Руслан и Джамшут. В букмекерских конторах оставил 250 тысяч долларов

В 2003-м выиграл чемпионат страны в составе “Гомеля”. В 2005-м в Витебске установил рекорд клуба по числу голов в сезоне, став заодно главным бомбардиром первой лиги. В 2008-м оказался пятым снайпером уже в элите. А через два года забрал у Сергея Вехтева звание лучшего голеадора “Витебска” в истории чемпионатов.
Но есть у Усова и другая слава. В нем крепко сидела тяга к губительным мужским слабостям. Линия жизни превратилась в зигзаг. С тех пор как неприметно закончил карьеру в 2012-м в Светлогорске, он мотается на стройки в Москву. Перед одной из таких поездок мы и разыскали 37-летнего экс-форварда в родном Гомеле, и тот откровенно рассказал о многом. О влиянии “зеленого змия” и зависимости от тотализатора. О пивных рекордах и профуканном состоянии. О дисциплине Подпалого и шаманстве Хадоркина. О добродушии Хацкевича и вредительстве Чернышова. А начали с суровых трудовых будней.

— Вы, говорят, скоро снова в Россию?
— Через день. Вот готовлюсь к поездке. Уже на чемоданах сижу.

— Что обычно берете с собой?
— Предметы первой необходимости. Продукты — то, что не портится: сало, картошка, лук. Сигареты. Много не выходит. В спортивную сумку все помещается.

— Куда именно ездите?
— В Москву и окрестности. Летом вообще работал в десятке метров от Красной площади. Обновляли фасад элитного дома, где депутаты живут. Полтора года в Одинцове трудился — на улице Белорусской. Там гипсовые блоки для перегородок устанавливали. Или, бывало, в Малаховку выбирались — это тридцать пять километров от Москвы.

— Каков вид работ?
— Строитель я. Со шпаклевками вожусь. В декабре даже подсобным рабочим ездил. Как говорится, принеси-подай и не мешай. Бассейн делали — с нуля, начиная с котлована. Прораб еще говорил: “Выполняйте работу так, чтобы мне не стыдно было сюда Пугачеву с Киркоровым привести”.

— Другие экс-футболисты в вашей компании есть?
— Нет. Со мной такие люди ездят, которые футбол не переносят. Я вечером после работы хочу матч какой-нибудь посмотреть или передачу футбольную, а они: “Выключай, давай лучше фильм глянем”.

— Где живете в таких поездках?
— Где приходится. Иногда — на квартире, иногда — в общежитии. Когда как.

— Надолго уезжаете?
— Раза три доводилось и на три месяца. Как в прошлом году — на все лето. А сейчас перед Новым годом — на месяц. Теперь, может, на полтора рвану. Надолго уже не выбираюсь. Во-первых, далеко от дома. А у меня семья скучает, сыну уже пятнадцать. Во-вторых, обстановка быстро надоедает. С работы пришел, поел — и спать. И так каждый день.

— Какой, кстати, график?
— Если строго на себя работаешь, то он подходящий — с восьми до пяти. А если, допустим, определенную квадратуру надо выполнить вовремя, то стараешься трудиться подольше. Выходных почти нет. По воскресеньям тоже на объектах.

— Платят хорошо?
— Если ездим, значит, устраивает. После футбола новая жизнь началась. А семью же надо кормить. В Гомеле работы особо нет. Устроиться некуда. Безработица полнейшая! Три-четыре миллиона — вот и все деньги. На такие разве проживешь? А из Москвы за месяц можно пятьдесят тысяч российских привезти. Это наших где-то пятнадцать миллионов. Раньше еще больше выходило — тысяч под восемьдесят.

— Почему теперь хуже?
— Так сейчас и Москва разбалованная стала. Туда и украинцы работать ездят, и молдаване — людей немерено. Они готовы работать за небольшие деньги. Вот расценки и упали. Это прежде наши ребята, знаю, и за полторы тысячи долларов ездить не хотели. Тем более что на белорусов на стройке спрос всегда был. Трудолюбивый народ!

— Как в вашей жизни случился такой крутой вираж?
— После футбола не знал, за что браться. Месяцев через десять предложили попробовать. Первый раз, помню, на подсобку поехал. Говорят: “Подай шпатель”. — “А что это такое?” Вообще не соображал, что к чему. Сейчас уже кумекаю. Втянулся…

— Джамшута с Равшаном в Москве видали?
— Там таких полно. Меня самого Джамшутом называют, когда фотографии смотрят.

— Обмануть на стройке могут?
— Легко! Но меня пока не коснулось. Если и дурили, то ненамного. Не так, как некоторых, когда только на проезд обратно давали. Немало таких случаев знаю.

— Зимой-то работать холодно, если наружные работы.
— Хорошо, что сейчас на внутренние едем. На улице в пятнадцать градусов мороза тяжеловато.

— Народ согревается знамо как…
— Сейчас с выпивкой в Москве очень строго. Попадешься первый раз — пять тысяч российских штрафа. А после второго сразу выгоняют.

— Ваше судейство в Гомеле — тоже копейка?
— Платят. Подзаработать можно. Но это — в свободное время, когда в Москве работы нет. Сужу массовый, любительский футбол.

— Кажется, карьеру вы закончили рановато — в тридцать три?
— Еще бы! Я и сейчас себя чувствую нормально — когда на первенстве города бегаю. Недавно вот выиграли турнир памяти Агеева. Это наш детский тренер, воспитавший Серегу Омельянчука. С удовольствием поиграл бы где-нибудь в первой лиге. Но с моей репутацией вне поля в некоторых командах не захотели видеть. Тренеры так и говорили: “В футбольном плане ты устраиваешь, но…”.

— Сильно мешали вашей карьере игровые автоматы?
— Ими увлекался не так, как ставками. Вот они мешали. Это ж нервы, когда деньги заработанные проигрываешь. И на психику влияло, и на поведение вне поля. Семья страдала… Когда вернулся в “Витебск” в 2010-м, Коноплев сказал: “Пропишу у тебя в контракте, что нельзя в букмекерских конторах появляться”. По-моему, так и сделали.

— И сколько продержались?
— Нисколько. Я туда как ходил, так и продолжил. Сам Коноплев меня за этим ни разу не застал. А со слов других как можно выводы делать? Не пойман — не вор. Я тоже могу сказать, что кто-то пьяный под забором лежал. А как докажешь?

— Каким был тот пункт в контракте?
— Если Коноплев в конторе поймает — штраф. Кажется, в размере полной зарплаты.

— Ставили на футбол?
— Крайне редко. В основном — на баскетбол, волейбол, теннис. Причем на белорусские матчи вообще ставок не делал. Тем более — на футбольный чемпионат. На победу БАТЭ, к примеру, миллион поставишь, а выиграешь пятьдесят тысяч. И смысл круглой суммой рисковать?

— Самый крупный выигрыш?
— Десять тысяч долларов. Поставил тогда пять. А экспресс был из трех позиций с хорошим коэффициентом — три с хвостиком. Вот “червонец” навару и вышел.

— Что за счастливые матчи?
— Не помню. Их в голове столько перемешалось!

— Какова судьба той десятки?
— Она почти тут же к букмекерам и вернулась. Дня за четыре.

— А сколько могли проиграть за один раз?
— Тоже десять тысяч. На Джоковича ставку делал. Давали коэффициент 1,22. Я хотел пару тысяч заработать. А он возьми да проиграй — 6:7, 6:7. Давно это было — лет десять назад.

— Понимали, что обмануть тотализатор невозможно?
— Прекрасно! И сейчас сильно жалею, что ходил туда. Все осознавал, но игромания, наверное, неизлечима.

— Вас кодировали?
— На год — благодаря агенту Исаеву. Когда в 2009-м переходил в “Белшину” к Седневу, тот сказал: “Возьму, только если закодируют”. Сделали это в Витебске — у Хадоркина, который тогда как раз по всей стране ездил. Двести пятьдесят тысяч стоило. Сразу лекцию читал, почему нельзя так делать. Потом шаманил. Длилось все недолго — минут семь-восемь. Потому что народу к нему на прием было много: только при мне — человек сорок. Помогло: год и неделю вообще букмекерские конторы не посещал. Но знаю людей, которые выходили от Хадоркина и сразу выпивать начинали.

— Одалживали деньги у всех подряд?
— Просил и у ребят в команде, и у знакомых. У одного — пятьсот долларов, у другого — тысячу, у третьего — две. В те времена в “Витебске” зарплата же неплохая была. Самая большая — восемь тысяч — вроде бы у бывшего спартаковца Мора, Гончарика и Зуева. У меня средняя — четыре.

— Тренеры вашим просьбам едва ли были рады?
— Точно. Особенно в “Нафтане”. Как только пришел в команду, Ковалевич на тренировке нас построил: “Этому не давайте ни копейки”. Но ребята все равно одалживали. В “Витебске” даже Хацкевич выручал.

— Знал, зачем вам деньги?
— А я ему прямо говорил, что проигрался и нужно долги вернуть. Николаич с пониманием относился. Человек с большой буквы. Порядочный очень. В раздевалке вел себя с нами как с равными. Как такой же футболист. Но на поле требовал сполна. Интересно с ним работалось. На тренировках особо не бегали. Все занятия — с мячом.

— Кому-то долги еще не вернули?
— Я с ними связь не поддерживаю, но и суммы небольшие. Валере Стрипейкису — двести евро. Мишке Горбачеву — три миллиона. И еще кому-то. Я же тогда еще и кредитов понабирал. А что? Средний доход в месяц с учетом премиальных — шесть- семь тысяч долларов. Вот и давали. Причем одновременно в пяти банках! В одном — шесть тысяч, в других — по две. В каком-то, помню, занял, а через три дня — еще раз. Оказывается, и так можно было. Ну а всего тысяч пятнадцать требовалось вернуть.

— Вовремя успевали?
— Нет. Все погасил только два года назад. Банку, где брал шесть тысяч, пришлось отдать больше пятнадцати. У меня поручителем был массажист “Витебска” Акатьев, так он за меня еще и доплачивал.

— Как семья переносила вашу страсть?
— Жена очень переживала. Она и сейчас говорит: “Если бы вел нормальный образ жизни, сегодня никуда бы не ездил. И денег было бы много, и квартир”.

— За карьеру ничего и не скопили?
— Куда там! Когда закончил с футболом, еще и долги остались.

— Сколько за всю жизнь проиграли на тотализаторе?
— Двести пятьдесят тысяч долларов — точно. Огромные деньги! Мне бы нынешние мозги да в то детство… Азарт меня сгубил. Покойный отец говорил: “Бегает дурачок за значок. Такие деньги получаешь, а потом сам же их и отдаешь”.

— Сейчас ставите?
— Если только по чуть-чуть. Тысяч сто — для интереса на Лигу чемпионов. Стараюсь деньги в семью нести. Повзрослел, многое переосмыслил.

— Когда все началось?
— Испортился в “Витебске”. Начал много употреблять. Может, надо было жену из Гомеля перевезти, чтобы все время рядом находилась. Ближе к семье ведешь себя более ответственно. Когда супруга приезжала на лето — она у меня в школе завуч, то все было иначе. Даже Сергей Ясинский, когда в 2005-м в первой лиге выступали, говорил: “Как жена с тобой — нормальный человек. Как ее нет — все”. А я без своих был сам по себе, вот контроля и не хватало.

— Вы вспоминали в “Витебске” Хацкевича. До него команду при вас тренировал и одиозный россиянин Чернышов.
— Тот год в футболе оказался потрачен зря. Не только у меня — у многих ребят. “Физику” эту тренировали… Помню, в Кисловодск поехали на две недели. Дима Рубненко там просто падал — не мог бежать. Нагрузки — нечеловеческие. По крайней мере наши организмы к ним были не привычны. Может, в России такие и переносят. Но там же и фармакология совсем другая. Еще в “Гомеле” Кузнецов запомнился нагрузками в стиле ЦСКА. Мы после тренировок полчаса на обед не могли прийти. Он удивлялся: “А где все?” А все с диванов подняться не в состоянии, а потом еле-еле за фруктами идут. Потому что больше ничего не лезет.

— В “Спартаке” у Чернышова отрабатывались подкаты без мяча.
— У нас такого, слава богу, не было. Но тренер он, конечно, уникальный. Позвал к себе в штаб Ольховика — того самого российского нападающего из “Белшины”, который пенальти зарабатывал. В “Витебске” обязанности у него были простые — отвечал за мой вес. А фактически следил, где покурил или еще чего, чтобы потом Чернышову доложить.

— Кажется, таких называют стукачами.
— Я его примерно так и звал. Шли как-то на “Славянский базар”. Свернул во двор затянуться. Сзади голос: “Молодой человек, можно угоститься?”. Слышу, что Чернышов. Который, между прочим, не курит. Назавтра при всех рассказывает: “Вышел на улицу прогуляться. Смотрю, впереди кто-то дымит. Оказалось, наш Руслан. — И к Ольховику оборачивается: — Во сколько ему эта сигаретка обошлась?” — “В триста долларов”.
Короче, с Чернышовым общего языка не нашли. Тем более он учил только обороняться и падать в штрафной. Мы поэтому при нем так и играли — 0:0, 1:0. И пять моих голов в 2006-м считались нормальным показателем. А еще Чернышов любил не футбол, а деньги. У “Витебска” за расторжение контракта сто тысяч долларов с помощниками отсудил.

— Самый забавный легионер в команде?
— Был такой серб — Душко Дукич. Парень молодой, с характером. Помню, на сборах встречались с кем-то. Чернышов сказал: “Если уступите — три теста Купера подряд”. А играли мы по ветру. Этот Дукич сделал заброс с центра поля, и мяч порывом унесло прямо “за шиворот” вышедшему вратарю. Победили 1:0, и наш спаситель поймал звездную болезнь. Я ему: “Ты этот мяч абы куда пнул, а себя уже королем считаешь”.

— Кроме букмекерских контор, захаживали в казино?
— Да. Игровые автоматы меня особо не привлекали. Не нравилось на эти картинки смотреть. За всю жизнь, думаю, на автоматах и двухсот долларов не проиграл. А так играл в покер. Однажды взял с собой сто пятьдесят долларов. Сказал парням: “Ставлю или на красное, или на черное. Если выигрываем, то попьем виски. Если уступаем — уходим”. Закончилось тем, что из тех полутора сотен сделал три тысячи — и тогда же все спустил.
А вообще, заходил в казино вискарика попить, пару ставок сделать. Кроме виски и пива, других напитков был не особый любитель. Но пива пил много. С выезда, бывало, и десять литров брал в автобус.

— Это ж двадцать бутылок по пол-литра!
— Ну да. Правда, брал в баночках — сразу ящик. Некоторым тренерам загадку загадывал: “Машина без бензина поедет?” Они с серьезным видом: “Нет” — “Вот и я без пива не побегу!” Но десять литров — это, наверное, рекорд. А так обычно пятерочку — для поднятия тонуса. Если назавтра нужно было на тренировку, в бане попаришься — и нормально.

— На поле навеселе выходили?
— Нет. Вот после вчерашнего — частенько бывало. Не сказал бы, что физически в игре это мешало. А технически — может быть: мяч нормально не остановить, не пробить как надо.

— В команде замечали?
— В “Витебске” наш доктор Витальич всегда по глазам определял. Если красные, все ясно. А я нашел способ — покупал в аптеке визин и закапывал в глаза. Они тут же белыми становились. Так что меня можно было раскусить только из-за перегара. Например, когда тренеры подходили поговорить. Но у меня в таких случаях сразу же шнурки развязывались.

— За нарушение режима санкции применяли часто?
— Да. Как-то в Турции на сборах пропал на два дня — оштрафовали на зарплату. Это в “Витебске” при Коноплеве было.

— Что за история?
— Из-за перемены климата заболел — температура поднялась. Врачи прописали постельный режим. Рядом с нами работал судейский корпус. Встретил пару знакомых. Они особо не пили, а я по барам прошелся. Вообще-то пропал — не совсем подходящее слово. Находился в команде, но на тренировки не ходил.

— Это единичный случай?
— Еще было два в “Нафтане”. В 2009-м весной в Кубке прошли и “Гомель”, и БАТЭ. За победу над Борисовом получили по пять тысяч долларов премиальных. Я сразу после тренировки поехал тысячу долга отдавать в Витебск — там и завис. Выпили с человеком по паре пива. Но получился, как называли это некоторые тренеры, трамплин. Проще говоря, пошел дальше. А “Витебск” как раз принимал Брест. Решил за команду поболеть, но перед этим зашел на стадионе в кафе “Спринт”. Заказал триста пятьдесят водки. На трибунах был уже в неадекватном состоянии. Думал, наутро успею на такси в Новополоцк — в десять была пробежка. Но вышло, что примерно в это время только проснулся. Через неделю Цыбин уволил по статье. Та история, наверное, и погубила всю жизнь…

— Ну а другое происшествие?
— На пару дней загулял в Гомеле. А там как раз была ближайшая игра “Нафтана”. Чтобы не возвращаться в Новополоцк, сказал Ковалевичу, что жена попала под трамвай. Тот, конечно, разрешил остаться дома. Ждал меня уже по приезде команды на матч — на ужине. Я туда добирался как мог. На поле назавтра, естественно, не вышел. Отец покойный приехал на футбол: “А ты чего на трибуне?” — “Ай, спина болит”. Жена об этом, может, и до сих пор не знает.

— Как было с режимом в “Гомеле” в начале 2000-х?
— Тогда еще не злоупотреблял. Домой спешил, там сын маленький. В сезоне за девять месяцев, может, банок пять пива только и выпил. И по дискотекам особо не ходил. Это уже когда золото взяли, отметили хорошо. Кстати, в 2013-м юбилей был. Хотели собраться с ребятами. Шагойко, Панковец, Близнюк еще играют. И Дима Карсаков, знаю, не против был приехать. Обращались к председателю областной федерации Надточаеву, чтобы помог праздник организовать. Но он на это не пошел, хотя затраты для него были бы, думаю, мизерные. А теперь уже и не знаю, когда “Гомель” снова чемпионом станет.

— Подпалого недавно в “Крумкачы” сватали.
— При нем в команде дисциплина была что надо. Отъезд на тренировку — в двенадцать часов, хотя ее начало в пять или в шесть. Сразу измеряли давление, взвешивались. Потом — обед, тихий час. И только после этого — на занятия. Подпалый объяснял: “Иначе вас жены в городе по магазинам затаскают. Как же вы после этого работать будете?” Семейных на базе закрывал за день до игры, неженатых — за два.

— Встречались вам непьющие футболисты?
— Сергей Никитенко. Даже пива не употреблял.

— Кто в вашей компании ставил питейные рекорды?
— В основном я. Меня перепить тяжело было. С Антоном Ивановым примерно наравне шли. По пять литров пива могли запросто выпить.

— Заканчивали карьеру вы в первой лиге. Там соблюдать режим удавалось?
— В ДСК в 2011-м пропал на четыре дня. Не ходил на тренировки. Потом извинился перед коллективом. Простили — только денег на питание лишили за это время.

— Что было в “Химике” на следующий год?
— Сезон начинался нормально. Можно сказать, порядочно. Потом получил перелом пальца на руке и два месяца не играл. Наложили гипс. После первого круга набрал форму, но оперировали ахилл. Потом еще болячки… А приезжали в Светлогорск после матчей по вторникам. С гомельскими ребятами жили в трехкомнатной квартире, которую на шестерых снимал клуб. В основном пиво пили. Так вечера и коротали. Еще с администратором команды, бывало, бутылочку водки возьмем, поговорим. Сильно нарушать режим начали в середине второго круга.

— Тренеры это замечали?
— Нет. У нас же занятия были вечером — за день получалось прийти в норму. Правда, на этой почве я с “Химиком” и расстался. Не захотели видеть в команде на следующий год из-за того, что уже по окончании сезона приехал навеселе за трудовой книжкой. Перед этим сходил на дискотеку — ночь не спал. А по дороге в Светлогорск еще двести граммов водки выпил и полтора литра пива. Так карьера и закончилась.
В прошлом году с Коноплевым виделся, когда он с “Оршей” в Гомель приезжал. Говорю ему: “Может, к себе возьмете?” Хочется быть в футболе. Пусть не тренером, а просто в команде — администратором мячи таскать. Но с такой репутацией никто меня не желает видеть.