Конечно, хотелось хотя бы дома зацепиться. Увы. Мало хотеть — надо мочь. Но, думаю, рано или поздно возьму реванш. А может, и в этом сезоне еще свидимся — в финале плей-офф.

— Омск, Ангарск, Норильск, Хабаровск, Пермь, Курган, Барнаул… Это все города из вашей хоккейной биографии. Суровые реалии, надо признать.
— Тьфу-тьфу, но мне везде было здорово. И о суровости не думал — в голове только хоккей. Ангарск? Армия, свадьба… Норильск? Тоже со своими прелестями. А Хабаровск — это вообще великолепное время. Клуб тогда вошел в суперлигу — бум в городе. Всегда собирали команду хорошего уровня. Я там даже капитаном побыл. Думал, жить останусь: квартиру получил, ребенок в школу ходил… Курган? Только два месяца провел, восстанавливался после травмы. Зато потом в “Юности” оказался, золото выиграл и ни о чем не жалею. Мне главное было играть и в итоге доиграл до тридцати пяти. Заканчивал в “Ермаке”, где предложили должность генерального менеджера. Два года поработал, после чего оказался в Китае.

— Как?
— Хабаровские ветераны собирались на турнир в Пекин — позвали меня. С удовольствием согласился. А там подошел китайский миллионер Чжан Юань: “Хочу создать детскую команду. Нужен тренер”. Съездили с женой в ознакомительную поездку — условия понравились. У этого миллионера свои каток, гостиница, фитнес-клуб. В итоге решил попробовать и остался. Думал, ненадолго, а уже девятый год идет…

— В Пекине до вас был какой-то хоккей?
— По сути, нет. Харбин, Цицикар и Цзямусы — в этих городах еще что-то имелось, мальчишки тренировались. А в столице глухо. Хотя я думал, что команда уже есть, но на деле пришлось создавать с нуля. Предложил взять восьми- и девятилетних. Но миллионер не захотел: “Долго ждать. Давай двенадцатилетних”. Ну ладно. Отправились в Харбин, отобрали 18 человек, перевезли в Пекин.

— Как отбирали — легендарная история…
— О да! Цирк! На лед высыпало человек восемьдесят, в том числе девочки. Мне говорят: “Выбирай!” А они на одно лицо! Подумал: “Куда я попал…” Но за месяц разобрался. Взяли парней 1996-97 годов рождения. В России в этом возрасте уже заканчивают с хоккеем. Первое время уделяли внимание только катанию. Потом стали тренироваться с шайбой. Очень много видео просматривали. Свой каток — занимайся, сколько хочешь. Утром тренировка по группам, вечером — общая. Плюс “физика”, ловкость, координация. На родине, конечно, мне не дали бы так работать. Уже с детьми требовали бы результата, а здесь я знал, что надо обучать азам. Через два года поехали в Цицикар играть спарринг — “сгорели” 1:13. Там, конечно, немного офигели: русский тренер столько трудится с пацанами и так влетает. Но я-то видел, что по сравнению с исходными позициями они прогрессируют семимильными шагами. Говорил Чжан Юаню: “Подождите. Скоро мы Цицикар крупно победим”. Так и вышло. Еще через год сыграли с ними 5:5, а через два — разгромили 15:0.
Парни были обучаемы, но главная проблема в Китае — играть не с кем. В стране мы потом всех выносили, а чтобы выехать, например, в Канаду или Россию, требовались средства. Поначалу они находились, однако в последние годы моей работы у миллионера возникли проблемы.
Сейчас уже с детским хоккеем в Пекине дела обстоят получше. В прошлом сезоне в первенстве города участвовали восемьдесят команд. А девять лет назад не было ни одной. Люди охотно ведут мальчишек, хотя это недешевый вид спорта. Недавно здесь достроили уникальный комплекс, где намереваются открыть хоккейный детский сад, переходящий в начальную школу. То есть с понедельника по пятницу дети живут, учатся, тренируются. Комплекс шикарный: два катка, игровые залы, гостиница, образовательные классы… Это ведь тоже проблема для Китая — совместить учебу и спорт. Потому что учебы очень много. И такой сад — отличное решение. Тем более сейчас есть “Куньлунь” — вершина пирамиды. Ребята знают, куда стремиться. Если все сложится хорошо, то скоро появятся добротные игроки. Плюс это окупаемый бизнес.

— С чего начался бум?
— Мне кажется, хоккей стал престижным видом, как гольф. Родители готовы платить. Плюс с открытием КХЛовского клуба запустили широкую рекламу. Ну и, конечно, зимняя Олимпиада-2022 сыграла важную роль. О том, что ее получит Пекин, объявили 31 июля 2015 года. А уже 1 августа на тренировку моих ребят приехали четыре шведа. Еще через два дня заглянули восемь чехов. Потом какая-то делегация из Финляндии. Справлялись, как здесь все устроено. Я сразу почувствовал подъем интереса. А к тому времени команда у нас, без ложной скромности, неплохо смотрелась. В 2015-м заявили пацанов под флагом сборной в третий дивизион молодежного чемпионата мира — и сразу всех вынесли, хотя были моложе на год-два. Думаю, европейцы заволновались и поняли, что к 2022-м китайцы могут представлять реальную угрозу.

— Когда вы закончили работать с командой миллионера?
— В прошлом сезоне все затихло. В чемпионате среди сверстников приключилась неприятная история. Один наш парень получил клюшкой по лицу, у него язык запал. Врача не было — чуть не умер. Своими силами жизнь спасали. Турнир приостановили, пока решали вопрос с медициной. Решали долго. А пацаны уже взрослые — тренировочный процесс надоедает. Плюс у владельца с деньгами напряг. Хотя команда вошла в золотой возраст — девятнадцать-двадцать лет. А здесь и сезона нельзя упускать — год идет за пять. В общем, уже не видел смысла продолжать. Собирался уезжать, но создали команду КХЛ и позвали в тренерский штаб. Был счастлив.

— Кого-то из своих воспитанников потянули за собой?
— Нет. Сложная система. Контракты подписаны с Чжан Юанем, который никого не отдает. Я пытался хоть пару человек забрать оттуда, но безрезультатно. Он долго вкладывал в этих ребят и, думаю, хочет извлечь выгоду, заработать. Хотя уверяет, что собирается заявить команду в Азиатскую лигу. Но парни приходили на матч “Куньлуня” с “Йокеритом”, говорили, даже не тренируются.

— Откуда у китайского миллионера любовь к хоккею?
— Сам не знаю. До сих пор удивляюсь! Он на первых порах столько внимания нам уделял! Знаете, как меня там встречали? Красная дорожка, женщины в национальных нарядах, лимузин. Спрашиваю: “Президент прилетает?” Говорят: “Нет, тебя ждем”. В быту вообще ни в чем не нуждался. Квартиру мне снимал в двести квадратов, машину дал, перелеты жене оплачивал. Но когда появились финансовые проблемы, все перевернулось. Даже переехали на каток похуже, где нет тренажерного зала и неотапливаемые помещения.

— Сколько сейчас настоящих китайцев в составе “Куньлуня”?
— Двое травмированы и двое в команде. Было бы больше, если бы отдали моих пацанов. А лишь бы кого брать не хотелось. Надеюсь, заявят клуб в МХЛ — планы есть. Это станет хорошим подспорьем. Ну, и здорово, если появятся именно хоккейные школы. Потому что пока здесь только хоккейные клубы, которые зарабатывают на родителях.

— На матчах “Куньлуня” можно собирать больше болельщиков?
— Думаю, это вопрос времени. Если китайцы возьмутся — проблема решится. Арена огромная — около пятнадцати тысяч. На последних поединках зрители сидели кучно — с виду тысяч пять. Для КХЛ нормально. Да, когда играли в Шанхае, приходило совсем мало людей. Но там я и рекламы не видел.

— Как думаете, “Куньлунь” — долгоиграющий проект?
— Уверен. Хоккей уже никуда из Китая не денется. Если его здесь не будет развивать КХЛ, то этим займется НХЛ. Это же финансовые потоки: можно расширять рынок и зарабатывать.

— Вы смогли привыкнуть к китайской культуре?
— Уже давно окитаился. Друзья говорят, больше азиат, чем европеец. Привык к еде, образу жизни. Кому-то здешние реалии кажутся экзотическими, кому-то — дикими, а некоторые, наоборот, говорят: “Прикольно!” Конечно, страна своеобразная. Как будто другая планета. Но мне нравится. Прилетаю в Пекин как домой. У Игоря в Москве уже чувствую себя в гостях.

— Что больше всего удивляло на первых порах?
— Китайцы мыслят по-другому. Не нервничают, не спешат. Правда, из-за этого накладки постоянные. Если в России тренировка назначена на 10.00, то в 10.00 все уже на льду. А здесь в это время заливочная машина только начнет воду набирать. В 10.20 выедет готовить лед. К тому же ребята могут потренироваться и сразу же потными побежать в столовую. Говорил им: “Надо ж помыться!” Отвечали: “Тренер, потом”. Приходилось останавливать и возвращать в душ. Для нас это дикость, а для них обыденность. Думают, ну поем и потом помоюсь — какая разница?

— Говорят, китайцы дисциплинированные.
— Такие же, как и все. Это скорее касается японцев.

— Еда вкусная?
— Вообще супер. Организму теперь очень тяжело дается европейская пища. А еще здесь очень хорошо переносить пост — ты его просто не замечаешь. Никаких соблазнов. Везде рис, водоросли, рыба. Не нагрешишь.

— А как дела с экологией?
— Вот это катастрофа. Для Пекина и страны в целом больной вопрос. Последние три года просто невозможно. Особенно зимой, когда начинают топить углем. Кругом горы — воздух стоит. Во всех помещениях очистители.

— Тоже ходите в повязках?
— А что делать? У меня на телефоне приложение, которое показывает уровень загрязненности. Если больше ста единиц — надо надевать повязку. Больше двухсот — из дома лучше не выходить. А здесь доходит до семисот!..