Кристина Михайленко. Если что, удирать буду в Грузию

А летом 24-летняя диагональная сборной Беларуси перебралась в один из сильнейших национальных чемпионатов мира. Сейчас участница двух предыдущих чемпионатов Европы выступает в турецком “Идманоджаги”. Мы наладили связь с Трабзоном и беседовали ровно час.

— Добытое в понедельник очко в гостях у середняка “Бешикташа” для команды, отчаянно пытающейся выбраться с последнего места, — это много или мало?
— Во втором круге, который только что начался, счет идет даже на выигранные мячи в партиях. Потому что все хотят забраться в таблице как можно выше. Сейчас каждое очко на вес золота. Конечно, хотелось выиграть у “Бешикташа”, но 2:3 — тоже неплохо. Надо же с чего-то начинать!

— Кажется, ваше турнирное положение — следствие экономических трудностей?
— У нас были проблемы с кадрами — перестановки в составе. Ну и главный спонсор — почтовая компания — перед началом сезона передумал финансировать команду. Причем в последний момент, когда контракты со всеми легионерами уже были подписаны. Долго решалось, потянет ли клуб все расходы. Благо как-то нашли другого спонсора — букмекерскую контору. Это сразу же вселило уверенность и надежду. Но когда старт упущен, набрать обороты тяжело.

— Сколько месяцев не видели зарплату?
— Два. Но сейчас долгов передо мной нет.

— Известная немка Марен Бринкер уже в ноябре уехала из команды. Тоже из-за финансов?
— В начале сезона всех четырех легионерок — а кроме меня и Бринкер, это россиянка Анна Матиенко и кубинка Рэйчел Санчес — не могли заявить для участия в чемпионате. Потому что за это нужно платить в том числе и турецкой федерации: за первую иностранку — пять тысяч евро, за вторую — двадцать, за третью — сорок пять. Меня из нашего квартета заявили первой, да и то — только к третьему туру. Россиянку и кубинку — к четвертому. А Марен ждать так долго не хотела. 30 октября вернулась домой — в “Шверин”. Думаю, она не очень-то и горела желанием играть в Турции, поскольку до этого четыре из пяти сезонов провела в Италии. А здесь другие и организация, и менталитет, и культура, и тренировочный процесс. Для меня самой многое было непривычным.

— Например?
— Отсутствие педантичности, те же организационные вопросы. Опоздание на пятнадцать минут — как само собой разумеющееся. На полчаса — это, по белорусским меркам, как на пять минут. Помню, заказали такси на шесть утра — нужно было в аэропорт. А оно не приехало. Потом водитель эсэмэску написал: “I»m sorry”.

— У Матиенко хватает титулов. Это заметно?
— Она звезда. Мне прикольно играть с грандами из Стамбула. А Аня к этим матчам спокойно относится. Потому что сама на таком уровне.

— Трабзон и все крупные города Турции — в разных частях страны. На матчи летаете постоянно?
— Это заметно упрощает жизнь. В Германии на каждую игру ездили автобусом: минимум — шесть часов, максимум — девять. А здесь такое исключено. Самый длительный перелет — не более двух часов.

— Как вам живется в Трабзоне?
— Безопасно. Сирия — далеко. Зато до Грузии всего двести километров. Если что, планирую прятаться там. Здесь спокойно, но входы во все торговые центры — только через металлоискатели с охранниками. То же касается аэропортов и вокзалов — чуть ли не пять контрольных пунктов надо пройти.

— Мужчины на улице не дают проходу?
— Они мне почти все по плечо. Увидеть такую высокую девушку, да еще и блондинку, — для них это шок. Смотрят на меня, конечно, не как в Африке. Но оборачиваются постоянно. Глядят в упор, не стесняясь. Хорошо хоть нагло себя не ведут. Это связано и с ростом, и с тем, что я из другой страны. Тем более иностранцев в Трабзоне немного. Мы, бывает, с кубинкой идем: одна — черная, другая — белая. Для местных — невероятный микст. Недавно в магазине куртку примеряла у зеркала. Подходит женщина и давай на турецком: “Ой-ой-ой”. То ли возмущалась, то ли восхищалась — не разобрать. Но таких хватает везде.

— Жалеете, что променяли регулярное участие в Лиге чемпионов в составе “Дрездена” на выступление в рядах турецкого аутсайдера?
— Ничуть. Этот чемпионат сильнее немецкого, но моя команда в еврокубках не выступает. В “Дрездене” мы играли там каждый год, зато в бундеслиге нет звезд, на фоне которых можно себя проверить.

— В этой команде вы делали на руках временные тату. Что за они?
— На домашних играх так рекламировали мультимедийную компанию. В Германии распространенная практика. В “Висбадене” игроки наносили картинки на бедра, в “Ахене” — на плечи. Это переснимки, как в жвачках “Хубба Бубба”. Положил ее на руку, водой намочил — готово! Наши американки иногда даже оставляли их на пару дней. А смываются они жидкостью для снятия лака. Сдирать под душем тяжело. Во всяком случае, у меня не получалось.

— Трудно нашему человеку привыкнуть к пресловутому немецкому порядку?
— К хорошему привыкаешь быстро. В сфере услуг, в заботе государства о людях это, конечно же, большой плюс. Наш человек иногда договаривается “налево” — в Германии такое невозможно. Немцы педантичны и ответственны сами перед собой. И мусор раскладывают по соответствующим контейнерам, и пустые бутылки не выкидывают — собирают и сдают.

— Правда, что вместо Германии в 2013-м вы ехали выступать в Казахстан?
— Вроде должна была продлить контракт в Польше с “Легионовией”, но там передумали. Получилось, что летом у меня не было клуба. А мы со сборной в июне как раз поехали на коммерческий турнир в Павлодар. Взяли бронзу, и многие тамошние клубы заинтересовались нашими игроками. Мне предложили перебраться в “Иртыш-Казхром”, где в разное время выступали наши Катя Антонченко, Света Кенько, Оля Рахман. Дала предварительно согласие. А потом поехали на чемпионат Европы в Германию. Играли как раз в Дрездене. И местная команда, включая тренеров, приходила смотреть наши матчи. Мне в Казахстан не хотелось — далеко, да и вообще. В последний момент агент сказал, что “Дрездену” нужна диагональная. Согласилась без раздумий.

— В какой стране было труднее всего?
— Везде понемногу. В Польше для меня многое оказалось в новинку — впервые уехала за границу. Думала, затем к жизни в Германии привыкну легко. Как-никак соседние государства, тот же Евросоюз. А выяснилось, что там все совсем по-другому — нужно готовиться ко всему заблаговременно, думать наперед. Скажем, в воскресенье магазины закрыты — значит, покупать продукты надо заранее. В Турции еда другая. И вообще, хватает нюансов. Если в Польше и Германии с жильем не заморачивалась, то здесь нужно собирать квитанции за воду, газ и так далее и по отдельности отдавать в клуб. Поначалу, пока не научишься, всегда тяжело.

— Трудности с языком?
— В “Легионовии” выступала вместе с нашей Наташей Матейчик. Она бегло говорила по-польски и все, что нужно, переводила. Германия? Я немецкий учила в университете, поэтому подготовлена была. Правда, оказалось, что в “Дрездене”, где всегда хватало легионеров, все общение — на английском. И на собраниях, и на тренировках. Поэтому подтянула английский. Сейчас в Турции — в магазинах, в такси — приходится на пальцах объяснять и головой кивать. Хотя на местном начинаю кое-как изъясняться.

— Помните, как удалось уехать в Польшу из “Минчанки”?
— Неожиданно быстро и просто. Хотела попробовать себя за границей. Но не была уверена, что к этому готова. Агент рассказал, что “Легионовия” вышла в сильнейший дивизион и ищет игроков. Сразу по окончании сезона в команде проводили просмотр. Я как раз успела — только что завершился чемпионат Беларуси. И уже после первой тренировки 7 мая мне предложили контракт.

— Пустые залы в Беларуси — и аншлаги в Польше. Культурный шок?
— О-о-о, это правда. Первый матч — и сразу телетрансляция! На домашние игры регулярно приходило по две с половиной тысячи зрителей. В Польше вообще все было по-новому. Взять хотя бы то, что экипировали с ног до головы.

— С будущим мужем познакомились в Польше?
— Да.

— Почему многие наши сборницы, выступающие за рубежом, выходят замуж за иностранцев?
— Белорусские парни ни в коем случае не хуже. Просто мы постоянно за границей. Сезон длится около семи месяцев. Еще два-три — в разъездах со сборной. Вот и остаются считанные недели, чтобы в Беларуси просто побыть дома.

— Супруг в Трабзоне с вами?
— Нет. Бывает наездами. У него в Польше работа, у меня — в Турции. Тяжеловато, но я же не одна такая. Да и нельзя иметь все сразу. Кстати, во вторник выбралась в Стамбул — встретила Себастьяна, прилетевшего в гости. А заодно повидалась с “Дрезденом”, которому там предстояла игра в Лиге чемпионов.

— В команде остались подруги?
— Главный тренер Александер Вайбль — мы его звали Алекс — постоянно интересуется моими делами. За три года очень сдружилась с обеими голландками. Лаура Дийкема, правда, летом уехала в Италию — в “Новару”. А Мирт Схоот осталась в команде. Мы до сих пор на связи. Да и не бывает такого, что разъехались — и ни слуху ни духу. С немками в “Дрездене” тоже общалась. Но в своей стране в выходные они больше времени проводили с семьями, чем с одноклубницами. А мы с голландками держались вместе, поэтому так тесно и сошлись.

— Вайбль заодно руководил и сборной Чехии в нашем сентябрьском отборе чемпионата Европы. Представляли, как будут действовать соперницы?
— От них тренер требовал такую же систему игры: быстрый пас, нападение с одного шага, суперскорости. Но чешки действовали иначе. Потому что не те волейболистки, что у него в “Дрездене”. Если края еще соответствовали тактике Вайбля, то первые темпы — нет.

— Тогда в Словении хозяйки в заключительном матче обыграли Чехию, и мы вместо нее вышли напрямик на чемпионат Европы. Говорят, сборная Беларуси на трибунах болела сильнее, чем местные зрители…
— Поначалу сидели спокойно, держали эмоции внутри. А потом увидели, что у словенок все получается. Почему бы не поддержать, если это помогает? Начали хлопать. А ближе к концу откровенно переживали за словенок. Хотя старались выглядеть красиво и держать себя в руках. Может, это было и некорректное поведение. Но как иначе, если решалась судьба первого места в группе?

— В квалификации функции главного тренера фактически исполнял ассистент Александра Климовича — бразилец Анжело Верчези?
— Да. Хотя они, конечно, договариваются между собой.

— Повезло с жеребьевкой чемпионата Европы, где выпало играть с Грузией?
— Та будет выступать дома. Да, у нас игроки более квалифицированные. Но сейчас трудно сказать, кто и как подготовится к сентябрю.

— Прошлый чемпионат Европы мы тоже начинали матчем с Хорватией — и победили. Сейчас на эффект внезапности рассчитывать не приходится?
— Тогда выиграли не только благодаря этому. Если начнешь с борьбы, то будешь вести ее до конца. И не важно, кто соперник — Хорватия, Грузия или еще кто-то. Все будет зависеть от нас самих. Понятно, что у хорваток именитая команда. Ну так наши игроки не хуже.

— Италия?
— Она постоянно выступает в Гран-при, на Олимпиадах. За счет этого имеет регулярную международную практику. У нас этого нет. Хочется, чтобы федерация с каждым годом заботилась о нас все лучше и лучше. Ну и подготовка в Италии другая. Не зря же говорят, что там лучшая тренерская школа в мире. В общем, хорошая команда. Но чудеса ведь случаются.

— В конце мая вам играть в отборе чемпионата мира — со сборными Италии, Бельгии, Испании, Латвии, Боснии и Герцеговины.
— Трех последних соперников должны обыгрывать. Они хуже и по рейтингу, и по подготовке, и по данным игроков. Бельгийки, считаю, такие же, как и мы. Ну а про итальянок уже говорили.

— Неужели в июне в Евролиге будет интересно играть с Австрией, Албанией, Финляндией?
— А почему нет? Это ведь международный опыт. Да и надо уважать любого противника — даже Эстонию. Вот если бы выиграли Евролигу, то на следующий год, может, и могли бы сказать, что теперь будет неинтересно и играть там не с кем. А мы пока еще даже в “финал четырех” не выходили.

— Правда, что волейболистки во время игры разговаривают с мячом?
— Бывает. И сами с собой — тоже. Это чаще всего на подаче, когда ты один. Поэтому что именно говорят, не слышно. Я, например, ругаюсь на свои руки, когда не слушаются: “Корявки!”. Вообще, у каждого свои ритуалы. Некоторые площадку целуют. В чемпионате Германии одна девушка так постоянно делала. На представлении стартовых составов игроков называют по одному. Она выбегала с угла, приседала и буську давала.

— Еще необычные традиции?
— Голландка в “Дрездене” в день матча после утренней тренировки мылась и сразу же одевалась на игру. Гетры, шорты, майку — всю экипировку натягивала. Так и ходила днем: и спала, и ела. Но к этому все вокруг относились нормально. У нас на тебя будут смотреть как на белую ворону. А немцы настолько расслабленные! Не важно, что о тебе подумают — делай, как удобно.

— Вам когда-нибудь хотелось ударить соперницу?
— Наверное. Самое трудное — когда атакуешь в блок, а она реагирует эмоционально. Бесит страшно, аж убить хочется! Или если сама на твоем блоке мяч затыркнет куда-то не нормальным, а везучим ударом.

— Напоследок — занятная история из карьеры…
— В чемпионате Германии в прошлом сезоне был случай. Вроде играла не провально. И вот бью в первую зону — аут. Тут же в пятую — аут. Следом в шестую — аут. И четвертая подряд попытка — в трибуны. Тренер берет перерыв. Не кричит, а спокойно говорит: “Кристина, если ты хочешь проверить размеры площадки соперника, я тебе могу сказать прямо сейчас — восемьдесят один квадратный метр. Не надо больше пробовать”. После этого в аут я не била.