Натан Робинсон. Не уважают ветеранов

По имеющимся у нас данным, это случилось после конфликта Робинсона с ассистентом главного тренера Олегом Антоненкос во время тренировки. Также сообщается, что в услугах Натана вроде как заинтересована минская “Юность”. Решив узнать все из первых уст, корреспондент “ПБ” вчера созвонился с легионером, который сейчас в Минске.

— Что же случилось в “Шахтере”?
— Думаю, все уже в курсе. Пришло время двигаться дальше. По сравнению со временем, когда я пришел, кое-что в команде поменялось. Пришли новые тренеры, команда начала играть по-другому.

— Говорят, ты ушел после конфликта с Олегом Антоненко. Это правда?
— Если знаешь, так зачем спрашиваешь? Что случилось, то случилось. Не важно, что именно. Для меня и моей карьеры лучше уйти из “Шахтера”. Хотя клубное руководство там отличное. В смысле — директор, генменеджер. Может, не всегда понимал их решения, но это и не мое дело. Сказал себе: я профессионал, приехал сюда играть в хоккей и больше ничего. Но когда ко мне — человеку, за плечами которого семнадцать лет карьеры и выступления в НХЛ — тренеры относятся неадекватно, как к юниору, пора уходить. Цифры не лгут. Посмотрите на процент побед “Шахтера” в период, когда я был в команде. В Солигорске хорошие игроки, болельщики. Однако такое отношение к себе считаю неприемлемым. Мне уже 35, а не 20.

— А к тебе относились, как к двадцатилетнему?
— По-моему, они не уважают ветеранов. Я разочарован. Цыплаков же сам провел пять или шесть сезонов в НХЛ. Но как он обращается с хоккеистами… Чувствовал, что нам не доверяют — не только мне, но и другим. При Андрее Гусове все было хорошо. Он долго работал в “Шахтере”, становился с ним чемпионом Беларуси. Хоккеисты сражались за него на льду. Однако потом все неожиданно поменялось. В середине сезона мы победили “Юность” — а на следующий день услышали о смене тренера. Настоящий шок. Было ли это необходимо? Наверное, нет. Пусть это не моя компетенция, но я оказался в центре ситуации. Нашел время, чтобы поехать в Беларусь — а тут пришли два человека и все разрушили. Это меня бесит, честно. Я эмоциональный человек. Ты слышал, что меня выгнали из клуба. Забавно, конечно. Вообще-то сам себе сказал: хватит! Шла тренировка — в 35 лет хочется, чтобы со мной обращались как с профи. А тренеры смотрят на меня, как на 12-летнего мальчика и объясняют элементарно. Да если бы я не знал, что делать в большинстве, разве доиграл бы до нынешнего возраста? Мне же именно за это и платят! Статистика доказывает, что справляюсь хорошо. Команда выигрывала, добивалась результатов, и вдруг — бац! А время-то идет. В 26-27 лет можно было бы махнуть на все рукой. Но мне осталось в хоккее года три-четыре. Ну, может, больше — если повезет.

— В общем, отношение тренерского штаба “Шахтера” тебя не устраивало.
— Да так обращались не только со мной, но и с другими игроками. Ненавижу проигрывать, усердно работаю на льду. Но тренировки, подготовка к матчам — все изменилось. На занятиях мы всегда стояли и ждали, пока тренеры что-то там говорили сами себе. Никогда в карьере не сталкивался с тем, чтобы так много времени уделялось не самой игре, а болтовне. Будто мы какие-то юниоры или вообще дети. Вкалываю на тренировках, стараюсь, а на меня постоянно орут. Зачем? Это смешно. Знаешь, в целом с коучами я веду себя покладисто. Слушаю, что они говорят. И когда пришли новые тренеры, сказали, что хотят поменять систему, ответил: хорошо, нет проблем. А потом Цыплаков вдруг сказал, что мне не хватает страсти.

— Когда?
— Как только пришел. Прошла только одна встреча. Я подумал: что?! Да он толком и не видел, как я играю. При Гусове в пяти матчах набрал девять очков. 35-летний ветеран нашел время, приехал, усердно работает ради блага команды. А ему такое говорят. Несправедливо! Цыплаков не спросил: как дела, откуда ты? Нет, сразу: Робинсон, нет страсти, ты не отбиваешь шайбу лицом. Невероятно! В Канаде было бы анекдотом, начни тренер так общаться с профессиональным хоккеистом. Для канадца услышать подобное — это словно тебя назвали дерьмом. Нет страсти! Прошел один матч, причем неплохой. И вдруг ни с того ни с сего слышу эти слова. Ну зачем нагнетать обстановку? Ты новый коуч, тебе надо наладить атмосферу… Я был обескуражен — Цыплаков выступал в НХЛ и вроде должен понимать, как общаться с игроками.

— Похоже, ты жалеешь, что вообще поехал в Беларусь…
— Нет. Представилась возможность пожить в приятной стране. Люди ко мне относились хорошо, в Солигорске обжился. Поначалу, конечно, было тяжеловато, но это нормально. Старался немного подучить русский, потихоньку какие-то слова запоминались. Но моя профессия — хоккеист. Сказал себе: если дела идут таким образом, какой смысл оставаться?

— Из твоих прежних интервью я понял, что жить в нашей стране тебе не очень- то понравилось. Ты сказал, мол, это словно вернуться в 70-е годы.
— Да, говорил так. Только не имел в виду что-то плохое. Вообще-то семидесятые были хорошим десятилетием. Правда, тогда меня еще не было на свете, но родители много рассказывали. Просто хотел сказать, что Солигорск — мирный и несколько старомодный город. Он небольшой и построен не так давно, я изучил историю. На улицах много автомобилей из 70-х годов — в Канаде таких не увидишь. А если и встретишь, то люди захотят купить их как антиквариат. Но, знаешь, это даже круто — видеть все эти машины. Так что фразу “вернуться в семидесятые” использовал в позитивном смысле. Просто Солигорск отличается от того мира, к которому привык. Я канадец, в Европе мне посчастливилось пожить в больших отличных городах: Кельне, Берлине, Вене, Праге, Хельсинки.

— В Солигорске скучно?
— Я же холостой, одинокий. Но приехал сюда, чтобы играть в хоккей. Когда только подписал контракт, волновался: не затоскую ли? Вначале было сложно, действительно скучно. Лето провел в Кельне — это такой интернациональный город. А здесь Солигорск — три ресторана и два кафе. Думал: что же делать после тренировок? Русского не знаю, ребята в команде как-то сами по себе, стесняются. Есть, правда, пару легионеров из Финляндии, Швеции. Но все равно потребовалась адаптация. Когда рассказывал знакомым хоккеистам, что еду в Беларусь, они говорили: о, нет! Мол, они бы точно не поехали в совершенно другую страну. Было ли мне в итоге скучно? Не совсем, дела находились. В свободное время порой ездил в Минск. Столица у вас красивая. Я любитель вкусной еды, а в Солигорске всего пару ресторанов. Естественно, спустя какое-то время захотелось разнообразия. Вот и изучал минские заведения. Город приятный, люди очень добрые. Для меня главное — хорошее отношение со стороны других.

— Правда, что ты любил проводить время в ночных клубах и нередко возвращался в Солигорск лишь под утро?
— Кто такое сказал? Это ерунда, полная чушь.

— То есть проблем с дисциплиной у тебя не было?
— У тебя что, нет позитивных тем для разговора? Смотри, а то сейчас вообще повешу трубку. Вижу, ты пытаешься вытянуть из меня какой-то негатив. Лучше не надо.

— Ну ладно. Что за эти месяцы ты понял о Беларуси?
— Она растет в экономическом смысле. А самое главное — это хоккейная страна.

— Чем наши люди отличаются от других народов?
— Я не могу сравнивать их со всеми национальностями. Побывал не везде — хотя и много где, больше, чем другие. Мне кажется, белорусы страстные и дружелюбные.

— В Солигорске видел еще хоть одного темнокожего человека?
— Конечно же, нет. Как на меня реагировал народ? Вопросов особо никто не задавал — большинство явно не знает английского. Но порой пялились. Это иногда раздражало, однако надо понимать, где я нахожусь. Понятно, что в Беларуси в основном белая культура. Увидеть чернокожего или китайца для многих — экзотика.

— Ты говорил, что девушки сами подходят к тебе знакомиться…
— Ха, бывает. Но так и в других странах. Я же отличаюсь от большинства — канадец ямайских кровей. В Канаде девушка из Беларуси тоже выделялась бы на общем фоне. Может, не с первого взгляда, но в процессе общения ее происхождение стало бы фактором, который может заинтересовать. Горжусь тем, кто я есть, и рад, что на меня обращают внимание. Иногда его даже слишком много.

— Ты популярен у прекрасного пола?
— Не знаю, вроде нормально. Холостой, прилично зарабатываю. Естественно, иногда встречаюсь с девушками. В этом ничего нового для хоккеистов, вообще спортсменов, актеров — людей, которые много ездят. Если говорить о белорусских женщинах, то они хорошие. Умные, страстные. В Минске — более деловые, лучше знают английский. В провинции — ориентированы на семью и стабильность.

— Правда, что можешь продолжить карьеру в “Юности”?
— Сейчас идут переговоры. Интерес есть, причем с обеих сторон. Но мне надо время, чтобы немного успокоиться и изучить варианты. “Юность” — лучший клуб экстралиги. Они и так хорошо играют, состав укомплектован. Не думаю, что я им так уж непременно нужен, но это вариант, который надо рассмотреть. Есть опции и в других странах.

— В январе хоккеисту сложно найти клуб?
— Многое зависит от твоей статистики. Если это “4+1” в 17 матчах, то тяжело. Если мучили травмы — тоже. Поэтому я хотел избежать подобной ситуации. Приходя в “Шахтер”, думал помочь ему стать чемпионом. Но жизнь сложилась иначе.