Персона. Новый Волчков. В ожидании завершения “мутимости” мутной воды

Капитан сборной Беларуси по теннису Владимир ВОЛЧКОВ был непривычно молчалив и сосредоточен исключительно на подопечном и секундомере. Это уже потом в уютной тренерской под согревающий кофеек Владимир Николаевич напомнил себя прежнего.
Каким ты был

— Новый образ Волчкова, подстриженного почти под ноль, больше напоминает серьезного авторитета из лихих 90-х. Это какое-то внутреннее преображение, вылившееся во внешнее?
— Ничего это не значит и никакого подтекста не несет. Есть один нюанс, одна причина, которую можно будет обсудить позже, но пока — нет.

— В каком качестве сложнее было выступать в Кубке Дэвиса — игрока или капитана, тренера?
— Конечно, игроком было сложнее. При любом волнении, при всем напряжении ты все равно должен выйти на корт и выдать качественный продукт. Несмотря ни на что — вынь да положь! От тебя зависит ход игры, ее результат. Капитану проще. Ты уже прошел и уразумел все психологические передряги, выработал механизмы саморегуляции, к тому же тебе не надо бегать по корту, твоя задача — интерактивный анализ происходящего, сверка реальности с предварительными планами, понимание того, что в определенный момент нужно сказать и чего ни в коем случае не стоит говорить подопечному. Ты находишься как бы над схваткой.

— Но, с другой стороны, у капитана гораздо больший объем задач, как и степень вовлеченности в борьбу. Все три дня — как на иголках.
— Отчасти ты прав, однако все равно это несопоставимые задачи. В том-то и секрет успеха — как привести все к общему знаменателю, собрать воедино, чтобы получить результат. Мне лично однозначно труднее было проходить Кубок Дэвиса как игроку. Мы с Максом слишком рано вошли в этот взрослый процесс, ничего еще не знали, мало что понимали. Я это все к чему? Стресса — просто валом, а опыта по его преодолению нет.

— Видно, что о молодом поколении игроков, задействованных в Кубке Дэвиса, ты готов говорить без конца, используя любую возможность. А ты сам видишь в них Волчковых, то есть тот психотип теннисиста, который в командных соревнованиях играет гораздо лучше, чем в личных турнирах, и для которого рейтинг соперника вообще не имеет никакого значения?
— Я тебе отвечу: да. И очень рад тому, что вижу. Я вижу с их стороны предельную самоотдачу на корте. Именно этого от нас ожидают, когда вкладывают в теннис огромный материальный ресурс. У игрока есть возможность выезжать на международные соревнования, многие расходы берут на себя государство, федерация, национальный фонд развития тенниса. Это мощный ресурс поддержки вида спорта. Спортсмены его чувствуют, они понимают, что это их шанс — реализоваться внутри выстроенной системы.
Кубок Дэвиса — это вообще шанс прикоснуться к элитному теннису для тех, кто по своему рейтингу может никогда с ним не столкнуться. Вспомним тот же матч с румынами: бешеная поддержка зрителей, на тебе концентрируется внимание чуть ли не всей страны, очень сильные соперники. То есть по уровню стресса, напряжения молодой теннисист проживает матч уровня полуфинала турнира АТП. Это же бесценный опыт. А когда он правильно переваривается, у игрока наблюдается рост мастерства.

Вид с мостика

— В чем заключаются твои функции капитана? Ты собираешь информацию о сопернике или больше работаешь как мотиватор игроков, как психолог команды?
— Раскрою маленький секрет. У нас есть компания молодых инициативных ребят, создавших собственную программу обработки теннисной статистики. По каждому игроку, по каждому матчу они выдают исчерпывающий статистический анализ на четырнадцати страницах. Фирма называется “Tennis ComStat”, у Белорусской теннисной федерации с ней сложились хорошие профессиональные отношения, и в преддверии каждого матча Кубка Дэвиса и Кубка федерации мы получаем огромный объем объективной статистической информации о соперниках. Более того, они пристально анализируют наши пятничные матчи, чтобы мы на основании свежих данных успели внести коррективы перед воскресными решающими встречами. Когда математическая модель легла на бумагу или выведена на экран компьютера, игроку гораздо легче объяснить суть предстоящего матча, он наглядно представляет, что его ждет с той стороны корта: куда оппонент подает, по какой траектории бьет, куда принимает, а в какую часть площадки вообще никогда не играет.

— Судя по всему, у румын такой программы не было, и Егор Герасимов как второй номер ввел их в полное заблуждение.
— Все может быть. Соперники явно его не просчитали, но их можно понять. Егор действительно в последние полгода не слишком активно участвовал в соревнованиях. Да и лето у него было довольно блеклым по причине длительного восстановления после травмы. Понятно, что если не знать и не понимать, кто такой Герасимов, его нынешний рейтинг в четвертой сотне может кого угодно ввести в расслабляющее заблуждение. А на деле по совмещению скорости тенниса с его качеством в минувшие выходные белорус сыграл на уровне примерно топ-70 мирового рейтинга.

— Если обернуться назад, уход из большого тенниса в качестве игрока дался тебе тяжело?
— Я довольно легко соскочил с этой иглы, поскольку не было конфликта с внутренним ощущением. А оно гласило: все, пришло время сдирать подковы. Да, теоретически еще существует возможность вернуться на былой уровень, но ты понимаешь, что не сможешь выдержать тренировочные объемы физически. А чтобы снова заползти в сотню, нужно было как минимум года полтора. На это не было ни терпения, ни сил.

Уникум

— Но ведь Макс Мирный почти твой ровесник, а продолжает “пылить” по теннисным дорогам, да еще как “пылить”! Ты понимаешь его мотивацию в желании продолжать активный теннис?
— Нужно понимать, что Макс — уникальный человек. Его профессионализм запределен, его любовь к теннису безгранична. Я даже не знаю, с кем его сравнить. Может, с Бьерндаленом в биатлоне. Если брать теннисную шкалу, то подход Макса к делу, каким он был еще 10-15 лет назад, примерно соответствует отношению к профессии со стороны теперешней первой десятки мирового рейтинга в “одиночке”.
К тому же по своему складу он очень гармоничная личность. Иногда я вижу, что некоторые люди просто не понимают глубины его натуры. Думают, что он такой, каким они его себе представили. А Макс просто имеет дар быстро распознавать человека и уже дальше общается с ним, стараясь в разговоре выдерживать уровень собеседника.
Безусловно, на него самое благоприятное влияние оказала Теннисная академия Ника Боллетьери, куда Макс попал в юном возрасте. Именно она привила ему системность в вопросах подготовки, внимание к мелочам. Они как запустили его маховик в те годы, так он и крутится до сих пор. Я могу ошибаться, но мне кажется, что Максиму проще поддерживать его обороты, чем полностью переформатировать свой уклад жизни.
Он и сам высказывал очень интересные мысли по поводу своей мотивации на продолжение карьеры. Не далее как на ужине после победы над румынами. Но мне не хотелось бы за Макса озвучивать его мысли. Возможно, он их сам когда-нибудь проговорит на публике.

— Как вы с ним оговариваете формат его участия в конкретном матче Кубка Дэвиса? Как определяете, будет Макс выходить на парный матч или ограничится участием в подготовке к играм?
— Естественно, мы с ним постоянно на связи. Списываемся, договариваемся, согласовываем график. Когда я ему писал “Макс, очень нужно приехать”, он ни разу не отказал. В самых пиковых случаях мог получить от него: “Вова, тяжеловато, конечно, в эти сроки, но я постараюсь вырваться и быть готовым к матчу”.
Подоплека вопроса мне понятна. Действительно, когда мы играли во второй Евро-Африканской группе, порой возникали ситуации, когда и не стоило, по большому счету, отправлять его на корт. Ну не его это уровень, в конце концов! Где Макс Мирный — и где вторая “Евро-Африка”… Не в коня корм. Этот дивизион и без Мирного молодые должны были проходить. Чтобы поставить кого-то в пару с Мирным, игрок ведь должен сколько-нибудь соответствовать ему. Если не в классе, то хотя бы в объеме проделанной тренировочной работы, в физической подготовке, в волевых качествах. Иначе как партнер Мирного вытянет предложенный темп и накал поединка? Если у нас есть игроки под стать Максу, тогда игра стоит свеч, а если нет, как было два-три года назад, то нечего было дергать нашего ветерана.

— Мирный сам выбирает себе партнера в Кубке Дэвиса?
— Естественно, я оставляю за ним последнее слово. Но в ходе тренировочного процесса по объективным показателям уже примерно видно, кто готов стать рядом с Максом. В частности, в последнее время Ярослав Шило выглядит на корте предпочтительнее тех же Александра Бурого или Сергея Бетова. И с Латвией, и с Данией, и с Румынией Шило проявил себя очень хорошо.
Вообще, что касается парного матча, в его подготовку я включаюсь только в последние дни перед игрой. У нас есть негласный договор, что эта часть — вотчина Мирного. Он своих парных соперников знает как облупленных, я могу поделиться с ним только своими впечатлениями, так сказать, взгляд со стороны. А если он соперников знает от и до, то белорусских игроков и подавно насквозь видит. Вот и сейчас перед отлетом из Минска оставил Ярославу Шило и его тренеру рекомендации, на что обратить внимание, на чем сделать акцент в подготовке к игре с австрийцами.

— Для любителей тенниса вы с Максом — безоговорочные авторитеты. А кто вы для молодых белорусских теннисистов?
— Мирный — стопроцентный лидер, который в свои почти 40 лет играет так, как молодым и не снилось. Конечно, он для них непререкаемый авторитет. Что касается Волчкова, то у ребят ко мне чувствуется уважение не столько как к бывшему теннисисту, сколько как к нынешнему тренеру. Мы с ними проводим на корте тысячи часов, они видят мое отношение к делу, мы вместе проживаем непростые жизненные ситуации, острые эпизоды.
Все, что касается работы мужской команды, работы Национальной теннисной академии — у нас все прозрачно, все как на ладони. Спортивный принцип возведен в абсолют. И на этом стержне держится здоровый микроклимат в коллективе. По формированию состава нет вопросов ни у кого: ни у тех, кто попал в него, ни у тех, кто не попал.

Срок для дивидендов

— Ты говорил о материальном ресурсе. Выход ребят в первую Евро-Африканскую группу, попадание девчат в Мировую группу — эта первая отдача от появившейся у белорусского тенниса инфраструктуры?
— Это только первые ростки. Хотя мы прекрасно понимаем, что в попадании женской команды в восьмерку лучших в мире больше заслуга Виктории Азаренко. Но вместе с тем в нашей академии уже выросли нынешние игроки команды Кубка федерации Арина Соболенко и Вера Лапко. Саша Саснович использует нашу базу для тренировок, про ребят и говорить нечего. Однако это только начало, наши цели и мысли простираются гораздо дальше, и они вполне реальны. Разумно выстроенная и честно применяемая система подготовки не может не дать результата.
Весь тренировочный процесс у нас обсчитан, выверен, обоснован и с точки зрения медицины, и с точки зрения методических наработок. Всегда нахожусь в тесном контакте с глыбой, как я считаю, белорусского спорта Анатолием Ивановичем Бадуевым. Он научил меня не просто смотреть на теннис — он научил раскладывать его на пазлы, на звенья, чтобы потом препарировать каждое в отдельности.

— Тебя не смущает, мягко говоря, неоднозначная репутация Анатолия Бадуева в спортивных кругах? Это ведь при его руководстве национальной командой по легкой атлетике у нас случились “залеты” медалистов Пекина, всплывшие на поверхность после нынешней перепроверки допинг-проб. Злые языки утверждают, что Анатолий Иванович без “курсача” даже мастера спорта подготовить не в состоянии?
— Шлейф, о котором ты говоришь, меня не смущает. Этот шлейф появился оттого, что в белорусском спорте очень много неглубоких, поверхностных людей, которые не хотят, чтобы человек с потрясающим аналитическим умом занимал достойное место в структуре управления спортом. Мы с ним часто обсуждали методику подготовки теннисистов, я лично приглашал Анатолия Ивановича на два выездных матча Кубка Дэвиса — с Турцией и Португалией. Уже там он дал мне немало дельных советов: как правильно отслеживать состояние атлета, как не допустить его перегрузки. Простой пример. Бадуев в Турции некоторое время понаблюдал за тренировкой Макса и через три дня принес нам полный расклад по количеству прыжков Максима со скакалкой в каждой серии, количеству повторений, смене ритма, цикличности — словом, вся уникальная тренировка элитного парного игрока была описана в цифрах. Ну, вот так работает мозг у этого человека!
Может, людям проще оценивать деятельность Бадуева через примитивные и, что самое главное, понятные им аспекты, не знаю. Мне важно, например, узнать, как человек в 30 лет становится заслуженным тренером СССР. Я вообще не лезу ни в какую фармакологию, теннису она сто лет не нужна. Ну, так исторически сложилось в нашем виде спорта, что допинг в нем — примерно 118-й фактор успеха. Мне интересны спортивные методики и вообще вся философия тренировочного процесса. А с кем про это говорить, как не с тем же Бадуевым? У нас таких системных тренеров-мастодонтов — раз-два и обчелся. Пальцев одной руки хватит перечислить. Мне интересно с ним общаться, возможно, передо мной он раскрывается чуть больше, нежели перед несущими его, как ты говоришь, неоднозначный шлейф.

— В твоих высказываниях и в высказываниях главы федерации Александра Шакутина постоянно подчеркивается роль государства, президента в обновлении теннисной инфраструктуры. Сам же Александр Лукашенко недавно попенял хоккейному сообществу: мол, понастроил вам ледовых дворцов, а вы даже на Олимпиаду попасть не можете. А вот когда у вас было всего две площадки с искусственным льдом, сборная Беларуси вышла в олимпийский полуфинал. Так, может, нет никакой прямой зависимости между развитием инфраструктуры и спортивными успехами?
— Я не знаю, как в хоккее, но в теннисе это однозначно взаимосвязано. Теннисные центры, клубы, школы — это все реперные точки. Даже школьный корт — это маленькая сеточка, заброшенная нами в надежде, что рано или поздно в нее попадется золотая рыбка, из которой потом вырастет “царь-рыба”. На начальном этапе все эти гипотетически способные дети должны иметь возможность где-то себя проявить, где-то сыграть в теннис. Если в стране будет больше теннисных кортов — пускай летних, пускай закрытых, да хоть в школьном спортивном зале тренер сетку натянет, то увеличатся наши шансы не пропустить талант. Чем больше рыболовных сетей, тем больше улов, разве не так?
Но, кроме тенниса начального уровня, есть теннис высших достижений. Это состязание умельцев-профессионалов, это уже борьба нюансов. Тот на коне, у кого самые современные технологии, нестандартное видение тренировочного процесса, комплексный подход к игрокам разного уровня. Так вот именно качественная инфраструктура и связывает два этих мощных пласта — начальный теннис и теннис высоких достижений. А без нее — никакой связки.

— Какое место в этой цепочке занимает Национальная академия тенниса?
— Это вершина пирамиды, что касается поиска талантов. Еще три с половиной года назад президент Беларуси поставил перед нами четкую задачу: соберите 50 лучших детей по стране, наладьте систему их подготовки, чтобы они не знали технических проблем, попробуйте поставить воспроизводство талантов на поток. Логика железная. Сегодня у нас в академии тренируются по шесть лучших юных игроков страны в своих возрастных категориях, в каждой группе по два тренера, отдельные тренеры по ОФП, бесплатные корты, бесплатные мячи.

— Они у вас прямо как в оранжерее растут.
— Да, похоже. Мы создали уникальную систему, за реализацию которой я не устаю благодарить Александра Васильевича Шакутина, хотя, возможно, кто-то считает это подхалимажем. Нет, дело не в прогибе перед начальством — я просто с удовлетворением констатирую важность того огромного ресурса, который ныне работает на белорусский теннис.

— Почему мы тогда до сих пор не воспроизвели новых Азаренко и Мирных? Какого звена пока нет в нашей цепочке? Получается, чтобы по-настоящему заявить о себе в теннисе, нужно в обязательном порядке покинуть Беларусь ради зарубежных теннисных кэмпов?
— Ключевое заблуждение. В том-то и дело, что теперь мы сами у себя в стране можем закрыть всю цепочку подготовки. Единственное, чего не хватает — это времени.
Дай нам еще года два, и как только у нас появятся первые два человека в топ-100 мирового мужского рейтинга, можно будет смело декларировать, что белорусы создали самостоятельную систему подготовки высококлассных теннисистов. Так и будет. Если бы не был в этом уверен, никогда не подписался бы на этот проект, положив заявление на стол Шакутину.

За того парня

— Хочу спросить про Игнатика. Коль он ныне номинально — первая ракетка Беларуси по рейтингу АТП, кажется логичным, что его стоит пригласить в команду перед сложнейшим поединком против весьма сбалансированной команды Австрии. Или тот ваш давний конфликт еще не истлел, и, пока ты капитан, ноги победителя юниорского “Ролан Гаррос” не будет в коллективе?
— У тебя сразу два ошибочных посыла. Что значит, ноги не будет? В бытность капитаном, я его и после того случая в Италии неоднократно привлекал в команду на матчи Кубка Дэвиса. Второе — у меня нет никакого конфликта с Владимиром Игнатиком. Возможно, у него есть в запаснике какая-то ситуация, на которую он хочет постоянно ссылаться и в итоге соскакивать. Я не участвую в ее развитии никоим образом и везде это четко обозначаю. Я не сторона конфликта. За эти шесть лет ни разу ни в одном интервью не вспомнил тот случай, не комментировал ни личные, ни игровые качества Вовы. Хочу, чтобы люди это знали.
По поводу приглашения Игнатика на игру с австрийцами. Впереди еще два месяца, есть время подумать, но сразу хочу сказать, что сам по себе рейтинг в отрыве от других факторов никогда не был определяющим при формировании состава на Кубок Дэвиса. Мы когда отправились в Египет, у Ивашко был 380-й рейтинг. По нему он никак не должен был играть одиночные матчи, но он их играл. А сейчас Шило со своим никаким парным рейтингом — каким боком он был к субботнему поединку рядом с Мирным? Но в итоге он стал полноправным соавтором победы. Многое зависит от уровня подготовки спортсмена в конкретный момент, в конкретную неделю. И этому показателю я доверяю больше, чем положению в таблице АТП. Если кому-то интересна статистика Володи Игнатика после Олимпийских игр 2012 года, пожалуйста, ознакомьтесь с ней — сколько он провел матчей, сколько сетов, сколько имеет побед.
Наконец, есть такое понятие, как “внутрикомандный климат”. Нам всем очень нравится атмосфера внутри коллектива. Я пока не вижу смысла менять тот коктейль, который существует уже на протяжении трех последних матчей.

Поле битвы

— Затрону тему допинга, о которой сегодня не рассуждает разве что ленивый. С чем ты связываешь обострение борьбы с допингом. В чем видишь первопричину ужесточения позиций?
— У меня есть жизненное наблюдение: когда о какой-то проблеме говорят все, кому не лень, в этом случае о самом предмете спора почти никто не имеет ни малейшего представления. Полагаю, нужно дождаться, когда в этой обострившейся борьбе с допингом все устаканится, чтобы мы начали слышать голоса людей, действительно разбирающихся в сути проблемы, которые понимают механизм возведения антидопинговых барьеров.
Не хочу предвзято относиться к ВАДА: я не специалист в этой сфере, но вопросы напрашиваются сами собой. Сначала у авторитетной структуры возникают какие-то сомнения, на основании которых сразу же тормозится большое количество людей, затем часть этих сомнений снимается, мол, сами недостаточно исследований провели. А тут еще Олимпиада в Рио на носу, и еще политика включилась по полной программе — понеслось! И кто в этой круговерти что понимает? Где логика, за что можно ухватиться, чтобы не потерять систему координат? Где точка отсчета?
Я не могу ее найти, я просто вижу, что открылось новое поле битвы — не на местности, а в информационном пространстве. На сей раз в спортивном, пользующемся большой популярностью у жителей планеты Земля. То есть у всемирного противостояния расширились горизонты. Может, нас всех ждет какой-то новый порядок, новые правила? Так вы скажите о них, доведите их до людей. Мы возьмем их за основу и будем им следовать. Но ведь этого нет, никто не рассказывает о новых правилах как о законе.
А без общих правил количество откровенно предвзятых решений уже зашкаливает. Механизм принятия этих решений тоже непонятен. Замечу, я не утверждаю, что борцы с допингом что-то делают неправильно, я говорю, что они делают свою работу непонятно для окружающих.
В рассуждениях на тему допинга все время пытаюсь остаться в правовом поле. Весь мир полгода обсуждал этот страшный милдронат, который с 1 января 2016 года причислен к допингу. И тут — бац! — хакеры “Fancy Bear” выкладывают на всеобщее обозрение информацию о так называемых терапевтических исключениях. Я не имею представления, откуда эти ребята взялись, что это за хакеры, но если они “ломанули” правдивую информацию, то этот несчастный мельдоний просто меркнет перед списком выдающихся спортсменов, которые с дозволения ВАДА и международных федераций имели законную возможность принимать запрещенные препараты для лечения своих болезней. Я практикующий тренер, у меня в связи с этим в голове всплывают разные образы — спорт высших достижений, запрещенные препараты, прописываемые от серьезных болезней, атлеты элитного уровня. И я не могу сопоставить и уровнять эти мысленные образы. Ну не стыкуются они между собой. Ни вдоль, ни поперек.

— Хочу понять твое отношение к предоставлению спортсменам права на оформление терапевтических исключений (TUE). Это правило было внесено в самую первую редакцию кодекса ВАДА. Ты за то, чтобы его отменить, усматривая в нем лазейку для недобросовестных спортсменов-обманщиков, или за то, чтобы сделать информацию по TUE полностью открытой, без всяких врачебных тайн?
— Честно говоря, я не знаю, какой вариант был бы правильным. Меня вообще как бывшего спортсмена международного уровня обижает пристальное внимание к фармакологии и обсасывание возможностей допинга. В моем понимании залог спортивного успеха кроется прежде всего в методических разработках тренировочного процесса, человеческом факторе наставника, его творческом потенциале и качестве самого спортивного материала в лице атлета. Вся эта “фарма” никогда не затмит спорт высших достижений, и никакой кризис в связи с допинговой гидрой ему уж точно не грозит.

— Как оценишь практику перепроверок допинг-проб спустя восемь лет и соответственно принцип перераспределения олимпийских наград в режиме постфактум?
— Отрицательно оценю. Ну как у спортсмена можно забрать медаль турнира, завершившегося 8 лет назад? А если человек за это время уйдет из жизни, будем его посмертно лишать регалий? Это совершенно аморально. Сейчас ведь есть мощные международные антидопинговые организации, с такими огромными бюджетами — так направьте эти деньги не на борьбу с прошлым, а вложите их в современное оборудование, в методы обнаружения и поставьте гарантированный, стопроцентный, непреодолимый барьер для “допингеров” здесь и сейчас, чтобы все проверки допинг-проб завершились в какой-то вменяемый короткий промежуток времени, чтобы болельщики и сами атлеты не забывали, в конце концов, а кто там вообще был в этой тройке призеров восемь лет назад…

— Что скажешь о ситуации с белорусскими гребцами? Как прокомментируешь их беспричинное отстранение от Олимпиады?
— Как беспредел. Другого определения здесь нет. Одна из сильнейших гребных команд мира за четыре года подготовки к Рио затратила колоссальный материальный и людской ресурс, в составе коллектива легенды тренерского цеха и белорусской спортивной братии. Отстранили от Олимпиады, ничего не объяснили, потом оправдали, тоже ничего не объяснили и не извинились, но Игры-то им уже никто в мире не сможет вернуть! А кто за это ответит, и как за это нужно ответить?

Война

— В недавнем интервью “Евроспорту” российская теннисистка Екатерина Бычкова рассказала, что по горячим следам известных событий она придерживалась довольно активной патриотической позиции, но сейчас выбыла из тех сплоченных рядов. Сегодня она одинаково против “Крымнаша” и против Навального, считая два этих фактора крайними проявлениями политической борьбы. А насколько ты политически зависимый человек? Нынешняя обострившаяся ситуация в мире тебя как-то затрагивает, мешает тебе жить, или в личном пространстве Владимира Волчкова никаких потрясений не наблюдается?
— Прежде всего меня волнует ситуация вокруг Беларуси. Я имею в виду наших соседей. И в этом плане довольно мудрую мысль как-то высказал Александр Лукашенко: когда возникают какие-то “непонятки” между старшим и средним братьями, младшему брату ни в коем случае нельзя встревать в их разговор. Ничем не поможешь, скорее всего — навредишь. Понятно, что все эти разборки 2014 года возникли не на пустом месте, наверняка у них есть причины — объективные и субъективные. Но мы не владеем исчерпывающей информацией по конфликту России и Украины. Я даже не могу предположить, кто вообще в мире владеет полной медицинской картой этого заболевания. Опять же для серьезного ответа на вопрос, что все-таки произошло, нужно время. Как сказал один из моих любимых исполнителей Борис Гребенщиков — он был приглашен на эфир ВВС в программу Севы Новгородцева: “Нужно подождать, пока мутная вода перестанет быть “мутимой”.

— Хорошо сказано. Только у части Донбасса этого времени совсем нет, по обе стороны от линии разграничения воюющих сторон каждый день гибнет гражданское население. При этом ситуация тупиковая, поскольку ни политического, ни военного разрешения конфликта в упор не просматривается.
— Я очень надеюсь, что в ближайшее время там сформируются авторитетные партии мира, которые начнут диктовать “ястребам” собственную повестку дня.

— Откуда же им там взяться — партиям мира?
— Не знаю, но они должны появиться. Я не верю, что насилие может решать вопросы взрослых людей. Оно непременно вызовет ответную волну насилия, и все эти приливы и отливы будут длиться до бесконечности. Великие мыслители рассказали об этом миру уже две тысячи лет назад. Конечно, на роликах из YouTube работа современных систем залпового огня выглядит очень красиво, как эффектно они шмаляют по противнику, а может, совсем не по противнику. Красиво ровно до того кадра, пока не увидишь последствия этой работы в виде человеческого фарша. Ни за что не хотел бы своими глазами увидеть гибель человека от какого бы то ни было оружия. Любыми путями, но насилие нужно останавливать.