Был такой матч. Про Венгера, камень и халяву

Первым из таких “матчей” будет легендарная игра футбольной сборной в Сен-Дени, когда парни Бернда Штанге сенсационно победили французов.
Сентябрь 2010-го, старт отбора на EURO»2012. Под некоторым субъективным ракурсом дело было так…

Сергей КАЙКО
Из ложи прессы гол Сереги Кисляка казался не грандиозным, а очень маленьким. Фигурки в красном разыграли партию в чужой штрафной — с диким ударом в “девять”. Фигурка в сером, вратарь Лорис, шмякнулась на задницу, трибуны оцепенели. Ложа прессы на “Стад де Франс” задвинута так высоко, что кажется, будто сидишь под куполом цирка. Это единственный недостаток 80-тысячного стадиона, давно забывшего приезд белорусов. В отличие от самих белорусов.
Гол казался маленьким, эффект был велик. Главред оппозиционной “Салiдарнасцi” Саша Старикевич вскрикнул от радости, а когда вскоре тишину пронзил финальный свисток, повернулся ко мне и протянул “пять”. “Запомни этот вечер, Серега! Теперь мы всегда сможем сказать: я видел это своими глазами…”
Я запомнил. Я много чего запомнил.

***
Кисляк тогда играл за минское “Динамо”. Александр Глеб только что перешел в “Бирмингем”, а его брат Слава приезжал в сборную из Китая. Зенитовец Юрий Жевнов еще давал интервью, Виталий Кутузов разменял “тридцатник” в “Бари”, а Александру Кульчию из “Ростова” было всего 37. В составе сборной было пятеро борисовчан — БАТЭ уже умел открывать двери в Лигу чемпионов ударом ноги.
Занести чемодан на “Стад де Франс” тогда пригласили Жевнерова из “Днепра” — метка экстравагантности Штанге. “Париж — город любви!” — декламировал Бернид на чистом русском в минском аэропорту перед вылетом. “I паехалi мы да гораду Парыжу…” — написал на чистом белорусском в проправительственной “Звяздзе” ее тогдашний замредактора Вова Зданович. Я отбил на клавиатуре сколько-то абзацев в прессболовский анонс, построенных на хемингуэевских аллюзиях, наивно думая, что пошлое может звучать умно и красиво.
И мы поехали. С установкой “увидеть и не умереть”. А как оказалось — чтобы победить.

***
Париж встретил… Черт знает, чем он встретил, столько воды утекло с тех пор в тинистой Сене и всех других реках мира. Да и встречал нас, по большому счету, не Париж, а его цветной пригород Сен-Дени. Именно там припаркована летающая тарелка “Стад де Франс”, и часть немаленького журналистского пула предпочла практично пришвартоваться там, откуда до стадиона пятнадцать минут пешком. В городе мы потом бесцельно болтались несколько часов до матча, думая напитаться футбольным антуражем, а напитавшись совсем другим. Собор такой-то матери, Елисейские Поля — не такой соперник сборная Беларуси, чтобы хоть как-то повлиять на туристическое бурление вокруг главных исторических реликвий.
Бурление было вавилонским. Что ничуть не мешало международным коммуникациям. Возле Эйфелевой башни меня опознал пестро одетый лиловый негр. “Сергей!” — закричал он. “Сергей, привет!” — поздоровался он. “Сергей, халява!” — добил окончательно. И затряс перед глазами гирляндами “эйфелевых” сувениров. Все, у кого славянская “заточка”, у него были Сергеями — он тараторил заученные репризы, как попугай, предлагая товар по бросовой цене. Славянские женщины были у него Наташами. “Наташи” отшатывались от него и ему подобных, но что-то все-таки покупали.
“Сергеев” и “Наташ” в те дни в Париже было больше обычного. Наши люди прилетали не только по воздуху, но и по земле — Европу пересекали автобусы с белорусскими номерами, народ двигал на футбол. И в итоге заполнил угловой сектор стадиона — тот самый, к которому рванет Кисляк на 86-й минуте, когда забьет в “девятку” мячик “Джабулани”.

***
В Сен-Дени было мрачно, но шумно. Типовой, как хрущевская девятиэтажка, эмигрантский пригород, бледнолицых на улицах не больше, чем в Найроби. Бледнолицых, особенно туристов, сразу предупреждают, что с наступлением темноты здесь гуляют только те, кому не хватает приключений на пятую точку. Подтверждающе сигналит полицейская сирена, то и дело разрезающая воздух пополам. Но это накануне. А в день матча Сен-Дени стал важнейшим спортивным и культурным местом Франции.
Первым, кого я встретил в пресс- центре стадиона и с кем почтительно поздоровался, оказался Арсен Венгер. Он сидел у самого входа, напустив на себя вид простого французского ситуайена. Для местных журналистов и был простым — спокойно пил чай и изучал стартовый протокол. Он был комментатором матча, но для белорусов — еще и знаменитостью, и в недавнем прошлом футбольным и духовным наставником Глеба по “Арсеналу”. Он раздал нам автографы и сказал несколько банальностей, коротко и не слишком охотно.
На обратном пути Штанге расскажет, что Венгер звонил ему после матча. Поздравлял и высоко оценил игру экс-канонира Алекса, заварившего голевую атаку. Правда или нет, уже не узнать — Бернд любил пустить пыль в глаза.

***
Феномен той игры и странный, и обычный. Кроме единственного и неповторимого гола, через годы о ней нечего вспомнить. Так бывает часто, и у нас в том числе. Гол Герасимца — все, что нужно знать про матч с голландцами. Пятка Прокопенко — все, что нужно знать про матч с Киевом. И нужно лезть в архивы, чтобы обнаружить, что Кисляк на “Стад де Франс” сыграл всего 15 минут в концовке. А перед этим ничем особым не выделялся, выйдя на поле вместо Кутузова, чтобы зацементировать уставший центр.
После игры в микст-зоне пресс- атташе БФФ Юля Зенькович сияла так, как умеет только она. “Ну, кого звать на интервью?” — задала риторический вопрос…
Кисляк не сиял — смущался. Говорил: “Звездный час? Да не… Все нормально, спокойно…” Спустя пару месяцев он уедет в “Рубин” к Бердыеву. Спустя шесть часов, наутро, он будет на передовицах всех французских газет. Спустя еще немного мы отправимся в обратный путь, и, пролетая над Европой, Штанге расскажет прессе очередную притчу.
“Я показал игрокам камень. Большой, он лежал на столе. Ребята, говорю, попробуйте поднять этот камень одним пальцем. Получится? Нет. А пятью пальцами? Уже легче. А десятью, двумя руками?! Так вот, у нас сегодня — двадцать пальцев. Двадцать футболистов — и все как одна команда”.
В самолете было хорошо и спокойно. Спали, читали, говорили… В хвосте салона воздух пикантно озонировали сыры “Рокфор” и “Камамбер”, выдавая запасливого хозяина, набившего сумку деликатесом. Хозяина изводили шутками, он угрюмо глядел в иллюминатор и делал вид, что он это не он. Кто знает, поймет: зловонием этих продуктов с плесенью можно травить клопов и врагов человечества. Но настроение лучезарное — и тухлятину терпели.
Через три дня была игра с румынами дома — отборочный цикл, так здорово начавшийся, обещал такое продолжение, какое никакому банкету не снилось.

***
После этого много всего случилось в Беларуси и мире. Париж окончательно перестал быть безопасным городом. “Стад де Франс” пережил взрывы во время матча с немцами. В Минске разрушили стадион “Динамо” и построили “Борисов-Арену”. Кутузов закончил карьеру, Глеб стал отцом, Кульчий поработал в сборной тренером.
С румынами тогда сгоняли “по нулям”, через месяц дежурно оконфузились в Люксембурге. Потихоньку все стало на места, мы финишировали в группе четвертыми, а на EURO отправились французы — и я смотрел на них с трибун “Донбасс-Арены”, теперь тоже разбомбленной.
Но победа в Сен-Дени осталась. Как праздник, который всегда с тобой. Как хемингуэевская аллюзия, пошлая, но уместная.

***
Сергей, халява!.. Кто-то скажет это сегодня и Кисляку, затерявшемуся в легионерье на вторых ролях. Ну и пусть говорит. Но пусть и помнит: если в судьбе любого футболиста есть гол вроде этого, на все времена, это уже не любой футболист. В какой бы стране он ни жил, за какую бы сборную ни играл.

ФРАНЦИЯ — БЕЛАРУСЬ — 0:1
СЕН-ДЕНИ. 3 сентября 2010 года. “Стад де Франс”. 76395 зрителей.
СУДЬИ: У.Коллум, К.Сорби, Д.Драммонд (все — Шотландия).
ФРАНЦИЯ: Лорис — Санья, Мексес, Рами, Клиши — М»Вила — Менез (Саа, 69, Гамейро, 80), Диаби, Малуда (к) — Оаро, Реми (Вальбуэна, 34).
БЕЛАРУСЬ: Жевнов (к) — Шитов, Омельянчук, Мартынович, Юревич — Кульчий, Тигорев — В.Глеб (Путило, 89), КУТУЗОВ (Кисляк, 75), А.Глеб — Родионов (Корниленко, 85).
ГОЛ: 0:1 — Кисляк (86, пас — В.Глеб).
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: Тигорев (14), Родионов (49) (оба — за грубую игру).