Юрий Севидов. Сын за отца

По окончании школы в пятьдесят девятом Юрка оказался в кишиневской “Молдове”. Сразу после экзаменов отец и забрал. Два раза вышел за дубль — разнесли 3:0 московский “Спартак”, от которого получали по семь-восемь, и ростовчан. После первой игры новичка затронул Николай Петрович Старостин:
— Юрий, куда после Кишинева? Или здесь останетесь?
— Не знаю, отец решает…
— А хотели бы у нас поиграть?
— Да, я ведь спартаковец.
Николай Петрович мог вправду не знать, что юноша занимался в их школе, или просто не подал виду:
— Вот как? Ну, мы не прощаемся.
Юру поразило тогда это “вы” к шестнадцатилетнему.
После двух мячей новичка в ростовские ворота перед игрой в Сталино к отцу подошли игроки основы:
— Сан Саныч, чего Юрка опять за дубль?
— Мальчишка еще, куда ему!
— Здоровый кобел, пусть носится!
В тот день он дебютировал и дальше играл за основу. Подменил возрастного центрфорварда Юрия Короткова, здешнюю легенду и бомбардира. Тот всегда начинал неплохо, но во втором круге принимался квасить, такая была особенность.
Севидов среди взрослых не забивал, но топтал защиту прилично, имел много моментов. В поединке с московскими армейцами сделал победный гол: врезался в Разинского, а Абрамов добил отскок — 1:0.
В простои Короткова отмечались в основном Абрамов с Цинклером. Володя Цинклер — местный, из Бессарабии, в отличие от большинства партнеров. Печальная история: красавица жена подарила ему дочку, а где-то через год слегла от рака. В день своего ухода попросила в палату шампанского, простилась с мужем. Не отойдя от похорон, Владимир вышел в составе. Сыграл в ее память — забил три вильнюсскому “Спартаку”. Не радовался голам, а плакал, и весь стадион глотал комок. Было это уже без Севидова.

Основу составляли главным образом москвичи, от них и донеслось в столицу, что малый Севидова дает жару.
После сезона отправились на “товарняки” в Румынию — здесь новичок раскрепостился, забил три или четыре. И в Кишинев повалили купцы. Но Сан Саныч Юру не отдал, и сезон-60 юноша начал опять в “Молдове”.
Перед матчем шестого тура в Москве на “Динамо” отец вдруг сказал: в Кишинев не возвращаешься, переходишь в “Спартак”. Решил уже не ставить, но в перерыве ребята затеребили: Сан Саныч, почему Юрка не играет? Чем объяснять, выпустил на второй тайм, но мысли мальчишки были далеко, проиграли 0:1.
Так Юрий оказался в “Спартаке” — судьба развела их с отцом надолго.
На том же “Динамо”, главном до “Лужников” стадионе страны, Севидов- младший дебютировал в чемпионской компании. В семнадцать лет за великий клуб — перед матчем бутсы не мог зашнуровать, тряслись руки.
Откуда подробности — от него же! Пять часов просидели тогда, в конце 2009-го, вместо одного планировавшегося, на церемонию собственного награждения в Центральный дом литераторов опоздал. Бог с ним с тем золотым пером, дали не заныкали — о другом по сей день жалею. Мы, кажется, спелись, друг друга почувствовали, и много чего можно было сделать. По прочтении книги Юрий Александрович сам отзвонил: когда надо, обращайся — но другие дела оттягивали. А потом хлестнула скоропостижная весть — и осталась наша беседа последней, наверное, столь обстоятельной.
Но возвращаемся в шестидесятый: кое- как справился со шнурками, пошел к полю на несгибающихся, а на выходе из раздевалок стоит отец, специально из Кишинева прилетевший. Подходит: “Что белый такой? — и как даст по щеке. — Давай соберись, Юрка, не бойся!” Привел, в общем, в чувство.
Победили 5:0, Севидов отдал четыре голевые. Освоился — стал форсить, работать пяткой. Игорь Нетто на место поставил: “Ты что это, молодой человек… Хорошие футболисты каблуком не пасуют!”
Эдик Стрельцов валил лес, до его думающей пятки оставалось пять лет…

В следующем туре Севидов забил два “Адмиралтейцу”, потом и “Беларуси” (запечатлен в противоборстве с минчанином Борисом Манько, снимок из коллекции Александра Томина), а всего наколотил в сезоне одиннадцать.
Его оценили, дали квартиру — переехал с родителями в Москву из Ступино. Уже маячила сборная, но открылись боли в паху — переборщил с нагрузкой в восемнадцать.
Шестьдесят первый выдался несчастливым: две операции на кольцах, сначала с правой стороны, потом с левой. 12 матчей в чемпионате рядом с фамилией Севидова — статистика дутая, выходил в основном минуты на три. В конце сезона отец настоял, чтобы Юра поехал в Цхалтубо.
Сам Сан Саныч был временно не у дел, закончив кишиневскую эпопею. Вынудили уйти перед началом сезона, поставив в вину, что отдал сына на сторону. Пережидал, тренируя юношей в московской ФШМ.
Юрий такой курорт в несезон сто раз проклял: скука, кругом старики и старухи… Выть был готов в тех радоновых ваннах, но как-то дотерпел — и к подготовительному периоду практически восстановился.
Синхронные вышли качели: в шестьдесят втором разом все образовалось. Отец вернулся к работе, приняв “Беларусь”, а сын заиграл как бог, стал лучшим бомбардиром чемпионата. Забил четыре донецкому, уже не сталинскому, “Шахтеру”, дуплетом прострелил новую отцовскую команду… Проигрывали “Беларуси” на своем поле (Мустыгин), у Севидова момент за моментом и все никак. В перерыве Симонян со Старостиным на него накинулись: “Нарочно отцу не забиваешь!..”
Под самый занавес прорвало — на 83-й и 87-й минутах, одержали победу 2:1. Начальники извиняться не стали, решили, видно, что устыдили, подействовало.
Но история на том не закончилась.
Герой матча приходит с футбола домой, а родители молчат.
— Мам, вы чего? Есть хочу!
— Где забиваешь, там пусть тебя и кормят!
Зато в следующем году ополчились уже работодатели. В апрельском поединке четвертого тура подопечные Симоняна принимали белорусов в Тбилиси. Москвичи выигрывали 2:1, но упустили победу на последней минуте. Мяч попал Юрию в колено, отскочил, и минчане развили атаку, завершенную Мустыгиным — 2:2. В стане чемпионов еще не знали цены той ничьей и форварда сильно не клевали…
Но на финише чемпионата, когда каждое очко на счету, в белорусской уже столице в начале второго тайма лидер спартаковской атаки неудачно исполнил пенальти — в перекладину. Спустя четверть часа судья поставил уже в другие ворота, и Эдуард Малофеев с “точки” приблизил бронзу, а гостям это стоило золота.

Незабитым пенальти Севидов- младший помог отцу, конечно, случайно, но минским болельщикам есть за что быть благодарными. Он был фактически агентом родителя в спартаковских закромах. В 1962-м сосватал мало игравших Ремина и Погальникова, а в 1963-м, когда над Сан Санычем сгустились тучи, — Малофеева и Адамова.
“Отец пришел: Юра, что делать, катастрофически нет людей. А у нас дубль выиграл первое место с отрывом в 12 очков. Бери, говорю, ребят — и назвал фамилии. Он усомнился: а потянут? — Ребята готовы, бери, не пожалеешь! Но их надо было еще уговорить. И я начал: чего тут в дубле сидите? Меня, Рейнгольда и Хусаинова все равно не переиграете, а в Минске вакансии и квартиры, условия…”
В “Спартаке” про эти переговоры узнали, когда игроки понесли заявления. На Юрия посыпались шишки, а он отмахивался: я не должен отцу помогать?
В другое время отгреб бы по полной, но был уже фигурой, бомбардиром. Побубнили, да и отстали.