Бразилец из Сибири. В Красноярске играл при минус 35

Если бы не “Гомель”, подписавший 28-летнего НИВАЛДО Родригеса Феррейру. “ПБ” не упустил возможности познакомиться с игроком, защищавшим цвета российских “Сибири”, “Луча-Энергии” и “Енисея”, а также казахстанского “Атырау”. Согласитесь, колоритное портфолио для южноамериканца…

— Почему решили продолжить карьеру в Беларуси, имея предложения из Казахстана и России?
— В Россию дорога закрыта, так как в этом сезоне заигран за две команды — “Луч-Энергию” и “Енисей”. Из Казахстана был предметный интерес, все шло к подписанию контракта. Но позвонил Вячеслав Геращенко и позвал к себе. Объяснил, что “Гомель” вернулся в высшую лигу и нуждается в усилении. Я знал, что Геращенко хороший тренер, поэтому ответил согласием.

— Когда Геращенко возглавлял “Днепр”, он тоже хотел видеть вас в команде. Почему переговоры сорвались?
— Все просто: агент нашел вариант получше. В Могилеве предлагали контракт, но появилась возможность продолжить карьеру в России. И если кто-то думает, что я не прошел в “Днепре” мед- осмотр, он ошибается.

— Вас что-то удивило в Беларуси, кроме чистых улиц?
— Постойте, но ведь у вас действительно очень чисто! В другой стране идешь по улице, а на дороге мусор, бумажки… Здесь же от прогулок получаешь позитив. Правда, только однажды выбрался в центр города. Но то, что увидел, мне понравилось. Красиво.

— Что скажете о качестве тренировочных полей?
— Первую неделю играл на льду и был в замешательстве. Не знал, как бегать и тренироваться. Как можно показать свой уровень? Правда, сейчас в Гомеле погода хорошая, так что поля в нормальном состоянии. А то, что было раньше, — ужас. В Красноярске, например, условия гораздо лучше. У “Енисея” два поля: одно в манеже, второе открытое. И везде газон хорошего качества.

— Кажется, за карьеру вы играли на любых позициях в полузащите и нападении.
— Вы затронули важный вопрос, потому что некоторые болельщики “Гомеля” удивляются, почему нападающий Нивалдо забил всего девять голов за два года. На позиции форварда я выступал только во Владивостоке. В “Сибири” и “Енисее” был опорным полузащитником. В “Гомеле” меня тоже задействуют в центре поля, но без проблем смогу сыграть и в нападении.

— Ваше детство в Бразилии прошло практически у самого моря.
— От моего дома до него тридцать минут на машине — с друзьями брали туда мяч и каждую свободную минуту возились с ним. В Бразилии в футбол играют все, а вот стать профессионалом возможность имеет не каждый: нужно потратиться на форму, бутсы… Если деньги есть, то без проблем попадешь в хорошую школу. У меня небогатая семья: мама пенсионерка, папа работает в компании, занимающейся ремонтом квартир. Но однажды меня заметил человек, который рассмотрел в мальчике Нивалдо потенциал и сказал, что будет мне помогать.
Я занимался в школах “Лондрина”, “Коринтианаса”, а в шестнадцать лет подписал профессиональный контракт и начал зарабатывать какие-то деньги. В “Бараунасе” играл с теми, кто старше — партнерам было по 28 лет. Вот в России или Казахстане не видел, чтобы такую молодежь ставили вместе с опытными. Из Бразилии перебрался в португальский “Навал”. Там пробыл всего два месяца. Клуб испытывал экономические трудности, а мне нужно было помогать семье. Агент нашел другой вариант, с высокой зарплатой и хорошей перспективой. Так оказался в Казахстане.

— В Бразилии у вас есть свой футбольный клуб “Земля Паулиста”. Расскажите о нем.
— Основал его три года назад. В следующем году хотим заявиться в третью лигу чемпионата Сан-Паулу — делаем документы, чтобы обрести профессиональный статус. Есть директор, коуч, тренер по физподготовке, административный персонал, а играет молодежь — некоторым недавно исполнилось пятнадцать. В Бразилии много перспективных ребят, которые в будущем могут дорасти до национальной сборной. Нужно им помогать. У “Земли Паулиста” есть искусственное поле превосходного качества, мы даем игрокам экипировку. Пару недель назад двое парней подписали контракты с профессиональными командами: одному шестнадцать, второму восемнадцать. За эти переходы мой клуб не получает деньги. Помимо молодежи, помогаем тем, у кого нет контрактов — у нас футболисты могут и поддерживать форму.

— Ваша жена — украинская теннисистка Анна Караваева. Как познакомились?
— “Атырау” проводил сбор в Турции — оказалось, украинские теннисисты тоже. Жили с Аней в одном отеле и как-то встретились. Я хотел познакомиться, но мог разговаривать только на португальском. Она, ясное дело, ни слова не понимала. А как быть, когда мешает языковой барьер? Есть такая программа “Google Translate”. Вот через нее общались несколько дней. Потом я улетел в Казахстан, там стал понемногу учить английский и русский. Как-то позвонил ей и мы решили общаться по телефону. Сначала просто по-дружески, потом обсуждали более серьезные планы. Когда сезон закончился, я вернулся в Бразилию и предложил ей выйти за меня замуж. Все получилось очень быстро.
Аня старше на три года, но в этом нет никакой проблемы. Моя мама старше отца на восемь лет, в Бразилии такая разница в возрасте вполне нормальна. Главное, любить друг друга. Если есть понимание и уважение, проблемы невозможны. У нас сын Александр и дочь Софья. В Бразилии полное имя состоит из личного, а также фамилий мамы и папы. В моем случае Нивалдо — это личное имя, Родригес — фамилия мамы, а Феррейра — фамилия отца. Но чаще всего к нам обращаются только по имени или прозвищу. Но так как жена украинка, то дети имеют сложные имена. Сын — Александр Нивалдович Феррейра. Дочь — Софья Нивалдовна Феррейра.

— При супруге теннисистке вы, вероятно, стали следить за этим видом спорта?
— Да. Раньше он был мне совершенно не интересен. Признаюсь, и сейчас ничего в нем не понимаю, но делаю вид, что мне нравится. Аня как-то сказала: “Посмотри, как я играю!” Но одних просмотров оказалось мало. Научила и меня — и периодически рассказывает какие-нибудь теннисные новости. Например, я знаю Викторию Азаренко. Со своей стороны научил жену играть в футбол.

— Русский язык выучили тоже благодаря жене?
— Не считаю, что выучил: знания еще очень слабые. Русский невероятно сложный, а я ведь никогда не ходил на специальные курсы. Все, что знаю, — это разговорный вариант.

— Ваша первая игра в Казахстане проходила при минус 25. Для бразильца, наверное, настоящий ад.
— О, не то слово! Испытал шок и ужас. Мне было всего 22 года. Чужая страна, незнакомая культура, люди говорят на непонятном языке и плюс ко всему очень холодно. Но, знаете, как-то играл в Красноярске, когда было минус 35. Вот это настоящий ад! Но при этом в России адаптировался легко. Мне все помогали: и ребята, и тот же директор “Сибири”.

— Нашел информацию, что ваша зарплата в “Луче” составляла 9 тысяч евро в месяц. Это так?
— Давайте обойдем тему финансов. Не очень хорошо, когда игрок рассказывает, сколько получает денег.

— После “Луча” вы хотели продолжить карьеру в хабаровском СКА, но отказались в пользу “Енисея”. Тренер из Хабаровска сказал, что клуб попросту не потянул ваши запросы…
— Александр Григорян очень уважаемый человек. Работал у него во Владивостоке и он пригласил меня в Хабаровск. Контракт со СКА был готов, оставалось только поставить подпись. Вроде все хорошо — и деньги, и условия, — но у меня появилось внутреннее ощущение, что для развития карьеры лучше подписать контракт с другим клубом. Так и поступил.

— Новосибирск, Владивосток, Красноярск. Какой из городов понравился больше?
— В Новосибирске и Красноярске провел по сезону, а во Владивостоке два. Поэтому, наверное, он. Да и фанаты “Луча” меня обожали. До сих пор поддерживаю контакт с некоторыми болельщиками — на стадионах была невероятная атмосфера.

— В России у вас было интересное прозвище Ваня. Как закрепилось?
— Смешная история. Когда приехал в “Сибирь”, тренер спросил: “Как к тебе обращаться?” Все друзья звали меня Нива, потому предложил это и коучу. Он не согласился. Сказал: “Нива? Нет, такая машина нам не нужна”. Ребята начали смеяться, а я не понимал, в чем дело. Было немного неловко. Оказалось, есть такая марка автомобиля, и, наверное, не самая хорошая. Я предложил вариант Нивалдо. Тренер несколько раз проговорил имя — и выдал другой: “Может, лучше Ваня?” Вот так все и стали называть, в том числе болельщики.

— Планируете перевезти семью в Гомель?
— Да. Для меня важно, чтобы она была рядом. Безумно скучаю — думаю, через две недели они переедут: и сын, и дочка, и жена. В общем, постараемся решить вопрос к началу сезона. Сейчас живу в гостинице, времени на поиск квартиры не хватает. Жена тоже занята. Нужно чуть-чуть подождать.

— Алексей Грицаенко, с которым вы дружили во Владивостоке, приглашал вас на семейный ужин и сказал, что Нивалдо очень нравится русская кухня. Взяли парочку рецептов?
— У меня жена украинка, и это значит, что все лучшие рецепты у нее давно записаны. А если серьезно, очень понравился какой-то салат — уже не вспомню название. Его делала мама Леши. Невероятно вкусно! После того как попробовал этот шедевр, предложил Леше приехать в Бразилию и угостить салатом мою семью. Сказал ему: “Покупай билеты и приезжай в гости, а остальное “all inclusive”. Жаль, он все откладывает визит. Зато ко мне в Сан-Паулу приезжал друг из Новосибирска — мы, бразильцы, очень гостеприимные. А в России с соотечественниками любили прогуляться по городу или пообщаться в ресторане. Дружеские встречи — сплошной позитив.

— В Беларуси их когда-то организовывал Ренан Брессан.
— Брессан? О, да я знаю этого парня! Он забивал на Олимпиаде бразильцам.

— Ренан играл в “Гомеле”.
— Серьезно? Ну, это здорово. В Гомеле, правда, еще не встречал бразильцев. Впрочем, удивляться нечему: я ведь только однажды выбрался погулять. В следующий раз буду идти по улице и внимательно смотреть по сторонам. Если увижу земляка, крикну ему: “Эй, Бразилия!”

— Блюда белорусской кухни уже пробовали?
— Не успел. Но обязательно попробую — может, даже сегодня!